Я весь в свету, доступен всем глазам, -
я приступил к привычной процедуре:
я к микрофону встал, как к образам...
Нет-нет, сегодня точно - к амбразуре.
И микрофону я не по нутру -
да, голос мой любому опостылеет, -
уверен, если где-то я совру -
он ложь мою безжалостно усилит.
Бьют лучи от рампы мне под рёбра,
светят фонари в лицо недобро,
и слепят с боков прожектора,
и - жара!.. Жара!.. Жара!
Он, бестия, - потоньше острия,
слух безотказен, слышит фальшь до йоты, -
ему плевать, что не в ударе я, -
но пусть, - я честно выпеваю ноты!
Сегодня я особенно хриплю,
но изменить тональность не рискую, -
ведь если я душою покривлю -
он ни за что не выправит кривую.
Бьют лучи от рампы мне под рёбра,
светят фонари в лицо недобро,
и слепят с боков прожектора,
И - жара!.. Жара!.. Жара!
На шее гибкой этот микрофон
своей змеиной головою вертит:
лишь только замолчу - ужалит он, -
я должен петь - до одури, до смерти.
Не шевелись, не двигайся, не смей!
Я видел жало - ты змея, я знаю!
И я - как будто заклинатель змей:
я не пою - я кобру заклинаю!
Бьют лучи от рампы мне под рёбра,
светят фонари в лицо недобро,
и слепят с боков прожектора,
И - жара!.. Жара!.. Жара!
Прожорлив он, и с жадностью птенца
он изо рта выхватывает звуки,
он в лоб мне влепит девять грамм свинца, -
рук не поднять - гитара вяжет руки!
Опять не будет этому конца!
Что есть мой микрофон - кто мне ответит?
Теперь он - как лампада у лица,
но я не свят, и микрофон не светит.
Бьют лучи от рампы мне под рёбра,
светят фонари в лицо недобро,
и слепят с боков прожектора,
И - жара!.. Жара!.. Жара!
Мелодии мои попроще гамм,
но лишь сбиваюсь с искреннего тона -
мне сразу больно хлещет по щекам
недвижимая тень от микрофона.
Я освещён, доступен всем глазам.
Чего мне ждать? Затишья или бури?
Я к микрофону встал, как к образам...
Нет-нет, сегодня точно - к амбразуре!
Бьют лучи от рампы мне под рёбра,
светят фонари в лицо недобро,
и слепят с боков прожектора,
И - жара!.. Жара!.. Жара!
|