Весна 1941 года. Весь советский народ занят мирным созидательным трудом. По ряду отраслей производства СССР оставил позади многие капиталистические страны, а по некоторым видам выходил на первое место в Европе и в мире. В промышленности по всей стране широко развернулось стахановское движение. Начинания М. С. Демченко, П. Н. Ангелиной нашли горячий отклик среди тружеников сельского хозяйства и превратились в мощное социалистическое соревнование. Советские летчики совершали беспосадочные перелеты через Северный полюс. Широкий размах приняла массовая военно-патриотическая деятельность, особенно среди молодежи; увеличилось количество военных кружков, групп по овладению военным делом, военно-прикладными видами спорта, росло число значкистов ГТО, ворошиловских стрелков и разрядников. Всем хотелось жить, работать, учиться, веселиться, любить. О зловеще нависающей войне не хотелось думать.

Но международная обстановка была неспокойной. Уже почти 2 года на западе полыхала война. К лету 1941 г. фашистская Германия захватила почти всю Европу: в 1938 г. без боя захватила Австрию и Чехословакию, в 1939 г. за 17 дней разгромила буржуазную Польшу, в 1940 г. 9 апреля напала на Данию и Норвегию. за 6 недель (с 10 мая по 22 июня 1940 г.) победила Францию, Бельгию, Голландию. Весной 1941 г. немецко-фашистские войска вступили в Болгарию, захватили Югославию, Грецию. Гитлеровская авиация начала бомбить Англию. Фашистская Германия продолжала сколачивать блок из своих сторонников - Италии, Японии, Финляндии, Венгрии, Румынии и других стран. Немецко-фашистское руководство тщательно готовило нападение на Советский Союз с целью уничтожить социалистическое государство, завоевать мировое господство и установить фашистский режим во всем мире. 18 декабря 1940 г. Гитлер утвердил план вероломного нападения на Страну Советов, дав ему условное наименование "Барбаросса". Он замышлял в течение 4 - 6 недель покончить с Советским Союзом. Гитлер, характеризуя предстоящую войну с СССР, цинично заявлял: "Я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы..."1.

Неприятель предусматривал нанести удары по трем стратегическим направлениям: первое - из Восточной Пруссии через Прибалтику на Ленинград; второе (главное) - из района Варшавы через Минск и Смоленск на Москву; третье - из района Люблина в общем направлении на Киев. В первой половине июня 1941 г. враг сосредоточил на нашей границе 190 дивизии численностью 5,5 млн. человек, 47200 орудий и минометов, около 4300 танков и штурмовых орудий, 4980 боевых самолетов2.

Учитывая приближающуюся опасность, Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Советское правительство принимали меры по укреплению обороноспособности страны. "Партия, - говорится в тезисах ЦК КПСС к 50-летию Великой Октябрьской социалистической революции, - осуществила важные мероприятия, направленные на перестройку работы промышленности и транспорта с учетом все более надвигавшейся военной опасности. Созданная в предвоенные годы оборонная промышленность обеспечила вооруженные силы страны современной военной техникой"3.

Еще до начала Великой Отечественной войны был создан и вошел в строй танк Т-34, равного которому тогда не имела ни одна капиталистическая страна, в том числе и фашистская Германия. В то же время появилось замечательное изобретение в области ракетной техники - реактивные минометные установки ("катюши"). Многое было сделано по укреплению оборонной мощи страны и Красной Армии, правда, перевооружение на новую, более современную технику еще не было закончено.

В 4 час. утра 22 июня 1941 г. фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз.

Великая Отечественная война явилась для советского народа серьезнейшим испытанием моральных и материальных сил и возможностей и в итоге показала прочность и непоколебимость советского строя. В жизни нашего поколения она оставила неизгладимый след, и, несмотря на все сложности, тяготы и лишения, советский народ под руководством Коммунистической партии одержал победу над немецко-фашистской Германией.

Давно уже отгремели последние выстрелы, но советские воины все возвращаются в своих воспоминаниях к тем тяжелым и героическим годам, так как опыт тех лет не потерял значения и сейчас.

Настоящая книга - результат длительной работы.

Прежде чем писать о годах Великой Отечественной войны, кратко коснусь начала своего жизненного пути, которое, пожалуй, было типично для старших поколений советских людей.

Родился я в семье иногороднего крестьянина-бедняка4 Даниила Ивановича Лелюшенко на хуторе Ново-Кузнецовском Мечетинской станции Области Войска Донского (ныне Ростовская область). Было нас шесть братьев и одна сестра; я был младше всех. Мой дед был кузнецом. Его предки жили в Запорожской Сечи, а когда она была ликвидирована, бежали на Кубань и Дон.

На формирование моего мировоззрения важное влияние оказали три обстоятельства.

Уже с 9-летнего возраста мне, как и многим другим моим сверстникам, пришлось добывать средства к существованию собственным трудом: весной на пахоте, а летом смазчиком на паровой молотилке помещика Дацыка. Только зимой удавалось учиться в сельской церковно-приходской школе, которую я успешно окончил в 1912 г.

Обязательным и главным предметом школьной программы был закон божий. В семье, в школе, на работе - всюду в сознание людей постоянно внедрялись религиозные верования. Везде твердилось, что бог правит всей Вселенной, природой и обществом и, разумеется, жизнь человека зависит от его воли, что власть бога неограниченна, что царь - это наместник бога на земле, что необходимо безропотное послушание и кроткая покорность. Анафеме были преданы прогрессивные мыслители, в том числе Н. Коперник, Д. Бруно, Л. Н. Толстой и многие другие.

В 1914 г. вспыхнула первая мировая война. С самого начала этой неслыханной бойни появились сотни, тысячи убитых, тяжелораненых, неисчислимое количество калек, вдов, сирот. Забрали и моих старших братьев на войну, остались дома инвалид-отец, мать, я и сестра - старше меня на полтора года. Мне было 13 лет. Голод и холод, работать некому. Вот тут-то я и подумал, а где же тот бог, о котором так убежденно твердили, что он спасает бедных, страждущих, голодающих, где же он?! Если он есть, то почему допускает неслыханную несправедливость, тяжкие страдания и гибель ни в чем не повинных людей? И мною был сделан твердый и бесповоротный вывод - бога нет, бог - это ложь и обман. Приходится сожалеть, что и сейчас некоторые верят в бога. Думается, что они хотя и поздно, но прозреют.

Вторым обстоятельством, наложившим отпечаток на всю мою жизнь, была тяга к технике. Я настойчиво стремился познать машины, которые были в нашем селе. Помогали мне братья, особенно самый старший - Иван Данилович, учитель. Через некоторое время я освоил двигатель внешнего сгорания (локомобиль, применяемый в сельском хозяйстве вместе с молотилкой при обмолоте хлеба).

Год я был смазчиком вместе с братом Ильёй Даниловичем, который работал на молотилке кочегаром. Мысль освоить машину, попять ее секреты поглощала меня. За это время мне удалось кое-что узнать, а вот двигатель внутреннего сгорания для меня оставался загадкой. Я стремился использовать любую возможность, чтобы постичь эту тайну. На помощь мне пришел двоюродный брат Спиридон Васильевич Лелюшенко, работавший шофером у помещика Королькова. Через два года основное было для меня ясно. Вначале я чистил, мыл, смазывал автомашину, помогал брату разбирать и собирать ее и постепенно добрался до основного - "души" автомашины - питания и зажигания. Беспредельно счастлив был, когда в поле после ремонта делали обкатку автомашины и брат доверял мне управление ею, хотя сам сидел рядом со мной. Любовь к технике и знание ее пригодились мне в течение всей жизни, особенно в дни войны.

И, наконец, третье обстоятельство, оказавшее на меня серьезное влияние, - это наставления отца. Самоучка, кропотливо работавший над собой, он стал грамотным человеком, читал книги и газеты, особенно увлекался математикой и географией. Он не раз говорил мне: "Пробивай себе дорогу трудом, учись грамоте, не пей водку, не кури, будь честным, трудолюбивым. Что знаниями и трудом взято, - будет живо, будет свято навсегда. Не поддавайся соблазнам, не попадай в грязную компанию. Сторонись воров, разгильдяев и пьяниц. Они загубят. Вот тебе три заповеди: честность, труд, познание науки, особенно техники - за ней будущее".

С благодарностью я вспоминаю наставления отца. Он сам был примером трудолюбия, храбрости, презирал трусов, подхалимов, угодников, стремился к знаниям. Поучения отца мне пригодились. на всю жизнь.

Первая мировая война породила тяжелую обстановку в стране. Революционное движение нарастало с каждым днем. 25 октября (7 ноября) 1917 г. рабочие, крестьяне, солдаты и матросы во главе с партией большевиков под руководством В. И. Ленина взяли власть в свои руки. Этот день стал днем победы Великой Октябрьской социалистической революции.

На Дону это известие было встречено трудящимися с большим одобрением. В станицах избирались Советы рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов. Но, как известно, враги революции начали вооруженную борьбу, стремясь задушить молодую Советскую республику.

Под руководством партии большевиков на Дону создаются отряды Красной гвардии и красных партизан под командованием Б. М. Думенко, С. М. Буденного, Д. Жлобы, Шевкопляса, Никифорова и др. На Украине, в районе Луганска, организуются отряды под командованием К. Е. Ворошилова и Е. А. Щаденко, ставшие затем ядром 10-й Красной армии.

На Дону широко разгорается гражданская война. В 1918 г. под Царицыном по указанию В. И. Ленина создаются регулярные части. образовавшие 10, 9 и 8-ю Красные армии.

28 апреля 1919 г. я вместо с братом Ильёй и другом детства Ваней Рябко5 добровольно вступил в 21-й кавалерийский полк 4-й кавалерийской дивизии С. М. Буденного, действовавшей на р. Маныч. Другие мои братья добровольно ушли в Красную Армию в 1918 г. В этом полку я служил до конца гражданской войны рядовым бойцом и командиром отделения. Участвовал в боях под Царицыном, в разгроме Мамонтова и Шкуро под Воронежем, в освобождении Ростова, в разгроме белоказачьей конницы под станицей Егорлыкской, в сокрушении белополяков под Львовом и ликвидации Врангеля, в уничтожении банд Махно. Две лошади были убиты подо мной. Два раза был контужен и один раз ранен. Так начался мой боевой путь.

В ходе боев росли кавалерийские соединения. В ноябре 1919 г. была создана 1-я Конная армия, основой которой послужили 4, 6 и 11-я кавалерийские дивизии. Во главе ее был командующий С. М. Буденный, члены реввоенсовета К. Е. Ворошилов, Е. А. Щаденко.

В 1920 г. на польском фронте я уже был среди сочувствующих партии большевиков. Был избран председателем группы содействия рабоче-крестьянской инспекции полка.

В 1920 г. гражданская война кончилась, и я мог бы уйти из рядов Красной Армии как выслуживший положенный срок, но решил посвятить себя службе в армии. При расформировании 1-й Конной 4-я кавалерийская дивизия была направлена в Петроградский военный округ. Наш 21-й кавалерийский полк дислоцировался в Гатчине.

В 1923 г. в Петрограде я поступил в Военно-политическое училище им. Ф. Энгельса. Все курсанты были членами партии. Вначале меня не принимали, поскольку я был тогда еще кандидатом, но по указанию члена реввоенсовета Петроградского военного округа С. И. Гусева меня приняли в училище в порядке исключения, как конармейца. Это была большая радость для меня. Старался не отставать, хотя и трудно было тянуться за лучше подготовленными курсантами. В 1924 г. я стал членом РКП (б).

В 1925 г. я успешно окончил училище и по ходатайству командования 4-й кавалерийской дивизии был направлен в свой родной 21-й Доно-Ставропольский полк и назначен политическим руководителем пулеметного эскадрона.

Влекло меня на командную работу. В 1927 г. я экстерном выдержал испытание за полный курс 2-го Ленинградского командно-кавалерийского училища. В 1928 г. был назначен военкомом полковой школы, затем военкомом отдельного кавалерийского эскадрона и около года работал комиссаром 21-го кавалерийского полка. В течение двух лет готовился к поступлению в Военную академию им. М. В. Фрунзе. Первый раз я не прошел по конкурсу, но не унывал и с удвоенной энергией стал готовиться к новому поступлению.

В 1929 г. я выдержал экзамены в академию при весьма сложных условиях. В академию требовалось 66 слушателей, а прибыло держать экзамены около 400 человек. Из их числа 31 человек - отличившиеся в боях на КВЖД - был принят без экзаменов, поэтому боролись за одно место 10 человек. Я оказался в числе принятых.

Будучи слушателем третьего курса академии, я женился на студентке Института цветных металлов и золота Д. К. Гутновой.

В 1933 г., успешно окончив академию по бронетанковому профилю, я был назначен заместителем начальника оперативного отделения штаба 1-й механизированной бригады. Бригада носила имя первого своего командира - К. Б. Калиновского. Он был талантливым военачальником, волевым командиром, теоретиком по танкомеханизированному делу. К сожалению, он трагически погиб в авиационной катастрофе в 1931 г.

Не хотелось мне сразу после академии идти на штабную работу. Я настойчиво просил, чтобы меня назначили командиром танковой роты. Считал, что в новом роде войск нужно начинать с азов. Навстречу мне пошел бывший командарм 1-й Конной, который знал меня еще с гражданской войны, - С. М. Буденный. Он поддержал мою просьбу, и меня назначили командиром танковой роты.

И так с танковой роты началась моя служба в бронетанковых и механизированных войсках. Через год я был назначен начальником оперативного отделения 13-й механизированной бригады 1-го механизированного корпуса им. К. Б. Калиновского, развернувшегося на базе механизированной бригады. Командиром корпуса был участник гражданской войны Н. Ракитин, бывший конармеец. Теперь уже после командования танковой ротой, которую мне довелось водить во время парадов на Красной площади, и проведения ряда опытных учений было легче руководить оперативным отделением механизированного соединения.

Большим, радостным событием в моей жизни было рождение сына Бориса в 1935 г.

Год спустя меня назначили командиром учебно-танкового батальона этой же бригады в г. Калуге.

По плану заместителя наркома обороны М. Н. Тухачевского проводилось много опытных учений вплоть до подводного форсирования рек. Надолго остались у меня в намяти четкость цели, глубина замысла, ясность постановки учебных вопросов. Многому я научился у Михаила Николаевича. Если во время гражданской войны я только слышал лестные отзывы о нем как о талантливом, молодом, эрудированном красном полководце, то теперь я от него получал задачи на проведение весьма интересного и ответственного учения - комбинированного форсирования водной преграды танками. Этот опыт пригодился мне и во время Великой Отечественной войны. Обширные знания, исключительная корректность, обаятельность М. Н. Тухачевского подкупающе действовали на нас - тогда еще молодых командиров.

В 1937 г. меня назначили начальником отдела боевой подготовки бронетанковых войск Московского военного округа, а в 1938 г. - командиром 3-го учебного танкового полка в Рязани. Уже в 1939 г., будучи командиром 39-й танковой бригады Резерва Главного Командования, я с бригадой участвовал в освобождении Западной Белоруссии. За успешное выполнение боевого задания был досрочно удостоен звания полковника. А в ноябре того же года пришлось вступить в бой с белофиннами на Карельском перешейке, на р. Тайпален-Иокки. За участие в прорыве первой линии обороны меня наградили орденом Красного Знамени.

Победа далась нам нелегко. Вражеские пушки "бофорс" и "эрликон" прошивали насквозь броню наших танков Т-26. Танк, на котором я шел в бой, тоже был подбит, к счастью для меня, дело обошлось только контузией. Теперь пришлось подумать, как усилить броневую защиту. Мы разрезали автогеном подбитые танки, наращивали их броней лобовые части и башни на исправных танках, иначе говоря, навешивали так называемые экраны. Потом провели испытание, и оказалось, что такое приспособление весьма эффективно. Экран пробивался снарядом, а основная броня получала лишь вмятины. Вначале мы оборудовали 10 таких танков, а потом это количество увеличили. Каждый экранированный танк уничтожал два-три дота и сам не был поврежден.

11 февраля 1940 г. началось новое наступление на линию Маннергейма, мы уничтожили 15 дотов не фронте 7 км. За танками пошла в атаку пехота 23-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал С. Д. Акимов. За успешный прорыв линии Маннергейма на участке 23-го стрелкового корпуса меня удостоили высшего отличия - звания Героя Советского Союза.

После окончания боев с белофиннами 39-я отдельная танковая бригада была переведена в Калугу. Не прошло и месяца, как поступил приказ о переходе в Прибалтику. В первой половине июня 1940 г. железнодорожным составом мы двигались к границе буржуазной тогда Латвии. В июне-июле 1940 г. мы были уже в Прибалтике, пришли туда по договору с правительствами этих государств. Позже я вступил в командование 1-й Московской Пролетарской мотострелковой дивизией. Вернувшись осенью 1940 г. с дивизией в Москву, был счастлив вести это прекрасное соединение на параде в честь годовщины Великого Октября по Красной площади. Большое впечатление произвели на меня воины-пролетарцы, и не случайно эта дивизия уже в начале войны заслужила высокое звание гвардейской. Я и сейчас переписываюсь с молодыми воинами гвардейской Московско-Минской Пролетарской мотострелковой дивизии.

Мой боевой путь в Великой Отечественной войне начался в Прибалтике, затем - битва за Москву, Сталинградское сражение, освобождение Донбасса, форсирование Днепра, изгнание оккупантов с Правобережной Украины, из Польши, штурм Берлина, освобождение Праги. Я не ставил перед собой цели исчерпывающе описать все боевые действия войск, находившихся под моим командованием в годы войны, а стремился рассказать лишь о том, что, на мой взгляд, является важным, и сделать кое-какие полезные выводы.

Битве за родную столицу уделено в книге больше внимания, чем другим событиям, так как именно здесь было нанесено первое крупное поражение немецко-фашистским войскам, напавшим на нашу Отчизну. Это событие в основном определило дальнейший ход не только Великой Отечественной войны, но и второй мировой войны в целом, именно от Москвы мы начали отсчитывать победные километры до Берлина. Это была заря нашей победы.

Со многими героями мне довелось вместе бить врага, неисчислимое количество подвигов было совершено воинами Красной Армии и советским народом - нет возможности в кратком труде все перечислить.

С Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко мне довелось служить еще в 1-й Конной. Храбрый, талантливый полководец, глубоко преданный Родине, он много сделал для укрепления Красной Армии, особенно будучи наркомом обороны в 1940 г. В Великую Отечественную он командовал рядом фронтов.

Хотелось, чтобы книгу прочитали не только участники войны, но и наша молодежь, так как именно ей весьма желательно передать опыт отцов и старших братьев, проявивших исключительное мужество, доблесть, боевое мастерство и военное искусство в годы минувшей войны и разгромивших сильного, коварного врага.

Мы должны сделать все, чтобы светлая память о тех, кто отдал жизнь за Советскую Родину, была бессмертна.

Я буду благодарен всем, кто пришлет свои замечания, пожелания и отзывы.

В феврале 1941 г. меня назначили командиром 21-го механизированного корпуса, который предстояло еще сформировать. В его состав должны были войти 2 танковые и моторизованная дивизии.

Работать приходилось много. Весной из Москвы соединения корпуса выехали в лагеря в район Идрицы и Опочки, где боевая подготовка пошла полным ходом, хотя формирование еще не было закончено. Не раз видели мы высоко в небе белый инверсионный след: нет-нет да и появлялись над советской территорией воздушные разведчики фашистской Германии. Это тревожило, тем более что ощущалась острая нехватка боевой техники и вооружения. По штату корпусу полагалось иметь 1031 танк разных марок, а мы имели 98 устаревших БТ-7 и Т-26. Мощные KB и Т-34, равных которым не было тогда ни в одной армии капиталистических государств, только начали поступать в войска. Стрелкового и артиллерийского оружия тоже недоставало, в связи с тем что Красная Армия находилась в стадии перевооружения.

Отрадным было, что командный состав корпуса был подобран на редкость удачно, 42-й танковой дивизией командовал полковник Н. И. Воейков, 46-й - полковник В. А. Копцов6, 185-ю моторизованную дивизию возглавлял генерал-майор П. Л. Рудчук.

Николай Иванович Воейков - командир, отличавшийся большой теоретической подготовкой и богатым практическим опытом.

Самый молодой из комдивов - Василий Алексеевич Копцов - выделялся выдержкой, храбростью. Уже в то время его грудь украшала "Золотая Звезда" Героя Советского Союза за выдающиеся боевые подвиги на Халхин-Голе.

Незаурядным человеком был и Петр Лукич Рудчук. Во время гражданской войны мне довелось служить у комбрига Рудчука в 1-й Конной армии старшиной эскадрона. У нас сложились самые хорошие отношения, в основе которых лежали взаимное уважение и боевая дружба.

Стремясь быстрее закончить формирование корпуса, мы просили командование: "Скорее шлите технику и оружие", но получили ответ: "Не торопитесь, не только у вас такое положение".

Запомнился один разговор. Примерно за месяц до начала войны, будучи в Главном автобронетанковом управлении Красной Армии, я спросил начальника: "Когда прибудут к нам танки? Ведь чувствуем, гитлеровцы готовятся..." - "Не волнуйтесь, - сказал генерал-лейтенант Яков Николаевич Федоренко. - По плану ваш корпус должен быть укомплектован полностью в 1942 году".

И все же среди командиров и политработников корпуса росло беспокойство. Поговаривали о неизбежности войны с фашистами, несмотря на успокаивающее сообщение ТАСС от 14 июня 1941 г.7

Многие из нас понимали, что это сообщение не для нас, так как каждый командир части имел план боевой готовности по тревоге, и этим сообщением ни с кого не снималась ответственность через час-два выступить для выполнения боевой задачи. Паше руководство предвидело возможность нападения на Советский Союз со стороны фашистской Германии, но стремилось дипломатическим путем оттянуть войну хотя бы на 3 - 4 месяца, а там зима. К весне 1942 г. Красная Армия будет уже перевооружена новой техникой, реорганизация ее в основном будет закончена, все будет готово к надежному отпору агрессору.

