Я стою на дороге у голубого указателя. На стреле, заостренной к морю, написано: «Артек - 2 км». Я смотрю на стрелу и думаю о дороге. О той самой, по которой нам с вами предстоит пройти и эти два километра, и много других, чтобы прийти к началу Артека...

Об Артеке можно рассказывать бесконечно. И даже сто самых толстых книг не смогут рассказать всего об Артеке, потому что о нем может быть столько же книг, сколько людей побывало в нем за все эти годы. Написать о судьбе каждого из них так же трудно, как рассмотреть лицо через окошко пролетающего мимо тебя экспресса.

Эти страницы не претендуют на полноту и последовательность. Это и не история Артека: архивов лагеря не сохранилось, и вся его история - в сердцах людей. Это отдельные картины. Они различны и развешаны далеко друг от друга, но сделано это специально: между ними оставлено место для раздумий.

Я приглашаю вас в удивительную Страну детства, которая зовется Артеком. Давайте вместе спустимся от голубого указателя к морю, чтобы обойти солнечную подкову пионерского берега и пережить несколько минут радости от встречи с Артеком.

Артек! Это слово наполнено до краев радостью и смехом, как громадный сосуд, сверкающий на солнце.

Это рокот волн доброго Черного моря.

Это хруст сухой ветки на тропинке, ведущей в горы. Это удар спелого желудя по барабану под старым дубом, вокруг которого уселись пионеры у своего костра.

Артек!

Это море галстуков и море радостных глаз. Это заветная мечта ребят, это детство и юность их отцов и матерей, их старших братьев и сестер. Это имя того самого именинника, которому в прошлом году исполнилось сорок лет, а между тем никто до сих пор толком так и не знает, что же значит это веселое, светлое слово!

Его корни ищут в древнегреческом, аланском и турецком языках, ведь это местечко называлось Артеком с незапамятных времен. Кое-кто утверждает, что самая ближайшая родня Артека - маленькая серая перепелка, потому что уж очень похоже звучит ее название на древнегреческом языке.

- При чем же здесь перепелка? - спросите вы. Говорят, при том, что во время осенних перелетов перепелки отдыхают здесь денек-другой перед решительным броском через большое море. И не только перепелки, но и другие птицы. Аю-Даг видный издалека, служит очень хорошим ориентиром для всех птиц. Вот от этого-де и произошло название.

Кто знает... Нам же достоверно известно другое: во время ссылки на юг, в 1820 году, великий русский поэт А. С. Пушкин любил бродить по Артеку наедине со своими думами, и поэтому Пушкина с полным правом можно назвать самым первым артековцем. Летопись Артека стоило бы начать с Пушкина. Ведь это он «открыл» Артек! Беседка над морем и грот под ней носят его имя.

Вот как это описывает И. Новиков в своем романе «Пушкин в изгнании»:

«Перескочив через небольшую речонку, Пушкин очутился совсем в виду Аюдага. Местность была совершенно пустынная. Казалось, так навсегда ей и оставаться. За всю дорогу встретились лишь два пожилых дровосека, блеснувшие в улыбке зубами. Впрочем, у одного из них было и ружье за плечами.

- Охотитесь?

-Да.

- А разрешают?

Тот только махнул рукой.

- А как называется эта земля?

- Артек, - и, блеснув зубами, улыбаясь, добавил. А по-русски выходит будто как перепелка.

Пушкину очень понравилось простодушное это прозвище».

Может быть, это и на самом деле так. Ведь и древнее название греческого острова Делос - Ортигия в переводе на русский язык значит «Перепелиный остров». В Крыму было немало греческих названий. Многие из них (Ялта, Ливадия, Массандра, Никита и другие) сохранились и до сих пор. Возможно, что Артек когда-то, на греческий манер, был каким-нибудь «Ортеком». Потом это слово под влиянием произношения несколько изменилось и стало Артеком. Ведь до сих пор встречается различное написание и названий скал напротив Артека: в старых книгах - Одолары, в новых - Адалары. «Ада» - остров по-турецки, а «лар» - окончание множественного числа, как «ы» в наших словах «амбары» или «скалы».

И вот тут, чтобы не запутаться самим, мы лишь слегка приоткроем дверь в увлекательную область лингвистики - топонимику, которая занимается названиями разных мест, рек, озер и городов, и послушаем, что скажут ученые.

- Вы ищете корень слова Артек в древнегреческом языке? - спросит один из них. - Может быть, может быть. Но почему, - продолжит он, - рядом с греческим названием Артек соседствуют названия не греческого, а тюркского происхождения - Аю-Даг, Кумака-Дере, Адалары, Суук-Су? Не противоречит ли это общей закономерности? Ведь именно в тюркских языках, - сообщит многозначительно он, - есть корень «арт» и «орт» и интересующий вас суффикс «ек». Так что вполне возможно, это слово не греческого, а тюркского происхождения. Что же касается древнеиндийского или аланского языков...

- Зачем же забираться так далеко! - воскликнет его коллега. - Я предложу вам не менее увлекательную и не менее вероятную гипотезу. Знаете ли вы, что греческое название медведя - «арктос»? Это не наводит вас на мысль о какой-то связи названия Артек с Медведь-горой? Перестановка букв в слове - вещь обычная, вы это знаете на примере тарелки...

- А что вы все слышали, - вступит в спор еще один запальчивый голос, - о стране Артании? Страну с таким названием описывают арабские географы IX-XI вв. Артанию, сообщают они, населяли «русы». Главным городом у них была Арта. Русы из Артании вели бойкую торговлю с греками. Считают, что греческое название пшеничного хлеба - «артос», который был главной статьей вывоза из страны русов, и Артания - слова одного, славянского корня. Само же название «Артания» произошло от «Ортания» или «Ратания» - Страна Пахарей, потому что «оратай» и «ратай» - это пахарь в нашем древнем языке.

Ученые до сих пор не выяснили, где же находилась эта страна Артания. Одни считают, что она была в Черниговской земле. Другие утверждают, что Артанию следует искать гораздо южнее - в Приазовской и Причерноморской Руси. Эту точку зрения отстаивал академик Б. Греков.

В данном случае интересна заманчивая звуковая близость Артании и Арты с Артеком. Вернее, Артека с ними. Нет ли тут какой-то связи?

- Браво! Браво, коллега! - улыбнется самый старый профессор, который молчал до сих пор. - Чем же вы объясните то, что в джунглях тропической Африки, в центре так называемой Обезьяньей Страны, есть местечко, которое тоже зовется Артеком? Чтобы внести окончательную «ясность» в историю этого вопроса, добавлю, что в Армении есть Артик, в Туркмении - Атрек! Не потрудитесь ли вы объяснить их связь с Артеком?

Этот нескончаемый спор ученых рискует затянуться, поэтому оставим его на самом интересном месте.

А по-моему, прав был один мальчишка, который на вопрос, что такое Артек, ответил без тени сомнения:

- Что такое Артек? Разве вы не знаете? Да ведь это же наш пионерский лагерь!

Но, говорят, что и после этого многих продолжает интересовать разгадка удивительного слова. Очевидно, оно решило остаться заманчивой тайной, чтобы, на радость детворе, продолжаться еще долго-долго на берегу Черного моря!

Для тысяч и тысяч ребят встреча с Артеком начинается в Симферополе, где их ждут работники эвакобазы и пионерские вожатые.

Эвакобаза - ворота Артека. Кто же не знает этого дома на улице Хацко, 4? Она первой встречает пионеров. Их привозят с вокзала, из аэропорта днём и ночью. Эвакобаза гудит, как проснувшийся улей.

Чемоданы, чемоданчики, рюкзаки, сетки, портфели, набитые до отказа, выстраиваются в ряд, путаются, разбираются снова. На эвакобазе яблоку негде упасть. Но уже есть проект громадного здания, которое скоро поднимет пять своих этажей на улице Гагарина. В новой эвакобазе будет своя столовая, игротека, кинозал, душ. На просторной плоской крыше можно будет играть и танцевать. Хватит места всем - и ребятам, и яблокам!

Но ребята меньше всего замечают эту тесноту. Им охота скорей в Артек. А тут, как нарочно, предлагают мерить температуру:

- Украина, мерить температуру!

- Чукотка, мерить температуру!

И вот Украина, Чукотка, Эстония, Армения, Молдавия, Карелия, Киргизия и Дагестан по очереди сидят на скамеечке с градусниками подмышкой.

Тридцать градусников - тридцать улыбок. Ещё тридцать градусников, но уже двадцать девять улыбок: 37,6. Придётся одному из ребят на денёк отстать от своих товарищей. Сейчас трудно сказать, отчего это - от двух порций мороженого, съеденных без передышки, или от любопытства у открытого окна вагона. А, может, попался неисправный градусник?

Но строгий доктор неумолим:

- Подождём, пока спадёт температура.

Пока не спадёт... А ребята уже садятся в автобусы с алыми, голубыми или зелёными полосами. Это - уже кусочек Артека. На автобусах нарисованы пионерские костры и написано: "Артек имени В.И.Ленина". Сейчас они покатят туда, где голубое-голубое море.

Дорогой ребят интересует всё: и симферопольское водохранилище, по ошибке принятое кем-то за море, и бюст Льва Толстого в стороне от дороги, и стройные тополя в зелёных шапках омели, и вершины далёких гор, голубеющих на горизонте. Мелькают столбы, пробегают сады, виноградники. Клубок дороги всё разматывается и разматывается. Он катится в Артек.

Ребята много читали и слышали об этом лагере, но каждый из них представляет его по-своему. Фантазия одних воздвигла громадные дворцы с громадными колоннами, увитыми зеленью; воображение других выстроило на берегу моря бесконечный ряд палаток, в сознании третьих Артек - красивая неопределённая мечта, которая не успела ещё обрести своих ясных очертаний.

Вожатый еле успевает отвечать на вопросы:

- Скоро ли кончится дорога?

- А почему мы не поехали на троллейбусе?

- Будем ли мы сегодня купаться в море?

- Кто у нас будет вожатым?

- Есть ли в лагере авиамодельный кружок?

- Отдыхают ли в Артеке кубинцы?

За окошком весело мелькают нумерованные столбы троллейбусной трассы: 1961... 1962... 1963... 1964... 1965... Они остаются позади, словно прожитые годы. А автобус, пофыркивая на поворотах, несёт ребят всё дальше и дальше по разогретому асфальту - 1966... 1967... 1968... 1959... 1970...

Кажется, что ребята въезжают в своё будущее, в страну, залитую слепящим солнцем, усаженную стройными рядами виноградных лоз, невиданными доселе кипарисами. Большими и сильными руками создана эта страна. А высоко-высоко над ней - над посёлками, городами, садами и дорогами, у причудливых вершин гор, где висят облака, выложена громадными буквами надпись: "Слава партии!" Она видна за несколько километров. Кажется, что это сделали великаны.

Кипарисы вдоль дороги всё теснее и теснее прижимаются друг к другу - сплошная стена. Но вот они расступились.

- Ребята, море! - закричал кто-то в автобусе.

- Море! Море! Ура! - подхватили все, повскакивали с мест и захлопали в ладоши.

Море искрилось и переливалось на солнце тысячами блёсток, такое большое и необыкновенное, что всем ребятам сразу же захотелось выскочить из автобуса, подбежать к нему и окунуться с головой. Его волны с шуршанием раскатывались на берегу узкой белой узорной скатертью, отбегали и манили вдаль, туда, где над самым горизонтом повис дымок невидимого корабля.

За Алуштой дорога выпрямилась и полетела стрелой к горе, похожей на громадного медведя. Это Аю-Даг, легендарная Медведь-гора, у подножия которой раскинулся Артек.

Не успели ребята опомниться, как автобус остановился у арки. На ней трепетало багряное полотнище: "Добро пожаловать!"

- Приехали, - сказал вожатый и распахнул дверцу

Артек - настоящий город, только город особенный - пионерский. Это семь километров звонкого берега от Медведь-горы и до Гурзуфа. Здесь раскинулись владения восьми пионерских дружин Артека: "Морской", "Горной", "Реч-ной", "Озёрной", "Полевой", "Лесной", "Лазурной" и "Кипарис-ной". Всё это - один лагерь, который приез-жие туристы осматривают как восьмое чудо света.

Корпуса переливаются на солнце яркими красками. У них поэтичные названия рек, озёр, деревьев и цветов: "Ангара", "Волга", "Севан", "Байкал", "Клён", "Тополь", "Василёк"... Как будто вся родная природа с её необозримыми просторами, с её горами, реками, озёрами, лесами, лугами и полями пришла к ребятам в гости.

