- Что это за развалины? - спросил Эдик.
- Это Соловьиная крепость, - ответил Федя.
- Что вы говорите! - поразился Эдик. - та самая, из-под Мурома?
- Да, двенадцатый век.
- А почему только две башни? - спросил Эдик.
Фе­дя объ­яс­нил ему, что до оса­ды бы­ло че­ты­ре: Ки­ки­мо­ра, Ау­кал­ка, Плюнь-Ядо­ви­тая и Уго­лов­ни­ца. Год­зил­ла про­жег сте­ну меж­ду Ау­кал­кой и Уго­лов­ни­цей, вор­вал­ся во двор и вы­шел за­щит­ни­кам в тыл. Од­на­ко был он ду­би­на, по слу­хам - са­мый здо­ро­вен­ный и са­мый глу­пый из че­ты­рех­гла­вых дра­ко­нов. В так­ти­ке он не раз­би­рал­ся и не хо­тел, а по­то­му, вме­сто то­го, что­бы со­сре­до­то­чен­ны­ми уда­ра­ми со­кру­шить од­ну баш­ню за дру­гой, ки­нул­ся на все че­ты­ре сра­зу, бла­го го­лов как раз хва­та­ло. В оса­де же си­де­ла не­чисть бы­ва­лая и са­мо­от­вер­жен­ная, бра­тья Раз­бой­ни­ки си­де­ли, Со­ло­вей Одих­ман­тье­вич и Ляг­ва Одих­ман­тье­вич, с ни­ми - Ли­хо Од­но­гла­зое, а так­же со­юз­ный злой дух Кон­чар по проз­ви­щу Прыщ. И Год­зил­ла, ес­те­ствен­но, по­стра­дал че­рез ду­рость свою и жад­ность. Вна­ча­ле, прав­да, ему по­вез­ло оси­лить Кон­ча­ра, скорб­но­го в тот день ви­рус­ным грип­пом, и в Плюнь-Ядо­ви­тую алч­но вор­вал­ся Год­зил­лов при­хво­стень Вам­пир Бе­о­вульф, ко­то­рый, впро­чем, тут же пре­кра­тил во­ен­ные дей­ствия и за­нял­ся пьян­ством и гра­бе­жа­ми. Од­на­ко это был пер­вый и един­ствен­ный ус­пех Год­зил­лы за всю кам­па­нию. Со­ло­вей Одих­ман­тье­вич на по­ро­ге Ау­кал­ки драл­ся бе­ше­но и ве­се­ло, не от­сту­пая ни на шаг, Ляг­ва Одих­ман­тье­вич по ма­ло­лет­ству от­дал бы­ло пер­вый этаж Ки­ки­мо­ры, но на вто­ром за­кре­пил­ся, рас­ка­чал баш­ню и об­ру­шил ее вме­сте с со­бою на ата­ко­вав­шую его го­ло­ву в тот са­мый мо­мент, ког­да хит­рое и хлад­но­кров­ное Ли­хо Одно­гла­зое, за­ма­нив­шее пра­во­флан­го­вую го­ло­ву в се­ли­тря­ные под­ва­лы Уго­лов­ни­цы, взо­рва­ло баш­ню на воз­дух со всем со­дер­жи­мым. Ли­шив­шись по­ло­ви­ны го­лов, и без того не­да­ле­кий Год­зил­ла окон­ча­тель­но оду­рел, по­ме­тал­ся по кре­по­сти, да­вя сво­их и чу­жих, и, бры­ка­ясь, ки­нул­ся в от­ступ. На том бой и кончился. Захмелевшего Беовульфа Соловей Одихмантьевич прикончил акустическим ударом, после чего сам скончался от множественных ожогов. Уце­лев­шие ведь­мы, ле­шие, во­дя­ные, ау­кал­ки, ки­ки­мо­ры и до­мо­вые пе­ре­би­ли де­мо­ра­ли­зо­ван­ных вур­да­ла­ков, трол­лей, гно­мов, са­ти­ров, на­яд и дри­ад, и, ли­шен­ные от­ны­не ру­ко­вод­ства, раз­бре­лись в бес­по­ряд­ке по ок­рест­ным ле­сам. Что же ка­са­ет­ся ду­ра­ка Год­зил­лы, то его за­нес­ло в боль­шое бо­ло­то, име­ну­е­мое ны­не Ко­ро­вьим Вяз­лом, где он вско­ро­сти и по­дох от га­зо­вой ган­гре­ны.