В корпусе шла напряженная работа по его организации, непрерывно шли занятия по повышению боеспособности войск. Красноармейцы и младший командный состав частей овладевали новой техникой: учились управлять танком, вести из него огонь, ремонтировать машину в полевых условиях, приближенных к боевым.

15 июня по плану, разработанному штабом корпуса, командиры дивизий и полков приступили к рекогносцировке на даугавпилсском направлении.

Карта полковника Воейкова вся была испещрена пометками: районы сосредоточения, будущие рубежи развертывания, предполагаемые позиции батарей, пути движения...

21 июня меня вызвали для доклада в Генеральный штаб. Поздно ночью я прибыл в Москву, и дежурный Генштаба по телефону сказал: "Завтра вам надлежит явиться к начальнику оперативного управления Генштаба генерал-лейтенанту Ватутину".

Утром 22 июня в оперативном управлении меня встретили тревожным сообщением: немецко-фашистские войска перешли границу...

Направленны быстро докладывали Николаю Федоровичу Ватутину:

- Корпус Рокоссовского находится...

- Рябышев выступил...

- Потапов и Музыченко вступили в бой.

- Авиация противника продолжает бомбить Одессу, Севастополь...

На минуту Ватутин обернулся ко мне:

- Скорее возвращайтесь в корпус. Все указания вам будут посланы директивой.

Ранним утром 23 июня я вернулся в корпус. Начальник штаба корпуса полковник Анатолий Алексеевич Асейчев встретил меня на вокзале и коротко доложил:

- Войска по боевой тревоге выведены в районы сосредоточения. Идет заправка техники горючим и пополнение боеприпасами.

В тот же день нам передали 95 орудии для борьбы с танками противника. Почти половина из них была калибра 45 мм, но и их получить было не так-то легко: они являлись резервом Главного Командования. Помог нам находившийся в Идрице работник Генерального штаба Анатолий Алексеевич Грызлов. Учитывая обстановку, он самостоятельно принял решение о передаче орудий. Мы были ему очень признательны.

- Это, конечно, серьезная помощь, - сказал заместитель командира корпуса по политической части бригадный комиссар Р. П. Бабийчук, - но где возьмем орудийные расчеты?

- Артиллерийскими расчетами могут стать танковые экипажи, не имеющие машин, - предложил начальник артиллерии корпуса, - Научиться стрелять из противотанковых орудий прямой наводкой нетрудно: этот метод ведения огня танкистам знаком.

Так и поступили, распределив эти орудия между двумя танковыми дивизиями.

Уже во второй половине дня авиация противника начала бомбить район расположения корпуса. Ответить врагу было нечем: зенитной артиллерии мы не имели. Больше всего пострадали склады боеприпасов и горючего; понесли мы также потери в людях и технике.

24 июня из Академии бронетанковых и механизированных войск прибыло пополнение: 2 батальона, вооруженных в основном танками БТ-7. Но по-прежнему совсем плохо было с автотранспортом. В таком положении в начале войны оказался не только наш корпус.

Предстояло срочно решить, как лучше организовать в боевые единицы те небольшие силы, которыми мы располагали. На совещании командиров дивизий, полков, их заместителей по политчасти, начальников штабов и родов войск пришли к единодушному мнению: в каждой танковой дивизии иметь по 2 танковых полка, в них - по одному танковому батальону двухротного состава (в каждой роте - по 3 взвода, во взводе - по 3 танка) и плюс 9 командирских машин. Таким образом, в каждой танковой дивизии предполагалось иметь по 45 танков. Кроме того, в танковые полки включалось по мотострелковому батальону и противотанковому артиллерийскому дивизиону.

В результате такой реорганизации наши танковые дивизии стали походить на боевые группы, способные обеспечить взаимную поддержку танков и пехоты в предстоящих боях. К тому же при необходимости можно было сравнительно быстро создать в корпусе танковый кулак из 60 - 70 боевых машин.

Сразу после совещания все разъехались по своим частям. С часу на час ожидали боевого приказа.

25 июня противник снова нанес два массированных бомбовых удара по станции Идрица и военному городку корпуса. На станции в этот момент находились 3 воинских эшелона: 2 с ранеными, подошедшие от границы, и 1 с семьями офицеров. Тяжелая была картина: мечутся напуганные люди, у одной женщины на руках ребенок, другая, прижав к себе узелок с пожитками, бежит куда-то. Кто-то стоит, будто окаменев, кто-то неподвижно лежит на земле. И некому оказать помощь этим людям, а фашистские летчики делают повторный заход, добивают раненых из пулеметов.

Во второй половине дня у нас появились зенитки. Они начали стрелять беглым огнем, сбили два "Юнкерса-87". Один из вражеских летчиков остался жив. Он показал, что видел танковые колонны своих войск в 50 - 60 км юго-западнее Даугавпилса. Не верилось, что так быстро и далеко враг мог прорваться в глубь нашей территории...

В тот же день мы получили приказ наркома обороны Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко - немедленно выдвинуться в район Даугавпилса, не допустить захвата города противником, занять оборону по Западной Двине и поступить там в распоряжение командующего Северо-Западным фронтом.

Против войск Северо-Западного фронта противник наступал группой армий "Север" в составе 16-й, 18-й полевых армий и 4-й танковой группы. Немецко-фашистское командование намеревалось внезапным ударом прорвать оборону советских войск на всю оперативную глубину, захватить Прибалтику и в дальнейшем овладеть Ленинградом. Враг создал мощную группировку, значительно превосходившую нас по силам, нашел уязвимое место на стыке 8-й и 11-й армий, прорвался между ними и начал быстро развивать наступление танковыми и моторизованными дивизиями. Но уже 24 июня благодаря ожесточенному сопротивлению советских войск его 16-я армия была остановлена в районе Каунаса, а 41-й мотокорпус 4-й танковой группы - в районе Шяуляя. Лишь 56-му моторизованному корпусу этой группы удалось продвинуться более чем на 100 км, достигнув м. Утяна. Создалась явная угроза быстрого выхода неприятеля к Западной Двине и захвата Даугавпилса.

В 16 час. 25 июня наш корпус выступил в направлении Даугавпилса.

Враг, видимо, засек начало марша и стал бомбить двигающиеся колонны, но части корпуса все шли и шли вперед.

Навстречу из пограничных районов Прибалтики бесконечными колоннами уходили на восток беженцы: старики, женщины, дети. Но самолеты с фашистской свастикой не щадили их.

Недалеко от небольшого городка Дагда мы с начальником штаба вышли из машины, чтобы осмотреть местность. На обочине дороги Асейчев увидел девочку лет одиннадцати-двенадцати с перебитой осколком авиабомбы ногой. Девочка кричала, изо всех сил звала мать. А рядом лежал обезображенный женский труп. Очевидно, это и была мать... Я поручил адъютанту немедленно доставить ребенка в медсанбат.

Во второй половине дня 27 июня наши дивизии, несмотря на значительные потери от ударов вражеской авиации, все же вышли в заданные районы. Обстановка была крайне сложной: авиация противника безраздельно господствовала в воздухе, поэтому все перегруппировки, передвижения и наступательные действия пришлось производить ночью, так как днем бомбардировочная и истребительная авиация противника наносила огромные потери и срывала любые замыслы.

Не успел еще штаб корпуса разместиться в роще километрах в двадцати северо-восточное Даугавпилса, как к нам подъехал заместитель командующего Северо-Западным фронтом генерал-лейтенант Степан Дмитриевич Акимов. Вид у него был усталый. Веки опухли и покраснели: вероятно, он не спал несколько суток. К тому же и вести он нам привез неутешительные.

- Дело серьезное, - сказал Акимов. - Вчера утром противник форсировал Западную Двину и ворвался в Даугавпилс. Попытки 5-го воздушно-десантного корпуса полковника И. С. Безуглого, еще не закончившего формирование, выбить гитлеровцев ни к чему не привели.

С. Д. Акимов сообщил, что для обороны рубежа Западной Двины на участке от ст. Ливаны до Краславы протяженностью примерно 80 км выдвигается 27-я армия генерал-майора Н. Э. Берзарина. Наш корпус, видимо, войдет в ее состав. Он спросил также, как мы намерены решать задачу, поставленную наркомом обороны.

Я доложил, что наступление мы начнем с утра 28 июня, так как противник, ворвавшийся в город, еще но успел, вероятно, подтянуть крупные силы и закрепиться. Выбив гитлеровцев из Даугавпилса, корпус должен будет занять оборону по северному берегу реки на фронте 15 - 20 км. Это позволит закрыть основные направления IF обеспечить фланги корпуса сильной разведкой.

Генерал-лейтенант утвердил это решение.

Через 2 часа штаб корпуса подготовил приказ: 46-й танковой дивизии наступать с севера, 42-н - с востока, 185-й моторизованной дивизии - во втором эшелоне. К 19 час. дивизии начали готовиться к наступлению. Я поехал в 46-ю. Бабийчук отправился в 42-ю.

Уточнив на местности задачу дивизии Копцова, мы направились и ее передовому отряду.

Глядя на молодых бойцов, беседуя с ними. я подумал о том, что уже через несколько часов они примут свой первый бой. И, может. многие навсегда уйдут из жизни... Вспомнил и свою юность. Мне было семнадцать, когда я добровольцем вступил в дивизию Буденного. В восьмом часу утра меня зачислили во взвод Т. М. Марченко, а уже в десять пришлось идти в первую атаку под хутором Воровская Балка на Дону. Невольно подумалось: "Вдруг убьют первым выстрелом... Хорошо бы уничтожить двух-трех белогвардейцев, а уж потом ничего не жаль...". Может быть, так же думали и хлопцы, с которыми я беседовал в дивизии В.А.Копцова.

Рано утром 28 июня корпус перешел в наступление.

Вскоре получили донесение. Лейтенант С М. Урсов - командир разведдозора - докладывал: "Завязал бой с десятью танками противника на юго-западной окраине села Малинова, подбил два". А примерно в 10 час. поступила радиограмма от командира отряда: "В семь часов ворвался в село Малинова (12 км северо-восточное Даугавпилса) и завязал бой с танками противника".

Спустя 40 мин. мы с комдивом Копцовым были уже на северной окраине села. Наблюдали бой отряда примерно с 30 танками неприятеля, усиленными мотопехотой и артиллерией. Позже мы узнали, что это был передовой отряд 56-го моторизованного корпуса генерала Манштейна.

- Ваши соображения? - спрашиваю Копцова.

- Обойду Малинову справа и ударю на Даугавпилс.

- Хорошо. Действуйте!

Часа через два дивизия совместно с частями 5-го воздушно-десантного корпуса полковника И. С. Безуглого ворвалась в Даугавпилс.

Бой принял ожесточенный характер. Кварталы города и даже-отдельные дома неоднократно переходили из рук в руки. Наши танкисты расстреливали врага в упор, давили гусеницами и броней, применяли таранные удары. Особенно отличился 91-й танковый полк полковника Ивана Прохоровича Ермакова.

Автоматчик И. П. Середа из полка Ермакова в одном из боев оказался рядом с неприятельским танком, остановившимся за укрытием и ведущим огонь из пулемета (пушка, по-видимому, была выведена из строя). Советский воин дерзнул его уничтожить, но пулей броню не пробьешь. Храбрец подкрался по канаве с тыла, быстро вскарабкался на танк и ударами саперного топора вывел из строя пулемет и экипаж фашистского танка. Огонь прекратился. В это время в атаку поднялось все подразделение и отбросило вражескую пехоту. Затем он подорвал еще один танк противотанковой гранатой.

За исключительную храбрость и боевую смекалку комсомолец Иван Павлович Середа8 в начале войны стал первым Героем Советского Союза в борьбе за свободу Латвии. В дальнейшем за мужество и боевое мастерство ему было присвоено офицерское звание.

В бою под Даугавпилсом рядом с Середой храбро действовал старшина Р. Ф. Фатихов, уничтоживший 6 гитлеровцев. Отличились в этом бою заместитель командира полка по политчасти Н. Г. Бояр, помощник начальника отдела политической пропаганды дивизии по комсомольской работе С. А. Дрожжин, инструктор отдела И. М. Лемешенко, разведчики В. Каманин и А. С. Данилов, впоследствии ставший Героем Советского Союза. Командир зенитной батареи 46-й танковой дивизии лейтенант А. И. Кожевников 28 июня подбил 2 неприятельских самолета и уничтожил более 30 гитлеровцев. Умело руководил огнем командир дивизиона капитан А. С. Коченюк.

На соседнем участке действовал 92-й танковый полк той же дивизии под командованием майора Н. Г. Косогорского. Только за один бой он уничтожил в районе д. Сумбр 19 вражеских танков и до 200 солдат и офицеров, оказав существенное влияние на успех действий всей дивизии.

Улицы Даугавпилса были усеяны вражескими трупами, кругом пылали фашистские танки, торчали стволы разбитых орудий, стояли покореженные автомашины. Командир 8-й немецкой танковой дивизии генерал Бранденбергер укрылся со своим штабом в крепости на южной окраине города.

Понесли потери и мы. Погиб смертью храбрых командир артиллерийского полка подполковник Михаил Иванович Карасев - герой боев на Халхин-Голе, ранен был командир дивизии Василий Алексеевич Копцов и другие воины.

Уже ощущался недостаток горючего и боеприпасов. На некоторых танках оставалось всего по 2 - 3 снаряда. Обстановка требовала немедленного ввода в бой 42-й и 185-й дивизий. Но их продвижение тормозили удары вражеской авиации. После полудня, дав указания Копцову не выпускать противника из Даугавпилса, я с оперативной группой выехал в 42-ю дивизию, чтобы ускорить ее движение к городу. Координацию боевых действий 46-й дивизии и 5-го воздушно-десантного корпуса стал осуществлять генерал-лейтенант С. Д. Акимов. 185-я моторизованная дивизия боевое задание получила по радио.

В пути мы получили радиограмму: 42-я дивизия приняла, бой с передовыми частями 121-й пехотной дивизии 16-й армии фашистов в районе Краславы на Западной Двине (40 км восточнее Даугавпилса). "Авангард - майор Горяинов - продолжает двигаться на Даугавпилс. В бою погиб заместитель комдива по политчасти полковой комиссар Чураков", - доложил Воейков. Глубоко сожалели мы о гибели этого храброго воина-коммуниста.

Чтобы не терять времени, я поехал к авангарду, а по радио передал: "Горяинову. Ускорить движение, ударить на Даугавпилс.-Лелюшенко". Такую радиограмму нельзя передать открытым текстом, но и не было времени на шифрование. Мы, танкисты, изобрели свой способ. Указание, переданное Горяинову, выглядело так: "ГРАЧ (Горяинов), ВЕТЕР (ускорить движение), ГРОМ (ударить), ДАР (Даугавпилс), ЛОМ (Лелюшенко)". Всего пять слов. Их было легко запомнить и передать за несколько секунд. А в динамичном танковом бою дорога каждая минута. Противник, естественно, мог расшифровать наш текст, но к тому времени бой, вероятно, уже закончится.

Вскоре мы догнали командира 42-го мотострелкового полка А. М. Горяинова и командиров батальонов в нескольких километрах восточнее Даугавпилса, рассказали о самоотверженных действиях 46-й дивизии в городе. Слушали они с восхищением. Потом Горяинов сказал:

- Наши тоже под Краславой хорошо дрались. Взять, к примеру, старшего политрука Болотова - он первым бросился в бой, увлекая за собой остальных, или ефрейтора Костенко, который пленил трех гитлеровских солдат вместе с их командиром.

Этот случай меня заинтересовал. Попросил вызвать Костенко, и вскоре тот с улыбкой рассказывал:

- Гитлеровцев было шесть, а нас двое в головном дозоре.

Выскочили они из-за кустов, наставили автоматы и давай кричать по-своему, вроде: "Сдавайся!". Нет, думаю, так не пойдет. Мы с Куликовым прыгнули к кустам, а там - яма с водой. За руку Куликова крепко уцепился фашист. Я ударил его прикладом, и он повалился в воду. Остальные окружили яму. Надеялись, видно, взять нас живыми. Я крикнул своим: "Здесь фашисты!". Тут-то и подоспело основное ядро нашей разведгруппы. Немцы - наутек. Я успел дать очередь. Двух убил сам, одного - Куликов. Остальные сдались.

Поблагодарив ефрейтора за находчивость, я решил допросить пленных. Из их показаний следовало, что якобы левее 121-й пехотной дивизии врага, у Западной Двины, действуют еще части какой-то другой дивизии. Видимо, после нашего удара в Малиново и в Д-аугавпилсе противник направил новые силы несколько восточнее, чтобы попытаться быстро форсировать реку, а затем обрушиться на фланг и тыл нашей 46-й дивизии, сражавшейся в городе.

Вскоре это предположение подтвердилось. Разведгруппа капитана Рябченко установила, что в 8-10 км восточнее Даугавпилса гитлеровцы переправляются на северный берег и уже заняли небольшой плацдарм.

- Вот и наступил ваш черед, майор! - говорю Горяинову.

К этому времени в авангард прибыл и Воейков. Обрисовав ему обстановку, я приказал авангардом атаковать неприятеля вдоль реки и с ходу отрезать его от переправ, а танковыми полками нанести удар с севера и востока. Цель - окружить и уничтожить противника. Воейков дал указания Горяинову отрезать перенравившегося противника от р. Западной Двины и уехал к главным силам. Развертывание и движение авангардного полка происходило четко, как на учебном плацу. Через час гитлеровцев удалось отрезать от реки.

Вскоре Воейков привел основное ядро дивизии и при поддержке артиллеристов майора Ивана Матвеевича Макарова и 18 самолетов-штурмовиков взял группировку гитлеровцев в клещи. Около 400 солдат и офицеров 3-й мотодивизии фашистов было уничтожено, 285 человек, в том числе 10 офицеров, сдались в плен. Было подбито несколько танков, 16 орудий, 26 минометов, из них 9 раздавил гусеницами механик-водитель танка В. И. Лаптев и 3 - командир танка И. С. Кретов. Это явилось для нас крупной победой, происшедшей на седьмой день войны, когда враг теснил советские войска на большинстве участков.

Успех надо было закрепить. Для нападения на тылы неприятеля А. М. Горяинов направил через Западную Двину 8 танков-амфибий с десантом мотопехоты. Этот отряд во главе с капитаном Ивановым смело ударил по штабу 56-го моторизованного корпуса гитлеровцев, уничтожил свыше роты пехоты и до 35 автомашин. В книге "Утерянные победы" этот случай так описан самим Манштейном: "Опасность нашего положения стала ясной особенно тогда, когда отдел тыла штаба корпуса подвергся нападению... недалеко от КП корпуса"9

Посадив на захваченные у врага автомашины сотню военнопленных, комдив отправил их под конвоем через населенные пункты на восток.

- Пусть народ видит, что мы умеем бить фашистов, - сказал Горяинов.

К этому высказыванию присоединился и его заместитель по политической части батальонный комиссар Косарев.

Через 2 часа дивизия завязала бой за восточную окраину города.

К вечеру, подтянув в район Даугавпилса свежие силы, враг после мощных ударов авиации контратаковал танковые дивизии Воейкова и Копцова. Бой принял настолько ожесточенный характер, что северная часть города трижды переходила из рук в руки. Боеприпасы и горючее иссякали. Дивизия Рудчука продолжала сдерживать натиск неприятеля на северо-восточной окраине. Соседа справа (десантников И. С. Безуглого) противник оттеснил на 8 - 10 км к северо-востоку и начал обходить правый фланг корпуса.

Оценив складывающуюся обстановку, мы решили отойти и занять оборону на более выгодном рубеже - между озерами Рушону и Дридза, северо-восточное Даугавпилса, а отдельные отряды оставить на правом берегу Западной Двины, чтобы препятствовать продвижению врага.

В боях под Даугавпилсом 28 июня 21-й механизированный корпус в тесном взаимодействии с авиацией и десантниками нанес серьезный урон частям 56-го моторизованного корпуса врага. Много танков, орудий и минометов было подбито и уничтожено. Около тысячи вражеских солдат и офицеров остались на поле боя.

По тылам и флангам врага одновременно наносили удары части 11-й армии генерал-лейтенанта В. И. Морозова, отходившие от границы. В результате противник был задержан на Западной Двине у Даугавпилса с 28 июня по 2 июля. По этому поводу Манштейн впоследствии писал: "Вскоре нам пришлось на северном берегу Двины обороняться от атак противника, поддержанных одной танковой дивизией. На некоторых участках дело принимало серьезный оборот"10.

В ночь на 29 июня наш корпус отошел на новый рубеж, оставив свои передовые отряды на Западной Двине. Справа были части 5-го воздушно-десантного корпуса, слева должна была занять оборону 112-я стрелковая дивизия 22-и армии Западного фронта.

Ко 2 июля противник подтянул к Западной Двине основные силы 16-й полевой армии и 41-й моторизованный корпус 4-й танковой группы под командованием генерала Рейнгардта. (Спустя 4 месяца мы вновь сразимся с этим фашистским генералом под Москвой и Клином, где его войскам будет нанесен сокрушительный удар.)

Командующий 27-й армией генерал-майор Н. Э. Берзарин, правильно оценив создавшуюся обстановку, передал мне по телефону, что враг сосредоточил крупные танковые и пехотные соединения в районах Екабпилса и Даугавпилса и может перейти в наступление в любой момент. В 2 час. ночи 2 июля мы уже получили приказ командарма: "Прочно удерживать оборону и начать отход последовательно, по рубежам, только под давлением превосходящих сил противника, не допуская прорыва вражеских войск на отдельных направлениях и разгрома соединений 27-й армии".

Однако уже в 8 час. утра Берзарин отменил приказ об обороне и отдал новый - о переходе войск армии в наступление в 9 час. с задачей ликвидировать противника на северном берегу Западной Двины и овладеть Даугавпилсом. Этот приказ корпус получил только в 10 час. утра того же дня.