Природа - не только в названиях этих лёгких корпусов, словно парящих в воздухе. Она органически входит в архитектуру нового Артека, являясь важной её частью. Все эти глыбы дикого серого камня, умело расставленные тут и там по лагерю, громадные валуны и причудливые коряги, похожие не то на драконов, не то на крокодилов, вылезших погреться на солнышке, островки кактусов и россыпи обычной морской гальки очень хорошо дополняют смелый замысел архитекторов. Они заставляют ярче сверкать краски, стекло и алюминий, подчёркивая величие и простоту того, что здесь создано природой, и того, что делано руками человека.

Говорят, что архитектура - это застывшая музыка. Может быть, но застывшей эта музыка кажется в те недолгие дни, когда в лагере нет ребят. В другое же время, когда все этажи-палубы и переходы-трапы заполнены детьми, оживает и начинает звучать необыкновенная музыка архитектуры.

Взрослым легче выразить свои чувства. Один из гостей Артека, печатник из Австралии, осмотрев лагерь, сказал: "Спасибо! Сегодня я видел будущее!".

Ребята свой восторг выражают одним словом: "Здорово!" Солнечные клавиши бетонных лестниц звенят у них под ногами.

Конструкции зданий кажутся невесомыми. Трудно себе представить, что они из тяжёлого железобетона! И уж совсем немногие знают, что все эти непохожие друг на друга строения самого различного вида и назначения собраны всего лишь из шести основных деталей - из разных их сочетаний и комбинаций. Так задумали архитекторы, чтобы строить было проще, удобней и экономичней, чтобы корпуса нового Артека росли, как грибы после хорошего дождя! И в самом деле, летние столовые в "Морском" и "Прибрежном" похожи на громадные грузди. Как только они выдерживают такую нагрузку? Но это уже конструктивная, техническая сторона вопроса.

Хотелось бы сказать о другой большой нагрузке, которую несут эти ажурные конструкции.

Корпуса-корабли! Скажите, какому мальчишке или девчонке, топая по их палубе в двух шагах от синего моря, не захочется стать капитаном и отправиться в путешествие к необитаемым островам? На первый случай, ну, хотя бы вон к тем, Адаларам. Или - к звёздам, которые так хорошо видны вечером с плоской крыши корпуса. И, конечно, ребята совершают эти мысленные путешествия. Помогает им в этом архитектура.

Красота этих построек незримо входит во внутренний мир ребят, делает их собран-ней, аккуратней, обогащает их, заставляет их удивляться и задумываться. А ребятам не откажешь в способности удивляться. Не с этого ли начинается поэзия в самом широком смысле этого слова - поэзия красок, поэзия слова, поэзия мысли? Трудно представить, что в таком окружении кто-нибудь может совершить нехороший поступок: насорить, или оскорбить своего товарища. Да все эти конструкции несут гораздо большую нагрузку, чем это представляется нам при первом знакомстве с ними.

Корпуса "Горного" - огромные драгоценные камни "Янтарный", "Хрустальный", "Алмаз-ный" - хорошо читаются на фоне диких склонов Аю-Дага. Где-то здесь проляжет подвесная канатная дорога с разноцветными вагончиками, в которых с Площади рукопожатий можно будет быстро перелететь к морю.

Море тоже заставили работать изобретательные инженеры. Днём и ночью без передышки оно терпеливо обкатывает угловатый щебень, чтобы сделать его галькой на пляжах Артека. И море освоило новое дело: великолепная галька уже лежит перед корпусами "Морского", идущими в кильватерном строю.

Все пять лагерей Артека - это пять больших островов среди зелени парков. Пять похожих и не похожих друг на друга. При строительстве нового Артека был хорошо использован рельеф местности. Много воздуха и света. Каждое здание своим фасадом развёрнуто к морю - его видно отовсюду.

Каждый корпус приспособлен для жизни большой пионерской семьи - отряда. Внутри всё рассчитано до мелочей. Современная мебель, на стенах один-два эстампа. И солнце. Много весёлого солнца! Так много, что над каждым корпусом даже сделаны специальные солнцезащитные козырьки. На нижнем этаже живут мальчики, на верхнем - девочки. Плоские крыши корпусов - для отрядных затей.

И всюду, всюду - дети. Они создают неповторимый образ Артека. Каждый год, зимой и летом со всех концов нашей страны они приезжают сюда, чтобы наполнить Артек радостью. И если только сухие цифры хоть как-то смогут передать величину этой радости ребят от их встречи с Артеком, то это - 4500 встреч в смену или около 28 000 в год! Встреч, которые остаются в памяти на всю жизнь, как сказка, которую обязательно надо вспомнить.

Лагерь, не отставая от желаний ребят, растёт с каждым днём. Его с трудом узнают даже те, кто видел его в прежние годы. Анастас Иванович Микоян, побывавший у артековцев, записал в Книге почётных гостей: "Я не впервые в Артеке, но узнать его мне было трудно. Как хорошо перестроился, как и вся Страна Советов перестраивается по-коммунистически.

Пионерский город Артек, все его дружины, это город будущего коммунистического общества.

Желаю, чтобы всё больше и больше таких пионерских городов создавалось по всей стране".

А в Москве, там, где начинается Волоколамское шоссе, в громадном здании, в кабинете директора института с мудрёным названием ЦНИИЭП (Центральный научно-исследовательский институт экспериментального проектирования лечебно-курортных зданий), у Анатолия Трофимовича Полянского с утра до вечера звонят телефоны. Анатолий Трофимович - главный архитектор Артека. Телефонные звонки порою не застают его в кабинете. У него много забот. И, пожалуй, добрая половина из них связана с Артеком. Здесь, в гуще стройки, в синем рабочем комбинезоне часто можно встретить Анатолия Трофимовича.

Стол в его кабинете завален чертежами планами, журналами, альбомами, фотографиями, вырезками из газет, заставлен макетами. Им уже тесно во вместительных стенных шкафах. Им никак не терпится стать новыми корпусами, многоэтажными гостиницами и дворцами чудес. Не терпится и архитекторам. Городок науки, техники и искусства с Домом пионерской учёбы и павильоном юннатов. Городок космонавтики. Городок флоры Крыма. Городок спорта, набережная с павильоном "Морское дело", артековский причал и много, много других замечательных сооружений строится или будет построено на берегу моря.

И есть от чего волноваться главному архитектору и его друзьям-соавторам: рождается самый замечательный проект в их жизни, проект Всесоюзного пионерского лагеря Артек, который носит имя великого Ленина!

Над Артеком горны будят рассветную тишь. Когда бы ты ни прошёл по нему - в светлый ли апрельский день, когда каждая травинка тянется к солнцу, уже начинающему слепить глаза, и когда все кругом в кипении цветущего миндаля; в мае ли, во время пионерских праздников, или в задумчивые дни осени, когда голубая даль кажется звенящей и необыкновенно прозрачной, а на деревьях вспыхивает первый багрянец, - когда бы ты ни прошёл по Артеку, ты всегда ощутишь в нём дыхание человека, чьё светлое имя носит лагерь.

Ленин - не только в титуле Артека, не только на жарких знамёнах его дружин, на артековских значках и монументальных фотографиях. Как всюду в нашей стране, здесь всё наминает о нём. Хотя он никогда не был в Артеке, самый первый камень в фундамент этого лагеря был заложен Лениным. Это его рукой был подписан декрет Совета Народных Комиссаров о передаче бывших царских дворцов, всех владений и дач помещиков и капиталистов единственному и законному их хозяину - народу.

Это его слова: "Всё лучшее - детям!" - стали большой программой нашего государства.

Память о Ленине в Артеке - не застывшая, а живая, растущая с каждым днём. Ленин - во всех делах пионеров.

"Наши дела - салют Ильичу!" - говорят пионеры. Они написали сотни страниц волнующей рукописной книги "Что бы я сказал Ильичу, если бы встретил его сегодня". В ней они благодарят Ильича за пионерский лагерь, во всём достойный их беспокойной мечты.

Ленин - вечный, животворящий огонь. У Ленина пионеры учатся самому главному - преданности делу революции. По Ленину сверяют стук сердец.
 
Нам на пути к мечте не сбиться!
Путь будет Ленин освещать!
Стремись
По-ленински
Учиться!
Учись
По-ленински
Трудиться!
Умей
По-ленински
Мечтать! -
 

повторяют артековцы свой девиз. В Артеке он звучит как-то особенно светло и убедительно. "Артек" - сказал Мевис Робертсон, генеральный секретарь австралийской лиги "Эврика", - самое удивительное из всего удивительного на нашей земле, это живой памятник Ленину!"

История Артека - всего-навсего небольшая страничка громадной летописи Советского государства. А сколько замечательного могут рассказать её строки!

Вот почему, приходя в наш дом, зарубежные гости на многое смотрят удивлёнными глазами. И всё-то им кажется здесь необычным, а порой - загадочным: и то, что советская страна построила для ребят такой чудесный пионерский город, и то, что большинство из них отдыхает здесь по бесплатным путёвкам, и то, что ребята из отдалённых районов - с Крайнего Севера, с Дальнего Востока, из Якутии, с Камчатки - вдобавок к этому обеспечиваются и бесплатным проездом на быстрокрылых лайнерах, и то, что к их услугам и самое современное оборудование, и самое сердечное отношение.

Артек с нескрываемым интересом осматривают высокие гости из многих зарубежных стран: и шахи, и короли, и императоры, и президенты, и премьер-министры. Ребята по-пионерски встречают их в своём лагере и знакомят с "королевством без короля и без подданных". И в Артеке гости видят живую историю нашей страны, где дети являются "самым привилегированным классом".

Артек - самый большой международный детский лагерь. Каждое лето на его лагерных мачтах развеваются флаги 30-40 стран мира. Все ребята говорят здесь на одном языке - языке дружбы, у них много общих интересов, как у всех мальчишек и девчонок земли. Значение Артека в этом смысле выходит за пределы обычного пионерского лагеря. Высокая награда Всемирного Совета Мира - Почётная грамота, которой удостоен Артек, говорит, прежде всего, о главных направлениях в работе лагеря: воспитании патриотизма и интернационализма, о тех дорогах, по которым шагают его воспитанники к светлой цели.

"Этот пионерский лагерь, - заявила туристка из Нью-Йорка, - образец будущего мира, где ребёнок - центр внимания нации. Мы надеемся, что недалеко то время, когда среди вас будут дети из Соединенных Штатов, которые присоединятся к вашей деятельности и вместе с вами научатся чувству дружбы к детям всех стран".

Её соотечественница выразила свои чувства такими словами: "Всегда приятно видеть детей играющими, но ещё более приятно видеть детей, которые учатся понимать и уважать другие народы".

В Артеке со всесоюзных слётов даны старты многим замечательным делам пионерии нашей страны. Пионеры приезжают сюда, чтобы узнать о самом интересном в работе друг у друга. Они знают, что поездка сюда - не увеселительная прогулка к морю, а высокая честь и большая награда за пионерские дела. Это доверие пионерского коллектива - отряда или дружины, решение которых записывается на обратной стороне голубой путёвки. Сознание этого объединяет ребят и служит залогом новых хороших дел.

Вот как об этом написала Таня Романова, пионерка из Саратова:

"Родина наградила меня путёвкой в самый лучший лагерь нашей страны - Артек. Непередаваемо это чувство. Здесь - и счастье, и мечты, и горячее желание научиться в этом лагере всему самому лучшему, чтобы потом свои навыки привезти в родную школу.

Хочется жить, учиться и трудиться ещё лучше, ещё энергичнее, отдать все силы, чтобы оправдать такую награду".

И каждый, кто побывал в Артеке, оправдывает эту большую награду.

Сколько братьев у Артека? Не пы-тайтесь угадывать: всё равно не угадаете! Может, десять тысяч, а, может, и больше. Попробуйте-ка сосчитать их - они по всей стране. Светлые и весёлые, они чем-то похожи на Артек. А некоторые из них - даже тёзки того лагеря, что на берегу Чёрного моря, они называются "артеками"!

В посёлке Вайвари на Рижском взморье раскинулся латвийский Артек; в живописном местечке Волчковичах - белорусский Артек; на берегу Обского моря, недалеко от Городка науки, - сибирский; под сенью дубов и клёнов в Жигулях - волжский; на берегу быстроводной Ахтубы - волгоградский; в Брюховичском лесу - львовский; в долине серебристой и говорливой Тисы - закарпатский Артек; у впадения речки Сывтул в Оку, недалеко от города Касимова, - рязанский; в зелёном уголке Акмолинской степи, у тихих заводей Ишима, среди белоствольных берёз и душистых зарослей черёмухи, - степной, целинный Артек.

Свой лагерь "Таир" на берегу прохладного озера, близ Кокшайского тракта, ребята любовно называют марийским Артеком. Гордятся своим лагерем над Уфой-рекой башкирские пионеры. Они именуют его башкирским Артеком.

У дальневосточников есть свой, дальневосточный Артек. А северных даже несколько! На берегах Соти - в Ярославской области; в Солнечном - на Карельском перешейке; в Снежной долине - в двадцати километрах от Магадана, где меж сопок журчит речка Дукча, богатая рыбой, и где ребята, собираясь в поход, кроме традиционных котелков и топориков, берут с собой ружьё - на случай встречи с медведем...

Одесский лагерь "Молодая гвардия" зовут украинским Артеком, а чудесный "Орлёнок", распластавший свои корпуса на Кавказском побережье Чёрного моря, недалеко от Туапсе, называют российским Артеком.

А сколько "Чаек", "Ласточек", "Искорок" и "Лучей"! Всех не перечислить! И не обойти! Но в первый день летних каникул все они поднимают алые флаги на лагерных мачтах и устраивают по всей стране звонкую перекличку!

Уже в первые годы Артек стал солнечной кузницей пионерского опыта. Лагерем не только гордились, но и учились у него. Через два года после основания лагеря, в 1927 году, Зиновий Петрович Соловьёв, подводя итоги первых смен, писал: "... на основании артековского опыта в разных концах РСФСР, - Ленинград, Казань, Новороссийск, Сибирь, Урал и т.д., возникают теперь санаторные лагеря по типу Артека. Артек породил широкое движение по линии строительства санаторных лагерей.

Это свидетельствует о жизненности "артекских идей". В этом - лучшее признание Артека".

Тысячи лагерей у нашей детворы, но она по-прежнему любит Артек и мечтает о нём. Вот как тепло и проникновенно сказали об этом ленинградские пионеры из лагеря имени Германа Титова:
 
Мы идём по северным тропинкам
И по берегам прохладных рек,
А тебя мы знаем по картинкам,
Город удивительный - Артек.
 
Сколько раз мы о тебе мечтали,
Сколько раз читали нам отцы
Про твои сверкающие дали
И твои волшебные дворцы.
 
Сорок лет твоя не меркнет слава,
Кто не слышал о тебе молву?
Только трудно заработать право
Побывать в Артеке наяву.
 
Надо быть отважным, сильным, смелым,
Жить, как Ленин завещал нам жить,
Надо очень, очень много сделать,
Чтобы это право заслужить!
 
Мы его заслужим, обещаем,
А пока от наших быстрых рек
Мы тебя сердечно поздравляем
В день сорокалетия, Артек!
 

Братья у Артека есть не только в нашей стране. Есть у него зарубежные братья - Пионерская республика имени Вильгельма Пика в ГДР, на берегу озера Верберлин, в Альтенгофе; в Польше - в Теплице; в Болгарии - в Кранево, на берегу Чёрного моря.

Артек, чтобы не отставать от них, растёт с каждым днём. Он рад, что у него столько замечательных братьев.

Вот такая весёлая история с географией!

Однажды тихим осенним вечером по пустынному берегу моря бродил человек.

Извилистая тропинка, ныряя в самую гущу кустарника, вела к Медведь-горе. Уступы диких скал нависли над морем. Освещённые лучами заходящего солнца, они отливали медью, и тени их казались таинственными.

Человек шёл и любовался закатом. В душе он был художником. Над морем, почти не двигая крыльями, парили чайки. Они перекликались друг с другом.

Волны перекатывались через громадные валуны, нагромождённые на берегу, грохотали, пенились и шипели. Море было чем-то недовольно.

Человек прислушался к голосу моря. Ему показалось, что оно говорило с ним.

- Шшш-што ты тут ищеш-шшшь? Шшш-што ты тут ищеш-шшшь? - спрашивало море у человека. И человек услышал голос моря, потому что в душе он был поэтом.

Весело кричали чайки. В крике птиц человеку послышался детский смех, серебристый и звонкий, как горный ручей. Они по-прежнему беззаботно кружились над ним, белокрылые дети моря.

А он смотрел на чаек и думал о детях земли. Ради их счастья он приехал сюда, чтобы отыскать для них главное сокровище этого края. Самым большим богатством он считал здоровье и, осматривая каждую пядь земли, он искал место для пионерского лагеря. Понравится ли оно ребятам?

Звали его Зиновий Петрович Соловьёв. Он был и художником, и поэтом в душе, но, прежде всего он был коммунистом, поэтому ему и доверили такое ответственное дело. Решение создать пионерский лагерь в тяжёлое время было одним из тех чудес Советской власти, которые поражали всех не только в те годы, но продолжают поражать и сейчас, многие десятилетия спустя.

Чешский писатель, художник и путешественник А. Гофмейстер, посетивший нашу страну примерно в те годы, нарисовал такую картину: "СССР пережил тяжёлые времена. Сразу после революции была гражданская война: разбойничьи белые генералы с помощью врагов советской власти вторглись со всех сторон. Палили пушки, стреляли ружья, горели дома. Люди в ужасе разбегались, многие отцы погибли на поле боя, многие были расстреляны, по обе стороны фронта беженцы умирали от лишений и голода. Со всех сторон - интервенты, повсюду - мрак. Дети, потеряв родителей, горько плакали и бродили без надзора, без ласки, бездомные и голодные".

Жизнь же тех ребят, у которых были родители, в то время была немногим лучше. Но по стране шагала новая эпоха. Под красным знаменем родилась пионерская организация. И где-то на побережье Чёрного моря должен был вспыхнуть первый костёр первого всесоюзного пионерского лагеря.

О судьбе ребят и думал в тот вечер Зиновий Петрович. Он вспоминал измождённые лица больных, полуголодных, оборванных ребятишек, беспризорных, ютившихся в сырых подвалах и грязных подворотнях. Им, прежде всего, необходимо было солнце и море - всё то, чем так богат Крым.

Зиновию Петровичу приглянулась не-большая площадка у моря. Вот здесь можно поставить палатки, там - лагерную мачту. Тут будут ребята обедать, а там - купаться. Этот тихий уголок назывался Артеком. Пусть зовётся Артеком и пио-нерский лагерь, ведь лучшего места для него не найти на всём побережье!

Кристальный воздух так напоён ароматом цветов, дыханием моря и солнцем, что кажется упругим. Откусывай по кусочку от целебной синевы! Этот торжествующий праздник природы дополняет вечная зелень, звенящая от пересвиста и щебета птиц.

Нет, что ни говорите, но чудеснее места, чем Артек, для пионерского лагеря не отыщешь во всём Крыму!

Правда, здесь всё пришлось начинать сначала. У строителей лагеря на первых порах было больше энтузиазма, чем необходимого материала, но работа шла скоро, и 16 июня 1925 года над Артеком взвился флаг.

С первого дня рождения лагерь навечно связал свою судьбу с комсомолом. Строителями Артека были комсомольцы, они стали и его пионерскими вожаками. Недаром в самой первой артековской песне были такие слова:
 
Лагерь наш устроил РОКК,
Комсомол ему помог.
Наш Артек, наш Артек,
Не забудем тебя ввек!
 

Газета "Комсомольская правда" в своём номере 25 мая 1925 года сообщала в краткой информации "Лагерь в Крыму":

"Ц.Б.Ю.П. (Центральное бюро юных пионеров) при помощи Красного Креста организует на лето лагерь в Крыму для пионеров Москвы, Иваново-Вознесенска, Ленинграда и Ярославля. Под руководством тт. Семашко и Соловьёва для лагеря выбрано одно из лучших мест Крыма. Лагерь явится первым опытом лагеря-санатория. В лагерь поедут пионеры, предрасположенные к туберкулёзу."

Первая песня, первый лагерь, первый номер газеты... Лагерь рождался в замечательное время - в первой стране социализма, где впервые за всю историю человечества власть перешла в руки рабочих и крестьян.

На багряном знамени Артека золотилось изображение серпа и молота - эмблемы Советского государства, в другом углу - изображение красного креста - знак того, что РОКК (Российское общество Красного Креста) принимал самое деятельное участие в организации лагеря. А ниже, как присяга юных сердец: "Клянёмся выполнить заветы Ильича!" Под этим славным знаменем начинал свою историю Артек.

Лагерь работал только летом. За четыре смены 1925 года в нём отдохнуло 320 пионеров из разных губерний. Многие из ребят по дороге в Артек впервые ехали в поезде, на пароходе, впервые в жизни видели автомобили, трамвая, большие города своей страны.

Вот письмо одного из артековцев тех лет:

"Приехали в Нижний, купили хлеба и колбасы. Приехали в Москву. Обедали: щи с мясом и кашу. Из Москвы поехали и проехали много городов. В Курске пили чай с сахаром. Приехали в Симферополь. Купили колбасы и хлеба: на каждого по 1 фунту (старая единица веса, 409,5 г) хлеба и по полфунта колбасы. Потом поехали в Артек. В море воды много.

В Артеке жили месяц. Кормили хорошо..."

Обратите внимание на подробности: "купили хлеба", "обедали: щи с мясом и кашу", "на каждого по фунту хлеба и по полфунта колбасы", "кормили хорошо"... Кто сейчас пишет об этом в письмах домой? А тогда не только писали, но и мечтали об этом!

Летом 1925 года в Артеке побывала большая группа самарских пионеров - детей крестьян, перенесших тяжёлый голод, который обрушился на Поволжье в 1921-1922 гг. Поездка в лагерь укрепила здоровье ребят и расширила их политический кругозор. Они познакомились с природой Крыма, их босые ноги зажили от походных царапин; за месяц было собрано столько гербариев, шишек, ракушек и минералов, что при отъезде из лагеря на это понадобилась лишняя повозка!

В Артеке для каждого из них приоткрылся кусочек удивительно новой, невиданной доселе жизни, наполненной пионерской романтикой, неутолимой жаждой знаний, стремлением к подвигу во имя любимой Родины.

Может быть, только здесь многие из ребят впервые ощутили на себе добрую заботу и ласку незнакомых им взрослых, ставших дорогими и близкими друзьями. И восторгу, который вызывал у ребят Артек, громадному впечатлению, которое он производил на них, в большей степени способствовали хорошие люди с добрыми сердцами и жизнь в лагере, чем роскошная и даже слишком щедрая природа.

Казалось бы, ну что в нём было такого необычного, в Артеке тех первых лет, - несколько брезентовых палаток, самый нехитрый уют, дощатые столы, пахнущие смолой, немудрёная кухня, воду для которой приходилось по очереди возить босоногим ребятишкам... Но чем же тогда ребят завораживал лагерь с первого мгновения, да не только ребят, но и взрослых, которые побывали в Артеке?

Своим особым, артековским духом, жизнерадостностью и энергией, верой в торжество нового дела - дела революции. Они, эти босоногие мальчишки и девчонки с красными галстуками на груди, были удивительными барометрами своего удивительного времени. Ведь неспроста, увидев, как они живут в Артеке, один из гостей лагеря, французский коммунист Барель, воскликнул: "Я вижу, что в России революция действительно совершена!"

Замечательная дочь рабочего класса немецкая революционерка Клара Цеткин писала в 1926 году:

"Хотите ли вы видеть свободных, счастливых детей? Посетите летний лагерь, устроенный Красным Крестом в Артеке, недалеко от Суук-Су, на южном берегу Крыма. Я там была три раза и, если бы мне не надо было уезжать, я посетила бы его ещё не знаю сколько раз...

... Я видела красных пионеров из русского Манчестера - Иваново-Вознесенска и из Ленинграда, а между ними татарских детей из Крыма. Но к какой бы нации ни принадлежали маленькие "красные", их связывала друг с другом тесная дружба и братство.

Маленькие обитатели лагеря сознают, что они - дети революции, будущие граждане рабоче-крестьянского государства. Они знают, чем они обязаны революции и Советской Республике. Я не нашла ни одного пионера, который не имел бы гордого, горячего желания идти по ленинскому пути и для этого учиться, стать здоровым, крепким, умным и ловким, чтобы строить новую коммунистическую жизнь. Все при этом чувствуют горячую солидарность с их братьями и сёстрами за рубежом. С каким пылающим одушевлением выражают они свои чувства в пении красивых русских революционных песен.

Свободные и счастливые красные пионеры из лагеря Красного Креста в Артеке - это богатство Советского Союза, всего человечества. Этот лагерь - рассадник физической и моральной силы, пункт огромного культурного значения. Этот лагерь - лишнее доказательство того, что молодой, бедный Советский Союз может пристыдить старые богатые буржуазные государства своей заботой о юношестве."

Популярность Артека росла с каждым днём. В 1926 году он уже стал интернациональным лагерем: вместе с советскими ребятами отдыхала две недели первая группа немецких пионеров. Лагерные архивы не сохранили нам фамилий этих ребят. Известно только, что мальчиков звали Вилли и Рихард, девочку - Эрна, а их пионерского вожатого - Фриц.