К сожалению, в начале войны бывали случаи, когда приказы отдавались без учета реальной обстановки. Второй приказ был дан в соответствии с директивой командующего Северо-Западным фронтом генерал-полковника Ф. И. Кузнецова, который, с нашей точки зрения, недоучитывал конкретных условий. Войска 27-й армии не имели для наступления ни достаточных сил, ни боеприпасов, ни горючего. Больше того, противник многократно превосходил нас в танках и пехоте, а в воздухе господствовал безраздельно. Ко 2 июля на северном берегу Западной Двины, на участке Екабпилс, Краслава гитлеровцы сосредоточили до 10 дивизий, полностью готовых к наступлению. Нам казалось, что решение наступать в такой обстановке может привести к пагубным последствиям.

Не успели наши части занять исходное положение для наступления, как около полудня против корпуса одновременно начали наступать 8-я танковая, 3-я моторизованная, дивизия СС "Мертвая голова", 290-я и 121-я пехотные дивизии. В тяжелых боях мы отбивали удары танков и пехоты противника и с наступлением темноты отошли. Если бы мы начали наступление, корпус, безусловно. понес бы тяжелые потери и был бы разгромлен. В создавшихся условиях очень важно было сохранить части, уже закаленные в боях и накопившие некоторый опыт борьбы с весьма сильным врагом. К этому времени мы потеряли почти половину личного состава и боевой техники и имели всего около 4 тыс. человек. В этой тяжелой обстановке, отбивая непрерывные атаки гитлеровских танков и авиации, корпус вынужден был отходить на северо-восток, изматывая силы противника в оборонительных боях.

...В первой половине дня 2 июля я отправился в 42-ю танковую дивизию - там было особенно тревожно. На опушке небольшой рощи встретил комдива.

- Только что в двадцати километрах юго-западнее городка Дагда захвачено двенадцать немецких мотоциклистов из дивизии "Мертвая голова", - доложил Воейков. - Где ее главные силы, установить пока не удалось. Я приказал Горяинову занять оборону в шести километрах юго-западнее городка, фронтом на запад. Танковые полки готовятся нанести удар во фланг и тыл противника, если тот предпримет наступление.

Едва комдив закончил доклад, как в 400 м от нас с шумом и стрельбой на большой скорости проскочили в городок около 200 вражеских мотоциклистов, прорвавшихся через наше боевое охранение.

В городке в это время находились квартирьеры штаба корпуса (7 командиров, 12 сержантов и красноармейцев) во главе с заместителем начальника оперативного отдела штаба корпуса майором Голиком. Квартирьеры смело вступили в схватку, Голика ранили, но он остался в строю и продолжал руководить боем. Четырех фашистов лично уничтожил начальник разведки корпуса майор Н. Я. Гуденин.

Недалеко от командного пункта дивизии размещался резерв корпуса - мотоциклетный и танковый батальоны. Подчинив их заместителю командира дивизии полковнику Н. В. Булаху, я приказал уничтожить ворвавшихся в городок гитлеровцев.

В коротком бою были истреблены почти все эсэсовцы, за исключением 32 солдат и 2 офицеров, которые предпочли сдаться в плен. В качестве трофеев нам досталось 126 исправных мотоциклов с полным вооружением. Из показаний пленных выяснилось, что это был разведотряд дивизии СС "Мертвая голова", который вел разведку в направлении Дагда - Себеж. За ним должны следовать какие-то части. Какие - установить не удалось.

Воейков уточнил задачу полкам: охватить неприятеля с флангов. Все тщательно замаскировали. Враг и не подозревал, что его разведотряд полностью уничтожен. Полагая, что он благополучно прошел Дагду и движется дальше на северо-восток, эсэсовцы направили по этой же дороге авангард из 200 автомашин, 15 бронетранспортеров, 18 орудий и 10 танков. Примерно через 1,5 часа гитлеровцы появились у Дагды. Не дав авангарду войти в городок, 42-я дивизия внезапно атаковала его с фронта и флангов. В течение часа все было кончено. Командир дивизии Н. И. Воейков мастерски руководил боем11.

Умело действовал в этом бою командир роты П. П. Тезиков. Он терпеливо выждал время, и в нужный момент его рота ударила по фашистам с тыла, смяла их боевые порядки, уничтожила до 100 эсэсовцев.

Вспоминая о боях на северном берегу Западной Двины, Манштейн писал о дивизии "Мертвая голова": "В ходе боев я все время должен был оказывать помощь дивизии, но не мог предотвратить ее сильно возрастающих потерь. После десяти дней боев три полка дивизии пришлось свести в два"12.

Наша 42-я танковая дивизия удерживала рубеж в районе Дагды до исхода дня 3 июля. Но на правом фланге 27-й армии крупные силы гитлеровцев прорвали оборону и овладели г. Резекне (около 100 км северо-восточнее Даугавпилса). Положение осложнилось. Попытка выбить противника из Резекне не увенчалась успехом. Группа генерал-лейтенанта С. Д. Акимова (части 5-го воздушно-десантного корпуса) с боями вынуждена была отступать в направлении Карсава - Остров.

К вечеру мы получили письменный приказ командарма: немедленно начать организованный отход корпуса, занять новый рубеж Лудза, Лаудери и удерживать его до исхода дня 4 июля.

185-я и 46-я дивизии отходили с боями. Особенно тяжело было 42-й танковой дивизии. Противник стремился во что бы то ни стало окружить и уничтожить ее.

Прикрывать отход дивизии Воейков поручил полку Горяинова. Тот занял оборону северо-западнее Дагды. На рассвете 4 июля гитлеровцы потеснили боевое охранение и начали приближаться к переднему краю обороны полка.

Когда неприятель оказался как на ладони, последовал шквал огня из всех видов оружия. Несколько вражеских танков и орудий сразу же были подбиты. Гитлеровцы остановились. Воспользовавшись замешательством, полк Горяинова контратаковал и прорвался к командному пункту 121-й пехотной дивизии 16-й немецкой армии. В ходе боя был убит командир этой дивизии генерал Ланцелло. Отважно действовали в этом бою политрук роты К. В. Матюшевский13, лично уничтоживший в рукопашной схватке 8 гитлеровцев, пулеметчик А. И. Ворончук, сразивший 5 фашистов, инструктор отдела политической пропаганды дивизии старший политрук П. Ф. Тюрнев и другие бойцы и командиры. Их примеру следовали многие.

Полк Горяинова нанес удар тем же вражеским частям, которые громил в Краславе, идя на Даугавпилс 28 июня.

Обстановка оставалась сложной. Воейкову не удавалось связаться с Горяиновым (радиосвязь работала с большими перебоями), а нужно было срочно отдать ему приказ об отходе на следующий рубеж, иначе полк мог попасть в окружение. Начальник связи корпуса подполковник А. Я. Остренко. большой мастер своего дела, принимал все меры, чтобы связаться с полком, но тщетно - Горяинов не отвечал. Да и нельзя было во всем винить связистов. Радиостанции у нас в то время не отличались надежностью, и с зарядкой их дело обстояло неважно. Часто нарушалась и проводная связь. Нередко мы вынуждены были посылать с приказами связных на самолетах, автомашинах, мотоциклах.

Чтобы быстрее связаться с Горяиновым, теперь тоже нужен был смелый и находчивый человек, который сумел бы пробраться по территории, занятой врагом. Кого послать? Большинство штабных командиров сейчас в полках.

- Кто возьмется передать Горяинову приказ? - спрашиваю трех командиров, стоящих рядом с Остренко.

- Я! - вызвался следователь корпуса военюрист 2-го ранга Савелий Григорьевич Новиков.

Я усомнился, сумеет ли военюрист выполнить поручение, требующее военных навыков, но время не ждало. Решил послать Новикова. Дал ему карту, рассказал, где искать Горяинова, предупредил, что никаких пометок на карте делать нельзя.

За 6 часов Новиков добрался в полк, выполнил поручение и вернулся. Увидев военюриста, я удивился и обрадовался, обнял его и от души поблагодарил14.

Наступление превосходящих сил противника вынудило нас 4 июля оставить рубеж Лудза, Лаудери и с боями отойти к Себежу и Опочке. А на следующий день генерал Берзарин приказал отвести все войска армии на старую государственную границу СССР и занять оборону по рекам Лже и Синей на рубеже Пустошка, Красно-городское, Мозули.

В ночь на 6 июля к нам в штаб прибыл член военного совета Северо-Западного фронта корпусной комиссар В. Н. Богаткин15. С Владимиром Николаевичем я познакомился еще в 1940 г., когда он был начальником Политуправления Московского военного округа, а я командовал 1-й Московской пролетарской мотострелковой дивизией.

Перед тем как начать разговор со мной, Богаткин решил заслушать доклад начальника штаба об обстановке. А. А. Асейчев16 все детально доложил. Он точно знал, что и где делается в любой час. Владимир Николаевич поблагодарил начальника штаба.

- Мне хотелось бы поточнее узнать, как складывается обстановка на Северо-Западном фронте в целом и создаются ли оборонительные рубежи позади нас, на ленинградском направлении, - обратился я к члену военного совета.

- Немного погодя отвечу, а сейчас слушайте. Командование фронта высоко оценило действия вашего корпуса. Награждены более 600 человек, в том числе и вы, Дмитрий Данилович. Поздравляют - он крепко пожал мне руку и продолжал: - Обстановка, прямо скажем, сложная. Противник усиливает продвижение по всему фронту. И особенно в направлении Остров - Псков. Здесь он создал сильный танковый кулак в три, а может быть, и в четыре дивизии и совместно с мотопехотой при поддержке авиации идет напролом. Вы спрашивали насчет оборонительных рубежей? Их строят не только наши инженерные войска, но и многотысячные отряды рабочих ленинградских предприятий. И вы неплохо им помогаете тем, что сдерживаете натиск врага. А теперь, товарищ Лелюшенко, расскажите, как дела у вас.

- Сильно напирает противник, товарищ корпусной комиссар. Бьем, а он продолжает лезть, особенно в направлении Опочка - Новоржев.

- Да, это одно из важных для него направлений, - подтвердил Богаткин.

Наутро мы с Владимиром Николаевичем выехали в 46-ю дивизию. Здесь наступали 2 танковые и моторизованная дивизии врага. Нас встретил командир Концов17. Он доложил, что сегодня противник уже 2 раза танками с пехотой при поддержке 30 бомбардировщиков пытался прорвать нашу оборону. Но попытки его были тщетны. Наши храбрецы успешно отбили все вражеские атаки. Исключительную доблесть при отражении самолетов противника проявили зенитчики А. С. Коченюка, сбив 5 фашистских стервятников.

Владимир Николаевич с нескрываемым восхищением смотрел на Копцова. Дважды раненный за эти дни, Василий Алексеевич оставался в строю. Правая рука полковника была аккуратно подвязана и вложена за отворот комбинезона, на голове темно-синяя, под цвет танкистского шлема, повязка.

Побеседовали с В. А. Копцовым и замполитом В. И. Черешню-ком о задачах дивизии, побывали в танковом полку И. П. Ермакова. Прощаясь, Богаткин сказал:

- Нужно стойко держаться, скоро придет подкрепление, и тогда, вероятно, появится возможность дать вам передышку. Командование знает, что корпус находится в непрерывных боях и понес тяжелые потери. Есть решение вывести вас в резерв фронта, пополнить личным составом, вооружением, боеприпасами.

В те тяжелые минуты было очень приятно, что член военного совета фронта нашел время побывать в полках, ведущих бои в сложной обстановке. Надо ли говорить, как это подняло наше настроение.

Вечером 6 июля гитлеровцы начали наступление на Опочку. Их встретили контратаками стрелковые полки Б. С. Маслова, Г. И. Чернова, особенно батальон майора К. И. Рогатеня, подразделения лейтенанта С. Т. Коровина, сержантов В. Г. Соннова и Г. Е..Вероменко и артиллерийский взвод лейтенанта М. В. Ревва из 185-й дивизии при огневой поддержке артиллерийского полка Т. Н. Вишневского из этой же дивизии.

В районе Опочки врагу был причинен большой урон. Дивизия П. Л. Рудчука остановила неприятеля. Петр Лукич проявил смекалку, удачно применив в условиях лесисто-болотистой местности противотанковые и противопехотные заграждения.

Большую помощь комдиву оказывал полковой комиссар А. И. Шмелев18. Неутомимый труженик, он настойчиво проводил партийно-политическую работу в сложных условиях. В наступлении, обороне Шмелева всегда можно было видеть на самых ответственных участках, о чем не раз говорил и Рудчук.

В эти же дни мы получили распоряжение командующего 27-й армией о выводе корпуса в резерв. Начали передавать боевые участки другим частям 27-й армии, но противник повел столь яростные атаки танками и авиацией, что нечего было и думать о выходе в резерв.

В те тяжелые дни к нам прибыл начальник артиллерии 27-й армии полковник Николай Михайлович Хлебников и оказал нам квалифицированную помощь, за что мы были благодарны ему.

Упорные оборонительные бои продолжались весь июль и часть августа, до тех пор пока мы не вышли к р. Ловать.

21-му механизированному корпусу, как и многим другим соединениям, которые приняли на себя первые удары врага, пришлось вести тяжелые оборонительные бои методом подвижной обороны. не имея соседей, с открытыми флангами. В мирных условиях мы. к сожалению, мало учились этому виду боя. Да и в инструкциях данный вопрос недостаточно был отражен. И все же в той сложной обстановке, учась буквально на ходу, корпус вместе с другими войсками Северо-Западного фронта сумел задержать наступление немецко-фашистских войск на Ленинград. В районе Западной Двины были созданы условия для подхода наших резервов в организации оборонительных рубежей. И не случайно Манштейн писал о тех днях: "Цель - Ленинград - отодвигалась от нас в далекое будущее..."19.

Заслуги корпуса высоко оценила Родина: несколько сот воинов получили государственные награды.

В июле 1941 г. Ставка приняла решение упразднить механизированные корпуса, их дивизии подчинить непосредственно армиям и приступить к формированию танковых бригад, полков и отдельных батальонов. Расформировали и 21-й мехкорпус. В конце августа меня вызвали в Москву для нового назначения.

Столица уже испытала налеты вражеской авиации. Началась эвакуация населения. Город посуровел. По улицам шагали патрули, повсеместно проводилось затемнение. Тем, кто находился в городе, казалось, что фронт еще далеко, что, хотя наши войска и отступают, скоро они вышвырнут захватчиков за пределы страны.

А между тем бои уже шли в районе Смоленска.

28 августа мне приказали явиться в Кремль, в Ставку. Всю свою сознательную жизнь я провел в строю. В центральных правительственных учреждениях бывать не приходилось. Шел в Кремль с большим волнением.

Не успел осмотреться в приемной, как ко мне подошел человек в штатском. Сначала показалось, что мы уже где-то встречались.

- Вы, наверно, с фронта? - спросил он.

- Да, только вчера.

- Давайте познакомимся. Моя фамилия Малышев. Я представился.

- Присядем. Хотелось бы кое-что спросить у вас. Присели.

- Скажите, как показали себя в боях наши Т-34?

- Очень хорошо. Танки противника T-IV с их короткоствольной пушкой по силе огня, маневренности и броневой защите не идут с тридцатьчетверками ни в какое сравнение.

- А как БТ и Т-26?

- Эти явно устарели. Еще до начала войны мы, танкисты, предлагали надеть на них дополнительную броню. Приходилось приспосабливать к этим машинам так называемые экраны, делать их своими силами в походных мастерских. Помню, в экранированный таким образом танк Т-26, где я находился, попало двенадцать снарядов. И ни один не пробил броню! Но это предложение не было реализовано.

- Решение в свое время состоялось, но не было доведено до конца, - с горечью сказал Малышев. - Но теперь мы проектируем новые машины. Хотите посмотреть модель?

- Хочу, конечно... Но меня могут вызвать.

- Найдут - это рядом.

Мы поднялись наверх. У входа в кабинет на табличке читаю:

"Заместитель Председателя Совнаркома В. А. Малышев"20.

В кабинете Вячеслав Александрович взял со стола увесистую модель незнакомого мне танка. На башне - 2 пушечных ствола. Внешне машина напоминала тридцатьчетверку, только башня была перенесена к корме.

- Что подсказывает боевой опыт? - спросил Малышев.

- Честно? - Я с пристрастием разглядывал модель.

- Совершенно честно, что думаете.

- Тут две пушки. Значит, нужно иметь двух наводчиков, двух заряжающих. Габариты танка от этого увеличатся. Увеличится и вес машины, а следовательно, замедлится маневр. Может быть, лучше поставить одну пушку, но дать к ней побольше боеприпасов, посильнее сделать броню, особенно в лобовой части корпуса и башни. Побольше иметь горючего.

- Соображения серьезные, над этим следует подумать, - сказал Вячеслав Александрович.

Через несколько минут я вернулся в приемную. После того как часовой проверил пропуск, ко мне подошел командир:

- Вы товарищ Лелюшенко?

- Да.

- Прошу, товарищ генерал, заходите!

В кабинете я увидел И. В. Сталина и начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова. Сталин, задумавшись, стоял у стола, на котором лежала оперативная карта. Я представился. Он внимательно посмотрел на меня и спросил:

- Когда вы сформируете танковые бригады?

Видимо, Сталин полагал, что мне известно о новом назначении.

- Какие? Я не знаю, о каких бригадах идет речь.

- Разве?

- Я только вчера с фронта.

- Ну, хорошо. На вас возлагается ответственная задача. Товарищ Шапошников, подробно объясните Лелюшенко цель нашего, вызова.

Борис Михайлович сказал:

- Вы назначены заместителем начальника Главного автобронетанкового управления Красной Армии и начальником Главного управления формирования и укомплектования антобронетанковых войск. Вам поручается в сжатые сроки сформировать 22 танковые бригады. Материальная часть будет поступать с заводов страны " из ремонтных мастерских. План формирования в Главном автобронетанковом управлении есть. По мере готовности бригад докладывайте нам через товарища Федоренко или непосредственно в Ставку.

Затем Сталин спросил о фронтовых делах.

Я сказал, что, на мой взгляд, целесообразно восстановить в армии корпуса. Мне казалось также, что в полках надо иметь подразделения автоматчиков, а распыленные по стрелковым батальонам 82-мм минометы необходимо свести в полковые дивизионы, что дало бы возможность массировать огонь. Коснулся и некоторых других вопросов, в частности конструкции танков.

- Ваши предложения будут рассмотрены, - сказал Верховный Главнокомандующий.

В Главном автобронетанковом управлении меня встретил с газетой в руках майор А. Ефимов, который в числе других был направлен в Москву после расформирования 21-го корпуса.

- А наш-то Александр Михайлович по-прежнему бьет фашистов! - Он протянул мне "Правду".

Очерк назывался "Горяиновцы". Он рассказывал об ударе по одному из штабов противника, нанесенном 42-м мотострелковым полком А. М. Горяинова. Разгромив штаб, горяиновцы в числе трофеев захватили 2 автомашины с "железными крестами".

- Дерутся наши ребята отлично! - с завистью произнес Ефимов. - Скорее бы вернуться к ним!

- Потерпите. Придет время, и нас позовут, - ответил я.

Накануне Ставка послала генерал-лейтенанта Я. Н. Федоренко на Северо-Западный фронт для изучения боевого опыта. Временно обязанности начальника Главного автобронетанкового управления исполнять приказали мне.

В те дни довелось часто встречаться с Вячеславом Александровичем Малышевым, который руководил танковой промышленностью. Поражала его кипучая энергия. Будучи очень занятым человеком, Малышев не упускал случая встретиться и поговорить с фронтовиками-танкистами, терпеливо выслушивал их предложения и замечания. Он часто бывал на полигонах, где испытывались новые машины, провожал в действующую армию сформированные танковые соединения. Ему можно было позвонить поздно ночью или рано утром - Вячеслав Александрович был на рабочем месте. Он не имел привычки откладывать принятие решения. Работать с таким человеком было приятно и легко.

Малышев сплотил вокруг себя талантливых конструкторов, которые создали великолепные танки. Благодаря его неустанным трудам наша танковая промышленность в короткие сроки перестроилась на военный лад, стала давать фронту хорошие боевые машины. Блестящий руководитель с глубокими инженерными знаниями, Вячеслав Александрович был одним из выдающихся организаторов развертывания танковой промышленности в годы войны.

Уместно здесь вспомнить кипучую, неиссякаемую энергию тогдашнего наркома вооружения Дмитрия Федоровича Устинова. С ним тоже мне приходилось встречаться.

Во второй половине сентября с фронта шли тяжелые вести. Войска Юго-Западного фронта в ходе ожесточенных боев понесли большие потери. Своевременное предложение генерала армии Г. К. Жукова об отводе войск на восточный берег Днепра было отклонено. И лишь 17 сентября 1941 г. Ставка дала разрешение на отвод войск. Но войска Юго-Западного фронта были окружены, и управление ими, по существу, вскоре было потеряно21.

29 сентября - 1 октября 1941 г. состоялась Московская конференция представителей трех держав - СССР, США и Англии по вопросам взаимных военных поставок. Со стороны Советского Союза в работе конференции участвовали И. В. Сталин, К. Е. Ворошилов, представители наркоматов обороны, Военно-Морского Флота и иностранных дел. Советскую делегацию возглавлял нарком иностранных дел В. М. Молотов, английскую - лорд В. Бивербрук, американскую - А. Гарриман. Н. Д. Яковлев и я были включены в состав советской делегации в качестве военных экспертов и вели переговоры о поставках Советскому Союзу танков и артиллерийского вооружения. В официальном коммюнике, опубликованном после конференции, говорилось, что она имела целью решить вопрос, "как наилучшим образом помочь Советскому Союзу в том великолепном отпоре, который он оказывает фашистскому нападению", а также вопросы "о распределении общих ресурсов" и "о наилучшем использовании этих ресурсов".

Военные эксперты союзников на словах выражали полное понимание наших нужд, восхищались мужеством советских войск. Однако, когда дело доходило до решений, проявляли уклончивость. Ссылаясь на трудности доставки и собственные нужды, они всячески старались затянуть сроки поставок и сократить их размеры.

Работа в управлении была напряженной. Танков мы получали в несколько раз меньше, чем требовали войска, так как заводы, переведенные на Урал, еще не смогли наладить производство.