С тех пор как был открыт Артек, в нём всё свободное время проводил Зиновий Петрович Соловьёв. Лагерь был его детищем, и Зиновий Петрович отдавал ему все свои силы и энергию. Почти каждого пионера в лагере Зиновий Петрович знал по имени и мог с ними увлечённо беседовать часами. А они, широко раскрыв глаза, слушали его с затаённым дыханием. Зиновий Петрович рассказывал им легенды Крыма, поведал таинственную историю "чёртова домика", в котором, по преданиям, жила в изгнании графиня де Ламот, похитившая драгоценности французской королевы Марии-Антуанетты. Он рассказал им киплинговскую сказку "Отчего море солёное?", прибавляя каждый раз всё новые и новые подробности, и десятки других интересных историй.

Пионеры очень хорошо знали Зиновия Петровича и на доброту его сердца отвечали безграничной любовью. Никто из них ни разу не задумывался над тем, что этот высокий, широкоплечий человек, которого все звали просто Зиновием Петровичем, как хорошего знакомого, - заместитель наркома здравоохранения!

Если ребята затевали какую-нибудь игру, он был самым большим ребёнком в их хороводе. Взрослые же знали Зиновия Петровича как вдумчивого, серьёзного руководителя, который вникал в каждую мелочь - будь то клумба цветов или рисунок узора для новой лагерной посуды.

Жил он в крохотном домике. Этот домик, увитый до крыши виноградом, можно видеть и теперь под густой зеленью кипарисов рядом с Костровой площадью. Этот домик зовётся "домиком Соловьёва". Выглядя очень скромно рядом со стеклом, бетоном и алюминием, он, как и простой монумент над лагерем, всегда напоминает о человеке, который так много сделал для Артека.

И, наверное, давно пора по крупицам собрать всё то, что некогда было в этом домике, чтобы выполнить наш долг по отношению к его светлой памяти...

Сестра В.И.Ленина А.И.Елизарова-Ульянова, хорошо знавшая Зиновия Петровича, говорила, что у него было много общих черт с Владимиром Ильичём, что "во многом можно провести параллель между этими двумя различными людьми. Зиновий Петрович был одним из самых близких соратников Ленина, исполнявших его заветы. И по характеру он во многом напоминал Владимира Ильича".

Какие же черты характера были общими у них? Это, прежде всего, беспредельная преданность коммунизму, чрезвычайная строгость к себе и чрезвычайная работоспособность, прекрасный организаторский талант; удивительная отзывчивость и чуткость к товарищам и людям вообще; горячая любовь к детям.

Его детство также прошло в Симбирске, он был в той же самой гимназии, в которой учился В.И.Ленин. Принимал активное участие в революционной деятельности, выйдя из гимназии вполне устоявшимся марксистом. Затем - Казанский университет, исключение из числа студентов, высылка. Снова работа на революцию, снова арест и ссылка. Революцию он встретил закалённым коммунистом.

Владимир Ильич хорошо знал Зиновия Петровича. "Если нет т.Снмашко (народный комиссар здравоохранения), то для тов. Соловьёва", - выделяя курсивом его фамилию, писал Владимир Ильич в записке, направляя с ней очередного посетителя. И Владимир Ильич знал, что всё будет исполнено в самый кратчайший срок.

У Зиновия Петровича, вспоминают его воспитанники, не было такой черты характера, с которой не хотелось бы брать пример. У него было большое доброе сердце. Он принял отцовство над двумя немецкими пионерками - Гердой и Гретой, приехавшими в СССР, и гордился этим так, словно был отцом пионеров всей земли!

Анри Барбюс, французский писатель-коммунист, близкий друг З.П.Соловьёва, писал: "Я очень часто посещал Соловьёвский лагерь, чудесное учреждение, которое представляется мне символом и венцём жизни, посвящённой служению великому революционному делу и улучшению жизни человечества на земле. Под руководством моего друга я изучил каждую часть механизма этого лагеря, который сам представляет собой целое королевство, - королевство без короля и без подданных, где в особенности было очень много маленьких братцев вокруг нескольких больших братьев".

З.П.Соловьёв считал здоровье молодого поколения "одним из ответственейших участков социалистического строительства" и мечтал о том, что Артек будет расти из года в год и "со временем, может быть, разовьётся в настоящую "Пионерию".

О нашем времени, когда вместо четырёх брезентовых палаток на берегу моря вырос пионерский город, лучше которого и не придумать, мечтал замечательный коммунист Зиновий Петрович Соловьёв - Человек из Артека, как называл его Анри Барбюс.

Если бы вы, дорогие друзья, вдруг оказались в солнечном Ереване и спросили бы у первых встретившихся пионеров, знают ли они товарища Мнацаканяна, вы наверняка бы услышали такой ответ:

- Товарища Мнацаканяна? Конечно, знаем! Он из республиканского совета нашей организации!

Да, да! Товарищ Мнацаканян - руководитель нашего городского пионерского штаба.

- Конечно! Он заместитель председателя городского совета пионерской организации.

- заслуженный учитель республики!

- Товарищ Мнацаканян? Это вожатый нашего пионерского отряда имени Агаси Хаеджяна!

- Позвольте, позвольте, - сказали бы вы, оторопев, - может быть, вы перепутали что-то, ребята? Может быть, в Ереване - несколько Мнацаканянов? Нам же нужно повидать одного из них - Саркиса Микаэловича Мнацаканяна, Почётного пионера Артека.

- Так это и есть тот самый Мнацаканян: вожатый пионерского отряда имени Агаси Ханджяна, заслуженный учитель республики, заместитель председателя городского совета пионерской организации, директор нашего Ереванского Дворца пионеров - всё это один человек!

Саркиса Микаэловича в Армении знают все. Его имя известно и за пределами республики. И не было в Армении ни такого праздника, ни такого пионерского дела, которые обошлись бы без участия Саркиса Микаэловича! Сорок два года он с честью носит пионерский галстук. Многим, кто уже привык к этому, кажется, что Саркис Микаэлович так и родился - с пионерским галстуком на груди! Из этих сорока двух лет тридцать восемь он - бессменный вожатый отряда, через который за эти годы прошло уже более десяти поколений ребят!

Пионеры отряда имени Агаси Ханджяна, которым руководит С.М.Мнацаканян, с большой теплотой называют его своим отцом, а он по праву считает их своими детьми. Он вывел на широкую дорогу жизни и дал отличные трудовые путёвки более чем трёмстам своим воспитанникам.

Это большой и боевой отряд строителей коммунизма! Многие из его бывших воспитанников - известные люди в республике. А с каждой весной в славный отряд приходят всё новые пионеры. У "детей" Саркиса Микаэловича появились свои дети. Он стал дедом и прадедом. Громадная семья его внуков и правнуков давно уже перевалила за тысячу! Он не без гордости рассказывает об этом.

В 1929 году, после I Всесоюзного слёта, С.М.Мнацаканян отдыхал в Артеке. Он был председателем совета отряда, звеньевым в этом отряде был Гриша Акопян, будущий пионер-герой. С тех пор прошло много лет. Саркис Микаэлович учился, работал, учил других. Когда началась Великая Отечественная война, Саркис Микаэлович стал солдатом. Вместе с ним на фронт ушли его воспитанники. Тринадцать из них не вернулись с войны. Они погибли героями...

Пионерский отряд Мнацаканяна - один из лучших в стране, один из самых дружных и весёлых. Дважды он был победителем Всесоюзного смотра пионерских отрядов, дважды его ребята были награждены путёвками в Артек.

Саркис Микаэлович часто рассказывает ребятам о чудесном лагере, ведь благодаря Артеку ему открылась дорога в пионерский сказочный мир, который стал его вечным призванием.

- Жизнерадостный огонёк горячо любимого Артека, - говорит Саркис Микаэлович, - ярко горит в моём сердце как вечный пионерский костёр. - Он источник всех красивых и интересных пионерских дел. Это он вывел меня на широкий пионерский проспект!

В Артеке с каждым годом всё выше и выше поднимается к солнцу ёлка, посаженная Саркисом Микаэловичем, по ещё быстрей растёт богатырская пионерская семья, воспитанная этим замечательным человеком с нестареющим пионерским сердцем и с красным галстуком на груди!

Когда я думаю об этом, мне вспоминаются слова, сказанные об Артеке одним из его гостей, приехавшим из далёкой жаркой Африки:

- У нас в Африке, - сказал он, - рассказывают о том, что где-то среди большой-большой земли есть источник вечной молодости. Когда мы отправились в путь, нам припомнилось это предание.

Мы проехали много стран, мы видели много городов, мы шли пешком, ехали на верблюдах и на машинах, мы встречали по дороге много людей и пили воду из разных рек. Мы везде расспрашивали, где же он - источник вечной молодости? Но никто не знал об этом. Может быть, и нет его на земле? Может быть, что-то напутало старое предание?

Но когда мы попали в Артек, мы поняли, что здесь и есть тот самый источник весной молодости, который нам никак не удавалось найти до сих пор!

Он даёт удивительную силу каждому, кто прильнул к нему!

В Крыму есть немало чудесных легенд, созданных поэтическим воображением в разные времена.

Каждое поколение прибавляет к ним свои легенды. И, наверно, поэтому пришла пора рассказать о волшебном горне - прибавить к старым легендам еще одну, рожденную солнцем и морем уже в наши дни.

Если у вас большое сердце и если в нем отыщется местечко для новой светлой сказки, знайте - есть на свете волшебный горн, Он весь сделан из солнца. Он сверкает, как тысяча рассветов. Солнце отдало для него самые яркие, самые звонкие свои лучи, и каждый год оно прибавляет к его необыкновенному сиянию по новому лучу. Поэтому с годами он горит все жарче и жарче. Этот горн настолько ярок и так слепит глаза, что старая Медведь-гора хранит его в глубокой пещере. Там он и ленсит в бархатной темноте. И никто не может проникнуть туда, потому что вход в пещеру крепко-накрепко закрыт тяжелой лапой Медведь-горы. И не нашлось еще такого силача, который бы сдвинул каменную громаду с места.

Только раз в год Медведь-гора, приподняв правую лапу, открывает вход в эту пещеру. Самым первым туда врывается светлый луч, чтобы прибавить яркости волшебному горну. Он застывает на нем и становится звонким.

И каждый год, в один и тот же день и час, когда солнце, искупавшись в море, начинает медленно подниматься над Медведь-горой, чтобы вытереть жемчужные капли белыми облаками, по хрустящей гальке на берег выбегает вихрастый мальчишка. Он берет из пещеры волшебный горн, подносит его к губам и трубит в голубое небо.

И где бы в этот миг ни оказались старые артековцы, они выстраиваются на линейку! Одних она застает за станком, других - за штурвалом корабля, третьих - за чертёжным столом, четвёртых - в пути, в вагоне поезда, колеса которого, как сговорившись, начинают вдруг выстукивать: Ар-тек, Артек, Ар-тек!

И каждый из них чувствует, как в эту минуту весело начинает трепетать его сердце, как упрямо в его глубине начинает пульсировать это удивительно знакомое и теплое слово...

«Слушайте все! Слушайте все!» - звонко трубит горнист, и его солнечный призыв слышат далеко за морями и горами. Он собирает артековцев всех поколений на свою линейку.

Наполненный живым дыханием нового дня, волшебный горн обладает необыкновенной силой: он не только собирает и созывает всех живых, но и воскрешает погибших героев! Они также слышат его призыв и первыми становятся на линейку на свое место - на правый фланг пионерского строя.

Тимур Фрунзе, Иван Туркенич, Гуля Королёва, Володя Дубинин, Рубен Ибаррури, Витя Коробков, Радик Руднев, Лиля Кара-Стоянова, Лия Молдагулова... Русский, испанец, болгарка, казашка... Они были спаяны одним солнцем, одной борьбой. Они были артековцами. Они стали героями. О их светлых жизнях написаны светлые книги. Их именами названы пионерские отряды, дружины, школы и улицы больших и малых городов. Их имена горят на бортах кораблей, алых знаменах, звенят в пионерских песнях о подвигах во имя любимой Советской Родины, Они всегда - в пионерском строю: артековцы остаются артековцами!

Каждый год 16 июня они выстраиваются на торжественную линейку. Артек зовет их. Они приходят к нему. Лицом к солнцу встают герои на перекличке всех артековских поколений. Невозможно представить себе эту шеренгу, которая растянулась на сто километров! Но каждый артековец стоит в этот день на линейке в Артеке, если даже в этот день он и находится далеко-далеко от Артека: к подножию Аю-Дага почтальоны доставят письма и телеграммы.

Письма, письма... Их невозможно читать без волнения.