Истинную радость испытывали работники управления в дни отправки на фронт новых танковых бригад. Правда, танков в бригадах было немного, но все машины - новые, с хорошей броней а оружием. Впоследствии эти бригады отличились во многих сражениях. Командовали ими замечательные командиры: полковники А. Г. Кравченко, Н. Н. Радкевич, М. Д. Соломатин, Ф. Т. Ремизив, Т. С. Орленко и др.

Танковые бригады формировались под Москвой и в других местах. Командирами средних и тяжелых танков, как правило, назначали лейтенантов и старших лейтенантов; батальонами командовали подполковники; бригадами - полковники и генералы. Личный состав имел боевой опыт, уже участвовал в боях. Подавляющее большинство были коммунисты и комсомольцы.

Реальную помощь по укомплектованию танков радиосредствами оказывал нам начальник Главного управления связи РККА, заместитель наркома обороны, народный комиссар связи СССР И. Т. Пересыпкин.

По указанию Ставки танковые бригады нередко отправлялись на фронт походным порядком прямо из районов формирования. Настроение у всех было боевое. На прощальных митингах красноармейцы и командиры клялись по-суворовски бить врага, и слово свое держали.

С фронта приходили добрые вести. В списках награжденных, которые регулярно публиковались в печати, мы часто встречали имена знакомых танкистов.

В последних числах августа меня пригласили в Кремль для вручения награды.

Вместе с фронтовиками в Свердловском зале собрались бойцы МПВО отличившиеся при отражении первых налетов вражеской авиации на Москву. Среди них было немало женщин и молодых девушек. В минуту опасности они тушили пожары, смело обезвреживали зажигательные бомбы. Сейчас славные москвички сидели притихшие, серьезные.

Нам объявили, что вручать награды будет Михаил Иванович Калинин. Когда вошел Михаил Иванович, все встали и зааплодировали. Но он замахал руками: "Это вам надо аплодировать, герои, верные защитники Родины! Вам, а не мне. Примите мои самые горячие поздравления".

Калинин произнес короткую речь. Он сказал, что ему доставляет большое удовольствие вручить ордена воинам, которые научились бить врага. А скоро все красноармейцы и командиры научатся бить его бесстрашно и умело, и тогда мы погоним гитлеровцев с нашей священной советской земли.

Один за другим подходили мы к Михаилу Ивановичу и крепко жали его сухую, старческую руку. Он по-отцовски обнимал награжденных, желал им новых боевых успехов. И то и дело смахивал платком набегавшие на глаза слезинки.

От имени награжденных слово предоставили мне. Я заверил, что фронтовики сделают все, чтобы выполнить свой долг перед Родиной.

Когда все стали расходиться, М. И. Калинин задержал меня:

- К вам, товарищ Лелюшенко, у меня несколько вопросов. - И, заметив мое смущение, добавил: - Побеседуем немного. Мне очень хочется знать, как вы воюете на фронте. Выпьем по стакану чаю. Не возражаете?

Мы сели на диван у столика. Принесли чай. Михаил Иванович спросил:

- Очень трудно там?

- Трудно: сила у врага большая.

- Вот ведь как получилось... Думали разбить врага у границ, если он нападет, а приходится отступать. Нелегко. Это надо пережить. Надо выстоять, иного выхода у нас нет.

Калинин расспрашивал о боях, в которых мне довелось участвовать, интересовался качеством нашего и вражеского оружия.

Речь зашла и о порядке вручения наград. Я сожалел, что мало кто с фронта может приехать в Москву за орденом. Люди нередко гибнут, так и не увидев заслуженной награды.

- Это непорядок. Его надо срочно исправить. Обязательно продумаем, как сделать так, чтобы герои получали награды непосредственно на фронте, сразу после боя. Нельзя лишать воинов этой радости. Ведь воин, отмеченный Советской властью, - это особый воин. Он у всех на виду. С него берут пример, на него равняются. Он сам становится другим, сознавая свою особую ответственность, - сказал Калинин.

Задушевность тона Михаила Ивановича побудила меня поделиться тем, что наболело. Я сказал, что, на мой взгляд, напрасно было упразднено корпусное звено, без которого командарму трудно управлять войсками, имея в прямом подчинении 6 - 9 дивизий. Критически отозвался я и об организационной структуре нашей авиации и высказал мнение, что лучше иметь однотипные по составу самолетов дивизии или корпуса, подчиненные фронту или Ставке, вместо смешанных. Подчиненность авиационных соединений командующим общевойсковыми армиями исключала возможность массированного применения авиации, тем более смешанного состава.

Михаил Иванович подумал и посоветовал:

- Эти вопросы очень важные, отмахиваться от них нельзя. Доложите их в Генеральном штабе.

Руководствуясь его советом, я высказал свои соображения Б. М. Шапошникову.

О беседе с М. И. Калининым я вспоминал потом не раз, часто рассказывал командирам и красноармейцам о замечательном большевике-ленинце, которому даже большие государственные заботы не мешали слышать биение солдатского сердца.

...Моя работа в автобронетанковом управлении кончилась совершенно неожиданно. Поздно вечером 1 октября дежурный сказал, что меня срочно вызывают в Ставку. Зачем опять? В тот день я уже несколько раз докладывал о готовности сформированных бригад, получил указание - когда, куда и какие бригады отправить.

Собрал сводки и документы. Камуфлированная машина понеслась по пустынным московским улицам. Через несколько минут я был уже в приемной. Миновав массивную дверь, зашагал по широкому коридору к знакомому кабинету. На этот раз ждать пришлое! недолго.

- Вы много раз просились на фронт. Сейчас есть возможность удовлетворить вашу просьбу, - сказал Сталин.

- Буду рад.

- Ну и хорошо. Срочно сдавайте дела по управлению и принимайте 1-й гвардейский стрелковый корпус. Правда, этого корпуса пока еще нет, но вы его сформируете в самый кратчайший срок. Вам ставится задача: остановить танковую группу Гудериана, прорвавшую Брянский фронт и наступающую на Орел. Все остальное уточните у товарища Шапошникова.

- Благодарю за доверие! - ответил я и отправился к Шапошникову.

Борис Михайлович сказал, что решение о создании корпуса принято 27 сентября, познакомил меня с оперативной обстановкой. Она была весьма сложной. О замысле противника и его группировке мы имели лишь ориентировочные данные. Позже стало известно, что противник для наступления на Москву в конце сентябре 1941 г. сосредоточил 75 отборных дивизий, в их числе 22 танковые и моторизованные, 1,8 млн. человек, свыше 14 тыс. орудий и минометов, 1700 танков, 1390 самолетов. Врагу противостояли силы наших трех фронтов: Западного - под командованием генерал-полковника И. С. Конева, Резервного, возглавляемого Маршалом Советского Союза С. М. Буденным, Брянского - генерал-полковником А. И. Еременко, - насчитывавшие в общей сложности около 1250 тыс. человек, 7600 орудий и минометов, 990 танков, 677 самолетов в основном устаревших конструкций. Замыслом врага было прорвать оборону советских войск, окружить и уничтожить наши основные силы в районе Вязьмы и Брянска, до наступления зимы овладеть Москвой и тем предрешить исход войны. Этой операции враг дал название "Тайфун"22.

Б. М. Шапошников сообщил, что в течение 4 - 5 дней необходимо сформировать 1-й гвардейский стрелковый корпус, в состав которого войдут: 5-я, 6-я гвардейские стрелковые и 41-я кавалерийская дивизии, 4-я и 11-я танковые бригады и 2 артполка; а несколько позже будут подчинены 5-й воздушно-десантный корпус, 3 дивизиона реактивной артиллерии и 6-я резервная авиационная группа. Нам ставилась задача не допустить противника к Орлу. Корпус будет подчиняться непосредственно Ставке. Штаб корпуса предстояло укомплектовать за счет командиров Главного автобронетанкового управления.

5-я и 6-я гвардейские стрелковые дивизии должны были прибыть из резерва фронта или Ставки, 4-я танковая бригада формируется на Дону, 11-я танковая бригада находится в 150 км от Москвы, 5-й воздушно-десантный корпус - примерно в 300 км от намеченного для него района сосредоточения, 41-я кавалерийская дивизия тоже довольно далеко. Других резервов непосредственно под Москвой нет.

Итак, в корпусе в данный момент, кроме командира, никого нет. А противник подходит к Орлу. Такова обстановка.

Вернувшись в управление, я вызвал из отдела боевой подготовки подполковника Ивана Петровича Ситникова, которого знал как способного штабного работника. Коротко рассказав о разговоре в Ставке, спросил:

- Как вы смотрите на то, чтобы занять должность начальника оперативного отдела штаба корпуса?

- Готов, товарищ генерал! Кто будет начальником штаба?

- Полковник Глуздовский. Знаете?

- Встречались.

- Кого из работников Главного автобронетанкового управления вы бы порекомендовали в штаб корпуса?

- Нелегкую задачу вы мне задали, товарищ генерал! - улыбнулся Ситников.

- И все же, Иван Петрович, подумайте. А меня не покидала мысль, откуда и как можно скорее получить войска для создания корпуса, хотя бы немного для начала.

И тут я вспомнил, что в резерве Ставки в Ногинске находится 36-й мотоциклетный полк.

- Кстати, Иван Петрович, получите и первое задание. Надо срочно выяснить, на месте ли сейчас командир мотоциклетного полка подполковник Танасчишин. Предупредите его, чтобы никуда не выезжал.

- Хорошо!

- И еще. Не знаете ли, какие части есть в резерве поблизости у наших собратьев по оружию?

- У артиллеристов, кажется, есть училище в Туле. Я твердо решил, что буду просить Ставку подчинить 1-му гвардейскому корпусу полк Т. И. Танасчишина и артиллерийское училище.

- А в штаб корпуса могу рекомендовать Абросимова, Остренко и Ефимова. Двое из них воевали с нами под Даугавпилсом, - заключил Ситников.

- Согласен, вносите в список.

Так началось формирование нашего 1-го гвардейского стрелкового корпуса.

Ночью снова раздался звонок. Опять вызывают в Ставку. Небольшая комната. На столе лежит карта, где обозначено положение противника на 30 сентября 1941 г. в районе Глухова и Севска. За другим столом сидят Сталин, Ворошилов, Микоян и Шапошников. Сталин говорит:

- Мы вызвали вас снова, так как обстановка резко изменилась. Гудериан уже недалеко от Орла. Сформировать корпус нужно не за пять дней, а за день-два. Вам с генералом Жигаревым23 надо немедленно вылететь в Орел и на месте во всем разобраться.

- Прошу разрешения доложить свои соображения.

- Докладывайте.

- В Орел сейчас лететь нет смысла. Ни наземных, ни воздушных наших войск там нет, а из тактики врага известно, что свое наступление он надежно обеспечивает с воздуха и на земле. Прошу подчинить мне 36-й мотоциклетный полк, находящийся в резерве, и Тульское артиллерийское училище. С ними двинусь навстречу Гудериану. По пути подберу отступающих и вышедших из окружения. Этими частями организую оборону до подхода главных сил корпуса. Штаб корпуса расположу в Мценске.

- Думаю, что предложение Лелюшенко можно принять, - сказал Ворошилов после короткого раздумья. Шапошников дополнил:

- Выступать нужно быстрее. Немедленно по тревоге поднять мотоциклетный полк и училище.

- Правильно, - сказал Сталин и добавил: - Товарищ Лелюшенко, дальше Мценска противника не пропускать! - И красным карандашом прочертил на карте рубеж обороны по р. Зуше.

Прямо из Ставки я позвонил командиру мотоциклетного полка подполковнику Т. И. Танасчишину:

- Объявить полку боевую тревогу. Обеспечить личный состав двумя боекомплектами. Взять с собой три сотни бутылок с зажигательной смесью, пятьсот противотанковых мин. Горючего - на три заправки, продовольствия - на четыре дня. Через два часа выступить по маршруту Москва - Серпухов - Тула. От Тулы будьте готовы повести разведку на широком фронте. Основное направление Тула - Мценск - Орел.

Затем связался с Тульским артиллерийским училищем. Там уже получили приказ Ставки о подчинении 1-му гвардейскому стрелковому корпусу. Командовать сводным батальоном училища был назначен майор Проняев.

Приказал немедленно поднять училище ио боевой тревоге и выступить в направлении Мценск - Орел. Задача: основными силами организовать оборону по р. Зуше у Мценска, перехватывая шоссе, а остальными - запять выгодный рубеж ближе к Орлу. Завтра искать встречи со мной на юго-западной окраине Мценска.

Пока я находился в Ставке, в автобронетанковое управление прибыли комиссар нашего 1-го гвардейского стрелкового корпуса бригадный комиссар Константин Леонтьевич Сорокин, первый заместитель командира корпуса генерал-майор танковых войск Алексей Васильевич Куркин, заместитель командира корпуса по пехоте генерал-майор Виктор Алексеевич Визжилин.

Поздно ночью 1 октября оперативная группа штаба корпуса выехала из Москвы. На рассвете на северной окраине Серпухова мы догнали мотоциклетный полк.

Впервые я услышал имя немецкого генерала Гудериана в 1938 г. Тогда его книга «Внимание, танки!» вызвала горячие споры в военной среде. Гудериан выступал как апологет танков и считал, что им предстоит решать судьбу будущих сражений.

Потом я узнал, что танковые соединения Гудериана победным маршем прошли по полям Польши и Франции, и лишь при стычках с нашими тридцатьчетверками начались у него осечки.

Встреча с войсками Гудериана должна была состояться в очень невыгодных для нас условиях. Фашистская армада бешено рвалась к Туле и Москве, а нага корпус существовал лишь номинально - располагали мы только мотоциклетным полком со 150 мотоциклами, одним танком Т-34 да отрядом артучилища. Был у нас пока лишь один резерв - безграничное желание любой ценой выполнить приказ не допустить врага к Туле.

В дороге я познакомился со своими новыми сослуживцами. Бригадный комиссар К. Л. Сорокин уже имел боевой опыт. Воевать он начал начальником отдела политической пропаганды 16-й армии, участвовал в тяжелом Смоленском сражении. Генерал-майоры А. В. Куркин и В. А. Визжилин тоже успели получить боевое крещение. В нашей группе были командиры А. Я. Остренко, А. Ефимов, И. П. Ситников, Ф. Г. Подолынный, вместе с которыми мне уже довелось сражаться на поле боя.

Глядя на широкую ленту шоссе, то нырявшую вниз, то вновь поднимавшуюся на пригорки, я все думал о том, что местность и обстановка во многом напоминают первые дни войны. Прорвавшись танковой группировкой в нашу оперативную глубину, Гудериан развивает наступление на Орел, чтобы затем идти на Москву. В июне танки фашистского генерала Манштейна тоже вырвались вперед и, проникнув в глубь нашей территории, заняли Даугавпилс, имея дальнейшей целью выход на Ленинград. В обоих случаях авиация противника господствовала в воздухе. Тогда мы вступали в бой с ограниченными силами, теперь 1-й гвардейский стрелковый корпус тоже только начинает зарождаться. Даже оперативная обстановка была схожей. В обоих случаях фланги были открыты и у нас и у противника. Видимо, и здесь нашему корпусу придется сражаться с врагом без соседей. Значит, пригодится накопленный нами опыт! Поведем активную разведку на широком фронте, будем наносить удары по флангам и тылу врага, встречать его из засад, нападать на штабы. Введем неприятеля в заблуждение относительно наших намерений и сил, а с подходом выделенных нам Ставкой войск организуем жесткую оборону и затем нанесем контрудар.

Эти соображения я высказал своим коллегам. Они поддержали такой замысел.

Днем 2 октября добрались до Тулы. Здесь, в городе знаменитых русских оружейников, еще не знали, что гитлеровцы прорвали оборону Брянского фронта и подходят к Орлу. Начальник связи корпуса подполковник А. Я. Остренко принес радиограмму. Ставка сообщала, что противник начал наступать на центральном участке Западного фронта, в районе Вязьмы. Это означало, что фашистские войска перешли в общее наступление на Москву.

Во дворе Тульского артиллерийского училища, куда мы заехали, на широком плацу стояли 152-мм гаубицы, 76- и 45-мм пушки, были собраны все учебные орудия, которые можно использовать в бою. Но транспорта училище не имело. Пришлось использовать городские автобусы. В полдень курсанты приступили к выполнению боевого задания.

Утром следующего дня штаб корпуса расположился в Мценске. Маленький городок напоминал растревоженный муравейник. По узким улицам двигались подводы с домашним скарбом, нескончаемым потоком шли люди.

Авиация противника подожгла городские склады, элеватор и железнодорожную станцию. Неприятель заметил на кладбище две машины; предполагая, что там размещен пункт управления, он стал бомбить его. Когда я достал из планшета карту, ко мне подошел старик.

- Ты, видно, будешь начальник? - спросил он.

- Да, - ответил я.

Он взглянул на меня глазами, наполненными горечью и страданием, и едва выговорил:

- Видишь, как получается: говорили, ни за что не допустим врага на нашу территорию, а на деле выходит по-другому. Прошло только три месяца, а неприятель к Москве приближается.

- Вот соберемся с силами, папаша, и погоним врага прочь, - сказал я.

Вскоре от встретивших нас командиров мы узнали, что штаб Орловского военного округа во главе с командующим генерал-лейтенантом А. А. Тюриным выехал в Елец; в Орел внезапно ворвались вражеские танки. Буквально за несколько минут до их вступления из Орла был эвакуирован эшелон тяжелораненых наших воинов благодаря расторопности военврача 3-го ранга С. С. Данкова.

Разыскав секретаря Мценского горкома партии Ивана Григорьевича Суверина, мы рассказали ему об обстановке и сообщили о наших намерениях. В тот момент Суверин руководил эвакуацией и одновременно организовывал из партийных, советских и комсомольских активистов партизанский отряд и подпольный райком партии.

Забегая вперед, скажу, что партизанский отряд Суверина, насчитывавший до 200 человек, оказывал большую помощь нашим войскам, действовавшим на орловском направлении. Ценные данные о противнике не раз доставляли нам партизанские разведчики В. Петрищев, В. Ложкин, А. Кудрявцева, Л. Дмитриева.

Вскоре к нам подъехал политработник из Москвы М. В. Зимянин24 и дал нам ценную информацию о положении на московско-вяземском направлении.

Во второй половине дня поступило первое боевое донесение от командира 36-го мотоциклетного полка Т. И. Танасчишина:

«В 12 часов дня 3 октября разведгруппа № 3 примерно в 8 - 10 км северо-восточное Орла столкнулась с противником, двигавшимся из города в направлении Мценска. Огнем из танка Т-34 подбили 2 танка, бронетранспортер и 3 мотоцикла противника. На поле боя враг оставил 8 трупов, а 3 танка отошли, взяв на буксир поврежденные танки».

Обстановка немного начинала проясняться. Чтобы узнать, какие приблизительно силы имеет противник в Орле, я решил выехать к Танасчишину. Часа через два мы с Куркиным были уже у мотоциклистов. На поле боя догорал немецкий бронетранспортер - свидетельство недавней схватки. Узнай тогда Гудериан, что против его бронированной армады сражалась наша единственная тридцатьчетверка лейтенанта Новичкова, фашистский генерал приказал бы расстрелять своих разведчиков. Но гитлеровцы были верны шаблонным представлениям о бое. Они решили, что за нашим танком-разведчиком движется множество боевых машин, и поэтому сочли за благо отойти в город.

Я поставил задачу Танасчишину: разведать обстановку в Орле. Утром следующего дня к нашей группе подъехали 4 мотоциклиста.

- Командир 34-го пограничного полка подполковник Пияшев, - представился один из них.

Я спросил Пияшева, какую задачу выполняет его полк и где он сейчас находится.

- В роще, в двух километрах отсюда. Должен идти на Орел.

- С этого момента вы подчиняетесь мне. Будем вместе бить врага.

Полку И. И. Пияшева было поручено оседлать шоссе Орел - Мценск и удерживать рубеж до подхода основных сил корпуса. Ночью было получено донесение от наших разведчиков, что они захватили 8 фашистов, подбив вражеский бронетранспортер. В числе захваченных были 2 унтер-офицера. Вскоре пленных доставили в штаб корпуса. На допросе они показали, что в Орле находятся части 4-й танковой дивизии из состава 24-го танкового корпуса 2-й танковой группы Гудериана. «Если это подтвердится, то мы окажемся в опасном положении, - подумал я, - ведь позади у нас пока нет никаких сил».

Сведения о противнике, полученные от пленных, нами были срочно доложены в Ставку.

Почти в те же часы в Мценск прибыл полковник Владимир Алексеевич Глуздовский, назначенный начальником штаба корпуса. Он привез из Москвы приятные вести: ночью должна прибыть 4-я танковая бригада, а вслед за ней 11-я танковая бригада, через 2 дня из резерва Ставки подойдут первые части 6-й гвардейской стрелковой дивизии.

На душе стало немного легче, однако тревога ни на минуту не покидала нас. Ведь Тула совсем рядом, а там - и Москва.

- Послать бы кого-нибудь из наших в Тулу, - будто прочитав мои мысли, предложил бригадный комиссар Сорокин. - Надо рассказать городским властям об обстановке, помочь организовать самооборону.

Предложение было своевременное. Три командира во главе с майором Ефимовым тотчас выехали в Тулу.

Когда майор Ефимов доложил первому секретарю Тульского обкома партии В. Г. Жаворонкову обстановку и цель своего приезда, Василий Гаврилович немедленно собрал партийный актив, на котором было решено иметь в городе 4 сектора обороны. Начальниками их назначили секретарей райкомов. Быстро были организованы вооруженные дружины и отряды. Зенитная артиллерия была выдвинута на такие позиции, чтобы она могла одновременно поражать воздушные и наземные цели, и в первую очередь танки противника. Во второй половине октября, когда враг подошел к городу, тульские рабочие совместно с военными товарищами под руководством В. Г. Жаворонкова отразили первые сильные танковые удары врага. Позднее сюда подошли воинские части, и, несмотря на сильный натиск численно превосходящих сил противника, прежде всего танков, все атаки были отражены. Тула осталась неприступной.