«Здравствуй, дорогой Артек! Ты, конечно, помнишь меня. В те годы я была пионерской вожатой, такой же юной, как и все в легере, и однажды на линейке приехавший к нам в гости нарком спутал меня с мальчишкой! Ты помнишь это, Артек?» - пишет втоварищ Надя», одна из первых вожатых Артека - Надежда Викторовна Кошелькова. А сейчас у нее большое горе: абсолютная глухота после болезни. Она мужественно борется с ней. Сердце товарища Нади продолжает слышать. И 16 июня в квартире номер 27 в доме 7/9 на Смоленском бульваре в Москве она сердцем услышала звуки волшебного горна. Спасибо тебе, дорогая товарищ Надя! Спасибо от всех ребят, которых не забыла ты и которые помнят тебя! Будь мужественной и стойкой в борьбе. Ты помнишь, этому тебя учил Артек. Мы верим: ты победишь тяжелый недуг.

Артек для многих пионеров был первой школой мужества, и они с благодарностью вспоминают об этом. Солнце - солнцем и море - морем, но что бы они значили, светлый лагерь, если бы в каждое сердце ты не вселял мужество?!

«Ты знаешь, Артек, - вспоминает С. Я. Рубинчик, ныне доцент, старший научный сотрудник Академии наук БССР, - я так тебе благодарен, что ты научил меня мужеству. Я часто вспоминал о тебе на фронте и почему-то всегда - в минуты затишья, перед атакой...»

«В Артеке я по-настоящему поняла, что жизнь должна быть красивой, интересной и полезной другим и что сделать ее такой каждый может сам, если будет работать, учиться и всегда чувствовать силу коллектива», - так говорит Клавдия Ивановна Маргулис из Ленинграда.

«Воспоминания об Артеке я пронес через годы, как некую драгоценность, как заветную часть моего духовного богатства, и, несмотря на свой неудержимо набегающий возраст (мне уже 41 год и я являюсь отцом троих детей, тоже пионеров), я до сих пор не без гордости продолжаю именовать себя артековцем», - рассказывает Афанасий Акимович Макаров, декан биологического факультета Якутского университета.

Константин Родити, капитан 2 ранга в отставке, бывший комиссар военно-морской крепости в Кронштадте, пишет, чго он не мог не откликнуться на призыв Артека, собиравшего всех своих питомцев на торжественную линейку. И хотя старый капитан никогда не был в Артеке, он считает себя тоже артековцем, потому что артековцем был его сын - Юра Родити. Он отдыхал в Артеке перед войной, в 1939 году. А во время войны Юра Родити, как и тысячи артековцев, стал солдатом. Он был отважным разведчиком и был награжден медалью «За отвагу». Из письма однополчанина Юры, сержанта Панченко, стало известно, что бесстрашный разведчик Юра Родити погиб в разведке 17 февраля 1943 года, перерезанный огнем вражеского пулемета...

Он погиб восемнадцатилетним. Сейчас бы ему было столько же лет, сколько и Артеку: они были ровесниками...

Свою волю и мужество, - пишет отец Юры, - он закалял в Артеке».

В светлые дни большого артековского праздника летом прошлого года в гости к пионерам приехал Герой Советского Союза Г. К. Мосолов. В гости, пожалуй, не то слово. Георгий Константинович приехал в Артек больше, чем в гости. Он приехал в свой родной лагерь, в котором отдыхал в 1940 году.

Человек, покоривший небо, установивший рекорд на высоте 35 000 метров, простой и удивительно скромный, в белой рубашке, к которой так шел пионерский галстук, он бродил по аллеям Артека, окруженный ребятами. Георгий Константинович наверняка в эти минуты вспоминал свое детство. Над ним было такое же спокойное, голубое и безоблачное небо. Было...

Но неожиданно с него посыпались вражеские бомбы на мирные города и села. И Георгий Мосолов дал клятву стать сильным и смелым, дал клятву бороться за то, чтобы над его Родиной всегда было мирное голубое небо. Он выбрал самую опасную профессию. Он стал летчиком-испытателем. Не раз, рискуя жизнью, он проявлял железную волю, самообладание и беспримерную храбрость: обгоняя звук в звенящем небе, он возвращался оттуда, откуда, может быть, вернулся бы не каждый.

Но в лагере он не рассказывал об этом. Он был скромен, как все настоящие герои. Но он не мог умолчать о другом:

- Я считаю, - сказал он, - что мне в жизни посчастливилось дважды: первый раз - когда я 25 лет тому назад приехал в Артек, и второй - когда я снова увидел свой лагерь. За все эти годы мне довелось много ездить, бывать в разных странах, встречаться и беседовать с разными людьми. И всякий раз, когда мне задавали вопрос, какое из детских впечатлений было самым сильным в моей жизни, я отвечал: Артек!

И как приятно было всем работникам Артека: пионерским вожатым, учителям, врачам, поварам, шоферам, садовникам, нянечкам, инженерам, техникам, электрикам и рабочим - слушать этот волнующий рассказ героя. Слушать и сознавать, что в его сверкающем взлете, в его удивительном подвиге, который он называет попросту работой, есть какая-то частица и их труда.

И каждый раз, когда бывшие артековцы вспоминают о своем лагере, они думают прежде всего об этик добрых людях. Сколько же теплоты и нежности должно быть в их сердце, чтобы их хватило на всех ребят!

Разве можно забыть об этом?

Я разглядываю старую пожелтевшую фотографию. На ней - группа ребят. Фотографировались в 1926 году в Артеке. Первая группа тульских пионеров. Как сложилась их судьба? Кем стали эти ребята?

Вот этот мальчишка - Лева Гайдуков, который держит отрядный флажок, стал генералом.

Аня Чужанова - инженер. Коммунистка. Тоня Лысова, что рядом с Левой, тоже стала инженером. Лида Старшинова - плановиком на станкостроительном заводе.

А вот уже другое поколение - артековцы 1927 года. Это из тех 20 ребят, что приехали из Марийской АССР.

От их имени по-артековски рапортует Наташа Скворцова

- Многие из тех ребят, которые побывали в Артеке в 1927 году, работают и сейчас. Например, Коля Арбан - сейчас заслуженный деятель искусств в нашей республике, драматург. Юлия Селиванова - врач, Костя Большаков - инженер-строитель и архитектор. А наш бывший вожатый, Федор Степанович Молчанов, редактирует сатирический журнал «Пачемыш» («Оса»).

А сама Наташа Скворцова стала первой парашютисткой своей республики.

Но некоторые из их марийских друзей не вернулись с войны. Они погибли за то, чтобы новое поколение марийских ребят могло приехать в Артек...

О трёх своих встречах с Артеком рассказала Антонина Мироновна Ленкова, бывшая пионерка 2-го отряда «Нижнего», ныне «Морского», лагеря.

Через много лет, оказавшись в знакомых местах, Антонина Мироновна смотрела на Артек издали, не решаясь потревожить его послеобеденной тишины. Она очень волновалась: узнает ли ее Артек? Помнит ли он задорную девчонку 1938 года? О многом ей хотелось поговорить с Артеком. Но кто-то сказал, что сейчас в лагерь нужны специальные пропуска...

Антонина Мироновна! Кто это мог выдумать, что в Страну Вашего Детства нужны специальные пропуска?

Эй, горнист! Распахни голубой простор! Слушай, Артек!

«Слушай, Артек! Ты знаешь, в чем я твердо уверена? В том, что ты помнишь меня, Артек. Помнишь все три встречи со мной. Они были разными - счастливыми и горькими, но всегда желанными.

Нам было по 13 лет, когда мы впервые пожали друг другу руки...

Ты помнишь наше второе свидание, Артек? Оно было и радостным и горьким. Ни одной панамки не мелькало в твоей яркой, буйно разросшейся зелени. В руины были превращены палаты Нижнего лагеря. Но ты был жив, Артек. Жив, потому что свободен! Потому что звучала у подножия старой Медведь-горы твоя песня. Вместе со мной ее пели мои боевые товарищи. Те, которые помогли мне освободить тебя.

И снова, прощаясь с тобой, я назначила срок нашей встречи - где бы я ни была, что бы со мной ни случилось, но если я буду в состоянии ходить - я приду к тебе, Артек, десять лет спустя.

Я верила, что она состоится, та далекая встреча, и что она будет радостной. И я не ошиблась, когда увидела тебя в мае пятьдесят четвертого.

Нам было что рассказать друг другу, Артек, но я не посмела нарушить твой безмятежный покой.

А потом я написала тебе письмо. Рассказала тебе обо всём.

Вложила в конверт фронтовую фотографию. И ты откликнулся. Ты сердечно поздравил меня и пожелал счастья.

И будто ворвался в мою жизнь солнечный лучик да так и остался в ней навсегда. Я так благодарна тебе, Артек, за этот свет.

Я писала тебе о том, что стала твоя ровесница начальником гидрографической партии. Рассказывала о реках Таджикистана, Кавказа, Белоруссии. Делилась огромным счастьем -. жить и работать для Родины.

А потом пришло испытание. Легкое ранение, которое там, на фронте, я считала царапиной, через много лет обернулось бедой: я стала слепнуть...

Нет, Артек, я ещё вижу. Я ещё не сдамся так скоро. Я еще должна увидеть тебя, Артек, ведь мы не встречались 11 лет...»

Вы слышите? Это трубит горнист! Ваша встреча с Артеком обязательно состоится. Она уже состоялась на страницах этой книжки и вспыхнет опять новой радостью.

Ваша встреча с Артеком состоится, как состоялась она у тысяч старых артековцев.

Состоялась такая встреча и у Николая Симакова, человека несгибаемой воли и завидного мужества. Он прошел страшный ад Бухенвальда. Он был одним из руководителей вооруженного восстания, из тех, кто повел измученных, истерзанных, обескровленных, но непокоренных борцов на последнюю, решающую схватку с фашистами - на броневики, на страшный колючий забор, по которому был пущен электрический ток, на дула автоматов эсэсовцев, вооруженных до зубов. Между ними и смертью не было даже и волоска... Но восставшие победили!

В день великой радости и свободы тысяч и тысяч освобожденных людей из уст в уста повторялись на разных языках имена храбрейших. И никто, конечно, не знал, что один из этих бесстрашных людей был когда-то горнистом Артека!

Но Артек помнит об этом! Он помнит всех своих горнистов и барабанщиков, всех запевал и правофланговых, всех прошедших в пионерском строю по Костровой площади. Он помнит всех, кому в сердце он вложил по кусочку веселого солнца!

Артековцы 30, 40 и 50-х годов. Все это - одна семья. Из нее вышли люди труда, науки и искусства: инженеры, техники, рабочие, учителя, врачи, геологи, летчики, моряки, музыканты, композиторы, поэты. Здесь и лауреат Ленинской премии скрипач Леонид Коган, и заслуженный артист РСФСР, народный артист Чечено-Ингушской АССР Махмуд Эсамбаев, и журналисты Тимур Гайдар и Игорь Чкалов, и лауреат Венского фестиваля молодежи и студентов, а ныне преподаватель Московской консерватории Алексей Наседкин, и известный фотокорреспондент В. Э. Тюккель, и киноактеры Наталья Защипина и Владлен Давыдов, и молодой физик Виктор Суетин, и селекционер Владимир Дубенко, кандидат сельскохозяйственных наук, и хирург Павел Шастин, и радиожурналист Игорь Кунгурцев, и педагоги д. Д. Гунин, Н. М. Кротов, М. С. Холим, и профессора М. Ф. Шабаева и с. Л. Делямуре...

Некоторые из них, такие, как заслуженные учительницы РСФСР 3. Л. Готовкина, л. С. Ковалева, М. И. Павельева, 3. И. Сарычева, Н. В. Девятовская, и ныне работают в Артеке.

Много знакомых имен встретим мы в славной артековской семье. А семья эта громадная - в ней больше двухсот тысяч человек. Она растет с каждым днем.

Но артековцы остаются артековцами. И каждый год волшебный горн собирает их на свою торжественную линейку.

Нам кажется, кое-кто может спросить: а не слишком ли преувеличено значение Артека в рассказах о судьбе его бывших воспитанников? Ведь многие действительно считают, что лагерный месяц - срок слишком незначительный, чтобы он мог что-то повернуть в душе человека, заставить его смотреть на мир другими глазами.

Так могут думать те, кто не знает Артека, хотя в их сомнениях есть известная логика. Да, за месяц невозможно воспитать человека. На это уходят долгие годы. Но за месяц можно всколыхнуть душу человека, за месяц можно создать тот чудесный родник, который будет наполнять его энергией всю жизнь.

И кто сказал, что речь идет только об одном месяце? Ведь каждому ясно, что это - десять или пятнадцать лет, прожитых до Артека, да еще один, самый незабываемый месяц, к которому после прибавятся новые годы...

Детство человека можно сравнить с сердцевиной дерева. Её ежегодно обвивают новые кольца. Через кору могучего дерева трудно разглядеть эту крепкую сердцевину, но она очень хорошо заметна на срезе...