В ночь на 4 октября в Мценск прибыл эшелон с танками. Мы с Сорокиным поехали на железнодорожную станцию. Было очень темно, накрапывал дождь. У разгрузочной площадки виднелся длинный состав. Впереди пыхтел мощный паровоз. В пристанционном сквере стояли 2 штабных автобуса. В одном из них мы нашли заместителя командира бригады полковника П. А. Рябова и начальника штаба бригады майора П. В. Кульвинского, сообщивших, что первый эшелон 4-й танковой бригады прибыл в составе 16 танков. Его, как и другие части, провожал на фронт заместитель Председателя Совнаркома В. А. Малышев.

Перед Рябовым была поставлена задача: выделить 2 группы на танках Т-34 и KB и во что бы то ни стало разведать силы противника в Орле. Первую группу возглавил капитан В. Гусев, вторую - старший лейтенант А. Бурда. В предрассветной темноте разведчики выступили из Мценска.

Вечером 4 октября рота Гусева ворвалась в Орел. Семь его танков, непрерывно ведя огонь из орудий и пулеметов, пронеслись по улицам. Под гусеницами мощных танков, словно спичечные коробки, трещали «оппели», «мерседесы», «рено», «шкоды».

Бывший работник Орловского обкома партии Лука Степанович Гапоненко рассказал мне, какая паника охватила врага, когда в город ворвались советские танки. Фашисты метались по улицам, вели беспорядочный огонь, в том числе и по своим, многие попадали под гусеницы наших боевых машин.

Бой на улицах Орла длился около 3 часов, пока у наших разведчиков не кончились боеприпасы. За это время они уничтожили 19 танков, 8 орудий, около 100 автомашин, несколько сот вражеских солдат и офицеров. Отходя, танкисты В. Гусева столкнулись с разведгруппой гитлеровцев, возвращавшейся в Орел. В течение 3 мин. они раздавили 4 бронетранспортера, а экипаж пятого сдался. В плену оказались офицер и 8 солдат. На карте, отобранной у офицера, были помечены задачи и результаты разведки. Познакомившись с ней, мы поняли: орловская группировка противника нацеливается на Тулу и далее на Москву. Немецкого офицера вместе с картой срочно отправили в Генеральный штаб.

Приблизительно в то же время А. Бурда пробрался в тыл противника. Захватив пленных, он узнал, что на рассвете 5 октября враг намерен двинуться из Орла на северо-восток. Старший лейтенант решил устроить на их пути засаду. Вскоре танки Гудериана с пехотой на бронетранспортерах действительно появились на дороге. Бурда подпустил их на ближнюю дистанцию и открыл огонь. Затем поставленный в засаду первый танковый взвод с ходу атаковал врага, круша все на своем пути. Заместитель политрука Евгений Багурский, находясь на броне танка, в упор расстреливал фашистов из автомата. Итог стычки: 12 подбитых немецких танков, 3 орудия и более сотни убитых солдат.

Опомнившись, гитлеровцы двинули 15 танков с пехотой на броне в обход разведгруппы. Но здесь их ждал новый сюрприз: огонь прямой наводкой 2 танков под командованием Петра Молчанова. Загорелось 5 вражеских машин, уничтожено до роты пехоты. Фашисты бросили против смельчаков авиацию. Бурда быстро отвел свою группу в район с. Кофанова. Замаскировавшись в лесу, бойцы не без любопытства наблюдали, как 20 «юнкерсов» молотили то место, где догорали танки с крестами на броне.

Бурда со своими товарищами оказался в глубоком тылу врага. Мы считали, что его разведгруппа погибла, и очень жалели отважных танкистов и их замечательного командира. Как-то в свободную минуту начальник политотдела бригады Иван Григорьевич Деревянкин, хорошо знавший своих людей, обстоятельно рассказал мне биографию старшего лейтенанта Бурды.

Александр Федорович Бурда вырос в Донбассе, в семье потомственного шахтера. Рано лишившись отца (погиб в 1918 г. в боях против Деникина), мальчик с 9 лет начал работать, а когда подрос, то поступил на шахту «Валентиновка» учеником электромеханика. Потом был электриком, слесарем-инструментальщиком, механиком. Осенью 1932 г. Александра призвали в Красную Армию. За успехи в боевой и политической подготовке его наградили нагрудным знаком «Отличник РККА» и направили на курсы средних командиров. Выпуск состоялся незадолго до войны. Александр Федорович стал лейтенантом. Первый день войны застал его в Западной Украине, близ г. Станислава (ныне Ивано-Франковск). Он командовал танковой ротой. Но боевых машин рота не имела. В 1941 г. некоторые стрелковые и кавалерийские дивизии были переформированы в танковые и моторизованные. Орудия и коней они сдали, а танков и автомобилей не получили. Тысячи таких «танкистов» дрались в начале войны как обычные пехотинцы, хотя в сводках числились танкистами. Сражалась в пешем строю и рота Бурды...

В конце дня 4 октября в Мценск прибыл второй эшелон 4-й танковой бригады во главе с полковником М. Е. Катуковым и комиссаром бригады М. Ф. Бойко.

- Не думал, что придется драться на родных полях, - признался комбриг, уроженец Московской области.

Маршал Шапошников сообщил по прямому проводу, что 5 октября к нам прибудут 2 дивизиона реактивной артиллерии, и предупредил: новое оружие не должно попасть в руки врага ни при каких обстоятельствах.

- Это очень сильное и эффективное средство, особенно для поражения живой силы. Смотрите, голубчик, используйте его умело. Держите непосредственно у себя, головой за него отвечаете! Так требует Верховный Главнокомандующий.

Я попросил маршала сообщить о боевых качествах этого оружия. Можно ли из него вести огонь по точкам? И получил ответ, что только по площадям.

- К вам прибудут специалисты и подробно расскажут на месте о тактико-технических данных этой артиллерии. - Заканчивая разговор, маршал еще раз напомнил: - Дальше Зуши, голубчик, ни шагу!

- Приму все меры, чтобы выполнить ваш приказ.

- Усильте разведку на флангах. Не дайте противнику обойти вас. За пленного с картой спасибо. Почаще докладывайте.

Утром 5 октября я находился на Н П у Катукова. Отсюда хорошо было видно, как вражеские танки приближаются к переднему краю обороны, готовясь смять пушки и проутюжить окопы, занимаемые нашей пехотой. Огонь артиллерии заставил залечь пехоту противника, которая следовала за танками, а орудия прямой наводки подбили несколько боевых машин. Но значительное количество гитлеровцев продолжало рваться вперед, встречая стойкое сопротивление пограничников из батальонов Дрожженко и Тетюшева.

Катуков вопросительно посмотрел на меня.

- Дайте огонь из засад! - распорядился я.

В воздух взвились 2 красные ракеты. Через несколько минут на поле боя уже пылали фашистские танки, пораженные в борта огнем гусевских тридцатьчетверок.

Вечером 5 октября противник вновь нанес сильный авиационный удар по Мценску и железнодорожной станции. Загорелись жилые дома. В это время выгружались части 6-й гвардейской дивизии, только что прибывшей с Ленинградского фронта. Невзирая на сильную бомбежку, командиру дивизии генерал-майору К. И. Петрову удалось успешно и без особых потерь закончить выгрузку.

В тот же день на ст. Мценск прибыли и основные силы 11-й танковой бригады под командованием подполковника А. В. Бондарева. Она была вооружена танками KB и Т-34. Большое внимание организации корпуса уделил начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников. Не без его помощи была дана нам в поддержку авиация, действовавшая весьма успешно.

Гудериан в своих воспоминаниях пишет: «5 октября я уже был у генерала Лемельзена (командир 4-й немецкой танковой дивизии. - Д. Л.)... В этот день я получил довольно внушительное представление об активности русской авиации... Затем авиация противника бомбила штаб корпуса... Затем я направился к дороге, по которой продвигалась 3-я танковая дивизия. Здесь мы также подвергались неоднократной бомбежке со стороны русских...»25.

Ночью я вызвал командиров и комиссаров соединений, чтобы посоветоваться, как лучше выполнить задачу, поставленную Ставкой, - дальше Мценска противника не пропустить, преградить ему путь на Тулу.

Первым взял слово командир 6-й дивизии К. И. Петров: «Надо вести подвижную оборону до Мценского рубежа и здесь, на реке Зуше, дать решительный бой. Дальше не отходить». К. И. Петрова поддержал А. В. Бондарев. «Немецкая тактика вбивания клиньев в нашу оборону известна, - заметил он. - Надо бить врага по открытым флангам, не давая взять себя в клещи». Подполковник С. М. Ковалев, командир 201-й воздушно-десантной бригады 5-го воздушно-десантного корпуса, также высказался за то, чтобы бить врага на промежуточных рубежах. Это единодушие еще больше укрепило мою уверенность в том, что задача будет выполнена.

Оторвавшись от противника, к утру 6 октября войска заняли новый рубеж: пос. 1-й Воин, пос. Нарышкино.

У р. Зуши подготавливалась главная полоса обороны корпуса. Обстановка была сложной, но наше положение в какой-то степени облегчалось тем, что по тылам выдвинувшейся группировки противника наносили удары в районах Трубчевска, Боровска и в других местах войска Брянского фронта. Это заставляло врага все время распылять силы, нередко вести бои с перевернутым фронтом и выделять части для прикрытия тылов.

Отдав необходимые распоряжения, мы с заместителем сели перекусить. Вдруг Визжилин сказал:

- Дмитрий Данилович, есть одна мысль. Неплохо бы в двух-трех километрах впереди рубежа 1-й Воин, Нарышкино оборудовать ложный рубеж обороны, ввести противника в заблуждение.

- Дельно! Поручаю вам с танкистами осуществить эту идею. Около 11 час. 6 октября наша авиаразведка обнаружила, что параллельно шоссейной дороге, примерно в 3 км от 1-го Воина, движется около 80 немецких танков с мотопехотой и артиллерией. Вскоре над нами появилось 40 «юнкерсов». За 20 мин. они сделали по три захода: два по нашему ложному переднему краю, а третий - по подлинным боевым порядкам, приняв, по-видимому, настоящий передний край за глубину обороны.

Теперь мы увидели противника и с наблюдательного пункта. Спрашиваю Куркина, как он оценивает силы врага.

- Не меньше танковой дивизии. - По-моему, тоже.

По самолетам противника начала бить зенитная артиллерия корпуса. Одновременно повела огонь полевая батарея пограничного полка. Было сбито 2 «юнкерса», третий был поврежден, но ушел.

К полудню неприятель открыл сильный артиллерийский огонь по нашему переднему краю, а спустя полчаса начали наступление до 50 танков с пехотой. За ними двигалась вторая волна - около 40 машин. Наши штурмовики расстреливали и бомбили их. Приказываю двум артиллерийским дивизионам открыть подвижной заградительный огонь. На минах подорвались 7 немецких танков, 14 горят, подбитые нашей авиацией и артиллерией.

Теперь мы с К. Л. Сорокиным и А. В. Куркиным уже невооруженным глазом видим, как примерно 50 танков вклиниваются в оборону корпуса. На них прямой наводкой обрушивают огонь наши орудия и танки. Несмотря на потери, гитлеровцы продолжают продвигаться. Стойко отражают нападение неприятеля бойцы воздушно-десантной бригады С. М. Ковалева, пограничники И. И. Пияшева. Из них особо выделялся взвод лейтенанта И. М. Шевцова.

С НП видно, как танк лейтенанта Кукарина, который одновременно с другими вышел из леса, вскоре вырвался вперед. Заметив стремительно приближающуюся машину, немецкие танки сосредоточили по ней огонь. Кукарин вдруг остановился и стал стрелять с места. За считанные минуты он подбил 5 танков противника. Позже мы узнали, что, когда наводчик Любушкин вел огонь, вражеский снаряд повредил рычаги управления, и двигаться вперед стало невозможно. Раненый механик-водитель Федотов с трудом включил задний ход, и танк, отстреливаясь, стал пятиться к лесу. И только когда очутились в безопасности, экипаж увидел, что радисту-заряжающему Н. С. Дуванову оторвало ногу.

Кукарин и Любушкин вынесли раненых товарищей из машины, а сами продолжали бой и подбили еще 4 вражеских танка.

За выдающийся подвиг и высокое воинское мастерство наводчику Ивану Тимофеевичу Любушкину было присвоено звание Героя Советского Союза, и остальные члены экипажа тоже получили награды.

Вторая половина дня оказалась еще более тяжелой. В самый разгар боя сюда успели подойти 180-й отдельный противотанковый артиллерийский дивизион и батальон 401-го гвардейского стрелкового полка майора А. И. Набатова с разведывательной моторизованной ротой и батареей 76-мм орудий 6-й гвардейской стрелковой дивизии К. И. Петрова, усилив оборону этого рубежа.

Противник продолжал наступать, хотя потерял более 30 танков и до полка пехоты. На центральном направлении он вклинился в нашу оборону и вывел из строя 12 танков, до 2 батальонов пехоты. Казалось, враг вот-вот окончательно прорвет оборону, обойдет рубеж у Мценска и двинется на Тулу, а потом - на Москву. Положение становилось критическим.

Но на войне случаются всякие неожиданности. В самый тяжелый момент в тылу наступающих немецких танков внезапно появились наши тридцатьчетверки и стали в упор расстреливать фашистские машины. В боевых порядках врага началось смятение. Откуда это своевременное подкрепление?

Выручил нас... Александр Бурда26. Он со своей ротой вышел-таки из вражеского тыла, повел машины прямо на гул боя и ударил по боевым порядкам и штабу 4-й танковой дивизии врага...

Атака подразделения Бурды была ошеломляющей. Фашисты, по-видимому, решили, что их окружают, и стали отступать. Воспользовавшись этим, части. корпуса перешли в контратаку пехотой с фронта, танками с флангов.

- «Сосна», «Сосна»! - кричит в телефонную трубку член военного совета ГМЧ генерал П. А. Дегтярев, вызывая командира 9-го полка гвардейских реактивных минометов майора И. А. Шамшина и командиров дивизионов капитанов П. И. Франченко и М. Н. Богдана. - Будьте наготове. Проверьте координаты...

- Давай, - тихо говорю Дегтяреву и рублю воздух рукой.

- «Гром»! - подает Дегтярев условную команду.

Затаив дыхание, мы смотрим на поле боя. Никто из нас еще не видел, как действуют реактивные минометы БМ-13 («катюши»).

Спустя несколько мгновений раздается леденящее душу завывание, огненные стрелы несутся на мотопехоту врага. Мощные взрывы сливаются в один. Фонтаны земли с обломками вражеской техники вздымаются над лощиной. Тут же ударила и артиллерия.

Мы уничтожили до 50 танков, 35 орудий, много живой силы неприятеля и отбросили его на исходные позиции. Неожиданный удар Бурды изменил обстановку на фронте всего корпуса. Подобные дерзкие удары случались не раз и в последующих боях.

Гудериан в книге «Воспоминания солдата» писал: «Особенно неутешительными были полученные нами донесения о действиях русских танков, а главное, об их новой тактике... Русская пехота наступала с фронта, а танки наносили массированные удары по нашим флангам ...Тяжесть боев постепенно оказывала свое влияние на наших офицеров и солдат»27.

А ведь танков у противника на этом участке было в 20 раз больше!

К утру 7 октября части корпуса заняли оборону на новом рубеже - северо-восточнее населенных пунктов Шеино, Головлево. На правом, наиболее опасном фланге, стояла в засаде 4-я танковая бригада. Главный рубеж обороны на р. Зуше занимали части 6-й гвардейской стрелковой дивизии К. И. Петрова и 5-го воздушно-десантного корпуса полковника И. С. Безуглого, усиленные 11-й танковой бригадой.

Ночью, выпал и быстро растаял первый снег. Дороги и поля превратились в сплошное месиво. Утро было облачное. Такая погода нас устраивала: вражеская авиация будет отсиживаться на аэродромах, а без ее поддержки фашисты вряд ли предпримут наступление. Так оно и произошло. Наши люди немного отдохнули и обогрелись. Но пауза длилась недолго. К полудню погода стала улучшаться, в облаках образовались просветы. И сразу появились самолеты противника, последовал мощный бомбовый удар по нашей обороне. Через несколько минут гитлеровцы начали наступать. У нашего переднего края взметнулись столбы черного дыма: танки врага натолкнулись на минное поле. Но вторая волна танков преодолела минное заграждение, ворвалась в центр обороны.

Десантники, пограничники и танкисты встретили противника беглым огнем. На поле боя запылало 39 немецких танков. Неприятель был отброшен. Только одна десантная рота под командованием лейтенанта Николая Васильевича Бондарева двумя орудиями, противотанковыми гранатами и бутылками КС уничтожила 15 танков.

Десантники, возглавляемые Иваном Семеновичем Безуглым, как под Даугавпилсом в начале войны, так и здесь громили гитлеровцев беспощадно. Не оставались в долгу и гвардейцы Петрова. Командир орудия 401-го гвардейского стрелкового полка ефрейтор комсомолец В. Н. Карпенко, используя складки местности и искусно ведя огонь, за считанные минуты уничтожил 3 фашистских танка и 2 артиллерийских тягача, за что получил награду.

Следующий день прошел относительно спокойно. Противник, видимо, приводил в порядок свои силы и подтягивал свежие. Мы укрепляли оборону.

Рассвет 9 октября вновь начался артиллерийским обстрелом. Затем по переднему краю нашей обороны ударили 30 бомбардировщиков. В развернутом боевом порядке появились танки.

- Сосчитал? - спрашиваю Виктора Алексеевича Визжилина, безотрывно глядевшего в бинокль.

- Не меньше полусотни, - был ответ. Командир 6-й резервной авиагруппы А. А. Демидов приказывает по радио поднять в воздух 2 полка штурмовиков.

Танки врага идут по широкому полю, испещренному черными кругами воронок. Темными точками кажутся продвигающиеся под прикрытием брони танков фашистские пехотинцы. Они все ближе и ближе.

В бой вступают наша авиация, артиллерия, танки. Бой продолжается до сумерек. Вражеская атака отбита...

Однако в течение ночи противник подтянул свежие силы - значительное количество танков. Утром после 20-минутной артподготовки появилось более 30 самолетов Ю-87. Буквально через 5 мин. после бомбежки из рощ и оврагов выползло не менее 50 танков в сопровождении пехоты. Огонь они вели с ходу. Основные усилия приближающийся враг нацелил на фланги корпуса. Наши орудия молчали. Я уже взял телефонную трубку, чтобы спросить, почему нет огня, как вдруг заговорили противотанковые орудия и танки батальона А. Л. Рафтопулло - большого мастера танкового огня. Запылали сразу около 20 вражеских машин. Пехота залегла. Но вечером неприятель снова получил подкрепление, прорвал передовую позицию, нанес удар по левому флангу и ворвался на окраину Мценска. Завязался горячий бой за единственную переправу через р. Зушу, здесь гитлеровцы натолкнулись на стойкую оборону 6-й гвардейской дивизии К. И. Петрова, но ценой огромных потерь им удалось овладеть переправой.

Крайне тяжелое положение создалось для частей, оборонявших передовую позицию, особенно для 4-й танковой бригады, до сих пор выполнявшей роль ударного бронированного кулака корпуса, для героического пограничного полка и отважных десантников 201-й воздушно-десантной бригады. Они оказались в полуокружении и вели бой с превосходящими силами врага почти изолированно.

О переправе вброд не могло быть и речи. Подавно прошли обильные дожди, к тому же берега Зуши в районе Мценска высоки и обрывисты. Единственным путем для соединения с главными силами корпуса был мценский железнодорожный мост, который систематически обстреливали гитлеровцы.

Мы приняли все меры, чтобы вывести танкистов и пограничников на восточный берег, к главным силам корпуса. Идя к переправе, командиры построили танки в шахматном порядке. Это позволяло вести массированный круговой огонь по напиравшему противнику.

Защитники моста, от которых в тот момент зависело все, дрались героически. Старший политрук Иван Алексеевич Лакомов, еще в 1938 г. награжденный орденом Красного Знамени за бои на Хасане, огнем из своего KB превратил в пылающие коробки 4 вражеских танка. Его друг лейтенант Дмитрий Лавриненко в том же бою лично уничтожил 6 боевых машин врага.

Большую помощь с противоположного берега своим друзьям оказывали танкисты 11-й бригады А. В. Бондарева. Особо проявили себя в боях под Мцепском командиры этой бригады В. И. Рыбаков, А. Ю. Морозов и начальник политотдела бригады М. А. Кутейников.

В боевую летопись 4-й танковой бригады переправа через Зушу у Мценска вошла как переход через «Чертов мост». Может быть, подобное историческое сравнение звучит слишком громко, но наши воины в тот памятный день ни в чем не уступали своим прославленным предкам - суворовским солдатам.

Для прикрытия отхода нужен был арьергард. Выбор пал на старшего лейтенанта Александра Бурду. Его танковая рота с группой десантников и артиллерийской батареей составили тот самый отряд, который должен отходить последним, обеспечив переправу главных сил через Зушу. Бурда занял предмостный плацдарм. Переправа началась в ночь на 11 октября. Огонь по противнику из всех видов оружия повели гвардейцы 6-й дивизии и десантники Безуглого. А с рассветом били прямой наводкой и танкисты Бондарева.

Мне хорошо запомнились спокойствие, воля и умение руководить в той сложнейшей обстановке командира дивизии генерал-майора К. И. Петрова28, военкома дивизии И. Б. Булатова29 и их командиров полков: 401-го - майора А. И. Набатова, 407-го - майора Н. В. Коркишко, 540-го - подполковника М. В. Шупова, 606-го артиллерийского - подполковника Н. И. Герасименко, начальника штаба дивизии майора А. В. Богоявленского. Это под их руководством гвардейцы совместно с реактивщиками майора И. А. Шамшина, летчиками А. А. Демидова, танкистами и десантниками нанесли сокрушительный удар по гудериановскому танковому острию, направленному на Тулу, и остановили его.

Гвардейцы проявляли находчивость. По инициативе майора А. И. Набатова были весьма успешно использованы устаревшие авиабомбы как противотанковые мины. Командир зенитной батареи отдельного зенитного дивизиона младший лейтенант Смирнов предложил искусный метод ведения огня по самолетам противника и только в одном бою сбил 3 вражеских стервятника. Его методом воспользовались и другие. Командир стрелкового батальона 401-го гвардейского стрелкового полка майор Г. М. Плахов по заданию командира дивизии ночью прорвался со своим батальоном в тыл врага, навел там панику, разгромил штаб, захватил пленных и вернулся почти без потерь.

Командир батальона 540-го гвардейского стрелкового полка старший лейтенант Н. А. Смирнов отразил 6 вражеских атак, перешел в контратаку и полностью уничтожил роту пехоты противника. За храбрость и умелое выполнение задачи Н. А. Смирнову было присвоено впоследствии звание Героя Советского Союза.

Исключительную доблесть в бою показали комсомольцы Кууску, Иевлев, Атанов, Вичиншвили, Зингер. Они огнем из автоматов и врукопашную истребили до полусотни гитлеровцев. За подвиг молодые бойцы были удостоены государственных наград и всем было присвоено звание гвардии сержанта.

Политработники дивизии, в частности старшин батальонный комиссар А. И. Чурсин, батальонный комиссар И. С. Емельянов, личным примером вдохновляли бойцов на подвиги.

6-я гвардейская стрелковая дивизия прошла славный боевой путь от Москвы до Берлина и Праги; в ее рядах выросло 67 Героев Советского Союза и тысячи воинов, награжденных орденами и медалями.

Когда наши части переходили Зушу, противник попытался отрезать танкистов от реки. Под ударами вражеских снарядов мост начал рушиться. Восстанавливали его под огнем. Пограничники Пияшева шли первыми, держа оружие наперевес. Они же ремонтировали настил, вручную перекатывали орудия. Исключительное самообладание проявили в той сложной обстановке командир полка подполковник Пияшев, полковой комиссар В. И. Машков, майор Хрусталев, младший лейтенант Винокуров, наводчик орудия Болдовский, капитан Анцупов, боец Кравченко, офицеры В. Ненашев, В. Вишневский.

Вслед за пограничным полком, сохраняя спокойствие и порядок, как на тактическом учении, прошли десантники Ковалева. Затем одна за другой стали подходить грозные боевые машины со свежими вмятинами на броне. Каждый танк буксировал за собой пушку, автомашину или трактор, подбитые свои и трофейные. Не одну атаку противника отразил арьергард. А прежде чем начать переправляться, А. Ф. Бурда перешел в контратаку и подбил 10 вражеских танков, 6 орудий, уничтожил до батальона пехоты, отбросив гитлеровцев от реки.

Ночью танкисты, пограничники и десантники благополучно присоединились к главным силам корпуса на восточном берегу Зуши, ничего не оставив врагу. Но нам предстояла еще весьма трудная задача - выбить противника из Мценска.

Стойко, мужественно сражались наши бойцы. Запомнилось мне, как лейтенант Дмитрий Лавриненко30, тщательно замаскировав свои танки, установил на позиции бревна, издали походившие на стволы танковых орудий. И небезуспешно: фашисты открыли по ложным целям огонь. Подпустив гитлеровцев на выгодную дистанцию, Лавриненко обрушил на них губительный огонь из засад и уничтожил 9 танков, 2 орудия и много живой силы. Здесь, под Мценском. и в последующих боях этот храбрейший офицер лично сжег не один десяток вражеских танков. За свой подвиг он был награжден орденом Ленина.

Никогда не изгладится из моей памяти подвиг Николая Семенчука и гибель героя. Этот смельчак сражался в горящем танке и один уничтожил 6 гитлеровских бронированных машин. Комсомольский билет танкиста был пробит осколком вражеского снаряда и залит кровью. Исключительно стойко сражались курсанты Тульского артиллерийского училища, особенно запомнился курсант Е. А. Кащеев, лично сразивший 3 гитлеровцев.

Тем временем, когда шли ожесточенные бои под Мценском, 41-я кавалерийская дивизия нанесла 2 сильных удара по противнику в районе Боровска.

Лейтенант И. Я. Воропаев, командир 1-го эскадрона 170-го кавалерийского полка 41-й кавдивизии (командир П. М. Давыдов, начальник политотдела дивизии Г. А. Толокольников), действовавшей в отрыве от корпуса, в одной из схваток уничтожил более 10 гитлеровцев.

9 дней сражались воины 1-го гвардейского стрелкового корпуса на полях Орловщины. Четырежды меняли они рубежи, ведя подвижную оборону, изматывая противника в ожесточенных боях; на пятом рубеже по р. Зуше остановили врага и по 24 октября удерживали свои позиции. К тому времени был завершен в основном отход частей 50-й армии Брянского фронта в район Тулы. Приказ Ставки мы выполнили.

9 дней - срок сравнительно небольшой, но это были дни огромного боевого напряжения: приходилось отражать непрерывный ожесточенный натиск большого количества танков неприятеля.

За отважные действия 4-я танковая бригада получила звание 1-й гвардейской. Это явилось началом рождения танковой гвардии. Остальные соединения корпуса также были отмечены Ставкой Верховного Главнокомандования.

Потеряв в этих боях значительное количество танков, фашистский генерал Гудериан спустя много лет признался в своих мемуарах: «Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить»31.

В самый разгар боя за Мценск мне сообщили на наблюдательный пункт корпуса:

- Товарищ генерал, вас срочно просят к ВЧ.

Высокочастотный телефон в то время был новинкой. Его устанавливали для поддержания надежной связи между Ставкой и штабами крупных войсковых соединений. По ВЧ велись особо важные переговоры, передавались директивы Верховного Главнокомандования. Вызов к ВЧ почти всегда означал новый приказ или серьезный разговор.

Я взял трубку, доложил и сразу услышал в телефоне:

- На проводе Лелюшенко! Другой голос приказал:

- Пускай ждет. Сейчас с ним будут говорить. Наступила минутная пауза. Затем очень четко я услышал голос маршала Шапошникова:

- Что там у вас, голубчик?

- Выбиваем немцев из Мценска.

- Выбиваете? Это хорошо, очень хорошо. Теперь слушайте. Есть решение Верховного назначить вас командующим 5-й армией. Она должна занять оборону в районе Можайска. Ясно?

- Все понял. Только прошу разрешения, товарищ маршал, закончить операцию по очищению Мценска от противника.

- Ладно, заканчивайте, но не задерживайтесь. Завтра должны быть у нас в Москве. Тогда все подробно обговорим. Желаю успеха!

К утру 11 октября мы очистили Мценск от неприятеля, и все свободно вздохнули. Наступили минуты прощания с боевыми товарищами. Я не представлял себе, что за 9 дней можно так сблизиться, узнать и полюбить людей, которых еще недавно совсем не знал.

Когда меня спросили из Ставки, кого назначить на должность командира корпуса, я без раздумий назвал Алексея Васильевича Куркина. Ему, танкисту, в той динамичной обстановке по праву следовало поручить это дело. Ставка утвердила это предложение.

Общая обстановка на западном направлении в первой половине октября была для нас крайне тяжелой. Оборону Брянского, Резервного и Западного фронтов врагу удалось прорвать и часть сил окружить южнее Брянска и в районе Вязьмы. Путь на Москву оказался слабо прикрытым. В целях объединения руководства войсками западного направления и организации более четкого управления Ставка 10 октября 1941 г. приказала объединить армии Резервного и Западного фронтов в один Западный фронт. В него вошли позднее также войска Брянского фронта (частично) и Можайской линии обороны. Командующим Западным фронтом был назначен генерал армии Г. К. Жуков32.

Дежурный Ставки скрылся за дверью и тут же вышел обратно:

- Вас просят зайти!

Через минуту я уже докладывал:

- Противник из Мценска выбит. Положение на реке Зуше стабилизировано...

Сталин ходил по комнате, набивая табаком трубку. Маршал Шапошников склонился над картой. Строго глядя на меня, Молотов неожиданно спросил:

- Почему вы не выбили противника из Орла? Я был ошеломлен этим вопросом и ответил в несколько возбужденном тоне:

- Нечем было выбивать! Да если бы и были силы, вряд ли стоило лезть в город. Фланги у нас совершенно открыты. Враг мог свободно обойти корпус и ринуться на Тулу, а потом и дальше...

На мгновение Сталин остановился, посмотрел на меня и молча кивнул. Тогда и Молотов слегка улыбнулся. По-видимому, перед самым моим приходом у них был разговор на эту тему.

-- За Мценск спасибо, - сказал Сталин. - А в данный момент, командарм, перед нами стоит другая задача. Товарищ Шапошников все вам объяснит.

В соседней комнате Борис Михайлович подвел меня к оперативной карте:

- На орловско-тульском направлении обстановка вам известна. На центральном, московском, действуют 3-я и 4-я танковые группы и две полевые армии противника, поддерживаемые авиацией. Неприятель вышел в район Вязьмы, где ему удалось окружить значительную часть войск Западного и Резервного фронтов. Да и положение Брянского не лучше. В направлении Гжатск - Бородино - Можайск прорывается 4-я танковая группа генерала Гёпнера. Он вам известен по боям под Даугавпилсом. Вот здесь, - маршал провел указкой по карте, - сооружается сейчас Можайская линия обороны. На нее должна опираться оборона вашей 5-й армии. Пока она еще не готова. Вашим заместителем по этой линии назначен полковник С. И. Богданов. Задача армии - занять оборону. В ближайшие два дня к вам прибудут с Дальнего Востока 32-я стрелковая дивизия, из Владимира - 20-я и 22-я танковые бригады и 4 противотанковых артиллерийских полка из Московской зоны обороны, часть их уже на месте. Кроме того, из состава войск Западного фронта вам передаются 18-я и 19-я танковые бригады. Они ведут сейчас тяжелые бои под Гжатском. Бригады эти малочисленны, но стойки. Где ведет бой 19-я танковая бригада, следует уточнить, сведения разноречивые. Через 5 - 8 дней в 5-ю армию поступят еще 4 стрелковые дивизии, формирующиеся на Урале. Разведку ведите в полосе армии и постоянно держите связь с войсками, действующими впереди, в окружении. Помните твердо, что враг всеми силами рвется на Москву, его нужно остановить, а потом сокрушить.

- Все ясно, товарищ маршал. Разрешите приступить к выполнению задачи?

- Да, голубчик, желаю успеха!

Так я вступил в командование 5-й армией, которой пока не было.

11 октября мы с оперативной группой выехали из Москвы в пункт формирования армии. С разрешения Ставки к новому месту службы со мной уезжали командиры из 1-го гвардейского стрелкового корпуса В. А. Глуздовский, А. Я. Остренко, А. Ефимов. Глуздовский был назначен начальником штаба армии.

Поздно вечером прибыли на место. После короткой остановки направились в Можайск. Там нашли полковника С. И. Богданова. Он доложил, что Можайская линия обороны еще не готова. Видимо, поздно приняли решение о строительстве укреплений.

В Можайске было тревожно. Жители уходили на восток, распространились слухи, что гитлеровцы захватили Гжатск. Враг ворвался в пределы Московской области.

Укрепления строили колхозники и рабочие столичных фабрик и заводов - «Серпа и молота», Шарикоподшипникового, завода им. Владимира Ильича, «Трехгорки». Они рыли противотанковые рвы, сооружали блиндажи, ставили заграждения. Почти круглые сутки над ними летали фашистские самолеты, сбрасывали бомбы, обстреливали с бреющего полета. А мы не могли надежно прикрыть воздушным щитом своих безоружных помощников. За лесом, невдалеке, гремела канонада. Но в рабочих подразделениях, где было много женщин и подростков, была крепкая дисциплина, люди работали изо всех сил.

Объезжая район обороны армии, мы с С. И. Богдановым остановились возле группы женщин, рывших окопы. К нам подошла пожилая работница. Очень серьезно посмотрев на меня, она сказала:

- Вы, видать, большой начальник... Скажите, немцев до Москвы допустите?

- Не допустим, мать.

- Это верное слово?

- Верное, мать.

- Смотри!.. Народ не простит, если Гитлеру Москву отдадите! Часто потом вспоминал я эту встречу. Я не знаю ни фамилии женщины, не знаю, где она и ее подруги, как сложилась их судьба. Известно мне только одно: это были москвички, доблестные дочери столицы. И теперь, когда я пишу эти строки, хочется сказать им от себя и от имени воинов, которые дрались тогда на подступах к столице, большое солдатское спасибо за помощь в обороне Москвы.

...В дом, где остановилась наша штабная группа, ночью приехал заместитель начальника артиллерии фронта генерал-майор артиллерии Леонид Александрович Говоров. Стройный, подтянутый, спокойный, с волевым лицом, он с первого взгляда внушал к себе уважение. Глуховатым голосом Говоров изложил свои соображения об использовании противотанковой артиллерии и согласовании ее действии с танками и пехотой, посоветовал, как лучше построить боевые порядки соединений армии в обороне. После обсуждения деловых вопросов выпили по стакану чая. Беседа затянулась. В полночь Говоров, пожелав нам успехов, уехал. Скажу откровенно, эта встреча оставила у меня самое приятное впечатление.

Штаб армии разработал план обороны. В центре полосы обороны, на Бородинском поле, было решено поставить 32-ю дивизию. Противотанковые артиллерийские полки армейского подчинения расположили эшелонировано: два - в первом эшелоне, один - во втором и один - в резерве. Танковые бригады оставили в резерве, чтобы использовать их главным образом в направлении автострады и на флангах, откуда особенно мог угрожать противник.

В состав армии вливались 230-й учебный запасной московский полк, курсантский батальон Московского военно-политического училища им. В. И. Ленина, 32-я стрелковая дивизия, прибывающая с Дальнего Востока, части и подразделения из Московской зоны обороны и отряды Московского народного ополчения.

С членом военного совета армии бригадным комиссаром П. Ф. Ивановым мы поехали на станцию встречать прибывающие войска. Настроение у дальневосточников было приподнятое, боевое. В вагонах пели «Славное море, священный Байкал», «По долинам в по взгорьям». Командир дивизии полковник Виктор Иванович Полосухин доложил: «Полки полностью вооружены, обеспечены всем необходимым и могут вступить в бой немедленно».

Я приказал Полосухину к утру занять оборону на Бородинском поле. Ему же подчинил 230-й полк и курсантов.

Вслед за 32-й стрелковой дивизией прибыла 20-я танковая бригада полковника Т. С. Орленко. О нем я слышал много хорошего еще в Прибалтике, в самом начале войны. Тогда он командовал 23-й танковой дивизией и под Шяуляем нанес сильный удар 41-му моторизованному корпусу генерала Рейнгардта. Орленко был храбрый и опытный командир. Он всегда прислушивался к предложениям подчиненных, и те понимали его с полуслова. Глядя на добродушное, улыбающееся лицо полковника, слушая, как он спокойно отдает распоряжения, со стороны можно было подумать, что Орленко ни во что не вмешивается. Но в его подразделениях была образцовая дисциплина и во всем чувствовалась организующая воля командира. Думается, что такие свойства необходимы любому руководителю.

Танкисты Т. С. Орленко, как говорится, уже понюхали пороху, его бригада была полностью укомплектована танками и другим вооружением. По предложению начальника штаба армии военный совет оставил ее в резерве, чтобы она была готова к действиям в районе Бородинского поля совместно с 32-й стрелковой дивизией.

13 октября. Легкий морозец. Серебристый иней неузнаваемо изменил местность. Лужи покрылись коркой льда. Листья на кленах и березах пожелтели, и на их фоне ярко выделялась хвоя елей и сосен. Но иногда человек смотрит на окружающую природу только со своей, профессиональной точки зрения. Вряд ли, скажем, рыбак, уходя в море, размышляет о цветовых оттенках волн. Он думает о том, сколько рыбы поймает, как бы шторм не унес в море баркас. Так и мы с членом военного совета армии П. Ф. Ивановым, подъезжая к Бородинскому полю и глядя на окружающие леса, думали о том, что эти леса - отличное укрытие для войск и боевой техники и в то же время хорошее препятствие для танков противника, а следовательно, и дополнительное укрепление для нашей обороны.

Вот кукаринский лес. Здесь расположился штаб 32-й стрелковой дивизии. Нас встречает комиссар дивизии полковой комиссар Г. М. Мартынов и докладывает:

- Дивизия готова к выполнению боевых задач.

32-я стрелковая дивизия - одна из старейших в Красной Армии. Один ее полк был создан в ноябре 1917 г. из рабочих Петроградской стороны. Он бил Колчака, освобождал Новониколаевск (ныне Новосибирск), участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа.

Номер полка 113-й, ветераны же по-прежнему именовали его Рабочим.

Героический путь прошел и другой полк дивизии - 17-й. Основателями его были гомельские и стародубские партизаны. Он тоже громил Колчака, но особенно отличился на Западном фронте и за коллективный подвиг был награжден орденом Красного Знамени.

Третий полк, 322-й, самый молодой, но уже успел проявить себя в боях у оз. Хасан. Там, у Хасана, прославилась вся дивизия - ее наградили орденом Красного Знамени. 1700 бойцов и командиров получили тогда ордена и медали, а капитан М. С. Бочкарев, лейтенант В. П. Винокуров. механик-водитель С. Н. Рассоха, красноармеец Е. С. Чуйков - звание Героя Советского Союза. Все они и теперь находились в рядах дивизии.

Еще до отправки на фронт в дивизии насчитывался большой процент коммунистов и комсомольцев. А 13 октября 1941 г. 133-й легкий артиллерийский полк майора Ефремова полностью стал партийно-комсомольским.

Вскоре подъехал командир дивизии В. И. Полосухин. Он изложил свое решение: основной упор в обороне делать не на передний край, как обычно, а на вторые эшелоны.

- Прошу обосновать, - заинтересовался я.

- Во-первых, товарищ командарм, местность непосредственно у переднего края нашей обороны полузакрытая: рощи, кустарники и складки рельефа позволяют противнику скрытно сосредоточиться и одним броском ворваться в нашу оборону. Во-вторых, мы ожидаем в первую очередь наступления танков противника, с которыми нужно вести борьбу еще до подхода к переднему краю, а местность не просматривается. Поэтому, видимо, нам придется бороться против танков главным образом в глубине обороны и отсекать от них пехоту.

- Обоснование разумное. Давно командуете дивизией?

- Четыре месяца, - смущенно ответил Полосухин, чувствуя, что этим вопросом я как бы воздаю должное его командирским качествам.

Через полчаса мы выехали в боевые порядки одного из полков. Когда проезжали мимо старых памятников, вспомнил толстовское описание Бородинского поля, каким оно представлялось Пьеру Безухову накануне знаменитой битвы. Безухов видел поля, курганы, ручьи и бесчисленные колонны войск... Поляны, ручьи и леса остались и теперь, а вот войск не было видно - не та война! Подразделения зарылись в землю и замаскировались. Поле казалось пустынным.

Да, не та война, не тот характер действий. И если тогда на этом куске русской земли - 8 км по фронту и 2,5 в глубину - сражались в сомкнутом строю, решая судьбы истории, 120 тыс. русских солдат и 130 - 135 тыс. французов, то теперь тут было сравнительно немного войск. И исход войны определялся не на Бородинском поле, точнее, не только здесь, а на всем огромном фронте, где шли ожесточенные бои.

На огневых позициях артиллерийской батареи 17-го стрелкового полка к нам подбежал артиллерист с треугольниками на петлицах.

- Командир орудия старший сержант Корнеев! - доложил он.

- Готовы, товарищ Корнеев, встретить противника?

- Так точно, товарищ генерал!

- Кто у вас в расчете?

- Наводчик орудия сержант Строганов - шахтер из города Сучана, заряжающий - казах Башмеев, тоже шахтер, из Караганды. Остальные номера - туркмен Калмыков, рабочий ашхабадского элеватора, Смолярчук - слесарь из Минска, белорус. А вот Рябченко - с Дона, до армии был трактористом. Сам я из Свердловска, токарь завода «Уралмаш».

- Не расчет, а прямо Совет Национальностей! - пошутил член военного совета.

- Коммунисты и комсомольцы есть?

- Все комсомольцы, за исключением Смолярчука, но он собирается вступить в комсомол.

- Желаем удачи в бою!

- Спасибо, товарищ генерал! Врага не пропустим! Несколько дальше, на позициях запасного учебного полка, мы встретили добровольцев-москвичей с завода «Серп и молот» - инженера В. Г. Григорьева и электромонтера С. Ф. Гончара. В этом же отделении находились отец и сыновья Павловы и двое пожилых рабочих с фабрики «Трехгорная мануфактура» - Орлов и Захаренко.

- Получили мы на днях наказ от краснопресненцев, - сказал Захаренко, вынул из кармана письмо и передал его нам. - Вот, почитайте сами!

Павел Филатович быстро прочитал письмо и с волнением сказал:

- Красная Пресня не зря славится своими революционными традициями. Вот и теперь краснопресненцы призывают воинов Западного фронта стоять насмерть, но врага к Москве не пропустить.

- Какой патриотический документ! Мне думается, стоит его размножить и довести до каждого бойца.

Через несколько дней письмо краснопресненцев читали в ротах. В те грозные дни по зову партийных организаций на фронт пошли десятки тысяч коммунистов и комсомольцев. Московская партийная организация, а по ее примеру и многие другие превратились в своего рода боевые штабы по мобилизации сил и средств на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. Только за первые 5 месяцев войны в армию влилось около 400 тыс. московских коммунистов и комсомольцев.

Никогда в нашей памяти не сотрутся мобилизующие призывы партии в те тяжелые дни. 13 октября в Москве собрался партийный актив столицы. Участники собрания выразили уверенность в том, что столичная партийная организация объединит и воодушевит трудящихся Москвы на самоотверженную и беспощадную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками. Актив призвал всех соблюдать дисциплину. Это придавало нам силы и уверенность.