В Артеке с ребятами не происходит ничего необыкновенного. В лагерь приезжают хорошие ребята, а уезжают из него еще лучшими. Это, конечно, слишком упрощенная формула, и она не дает ответа на вопрос: в чем же главный секрет Артека?

Пожалуй, лучше всего об этом могут сказать сами артековцы. Им нет смысла что-то приукрашивать и преувеличивать.

Бывший артековец Герой Советского Союза Г. К. Мосолов сказал, что в Артеке наиболее ярко и полно проявляются все формы детского воспитания. Хотя ребята испытывали их и встречались с ними и до Артека, но не в такой степени. А дело как раз именно в этом! Артек заполняет сразу всего человека - каждую клетку его организма. Другими словами, Артек является тем чудесным увеличительным стеклом, которое собирает все светлые лучи в одну точку. Артек заставляет гореть каждого человека! Рассыпанные, разрозненные лучи, в лучшем случае, могут только согреть его...

В этом - главный секрет Артека, в этом - удивительная сила его влияния на ребят. Конечно, это происходит не со всеми, не с каждым, но со многими.

Не нужно думать, что в лагерь приезжают только показательные девочки и мальчики, этакие герои запетых (конфетных» песенок. Артеку приходится порой решать сложные педагогические проблемы.

Вот один из наиболее ярких примеров последних лет. Жил себе озорной, непослушный мальчишка. Звали его Сашей. Мальчик рос без отца. Отец оставил ему только фамилию и отчество. Больше ничего. И не будем поэтому говорить о нём...

Саша жил в Йошкар-Оле, вел себя как хотел: ведь мама почти целый день была на работе. С мальчишкой серьезно говорили после каждого разбитого стекла, после каждого разбитого носа и, когда увидели, что эти разговоры не приносят никаких плодов, Сашу исключили из школы. У него стало, таким образом, еще больше времени для безобразий, и он попал в милицию. И было такое: в милиции кто-то составил список «неисправимых» ребят - курильщиков, хулиганов и сквернословов. Список был не очень большим, но Саша, очевидно, по степени вины, стоял в нем первым, хотя его фамилия начиналась не с буквы «А».

На него не действовали ни строгий взгляд, ни грозный тон, и тогда решили отправить Сашу в исправительную колонию. Обстановка была серьезной. Остановка была лишь за путевкой.

Но на его счастье, в Йошкар-Олу приехала бригада ЦК ВЛКСМ. Совсем по другим делам. Кому-то из бригады попал в руки тот злополучный список. И Саша получил путевку. Только не в колонию, а в Артек.

Саша был направлен в один из лучших пионерских отрядов Артека - в отряд юных друзей пограничников. Его появление в отряде ни у кого не вызвало недоумения. Ведь о том, что было у него за спиною, не знал никто, кроме Саши, начальника лагеря, пионерского вожатого да еще двух-трех воспитателей. Телега с его прошлым осталась дома. А здесь с ним говорили обычным тоном, как говорят всегда и со всеми, не смотрели в упор холодным взглядом. И это не могло не сказаться на поведении мальчишки. Настороженный взгляд исподлобья потеплел в первые же дни. В каждом поступке стала появляться искренность. Это была первая победа пионерского коллектива. Если и наблюдались вначале какие-то отклонения и даже срывы, то реакция на них новых Сашиных друзей по отряду была живой и здоровой, в меру жесткой, доброжелательной, а самое главное - всегда справедливой. Саша почувствовал это и «оттаял».

А жизнь пионерского отряда шла своим чередом. Сборы, костры, походы, игры, экскурсии. Но самое интересное - следопытство. Кого из ребят это может оставить в покое?

Они увлекались игрой в пограничников по-настоящему. Это было похоже и непохоже на игру. Один за другим в наряд ходили лучшие ребята. И их рассказам об этом в отряде не было конца! В лучшие рвались все.

Сначала Саша не проявлял к этому заметного интереса. Мне, мол, нет никакого дела. Но потом его позиция изменилась, он стал тоже ожидать своего выхода в наряд. А отряд не спешил обрадовать его такой новостью. Это подливало масла в огонь. Почти все Сашины друзья были в наряде. Саша переживал. Вожатый видел все, но медлил до последнего часа, до последней минуты. И когда нетерпение мальчишки достигло предела и могло вот-вот как-то прорваться и даже ослабнуть, Сашу назначили в наряд. И, против обыкновения, не с товарищами, а одного, объяснив перед тем всю серьезность и ответственность его задания. Так было задумано с самого начала. И Саша вышел в наряд.

Никто не знает, что происходило в душе мальчишки в те недолгие часы, когда ему одному было доверено такое ответственное задание. Но это повернуло его судьбу. Его друзья не заметили в нем особенных перемен, они ведь не знали о прошлом Саши, но вожатый видел, что время работает на человека.

Саша был оставлен на вторую смену в том же самом отряде. Зеленых новичков он уже встречал как бывалый «сверхсрочник», не без гордости знакомя их со всеми порядками в лагере и с жизнью в отряде. Он стал лучшим пионером!

Когда же после двух смен в Артеке «потенциальный правонарушитель №1» вернулся к себе домой, все развели руками...

Пока думали и гадали, что могло произойти с мальчишкой в Артеке, он успешно поступил в ремесленное училище города Новокузнецка и, как мне уже потом сообщили из Марийского обкома комсомола, был даже награжден в училище Похвальным листом за успехи в труде и учебе.

Что же всё-таки произошло с Сашей? Сам-то он едва ли сможет разобраться в этом. Ему помогла его новая пионерская семья. И она чем-то отличалась от той, в которой Саша был раньше. Чем? Духом Артека!

Артековцев не спутаешь ни с кем, их узнаешь всюду не столько по звонким голосам и своим, артековским песням, сколько по какой-то особой, удивительной спайке ребят. Этот дружный сплав, появляющийся в пионерском отряде уже на второй-третий день после заезда в лагерь, сплав из самых пестрых характеров, разных привычек и неодинаковых настроений - самая отличительная черта педагогического почерка Артека.

Артек никогда и никого из ребят не оставляет равнодушным или безразличным к большому и малому в пионерском деле. Борьба с безразличием - борьба за нового человека. Равнодушие - невидимый очаг последующих бед. И очень важно, чтобы человек рос активным, беспокойным, чтобы все на свете касалось его и чтобы ему было дело до всего на свете.

Это очень трудная задача, но она успешно решается пионерскими вожатыми Артека, особенно теми, кто и в академическую формулу: «Центр работы - пионерский отряд, все чаще и смелее вносит свои поправки: «Центр работы - каждый человек! »

Через много-много лет выросшие ребята вспоминают о своих пионерских вожатых, как о самых больших друзьях. И не только ребята, но и их родители.

Как-то в Артек пришло письмо от матери Валерия Моисеенко - Александры Спиридоновны. Вот что писала она:

«Прошло уже ровно 10 лет с тех пор, как мой сын Валерий отдыхал в Артеке, но чувство благодарности к тем, кто заботился о моем сыне, и до сих пор остается столь же сильным.

Мы с сыном никогда не забудем особенно вожатую Александру Ивановну Королеву. Я посылаю Вам её фотографию, чтобы Вы знали, кому мы так благодарны. Если Вам известен её адрес, я бы очень Вас просила выслать нам».

Александра Спиридоновна рассказывает, что, когда Валерик поехал в Артек, она очень волновалась за него. Дома он часто болел, быстро поддавался простуде, подолгу температурил. Легкие у него были не в порядке, и, отправляя сына в Артек, Александра Спиридоновна переживала: ведь нет на свете никого заботливее родной матери, которая вовремя и накормит, и напоит ребенка, и поправит ночью сползшее одеяло, а если надо, и укроет потеплее. Но волновалась Александра Спиридоновна напрасно. Пионерская вожатая Валерика Александра Ивановна часто писала ей письма и сообщала о том, что дела Валерика идут хорошо, что здоровье его поправляется, что ее сын наравне со всеми и ходит в походы, и занимается спортом, и участвует во всех пионерских делах.

«Из Артека, - пишет Александра Спиридоновна, - Валерик вернулся неузнаваемым. Все его хвори как рукой сняло. Больше он не болел ни разу!

Теперь Валерик, - солдат. Ну, а как известно, в армию больных не берут... Недавно Валерик в письме попросил привезти ему артековские фотографии (я на днях поеду к нему), соскучился, хочется ему видеть тех, кто так много добра сделал для него».

А сколько их, таких писем, в которых артековцы прежних лет разыскивают своих бывших вожатых, чтобы через многие годы еще раз сказать им сердечное спасибо! Разыскивают Тосю Сидорову, ищут Валю Баутину, вожатую 1940 года, спрашивают: где наш пионерский вожатый 1929 года Сережа Марго?

С большой теплотой вспоминают они Якова Ефимовича Берлина, Дим Димыча Гунина, Ольгу Михайловну Кротову и многих, многих других. Яков Ефимович не был вожатым, но мог один заменить целый коллектив воспитателей - вспоминают о нем. Он руководил и спортивной работой, и фотоделом, и был музыкантом. Он все умел делать. В лагере он просто был незаменим.

Яков Ефимович и до сих пор - в гуще пионерских дел. Его знают не только московские пионеры: вместе с К. Кравчуком, А. Наседкиным, Ю. Яковлевым, Мамлакат Наханговой и другими он был почетным гостем II Всесоюзного пионерского слета в Артеке, где подружился с пионерами разных стран.

Он остался таким же беспокойным и суетливым. И, конечно, по-прежнему никак не выберет времени, чтобы разобрать свои архивы и отпечатать тысячи артековских негативов, воскрешающих историю лагеря.

Сколько таких чудесных людей выковал Артек! Они обязаны лагерю своим уменьем, доведенным до высокого мастерства, а лагерь обязан им своей большой и громкой славой. Это они умели находить каждому дело по душе, были справедливыми, ласковыми и строгими, это они умели делать так, что любой крутой характер, как шершавый камень, обкатывался в дружном отряде, как в море обкатывается галька. Приятно посмотреть к концу смены: каждая прожилка, каждая чёрточка - на виду!

Может быть, в этом - главный секрет Артека, которому он научился у Черного моря?

Каждый его приезд в лагерь был настоящим праздником для ребят. Самуил Яковлевич бывал в Артеке много раз, наверно, столько же раз, сколько бывал на юге.

Приезжая на юг для лечения, Самуил Яковлевич и здесь много работал. Отрываясь на какое-то время от рукописей, он черпал вдохновение и отдыхал по-настоящему только в обществе своих дорогих друзей - ребят.

Писатель дорожил дружбой с пионерами Артека.
 
Нет стариков в СССР.
Я молод, как и вы,
Причем, я - дважды пионер:
Артека и Москвы.
(Цитирую по памяти).
 

С. Я. Маршак давно стал Почетным пионером Артека и гордился этим высоким званием не меньше, чем другими своими наградами.

В его задорных строчках Артек стоит на первом месте, а «Веселое путешествие от А до Я» начинается также с Артека:
 
Знает каждый человек:
С буквы «А» (заглавной)
Начинается Артек -
Детский лагерь славный.
 

В весёлом хороводе артековцев все были его большими друзьями.

Думается, он не любил парадных собраний и больших торжественных церемоний. Его удивительной манере общения с людьми больше подходила не трибуна на сцене, а удобное кресло, из которого он мог просвечивать насквозь каждого своего собеседника мягким, неповторимым маршаковским взглядом.

Из многих встреч с артековцами почему-то запомнилась встреча, проходившая в непринужденной, неофициальной обстановке.

Было это шесть лет тому назад, 24 ноября 1960 года. Накануне этого дня артековцы, узнав, что Самуил Яковлевич отдыхает сейчас недалеко от них, в санатории «Нижняя Ореанда», позвонили ему и пригласили писателя в гости.

Самуил Яковлевич поблагодарил за приглашение и сказал ребятам, что чувствует себя сейчас не совсем хорошо. Как только врачи рискнут его отпустить, он непременно приедет в Артек, об этом просил напомнить дополнительно, а сейчас он хотел бы видеть ребят у себя.

- Согласны? - спросил он глуховатым голосом.

-Да!

- Хорошо. Когда сможете приехать?

- Сейчас.

- А сколько будете в пути?

- Час с небольшим.

- Я жду вас, - сказал Самуил Яковлевич. - Было бы хорошо, если бы приехали ребята из Сибири, с Волги, с Кавказа и кто-нибудь из зарубежных ребят.

Самуилу Яковлевичу сказали, что зарубежных гостей сейчас нет в Артеке, они приезжают только летом: это связано с учёбой.

- Ну, не беда, - ответил он, - так я жду вас. Приезжайте!