В столице было сформировано 16 дивизий народного ополчения. Командовали ими достойные и способные военачальники: 8-й Краснопресненской - комбриг Даниил Прокофьевич Скрыпник, 3-й Московской коммунистической стрелковой - полковник Николай Павлович Анисимов, 4-й Московской стрелковой - полковник Андрей Дмитриевич Сидельников, а позже полковник Александр Дмитриевич Борисов, 158-ю Московскую стрелковую дивизию возглавлял генерал-майор Алексей Иванович Зыгин, а затем генерал Иван Семенович Безуглый. Основное ядро 158-й стрелковой дивизии составили сталевары завода «Серп и молот». Ее командир И. С. Безуглый - тот самый боевой генерал, который командовал 5-м воздушно-десантным корпусом под Даугавпилсом и под Мценском в начале октября 1941 г.

Дивизии ополченцев сражались героически, и почти все они заслужили звание гвардейских. Одновременно было сформировано 87 истребительных батальонов и несколько отдельных отрядов, состоявших почти на 90% из коммунистов. Из Москвы ушло на фронт в те дни 100 тыс. коммунистов, 260 тыс. комсомольцев33.

В сентябре 1941 г. в Москве было создано 260 военно-учебных пунктов, в городах и районах Московской области - 597. В их организации решающую роль сыграли партийные и комсомольские работники. Мне особенно запомнились А. М. Пегов и Д. В. Постников. В качестве преподавателей было подобрано свыше И тыс. средних и младших командиров и политработников34.

Для увеличения производства оружия и боеприпасов были расширены действующие заводы оборонной промышленности. На вы пуск военной продукции переключились и многие предприятия гражданской промышленности. «Работать столько, сколько необходимо для обеспечения победы!» - таким был девиз москвичей.

Труженики Москвы одними из первых выступили за сбор средств на постройку танков, самолетов и других видов вооружения. В Советской Армии по сей день находится танк «Мать-Родина», построенный на сбережения москвички Марии Иосифовны Орловой35 и переданный в состав 4-й гвардейской танковой армии.

Так же успешно прошел в столице сбор теплых вещей для защитников Москвы. С сентября 1941 г. по февраль 1942 г. москвичи отправили на фронт несколько тысяч предметов обмундирования и продуктовых посылок.

Для защиты Москвы из Горького прислали бронепоезд «Кузьма Минин», а из Мурома - бронепоезд «Илья Муромец» и бронепоезд № 73, построенные на средства трудящихся. Бой одного из них против 20 немецких танков мне довелось наблюдать 28 ноября между Яхромой и Дмитровом.

Предвидя грозные бои за родную столицу, я постоянно думал над тем, где взять дополнительные противотанковые средства. Вспомнил, что неподалеку отсюда был полигон. Не раз мне приходилось участвовать там в учениях. Нет ли на полигоне хотя бы неисправных танков? Послал на разведку майора А. Ефимова. Часа через полтора он с радостью доложил: «Есть 16 танков Т-28 без моторов, но с исправными пушками».

В тех тяжелейших условиях для нас это явилось просто находкой. Конечно, надо использовать эти танки как неподвижные огневые точки. Зарыть в землю, дать им побольше боеприпасов и поставить на направление Бородино - Можайск, где, по нашим предположениям, враг нанесет главный танковый удар. В расчеты новых огневых точек решили назначить артиллеристов из 32-й Дальневосточной дивизии.

В ночь на 13 октября мы получили указание Ставки о переходе 5-й армии в состав Западного фронта, приведении войск в боевую готовность с целью не допустить прорыва нашей обороны.

Войска 5-й армии к этому времени уже заняли боевые участки: 32-я стрелковая дивизия с частями усиления - на рубеже Авдотьино, Мордвинове (12-18 км западнее и юго-западнее Можайска); танковый батальон 22-й танковой бригады - в 6 км северо-восточнее с. Бородино; 20-я танковая бригада - чуть восточнее памятника Кутузову.

18-я и 19-я танковые бригады под давлением превосходящих сил противника отходили от Гжатска в направлении Бородино. Они во взаимодействии с 17-м стрелковым полком 32-й стрелковой дивизии и отрядом старого большевика Якуба Джангировича Чанышева оказывали упорнейшее сопротивление рвавшимся на Москву 10-й танковой дивизии и мотодивизии СС «Рейх» противника. За 2 дня - 11 и 12 октября - мотострелковый батальон 18-й танковой бригады подполковника А. В. Дружинина (военком полковой комиссар А. К. Кропотин) под командованием капитана Г. Одиненко при поддержке танковой роты старшего лейтенанта Л. Л. Райгородского уничтожил более 200 вражеских солдат и офицеров, 10 танков, 6 орудий и минометную батарею. Командир танка младший лейтенант К. И. Ляшенко подбил 7 вражеских боевых машин36. Успешно руководил боем командир полка подполковник А. Курепин. Ему помогали начальник штаба бригады майор К. С. Филимонов, капитан А. Ф. Смирнов. Отважно сражались капитан Куриленко, младший политрук Шилов, 19-я танковая бригада полковника С. А. Калиховича и подразделения 22-й танковой бригады под командованием К. Г. Кожанова и Б. П. Иванова нанесли сильный удар полку дивизии СС «Рейх» и отбросили его назад, восточнее Гжатска. Здесь отличились танкисты М. Н. Филипенко из 19-го танкового полка.

Следует отдать должное заместителю командира бригады подполковнику Ф. Ф. Кудряшову, показавшему себя в этом бою талантливым и исключительно храбрым командиром.

В этих боях наши воины проявили массовый героизм. Командиры танковых рот капитан Е. Лямин и старший лейтенант В. Луганский, прорвавшись в тыл врага, уничтожили 19 неприятельских танков. Старший сержант Петр Афанасьевич Гурков подбил 4 вражеские машины, политрук Матвей Григорьевич Маслов сжег 4 танка, политрук Сали Киязович Марунов - 3. Все они из 19-й танковой бригады.

В боевые порядки 32-й стрелковой дивизии на Бородинском поле встали 3 противотанковых артиллерийских полка (121,367 и 421-й), 5 гвардейских минометных дивизионов расположились на огневых позициях в районе Псарево, Кукарино, Сивково и 5 отрядов добровольцев-москвичей - на правом фланге армии, 36-й мотоциклетный полк вел разведку, 20-я танковая бригада и 509-й противотанковый артиллерийский полк находились в резерве.

В полдень 13 октября над Бородинским полем появились «юнкерсы» и «мессершмитты». С запада доносилась артиллерийская канонада: там часть войск Западного и Резервного фронтов под общим руководством командующего 19-й армией генерал-лейтенанта М. Ф. Лукина вела тяжелые бои в окружении. Исключительно стойко сражались наши бойцы и командиры, как рассказывал Лунин. На танковый батальон капитана Волкова (военком Суханин) в районе Вязьмы навалилось до полка вражеской пехоты и более полусотни танкоь с артиллерией. Танкисты Волкова ударом из засад отразили 3 вражеские атаки, уничтожили 38 фашистских боевых машин, 9 орудий, до 300 солдат и офицеров и, не теряя времени, сами перешли в контратаку. Только взвод лейтенанта Я. Лелюшенко истребил 8 фашистских танков, 5 орудий и до роты пехоты противника. В неравном бою командир взвода и механик-водитель его танка сержант Кочура были тяжело ранены, радист комсомолец Гора убит.

От Вязьмы часть противника прорвалась вперед и западнее Бородино натолкнулась на передовые части героической 32-й Дальневосточной стрелковой дивизии.

Так начался бой на поле русской славы.

Первыми вступили в действие саперы. Под прикрытием одного орудия и танка они вместе со стрелками 17-го полка минировали автостраду Москва - Минск и готовились взорвать мост. К ним приближались 13 вражеских танков. Раздумывать было некогда. Бойцы Клюшин, А. К. Сафонов и старший сержант Мухтаров, насколько успели, подорвали мост. С ними отважно действовал боец 17-го стрелкового полка Г. В. Шумейко. Примерно в 150 м от моста первые 3 танка подорвались на минах, и здесь же противотанковой миной, брошенной из кювета сержантом Подгорным, был подорван еще один танк, остальные 9 боевых машин начали разворачиваться, пытаясь обойти минное поле. Тогда открыли огонь наше орудие и танк и подбили еще 4 фашистских танка. На автостраде возник затор. Противник вынужден был отойти в лес.

Рано утром 14 октября неприятель оттеснил 18-ю и 19-ю танковые бригады на Можайскую линию обороны. Немецкая артиллерия вела огонь по площадям. После артподготовки последовал налет 30 бомбардировщиков. С наблюдательного пункта армии было видно, как 35 танков с пехотой приближаются к переднему краю. Наши орудия своим огнем пытались остановить их движение. Артиллеристы 32-й дивизии под руководством начальника артиллерии дивизии А. С. Битюцкого и В. К. Чевгуса - командира 154-го гаубичного артиллерийского полка - вели подвижный заградительный огонь. Через несколько минут 5 вражеских танков подорвались на минном поле, 8 были подбиты артиллеристами, 4 - нашими танками. Но гитлеровцы продолжали наседать. Я приказал дивизионам PC открыть огонь. Неприятельская пехота не выдержала этого огня, часть ее залегла, а часть стала в беспорядке отходить.

Через 45 мин. над Бородинским полем вновь появились вражеские бомбардировщики и стали бомбить нашу оборону. Вскоре показалось 30 немецких танков. За ними - пехота. Они ворвались на передний край 17-го стрелкового полка.

Те, кто пережил первый период Великой Отечественной войны, знают, что существовала такая своеобразная «болезнь» - «танкобоязнь». Комдив Полосухин предусмотрительно провел среди своих бойцов профилактику против нее, дав им танковую «обкатку», иначе говоря, пропустил свои танки через окопы, где находилась его пехота. Солдаты поняли, что это не так уж страшно, как казалось раньше.

По вражеским машинам одновременно открыли огонь противотанковые полки и артиллерия Битюцкого. Участок между железной дорогой и автострадой Москва - Минск стал огромным фашистским кладбищем. Несколько танков оказались подбитыми, часть застряла на надолбах и в противотанковом рву. До конца дня враг не предпринимал больше атак, но в ряде мест ему удалось небольшими подразделениями незначительно вклиниться в нашу оборону.

Итак, первый натиск гитлеровцев был отражен. Дальневосточники и добровольцы-москвичи выдержали удар. Но в целом обстановка на Западном фронте складывалась не в пашу пользу: 13 октября советские войска оставили Калугу, 14-го неприятель с ходу ворвался в Калинин...

Ночью мы подвели итоги боев: было подбито несколько десятков танков, орудий и минометов и уничтожено до 400 солдат и офицеров противника. Эти сведения были доложены в штаб фронта, связь с которым надежно поддерживалась благодаря хорошей работе начальника связи фронта Н. Д. Псурцева.

Из штаба фронта сообщили, что фашистские танковые части развивают наступление от Вереи в направлении Наро-Фоминска. Посоветовавшись с помощниками, я решил вывести в армейский резерв дополнительно 19-ю танковую бригаду и 2 противотанковых полка, чтобы использовать их на нужных направлениях в решающие моменты.

Как и следовало ожидать, на рассвете 15 октября после 15-минутного артиллерийского налета и удара бомбардировщиков неприятель, подтянув дополнительные силы, перешел в наступление, нанося главный удар вдоль автострады Москва - Минск. От огня зенитной батареи 20-й танковой бригады 2 вражеских бомбардировщика, охваченные пламенем, рухнули на землю. Какой восторг был среди бойцов!

При подходе к нашей обороне противник был встречен организованным огнем артиллерии, танков, пехоты. Но, несмотря на большие потери, продолжал вклиниваться в наши боевые порядки. Пришлось ввести в бой часть резерва. Для залпа дали 4 дивизиона PC. К месту прорыва немецких танков были брошены 2 противотанковых артиллерийских полка.

И все же фашисты усиливали нажим, вводя в бой все новые и новые части. Дивизия Полосухина напрягала последние силы. Командующий фронтом направил нам на помощь 25 штурмовиков. Над Бородинским полем разгорелся ожесточенный воздушный бой.

Большое превосходство в силах позволило неприятелю развить прорыв на участке 17-го полка 32-й стрелковой дивизии до 4 км по фронту и до 2 км в глубину. Наступил критический момент - боевой порядок дивизии оказался разрезанным на части. Командир дивизии бросил к участку прорыва все, что мог, чтобы не допустить продвижения противника. Я приказал сосредоточить по врагу огонь всей артиллерии армии, выдвинул против него противотанковый полк, саперов, 20-ю танковую бригаду и только что прибывший разведывательный батальон 32-й дивизии под командованием майора Н. А. Корепанова. Из остатков 3-го батальона 17-го полка и роты курсантов был сформирован боевой отряд под командованием майора В. П. Воробьева. Комиссаром отряда назначили секретаря партийной комиссии дивизии Я. И. Ефимова.

На участке 3-го батальона вместе с бойцами сражался комиссар полка П. Н. Михайлов. Некоторые позиции не раз переходили из рук в руки. Продвижение противника задержать удалось, но полностью восстановить положение мы не смогли, хотя бойцы и командиры сражались мужественно и бесстрашно. Особенно отличились искусством ведения огня и храбростью воины 154-го гаубичного артиллерийского полка майора Василия Кузьмича Чевгуса. Стойко сражались все воины полка. Фельдшер П. Ф. Цуканов уничтожил 2 фашистов и вынес с поля боя около 50 раненых командиров и бойцов.

Холодный осенний день 16 октября запомнился мне на всю жизнь. Мы с С. И. Богдановым и другими командирами штаба находились на своем наблюдательном пункте. Член военного совета П. Ф. Иванов выехал в 32-ю дивизию. Начальник штаба армии В. А. Глуздовский старался наладить связь с соединениями. Едва рассвело, враг обрушил на нас сильный артиллерийский огонь. «Юнкерсы» нанесли удары по всей глубине нашей обороны. Затем появились танки противника. Их встретил подвижный заградительный артиллерийский огонь. На пути неприятельских бронированных машин встала сплошная стена разрывов. То и дело загорались вражеские танки, однако фашисты продвигались к нашему переднему краю. Орудия Битюцкого, особенно батарея Н. П. Нечаева, и танки 18, 19 и 20-й танковых бригад из засад в упор расстреливали гитлеровцев - четкие целеуказания давал начальник штаба танковой бригады майор А. И. Лукьянов.

Да, война теперь не та, что раньше: 1941 год не 1812-й. Но неизменными остались мужество, выдержка, верность своему долгу. И солдат наш был в этом смысле достойным наследником тех гренадеров, которые удивили своей стойкостью Европу. А его стремление отстоять родную землю было еще большим: ведь сейчас он сражался за свою социалистическую Родину. Русские воевали рядом с украинцами, белорусами, казахами - сынами всей могучей семьи советских народов.

Радио и телефон надежно связывали меня с войсками, и я в основном был в курсе того, что происходило на поле боя. И все же некоторые поистине героические эпизоды оставались в те часы мне неизвестны. Только позже я узнал, что в самые горячие минуты боя близ того места, где в 1812 г. стояла легендарная батарея Раевского, раненый наводчик орудия комсомолец Федор Чихман из 133-го артиллерийского полка подбил шестой танк неприятеля, стреляя из единственного уцелевшего орудия. В этом бою погибли смертью героев командир артиллерийского взвода младший лейтенант Г. И. Милов и наводчик орудия комсомолец Кравцов. Они тоже уничтожили 9 вражеских танков. Уже четвертый танк в упор расстреливал из неподвижной огневой точки - Т-28 сержант Серебряков. Три танка пылало от огня орудия старшего сержанта Корнеева.

Командир батальона 322-го стрелкового полка майор В. А. Щербаков, прорываясь с героями-дальневосточниками через вражеские боевые порядки, выходя из окружения, стремительным ударом уничтожил до батальона гитлеровцев и 8 танков. При этом отличились старший лейтенант Саватеев, политрук Морозов, сержанты К. Хлызов, Е. Штейнберг, ефрейтор Юрков и бойцы В. Величко и К. Ма-лашенко. В том же бою лично уничтожил 6 вражеских боевых машин командир танкового батальона 20-й танковой бригады капитан Воробьев. Ему помогал лейтенант Л. А. Мелузов.

Воины 32-й стрелковой дивизии во главе с полковым комиссаром Г. М. Мартыновым спасли Боевое знамя 17-го стрелкового полка, оказавшееся в опасности. Из 28 человек лишь чудом остались в живых Мартынов и знаменосец Жданов, вынесший знамя.

Летчики 95-го авиационного полка майора С. А. Пестова (военком Г. Г. Пичугин) с воздуха поддерживали героев-пехотинцев.

Ни на шаг не отступили со своего рубежа добровольцы-москвичи: С. Ф. Гончар, Н. Г. Егорычев, Яков Павлов и его сыновья - Лев и Евгений, А. Н. Пантелеев, П. В. Туманов, К. П. Чернявский, Е. В. Казаков, Д. С. Садаков, И. М. Петрухов, 16-летний Сережа Матыцын, А. Н. Корпеев, М. П. Гаврикова, И. В. Сдобнев, Б. П. Шитт, В. В. Беляев, И. С. Жилин, Ф. 3. Овсянников, В. Я. Павлов, А. А. Гудков, Н. И. Иванкин, А. И. Померанцев, политбоец Е. М. Костин - металлург завода «Серп и молот», уничтоживший 3 фашистов в районе Бородино, и многие другие рабочие заводов «Серп и молот», им. Владимира Ильича, им И. А. Лихачева и других московских предприятий. Стойко сражались краснопресненцы Д. М. Огнев, В. П. Коптяев, М. Л. Корчной, С. М. Зорский, А. В. Грибкова, Е. Я. Полтавская, В. С. Терещенко, М. С. Огарев, Луньков и многие другие патриоты.

Я не мог также знать, что в стане врага, здесь, под Бородино, генерал-фельдмаршал Г. Клюге, командующий 4-й немецкой армией, обратился с демагогической речью к французскому легиону (в его армию входили 4 батальона гитлеровских наймитов, предавших свою родину). Напомнив, как во время Наполеона французы и немцы сражались бок о бок, он призывал французов быть стойкими. Однако его призыв оказался тщетным. Легион пошел в наступление, но не выдержал нашей контратаки и был наголову разбит, а его жалкие остатки были срочно отправлены восвояси, как об этом пишет фашистский генерал Блюментрит37.

В те минуты нам казалось, что мы стоим перед лицом истории и она властно повелевает: не посрамите славу тех, кто пал здесь смертью храбрых, умножьте их доблесть новыми подвигами, стойте насмерть, но преградите врагу путь к Москве. Впереди в лучах предзакатного солнца виднелся памятник фельдмаршалу Кутузову.

Борьба шла за каждый населенный пункт, выгодный рубеж. Некоторые деревни по нескольку раз переходили из рук в руки. И все же перевес в результате численного превосходства в танках был на стороне противника.

К вечеру неприятель, подтянув свежие силы, снова повел наступление во взаимодействии с авиацией. До 30 танков с пехотой прорвались «и стремительно пошли прямо на наблюдательный пункт армии. Даю сигнал 20-й танковой бригаде - последнему резерву армии: «Атаковать врага в направлении наблюдательного пункта!».

Все, кто находился на НП, быстро разобрав винтовки и бутылки с горючей смесью, заняли места в окопах. Рядом со мной лежали подполковник С. Н. Переверткин и полковник С. И. Богданов, поблизости - майор А. Ефимов, подполковники А. Я. Остренко, Ф. Г. Подолынный и другие командиры штаба. Чуть в стороне шли в контратаку танкисты Орленко. Комбриг запомнился мне в тог момент, когда закрывал люк своего танка. Больше я не видел Тимофея Семеновича живым...

Танки врага лавиной надвигались на нас. Где-то рядом слышался топот бежавших по окопам бойцов. Это воины 36-го мотоциклетного полка подполковника Т. И. Танасчишина38 шли к нам на выручку - «черная пехота», как называли мы мотоциклистов, когда они наступали в пешем строю. Танасчишин был храбрым командиром. Он отлично проявил себя под Орлом и Мцепском и здесь возглавил контратаку своих отважных мотоциклистов.

В те критические минуты, когда фашистские танки прорвались на НИ армии, мы вели огонь, бросали бутылки с горючей смесью в танки противника. Командиры штаба строчили из автоматов по пехоте врага. На наш окоп надвигался фашистский танк, за ним пехота. Тут меня ранило...

Придя утром в сознание, я услышал от В. А. Глуздовского, что враг не прошел через Бородино. Никогда я не был так счастлив, как в ту минуту.

Самоотверженно в этом бою работали медицинские работники, из-под огня выносили на себе тяжелораненых, совершали сложные операции, спасая жизнь воинам. Ими руководил начальник медицинской службы армии полковник М. Д. Шматиков.

Обстановка продолжала усложняться. 17 октября на калининском направлении для прикрытия столицы с северо-запада на базе войск правого крыла Западного фронта Ставка создала Калининский фронт во главе с генералом И. С. Коневым.

В ночь на 17 октября противник пытался выйти в район Можайска, но попал на минные поля и был встречен заградительным артиллерийским огнем, подготовленным майором Битюцким, и огнем прямой наводкой из наших «дотов» (вкопанных танков Т-28).

Потеряв много техники, враг на короткое время остановился, а затем нанес второй, еще более мощный удар на участке 322-го стрелкового полка, прорвал его оборону и вышел на артиллерийские позиции 133-го полка, того самого, который 13 октября полностью стал партийно-комсомольским. Артиллеристы не растерялись. Они открыли по прорвавшимся танкам огонь в упор. Контратаки 322-го полка совместно с артиллеристами остановили фашистов. Мужество и отвагу показали в этом бою воины полка майора Г. С. Наумова.

32-я стрелковая дивизия стояла у Бородино насмерть. Беззаветную доблесть показали курсанты Московского военно-политического училища им. В. И. Ленина. Их было 600 человек, все коммунисты. Мне запомнились командир батальона Малыгин, командир взвода Козин и курсанты Лобашев и Быстрицкий.

Нет возможности перечислить все подвиги, совершенные советскими воинами в этом сражении. Бились насмерть на земле и в воздухе. Расскажу о некоторых.