И вот автобус катит по южной дороге. В глазах ребят столько радости и нескрываемого торжества! Сегодня, правда, каждому из них придется пропустить по четыре урока в артековской школе, но они никогда не будут жалеть об этом!

Мне посчастливилось сопровождать ребят в этой поездке. Знакомимся по дороге: Акинфиев Коля из Махачкалы, Савченко Люда из Горловки, смешной и веснушчатый Галеев Гена из Бурятии, Радзиевская Наташа с Алтая, Сычева Рая из Саратова и Гарбузова Лиля из Читинской области. Решаем: Коля будет приглашать Самуила Яковлевича в лагерь, Люда - вручать удостоверение и значок «Лучшему артековцу», а Лиля - скромный подарок: книжки об Артеке.

- Ой, - волнуется Люда, - я так боюсь, что собьюсь! Пусть лучше значок вручает Коля.

Кто-то говорит, что будет лучше, если значок вручит девочка. Все соглашаются с этим.

Вот и «Нижняя Ореанда». На дверях корпуса многозначительная табличка «Тихий час». Это знакомо нам, только в Артеке тихий час называется «абсолютом», считается, что в эти время абсолютно все должны спать. Но нет правил без исключений.

Тихо заходим в коридор. Нас встречает дежурная. Объясняем - к кому, добавляем, что ждут. Строгая табличка для нас снимается.

- Прямо по коридору, потом - налево. Двадцатый люкс.

Кого-то встречаем в полутьме. Удивлены: «К кому это целая делегация?» Вот и двадцатый люкс.

- Стучись, Коля! - Коля стучится, но на стук никто не отзывается.

- Давай еще разок.

- Войдите!

Входим гуськом. Самый большой «гусёк» - сзади всех. Он сейчас тоже начал волноваться, но не подает вида.

- Добрый день!

- Здравствуйте! Здравствуйте! - радушно встречает ребят Самуил Яковлевич. Он суетится: не хватает кресел для всех.

- Сейчас я принесу из соседней комнаты.

Но мы опережаем его. Усаживаемся. Знакомимся. Начинается разговор.

Люда вручает С. Я. Маршаку значок и удостоверение, он благодарит, обнимает и целует ее. Ребята поздравляют его с наградой.

Самуил Яковлевич расспрашивает их. Откуда приехали? Как учатся? Что делают в отряде?

Рассказывают по очереди все, но живее других Коля. В его рассказ Самуил Яковлевич вставляет ободряющие слова: «Хорошо!», «Замечательно!», «Вот как!»

Он уже узнал о том, сколько пионеров в отряде, в дружине, чем они занимаются. Рассказали ему и о «Союзе Чистых Тарелок», в который принимают только тек, кто съедает все, что положено за обедом.

- Очень интересно! А на сколько вы поправились?

- Мы не знаем. Нас взвешивали, когда мы приехали в лагерь. Второй раз будут взвешивать в конце смены.

- А вы не похудели?

- Что вы! Что вы!

Разговор продолжается. Самуил Яковлевич неважно слышит, поэтому ребята подсаживаются к нему поближе, поочередно меняясь местами.

- Скажите, дорогие мои, слушаете ли вы музыку? Как часто? Серьезную симфоническую музыку нужно слушать обязательно. Слушать чаще. Легкая музыка - всего-навсего небольшой холмик, а симфоническая музыка - это высокие горы, с вершин которых видно далеко-далеко! Слушайте ее, пожалуйста, почаще!

И тут же он просит ребят рассказать ему о самом смешном, о самом веселом из ик жизни или из жизни лагеря.

Узнав, что в артековской школе - новые удобные парты из полированной карельской березы, Самуил Яковлевич спросил, не царапают ли их ребята, и прочитал стихи о Чудакове Василии, который вывел на парте свою фамилию.

- Это стихи такие, - сказал Коля, - я их читал!

- Вот-вот! - поддакнул Маршак. Потом он прочитал стихи о трубе и барабане. Разговорившись о лагерной жизни, сказал:

- Было бы очень хорошо, если бы был создан такой удивительный музей, в котором было бы собрано все, что относится к детям: кинофильмы, парты, книжки, велосипеды, игрушки. Все на свете! Было бы замечательно, если бы такой музей был в Артеке. Ведь сюда приезжают тысячи ребят не только из всех уголков нашей страны, но и из других государств. Пусть бы ребята капиталистических стран увидели своими глазами, как наше Советское государство заботится о детях! Полезен был бы такой музей и для взрослых, чтобы лучше знать, чем живут дети, что им больше всего нужно. Когда-то об этом мечтал Горький...

От Горького перешел к морю. Видно, они крепко были связаны друг с другом в его памяти. Говорил о том, как впервые увидел море мальчуганом, как думал когда-то, что увидит море взрослым, и как обрадовался, когда ему довелось встретиться с ним раньше.

- Это было до революции, когда я встретился с Максимом Горьким...

Помолчал, задумался и заговорил о веселых книгах, которые любят читать все ребята.

- У нас ещё мало по-настоящему веселых книжек. Эти книжки очень нужны. Когда ребята улыбаются, они быстрее растут!

- А вот ты, - спросил он Колю, - кем бы ты хотел стать, когда вырастешь взрослым?

- Лётчиком.

- А ты? - обратился он к Гене.

Тоже лётчиком...

Ну вот - готовый экипаж! Почему-то все мальчики хотят быть летчиками! А ты, Лиля?

- Я хочу быть учительницей.

- Очень хорошо!

Самуил Яковлевич попросил у ребят разрешения закурить. Меня это тронуло больше, чем коробка шоколада, которым он до этого угощал своих гостей!

- А вы знаете, дорогие мои, что есть на свете еще один Артек? С ним, правда, произошла невероятно веселая история. И хоть она не для печати, - добавил Самуил Яковлевич, - я расскажу ее вам.

Французские «отважные» решили назвать свой лагерь Артеком. Они много слышали о лагере советской детворы на берегу Черного моря, но, очевидно, тот, кто рассказывал им об Артеке, был не очень силен в русском языке или просто спутал названия, и на торжественной линейке, посвященной рождению лагеря, он был назван... Торжком! Может быть, во Франции незадолго до этого шел фильм «Закройщик из Торжка», может быть, дело совсем в другом, но у французских ребят до сих пор есть веселый лагерь «Торжок», названный так в честь Артека! Они полюбили его и потом, когда разобрались, не стали переименовывать, и Торжок остался Торжком!

Прощаясь с ребятами, Самуил Яковлевич просил их писать ему, сообщив свой адрес:

- Вы пишите мне просто, так, как будто вы разговариваете со мной!

Он обещал приехать в Артек в воскресенье, если его самочувствие будет хорошим...

Вот таким он и остался в памяти, большим и ласковым, как светлый день, который невозможно представить себе без голубого неба, без шелеста деревьев, без звонких ребячьих голосов. К тем, кто его знал и кому суждено будет его узнать, - к молодому поколению, поэт обращается в своих «Пожеланиях друзьям»:
 
Желаю вам цвести, расти,
Копить, крепить здоровье.
Оно для дальнего пути -
Главнейшее условье.
 
Пусть каждый день и каждый час
Вам новое добудет.
Пусть добрым будет ум у вас,
А сердце умным будет.
 
Вам от души желаю я,
Друзья, всего хорошего.
А всё хорошее, друзья,
Даётся нам недёшево!

Неизвестно, кто и когда придумал в Артеке эту затею, но теперь без неё не обходится ни один большой праздник. Так уж ведётся из смены в смену, и пионеры считают, что бутылочная почта - самый романтичный и самый надёжный способ доставки корреспонденции адресатам всего мира.

И плывут, плывут они, ребячьи письма, плотно закупоренные в бутылках, по волнам Чёрного моря. По традиции их каждый раз увозят на катерах далеко-далеко, в нейтральные воды, ребята разных стран. И текст этих писем, что унесёт море в просмолённых «конвертах», написан на разных языках, чтобы каждый, кто найдёт необыкновенную бутылку, понял, в чём дело и рассказал бы об этом всем людям Земли.

Долгие месяцы, иногда и годы, будет носить эту почту синее море, но в один прекрасный день оно выкатит бутылку на берег и доставит письмо незнакомому адресату.

«Пионеры Артека, - прочтёт он с волнением, - шлют привет детям всего мира!

Мы, как и все дети, хотим мира и не хотим войны. Мы хотим дружить с детьми всехз стран мира!

Мы просим каждого, кто найдёт это письмо, написать в Артек. Да здравствует дружба детей всего мира!»

Однажды такую бутылку найдут на песчаной отмели болгарские пограничники. Разобрав неровный детский почерк, они улыбнутся и отправят посылкой свою удивительную находку в Софию, в редакцию газеты «Народна младеж». Там тоже улыбнутся и расскажут на страницах газеты удивительную историю этой бутылки. А потом из Боларии в Артек прилетят стаи писем. И все они тоже будут написаны неровным детским почерком. Море в этот день будет каким-то особенно весёлым и голубым, а на земле станет больше верных друзей!

Другую такую бутылку поймает на рассвете изумленный болгарский рыбак. Он передаст драгоценный улов пионерской дружине имени Антона Иванова. На торжественной линейке, посвященной этому событию, болгарские пионеры из местечка Ахтополь поклянутся крепить дружбу ребят всех стран.

А третья бутылка попадет даже в Балтийское море! Купаясь в Черном море, ее найдет бывший артековец Владимир Соколов. Он увезет ее с собою в Ленинград и передаст своим подшефным - воспитанникам детского дома № 17. К артековскому письму они добавят свое, снова закупорят бутылку и бросят ее в Балтийское море, чтоб оно понесло ее к детям северных стран.

Четвертую, может быть, найдут в Турции и, при свете керосиновой лампы разбирая слова, тоскливыми зимними вечерами в бедной избушке будут рассказывать внукам о том, что там, за морем, у детей - совсем другое детство.

И людям земли станет светлее оттого, что есть на свете Артек.

- Впервые я услышал о вашем чудесном лагере, - сказал пионерам Манолис Глезос, - в те дни, когда бутылочная почта принесла к берегам Греции требование освободить греческих патриотов. Ваша солидарность помогала нам бороться, и вот вам результат - я на свободе.

Возмущенный голос людей всего мира, раскатами грома потрясший небо Греции, вырвал жизнь Манолиса Глезоса из страшных застенков тюрьмы. И вот он, национальный герой Эллады, славный Рыцарь Акрополя, сорвавший свастику майской ночью 1941 года, - в объятиях своих верных друзей на Костровой площади Артека. Что может быть радостней этой минуты!

Человек, которого сделали борцом голодные крики детей на его родном острове Наксос, верил, что борьба увенчается победой. Без этой веры в могучую солидарность людей невозможно бороться и жить на земле. Ведь еще за два года до этого дня в своей открытке, переданной сквозь решетку и присланной из Греции пионерам Артека, Манолис Глезос писал:

«Дорогие друзья! Благодарим вас за вашу помощь в освобождении греческих политических заключенных.

Отвечаю взаимностью на ваши добрые пожелания. Я надеюсь, что Новый год принесет новые победы Мира, Прогресса и дружбы среди народов!»

Это было накануне 1963 года, а в 1964 году Манолиса Глезоса обнимал Артек!

Жизнь таких борцов, как Манолис Глезос, помогает пионерам разобраться во многом и, прежде всего, поверить в могучую силу дружбы.

Начинаясь с улыбки, с доброго рукопожатия, дружба ребят разных стран крепнет в совместном труде, па спортивных площадках, у походных костров тихими летними вечерами, когда с неба в море падают спелые звезды. Дружба объясняет все на свете: для чего цветут цветы и поют птицы, во имя чего живут люди земли.

С годами она превращается в такую силу, что с ней вынуждены считаться правительства буржуазных стран. Она заявляет о себе гневными протестами и против зверской расправы с Патрисом Лумумбой, и против казни Хулиана Гримау, и против варварских бомбардировок во Вьетнаме. Когда радио и печать сообщили о том, что фашисты Португалии бросили я тюрьму 15-летнего лицеиста Жозе Аугусто Сильва за его участие в молодежном кружке, пионеры разных стран, отдыхавшие в Артеке, потребовали его немедленного освобождения. Под требованием стояло более 4000 подписей. Вместе со всеми людьми доброй воли пионеры боролись за освобождение Жозе. И салазаровские палачи вынуждены были отступить. Жозе Аугусто Сильва был освобожден!

Жозе наверняка знает, что такое Артек, что этот лагерь не только для того, чтобы на плечах у ребят был гуще каштановый загар, а для того, чтобы был крепче мир на земле.

Вы помните Пьера Гюйо, молодого французского патриота, фотографии которого несколько лет тому назад обошли все газеты мира? Пьер Гюйо отказался идти воевать в Алжир и был за это приговорен французскими властями к заключению. Пьер не предал своих друзей, он до конца был верен клятве бороться за мир, клятве, которую он давал в Артеке.

Тогда ему, еще мальчишке, друзья доверили большую честь - быть флаговым отряда. И он с гордостью шагал с багряным треугольником - частицей того самого красного знамени, которое взвилась на баррикадах во времена Парижской коммуны. Он был верен дружбе, спаянной солнцем!

Артек - большая школа настоящей ребячьей дружбы, школа интернационализма и борьбы за светлое завтра своей планеты. И учителем в этой школе является сама жизнь. Это она впервые преподает здесь ребятам урок храбрости Джона Рида, который к двенадцати уже известным человеческим храбростям добавил и свою, тринадцатую: «Всегда и во всем держать курс навстречу бурям!»

Для этого артековские горнисты каждое утро будят солнце над морем!

Не могло быть ничего более радостного, чем этот звонок из Москвы: «К вам в Артек летит Джанни Родари!»

Кто из ребят не читал стихов этого замечательного поэта? Кто не знает о приключениях отважного Чиполлино и его друзей, о похождениях Джельсoмино, о путешествии Голубой Стрелы?

Целый «Поезд стихов» - так называется его книжка - подарил Джанни Родари советским ребятам, чтобы на этом поезде они могли поехать в гости к итальянским детям. А сам Родари тем временем решил приехать в гости к советским ребятам, и вот он летит из Москвы в Артек!

Эта весть быстро разнеслась по лагерю. Все стали готовиться к встрече. И представьте себе огорчение пионеров, когда они узнали, что самолет, на котором летел их любимый писатель, покружившись над Симферополем, вернулся... в Москву... Конечно, опять эти синоптики!

Джанни Родари приехал поездом через день. И если бы даже не ходили поезда, он нашел бы, пожалуй, какой-нибудь другой способ приехать в Артек. Ведь Джанни Родари - добрый волшебник.

Очень подвижный, с живыми карими глазами, которые, казалось, хотели бы увидеть и вобрать в себя все на свете, с добродушной улыбкой, неутомимый собеседник, страшный выдумщик и шутник - именно таким его и представляли ребята.

Когда Джанни Родари вышел из машины около Дворца пионеров Артека, навстречу ему из толпы ребят, приплясывая на ходу, выбежал Чиполлино. Он весело отвесил гостю поклон, поблагодарил за приезд и сказал с лукавой улыбкой

- Дорогой Джанни Родари! Большое спасибо тебе за то, что ты придумал меня, дал мне имя и отправил в путешествие по всему белому свету. Теперь у меня в каждой стране благодаря тебе стало очень много хороших друзей. Но больше всего ик у меня в Советской стране, и от имени всех ребят, которые так любят твои книги, я прошу, чтобы ты придумал мне новые увлекательные приключения!

Так Джанни Родари познакомился с Мишей Некрасовым, бойким пионером из Читы, и в записной книжке писателя пoявилась первая артековская запись: «Чиполлино - Миша».

Звучат итальянские песни «Бандьера росса» и «Мама чао». Джанни Родари поет вместе с пионерами. Затем они приглашают его в зал. Начинается разговор.

Джанни Родари внимательно слушает каждого и делает торопливые записи в свою записную книжку, словно он присутствует на самом важном заседании на земле, когда нужно запомнить и записать все. Ему дорого каждое слово, каждое едва уловимое движение детской души.

Он прекрасно знает, где лежат ключи от тайников ребячьих сердец, но, удивительно умный и опытный собеседник, он не спешит, он улыбается, кивает головой и ждет - ребята сами принесут всю связку этих драгоценных ключей и выложат перед ним. Может быть, именно в этом - в необыкновенном умении так просто и так интересно говорить с детьми, выбирать из их рассказов сверкающие крупицы самого важного, - может быть, в этом и кроется успех всех его книг?

Джанни Родари хочет знать о ребячьих радостях и неудачах, о пионерских праздниках и буднях, о родителях ребят, братьях и сестрах, о бабушках и дедушках, о самых лучших друзьях, о новых школах и Дворцах пионеров, о походах и играх, о том, как ребята учатся, кем они мечтают стать, как они проводят свои воскресные дни, как выращивают цветы, какие книги читают, какие песни поют - его интересует буквально все, чем живут наши советские ребята.

Узнав о том, что у артековцев через несколько дней будет большой новогодний праздник, Джанни Родари весело предлагает:

- Зачем же ждать? Нужно немедленно сменить календарь! Нужно завтра же устроить Новый год!

Так добрый сказочник торопит время, дорожа каждой минутой. У него - тысяча вопросов, но он не спешит задавать их ребятам. Ему хорошо известно, что самой короткой бывает веселая дорога, и на каждый случай жизни, на каждый рассказ его нового знакомого у него, как ослепительная вспышка молнии, всегда готова остроумная шутка

- Ну, как там дела наверху? - спрашивает он смущенного долговязого мальчишку.

Ребята рассказывают, что в артековской школе они занимаются без подготовки домашних заданий. Всё, что положено по программе, делают на уроке и учатся только пять дней в неделю.

- Это же здорово! - восклицает Джанни Родари. - Пять дней учиться, два дня расти!

Ребята рассказывают ему, что с их тяжелыми чемоданами, переполненными коллекциями минералов, галькой, ракушками, шишками и тому подобным, бывают аварии - отрываются ручки.

- Нужно поменьше минералов набирать в дорогу. А то вы увлечетесь и можете увезти весь Артек.

Отрываются ручки? Нужно делать железные чемоданы!

А в зале поднимается все больше и больше рук. Пионеры наперебой рассказывают о лагере, о работе отряда юных друзей искусства, поют любимую артековскую песню, написанную их большим другом - композитором Д. Б. Кабалевским
 
Все мы любим лагерь этот
Над сверкающей волной...
 

Джанни Родари внимательно слушает. Он многое понимает по-русски и прибегает к помощи переводчика в самых редких случаях.

- Хорошо и легко! Чтобы у Чиполлино были новые приключения, ему необходимо выучить эту песню, - улыбается Джанни Родари и с удивительной точностью, к всеобщему восторгу, воспроизводит голосом первую музыкальную фразу: - До-ре-ми-ля-соль-ля-си-фа...

Ребята аплодируют, благодарят его хором.

- Я не могу вам ответить хором. Я ведь один... Но я могу сделать так: записать на магнитофонную ленту сто раз одно слово «спасибо», быстро прокрутить ленту, и у меня тоже получится хором!

Весёлая пауза прошла, и никто из ребят не заметил, как писатель снова занялся серьезной работой. Он приехал в Советский Союз, чтобы написать новую книжку о них, его вихрастых друзьях, а в ней ему хочется рассказать обо всем. Чтобы сократить путешествие по Советской стране, Джанни Родари расспрашивает пионеров, приехавших из самых отдаленных уголков.

Ребята из Тюмени рассказывают ему о своем крае, о новом медицинском институте, о Дворце пионеров, о работе кружков. Калининградские пионеры - о добыче янтаря и рыбных промыслах. Вова Прохоров из Бурятии говорит о богатствах таежного края, о том, как пионеры помогают колхозу. От Кати Олесовой из далекого якутского поселка Нимингенц Джанни Родари узнает о пионерском музее, в котором ребятами собраны материалы по истории края, национальная одежда, древняя посуда и много других этнографических богатств. Катя рассказывает о том, что пионеры на пришкольном опытном участке вырастили первыми в крае богатый урожай кукурузы.

Он смотрит в свою записную книжку: Лена - Сахалин, Люба - Магадан, Оля - Иркутск, Рая - Приморье, Витя - Мурманск, Роза - Чечено-Ингушетия...

Его беседа с ребятами напоминает веселую игру вв города».

- Башкирия! Кто из Башкирки? Венера? О-о? Веньеро! Так твое имя звучит по-итальянски. Только у нас, и Италии, так называют мальчиков! У меня есть друг - художник, его зовут Веньеро. А я ведь тоже башкир: мне прислали мою книжку на башкирском языке.

С сибиряками Джанни Родари уже сибиряк

- Когда мы выезжали сюда из Москвы, один сибирский поэт, провожавший нас на вокзале, подарил несколько веточек багульника и дал нам в дорогу кедровых орешков. Он сказал, что это любимое блюдо медведей. И мы ехали в поезде и, как медведи, щелкали эти орешки почти два дня!

Джанни Родари пляшет вместе с артековцами, поет, читает стихи о том, как простые люди Италии борются за мир. И снова - города, города и поселки. И снова поднятые руки и вопросы ребят. Но вот наступает и его очередь рассказать о своем городе.

- Мой город - Рим. Я очень хотел бы, ребята, чтобы мой город был тоже счастливым... И я обещаю вам: он будет счастливым, мы сделаем невозможное! Мне так хочется пригласить вас в гости к итальянским ребятам.

В Риме очень много красивых дворцов, но, к сожалению, н этом огромном городе нет Дворца пионеров, и в этом Рим может позавидовать вашему сибирскому поселку, о котором мне только что рассказывали ребята.

Вы должны знать, что существуют разные категории итальянских ребят и образ жизни их тоже различен. В Италии есть дети богатых и дети бедных, есть дети капиталистов и есть дети рабочих и крестьян. Италия неодинакова. Есть дети таких районов, где есть работа у взрослых, и там детям живется более или менее сносно. Но есть в Италии и такие районы, где нет работы. Там народу живется туго...

Хотя в Италии много книг и они неплохо иллюстрированы, далеко не все итальянские девчонки и мальчишки могут купить себе такие книги. Они очень дороги. В Италии мало библиотек. В стране есть такие районы, где люди только сейчас начинают понимать, что такое книга. На итальянский язык переведено всего лишь несколько советских книг для детей, но их с увлечением читают итальянские ребята. Это книги о детстве В. И. Ленина, «Сын полка», «Тимур и его команда»...

Когда я возвращусь в свою страну и итальянские ребята спросят меня, как живут советские пионеры, я знаю, что им ответить: вы помогаете взрослым в главном - вы помогаете строить коммунизм!

Пионеры показывают Джанни Родари свои владения.

- Я думаю, - говорит он после осмотра новых корпусов «Морского» и «Прибрежного», - что в мире не существует ничего подобного! Мне очень жаль, что этого не видел мэр города Неаполя. Для него бы здесь было очень много поучительного...

Джанни Родари осматривает Ленинский зал, станцию юных техников. Ребята показывают ему запуск различных моделей ракет, демонстрируют фильмы, снятые на пионерской киностудии «Артекфильм». Один из них - пьеса «Приключения Чиполлино» в постановке драмкружка на артековской сцене.

Ребята, конечно, очень волнуются. А тут, как на грех, случилась непредвиденная заминка - перегорела лампочка проектора! В спешке кто-то перевернул ленту и Чиполлино стал здороваться со своими друзьями на экране левой рукой. Ребята спохватились слишком поздно, когда уже на экране появилось обратное изображение слова вконец». Но всем было весело. Джанни Родари видел первый фильм, снятый по его книге ребятами. И пионеры решили подарить этот фильм своему любимому писателю. Их смущало только то, что фильм еще не озвучен...

- Для мёня, - сказал Джанни Родари, - это самый дорогой подарок. Не беда, что фильм не озвучен: звук я знаю наизусть! Я умаю, что Чиполлино почувствовал бы себя в Артеке прекрасно. И следующие его приключения будут в Артеке! Чем бы, например, он мог здесь заняться? У кого какие предложения? Вот у меня книга, а в ней много чистых страниц. Я' предлагаю заполнить их вместе с вами!

Когда Джанни Родари повязывали красный галстук, он сказал, отдав салют перед строем дружины

- Сегодня вы повязали мне красный галстук. Я носил его уже однажды. Я знаю, что это значит для вас, и я обещаю вам, что буду достоин этой большой чести. Я не знаю, где и когда, но мы еще встретимся с вами. Может быть, кто-нибудь из вас напишет мне, может быть, я напишу новый рассказ, который прочтет кто-нибудь из вас, и, таким образом, мы снова встретимся друг с другом. Может быть, и не произойдет этого, но я знаю одно: во всех уголках земного шара идет борьба за мир, и в этом смысле мы встретимся обязательно!
 

Ну вот и закончилось наше путешествие по Артеку. Кое-что рассказал вам я, но больше вы узнали сами. Хотелось бы верить, что вы тоже полюбили этот замечательный лагерь, полюбили, как все, - с первого раза. И когда вы приедете в Артек в следующий раз, в нем у вас уже будет немало добрых друзей и старых знакомых.

Если хотите, они поведут вас на Медведь-гору или отправятся вместе с вами на быстроходных кораблях в открытое море. Да, да! Здесь нет никакой опечатки! К тому времени, когда вы приедете в Артек, в нем будет свой пионерский порт, а в порту настоящие корабли на подводных крыльях!