В один из осенних дней на можайско-гжатском направлении группа наших самолетов под командованием смелого командира Е. М. Горбатюка решительно вступила в бой с превосходящими силами противника. Один из наших летчиков сбил за короткий срок 4 неприятельских самолета, вступил в бой еще с четырьмя, а через 3 мин. 2 самолета, объятые пламенем, - наш и вражеский - упали вниз. Вражеский самолет упал со взрывом, а наш ушел за горизонт, и что с ним дальше случилось, никому не известно. В один из летних дней 1967 г., работая с юнармейцами, которые совершали походы по местам боевой славы, я узнал, что в районе ст. Апрелевка на торфяных разработках механик экскаватора обнаружил затонувший в болоте самолет. Установить фамилию погибшего летчика им не удалось, но на груди у него был орден Красного Знамени. У меня сразу же возникла мысль, что по номеру ордена можно установить его владельца. Запросили Главное управление кадров Советской Армии. Вскоре оттуда был получен ответ: орденом Красного Знамени № 6316 за доблестное выполнение боевого задания 28 августа 1941 г. был награжден летчик лейтенант Василий Федорович Пойденко, родом из г. Запорожье, рабочий с завода электроприборов.

Трудящиеся Подмосковья и воины-летчики ближайшего гарнизона на многолюдном митинге с огромным уважением отдали почести герою-летчику, павшему смертью храбрых в бою за Москву.

Останки славного сына украинского народа были доставлены на родину. Трудящиеся Запорожья на митинге почтили память своего земляка - советского воина, члена Коммунистической партии В. Ф. Пойденко и установили памятник в городе.

Не будь ордена на груди у погибшего летчика, так и не узнал бы никто, что случилось с В. Ф. Пойденко.

И это не единственный случай, когда юные патриоты оказывают большую помощь в уточнении мест захоронения воинов, имен и фамилий павших в боях за Советскую Родину. Большую работу в этом направлении проводит наша молодежь.

Мы, оставшиеся в живых, и подрастающее поколение должны сделать все зависящее от нас, чтобы имена тех, кто отдал жизнь за Родину, не были забыты.

Не могу не рассказать еще об одном памятном эпизоде. Пятеро тяжелораненых воинов-дальневосточников оказались в зоне, временно захваченной противником, близ д. Беззубово.

Они до последнего патрона удерживали важную высоту. А ночью их подобрал и перенес к себе в избу колхозник Савелий Евстафьевич Ревков. Ему помогала жена Татьяна Васильевна. Не страшась расправы врага, они 3 месяца укрывали, лечили и кормили красноармейцев Подсоскова, Кокорина, Евсикова, лейтенанта Гончарова и младшего лейтенанта Денисова. С приходом наших войск в Беззубово вылечившиеся дальневосточники снова вернулись и строй.

Подобный подвиг совершили жители сел Семеновское и Псарево, близ Бородино, - Анастасия Ивановна Бойкова, Любовь Илларионовна Дрозд, Анастасия Григорьевна Канаева, Мария Петровна Николаева, Василий Варфоломеевич и Анна Петровна Филипенковы, Григорий Сидорович Савченко и др. Они подобрали на поле боя около 150 тяжелораненых воинов 5-й армии, оказавшихся на территории, временно захваченной врагом, вылечили и спасли им жизнь.

18 октября после моего ранения в командование 5-й армией вступил генерал Л. А. Говоров.

Большую роль в последующих боях на этом участке фронта сыграли прибывшие в состав 5-й армии 50-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Н. Ф. Лебеденко (особенно 359-й стрелковый полк майора Е. Т. Марченко), 82-я мотострелковая дивизия генерал-майора Г. П. Карамышева и танкисты И. П. Ермакова.

Вскоре в 16-ю армию начали прибывать героические дивизии И. В. Панфилова, А. С. Грязнова и гвардейские минометчики капитана К. Д. Карсанова. Враг был остановлен. Несколько позже сюда прибыла полнокровная 78-я стрелковая дивизия А. П. Белобородова.

Бои 5-й армии на Бородинском поле были составной частью великой битвы за Москву. За мужество и доблесть, проявленные в этих и последующих сражениях, тысячи воинов, в том числе славный командир 32-й дивизии Виктор Иванович Полосухин39, были удостоены государственных наград, а самой дивизии присвоено звание 29-й гвардейской.

Спустя более 20 лет после этого ожесточенного сражения, в 1962 г., когда отмечалось 150-летие Бородинской битвы, здесь, на поле русской славы, состоялся большой митинг. После митинга мы с бывшим командиром батальона 32-й дивизии Василием Алексеевичем Щербаковым и бывшим командиром батареи той же дивизии Николаем Петровичем Нечаевым поднялись на курган Раевского. Тут, неподалеку, в 1941 г. стояла батарея 76-мм орудий старшего лейтенанта Н. П. Нечаева. У Николая Петровича нет левой руки, он потерял ее в боях под Берлином.

С бывшего Шевардинского редута хорошо обозревалось Бородинское поле. Железная дорога, шоссе с вереницей автобусов, зеленые поля, по которым двигались цепочки пионерских отрядов, синеватая стена утицкого леса и словно взмывающие в небо бронзовые орлы памятников. Сейчас на этих полях раскинулось хозяйство колхоза «Бородино».

В том же. году состоялась волнующая встреча с бывшими добровольцами. Зал Дворца культуры завода «Серп и молот» был переполнен. Послушать ветеранов боев за Родину пришли молодые металлурги, инженеры, техники, пионеры.

Когда на трибуну поднялся начальник цеха Виктор Григорьевич Григорьев, в зале наступила тишина:

- В 1941 г., в первые же дни войны, 180 рабочих, инженеров и техников нашего завода ушли в народное ополчение. У меня была бронь. В ту пору варить сталь было не менее важно, чем воевать. Но я решил идти на фронт. Ведь я воевал еще в гражданскую...

Ветеран, проработавший на заводе «Серп и молот» 35 лет, говорил о том, как 19-летним юношей в годы гражданской войны побрел на фронт, как встретился в армии с Михаилом Николаевичем Тухачевским. Григорьеву не было и двадцати, когда его избрали судьей полка. Немалый авторитет надо было иметь человеку, которого избрали на такую должность.

После гражданской войны Виктор вернулся в Москву. Здесь он встретился с Николаем Ильичом Подвойским - одним из ближайших помощников В. И. Ленина в октябрьские дни 1917 г. в Петрограде. «Стране нужны инженеры, обязательно идите учиться», - посоветовал Подвойский.

Виктор Григорьев окончил политехнический институт и пришел на завод инженером. Но в первые же дни Великой Отечественной войны инженер-капитан запаса Виктор Григорьевич Григорьев подает заявление с просьбой зачислить в народное ополчение.

Но вернемся к 1941 г.

18 октября меня отправили в госпиталь в г. Горький. Привезли туда поздно вечером. Вскоре выяснилось, что в здешних госпиталях мест нет, и повезли дальше на восток, в Казань.

Через 6 дней в госпиталь приехал первый секретарь Татарского обкома партии Алемасов. Он сообщил, что звонили из Москвы и просили узнать, в состоянии ли я добраться в обком для разговора по ВЧ. С помощью санитаров оделся и поехал.

В обкоме пришлось долго ждать. Наконец раздался звонок. Я взял трубку и услышал знакомый голос И. В. Сталина:

- Как себя чувствуете? -- Хорошо.

- Кость не задета?

- Немного.

- Спокойно лечитесь, слушайтесь врачей. Желаю скорейшего выздоровления и возвращения в строй.

На седьмой день позвонил Б. М. Шапошников и справился о состоянии моего здоровья.

- Скоро буду ходить на костылях.

- Ну, это уже благо!

- А что нового под Москвой?

- Наши войска упорно сдерживают врага. За последние дни его нажим заметно ослаб.

- Разрешите перевестись в прифронтовой госпиталь?

- Этого я решить не могу. Не моя епархия. Решать должны врачи.

Я был весьма тронут, что Сталин и Шапошников в эти тяжелые дни, когда шли бои за Москву, когда в Ставке была напряженная работа, нашли время для разговора со мной. Хотелось быстрее вылечиться и уехать на фронт. Когда в госпиталь прибывали новые партии раненых, мы с интересом расспрашивали их об обстановке на фронте. По всему чувствовалось, что положение под столицей опасное. Центральный Комитет партии и Советское правительство принимали чрезвычайные меры по защите Москвы. По поручению ЦК ВКП(б) секретарь ЦК и МГК партии А. С. Щербаков выступил по радио. Он говорил: «За Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови. Плены гитлеровцев мы должны сорвать во что бы то ни стало». Документом огромной мобилизующей силы явилось Постановление Государственного Комитета Обороны СССР от 19 октября о введении в Москве и в прилегающих районах осадного положения. В Постановлении ГКО было сказано: «Сим объявляется, что оборона столицы на рубежах, отстоящих на 100 - 120 километров западнее Москвы, поручена командующему Западным фронтом генералу армии т. Жукову»40.

Моя рана постепенно заживала. Я уже ковылял по палате сначала на двух костылях, а потом и на одном. Мечтал быть ближе к своей армии, внимательно читал корреспонденции в «Красной звезде» о сражениях под Москвой, и прежде всего о боевых делах воинов 5-й армии - ведь там сражались мои боевые друзья. Еще раз обратился к высшему командованию с просьбой перевести меня в любой подмосковный госпиталь. Через некоторое время начальник Тыла Красной Армии Андрей Васильевич Хрулев сообщил, что согласие на перевод во фронтовой госпиталь дано. Это меня очень обрадовало.

В тот же день я получил еще одну приятную весть: жена прислала письмо из Новосибирска. Расстались мы с ней на второй день войны. С тех пор я ничего не знал о семье. Оказалось, что жена вместе с сыном находится под Новосибирском, помогает шить обмундирование для фронтовиков.

В госпитале я подолгу размышлял, мучительно искал ответа на вопрос: как случилось, что враг за короткий срок оказался уже под Москвой? Внезапность нападения? Да, этот факт имеет существенное значение в самом начале войны, но не решающее.

Враг перед нападением на Советский Союз провел длительную и тщательную подготовку, заблаговременно сосредоточил крупные войска в пограничных районах. Германия превратилась в военный -лагерь, экономика и вся жизнь страны были милитаризованы. Неприятель использовал против нас не только свои ресурсы, но и ресурсы побежденных стран Европы - крупные военные и металлургические заводы, огромные запасы стратегического сырья. Колоссальный арсенал вооружения оказался в руках гитлеровцев.

Они получили количественное преимущество в боевой технике, особенно в танках и авиации.

С первых же дней войны мы убедились, что фашистская пропаганда отравила ядом шовинизма, расизма своих солдат, обещала отдавать им в рабство насильно угнанных граждан из оккупированных стран и награбленное добро.

Противник до нападения на нашу страну накопил двухлетний опыт войны. Мы к тому времени не имели практики ведения крупных боевых операций. Но все эти причины были временными. Мы верили, что наступит перелом. Наши воины громили врага, защищая каждую пядь родной земли.

Были и некоторые недостатки в тактическом и огневом применении танков Т-34 в начале войны. Но уже в Московской операции противник почувствовал их особую мощь. Вот конкретные свидетельства. Гудериан, большой знаток танков, пишет о боях под Орлом и Мценском в октябре 1941 г.: «6 октября... южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить... Превосходство материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех. Об этой новой для нас обстановке я написал в своем докладе командованию группы армий, в котором я подробно обрисовал преимущество танка Т-34 по сравнению с нашим танком T-IV, указав на необходимость изменения конструкции наших танков в будущем»41.

Ему вторит и генерал Блюментрит - начальник штаба 4-й немецкой армии. В книге «Роковые решения» он пишет: «И вдруг на нас обрушилась новая, не менее неприятная неожиданность. Во время сражения за Вязьму появились первые русские танки Т-34. В 1941 г. эти танки были самыми мощными из всех существовавших тогда танков... В районе Вереи танки Т-34 как ни в чем не бывало прошли через боевые порядки 7-й пехотной дивизии, достигли артиллерийских позиций и буквально раздавили находившиеся там орудия. Понятно, какое влияние оказал этот факт на моральное состояние пехотинцев. Началась так называемая танкобоязнь»42.

Время шло. С каждым днем я чувствовал себя все лучше и все чаще думал о фронте. Наши войска упорной обороной сдерживали врага, крепла уверенность, что скоро мы погоним противника, но для победы необходимо было еще многое сделать.

27 октября меня отправили из Казани в Москву для продолжения лечения. Поезд пришел в столицу вечером 29 октября. Кругом выли сирены. Громкоговорители на перекрестках предупреждали:

«Граждане, воздушная тревога!»

- Не беспокойтесь, товарищ генерал, проскочим! - сказал мне шофер Федор Седых.

Всю войну он был моим спутником, а часто и спасителем. Федор как-то подсознательно чувствовал опасность. Помню, раз в сумерках, когда мы на «виллисе» догоняли наступающие войска, он вдруг сказал:

- Товарищ командующий, давайте срежем поворот. Даю голову на отсечение, тут мины.

И когда мы снова выбрались на дорогу, на том участке, о котором говорил Седых, раздался взрыв - на воздух взлетела автомашина...

Наша машина быстро мчится по затемненным московским улицам. Где-то впереди, перед самым зданием кремлевской больницы, куда мы направлялись, вспыхнул огненный столб. В тот же миг я оказался на мостовой. Подбежал врач. Я увидел, как у него шевелились губы, но ничего не слышал. Контужен! Было обидно и досадно вновь выйти из строя.

В ту ночь на улицах и площадях столицы разорвалось немало вражеских бомб, не обошлось и без человеческих жертв. Бесстрашные москвичи - подростки, женщины - смело выходили на крыши зданий и домов, сбрасывали зажигательные бомбы.

Под утро меня отвезли в госпиталь Западного фронта, размещавшийся в здании Тимирязевской академии. Здесь во всем чувствовалось дыхание фронтовой жизни. Особый прилив энергии и бодрости мы, раненые, почувствовали, узнав, что 7 ноября на Красной площади состоялся парад войск и от имени Центрального Комитета партии выступил И. В. Сталин. Он сказал, обращаясь к участникам парада и ко всем советским воинам: «На вас смотрит весь мир, как на силу, способную уничтожить грабительские полчища немецких захватчиков. На вас смотрят порабощенные народы Европы, подпавшие под иго немецко-фашистских захватчиков, как на своих освободителей. Великая освободительная миссия выпала на вашу долю. Будьте же достойными этой миссии! Война, которую вы ведете, есть война освободительная, война справедливая. Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков - Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова!

Пусть осенит вас победоносное знамя Великого Ленина»43.

Этот призыв дошел до сердца каждого воина, каждого советского человека и имел огромное мобилизующее значение.

Я начал добиваться приема в Ставке. 14 ноября меня принял маршал Б. М; Шапошников. На мою просьбу направить в войска Борис Михайлович ответил:

- А мы хотим вас послать в Горький за танками - английскими. Надо, чтобы вы с ними ознакомились, выяснили их тактико-технические данные. А затем решим, куда вас направить.

- Я готов. Но очень прошу направить поскорее на фронт. На другой день вместе с группой инженеров из Главного автобронетанкового управления мы осматривали в Горьком английские танки «валлентайн» и «матильда». Два дня провозились с ними, изучая моторную группу, боевое отделение, вооружение, механизмы, ходовую часть и броневую защиту. Здорово нас озадачила коробка скоростей, она не была похожа на нашу. Это были машины невысокого класса. Однако приходилось их брать. Наша танковая промышленность не могла еще полностью удовлетворить запросы фронта, будучи перебазированной на Урал и в Сибирь.

15 ноября враг предпринял новое наступление на Москву._ На этот раз он обходил ее с севера, со стороны Калинина, нанося главный удар на Клин, а на юге - в направлении Тулы.

Утром 17 ноября меня вызвали из Горького в Ставку.

- Как здоровье? - спросил Верховный Главнокомандующий.

- Готов к выполнению боевого задания.

- Хотите снова на фронт?

- Только об этом и думаю.

- Какой армией вы хотели бы командовать?

- Куда направите.

- Но однако?

- 5-й, поскольку я ее формировал и с ней воевал под Бородино и Можайском.

- Мы думаем вас направить в 30-ю, там сейчас сложная обстановка.

- Благодарю за доверие.

Сталин пожал мне руку и пожелал успехов.

Какова же была обстановка в те дни?

После неудачного октябрьского наступления на. Москву в генеральном штабе гитлеровцев и в штабах групп армий в начале ноября усиленно обсуждался вопрос: переходить к обороне или продолжать наступление? Главное командование вермахта, несомненно, встревожили неудачи октябрьского наступления. Некоторые фашистские генералы высказывались за оборону. Невзирая ни на что, Гитлер решил начать второе наступление на Москву. По-видимому, он руководствовался соображениями не столько военно-стратегического, сколько политического характера. Переход к обороне на подступах к советской столице, до которой, казалось, рукой подать, означал бы признание провала широко разрекламированного плана «молниеносной войны». Это подорвало бы политический престиж гитлеровской Германии, что, в свою очередь, грозило большими внутригосударственными и внешнеполитическими осложнениями. Гитлер требовал любой ценой взять Москву. Эту мысль он со всей решительностью высказал 13 ноября 1941 г. на совещании командующих группами армий в Орше. Его поддержали главнокомандующий сухопутными силами В. Браухич, начальник генерального штаба Ф. Гальдер и командующий группой армий «Центр» Ф. Бок. Очень заманчива была перспектива до наступления зимы войти в Кремль.

Для осуществления нового наступления немецко-фашистское командование дополнительно перебросило в состав группы армий «Центр» значительное количество танков и авиации с других направлений, произвело перегруппировку главных сил: 3-я танковая группа была выведена с калининского направления и сосредоточена рядом с 4-й танковой группой на волоколамско-клинском направлении - здесь было 14 дивизий (из них 7 танковых). 2-я танковая армия, имевшая 12 дивизий (в том числе 4 танковые), была усилена двумя армейскими корпусами и пополнена сотней танков, 4-я полевая армия, которой предстояло действовать против центра Западного фронта, имела 18 пехотных, 2 танковые, моторизованную и охранную дивизии, усиленные танками. Эти дивизии, потрепанные в октябрьских боях, спешно пополнялись. Армейские корпуса усиливались танками.

В результате перегруппировок и пополнений гитлеровское командование вновь получило значительное превосходство в танках и артиллерии на флангах Западного фронта. Например, на клинском направлении против 30-й армии, которая насчитывала всего 56 танков, 210 орудии и минометов, было сосредоточено до 300 танков и более 910 орудий и минометов противника. Таким образом, у неприятеля было в 5 - 6 раз больше танков и в 4,3 раза - артиллерии. На истринско-солнечногорском направлении гитлеровцы добились превосходства по танкам в 2,6 раза и по артиллерии в 1,3 раза44.

Из приведенного видно, что наибольшее превосходство в силах неприятель создал против нашей 30-й армии. В течение первой половины ноября она не получила никакого пополнения.

Для наступления северо-западнее Москвы предназначались 3, 4-я вражеские танковые группы и часть сил 9-й армии, а на тульско-каширском направлении, с юго-запада, должна была наносить удар 2-я танковая армия. Действия танковых сил с севера усиливали 9-я, а с юга - 2-я армии. Фронтальное наступление на Москву должна была вести 4-я армия. Ей предстояло сковывать главные силы Западного фронта до тех пор, пока ударные группировки нэ достигнут успеха на флангах, а затем расчленить главные силы Западного фронта и уничтожить их по частям западнее Москвы.

За время двухнедельной передышки советское командование укрепило свои оборонительные рубежи на ближних подступах к столице, пополнило стрелковые части пехотой (преимущественно сибиряками, уральцами, добровольцами-москвичами), но танков все еще было мало. Создавались стратегические резервы в Сибири и на Урале.

15 ноября войска 3, 4-й танковых групп и часть сил 9-й армии ударили по правому крылу Западного фронта. Удар огромной силы, обрушенный на 30-ю армию, в первые три дня наступления принес врагу успех. Наши части вынуждены были отходить на широком фронте. Неприятель получил возможность продвигаться на клинском направлении.

Отход войск 30-й армии Калининского фронта и отсутствие в распоряжении командарма резервов ставили под угрозу левое крыло Калининского фронта. Поэтому командующий фронтом генерал-полковник И. С. Конов принял меры к усилению войск 30-й армии:

185-я стрелковая дивизия (комдив подполковник К. Н. Виндушев), находившаяся в его резерве, срочно перебрасывалась в район Видогощи (50 км юго-восточнее Калинина). К утру 16 ноября 46-я кавалерийская дивизия (комдив полковник С. В. Соколов) прибыла примерно в тот же район.

16 ноября враг начал наступление против 16-й армии генерала К. К. Рокоссовского и продвинулся вперед. Правофланговые войска 30-й армии под давлением превосходящих сил противника продолжали отход. Однако попытки гитлеровцев с ходу форсировать Волгу успеха не имели. К вечеру 21-я танковая бригада подполковника А. Л. Лесового (начальник политотдела А. А. Витрук), 2-й мотострелковый и 20-й запасной стрелковый полки на правом берегу Волги вели тяжелые бои на рубеже Городня, Красная Гора и сдерживали гитлеровцев.

На рубеже южнее Волжского водохранилища, у переправ через р. Ламу, войска 30-й армии сдерживали противника до полудня 16 ноября. Но около 16 час. неприятелю удалось с большими потерями (до 60 танков и 30 орудий) форсировать реку и овладеть деревнями Дорино и Гришкино (55 - 65 км юго-западнее Калинина), что грозило нам тяжелыми последствиями.

К исходу 17 ноября 30-я армия действовала изолированными группами: 5-я стрелковая дивизия - за Волгой, на рубеже Поддубье, Судимирка, Свердлове (20 - 50 км южнее Калинина); 21-я танковая бригада, 2-й мотострелковый и 20-й запасной полки - на южном берегу водохранилища, в районе Ново-Завидовский, Завидово.

Для нанесения удара по тылам врага была направлена группа от бригады А. Л. Лесового под командованием Героя Советского Союза майора М. А. Лунина. В течение нескольких дней танкисты громили неприятельские тылы и резервы. М. А. Лукин, М. П. Агибалов, командир мотострелкового батальона майор Конаков, командир танкового полка И. С. Тимин, военком полка Г. И. Закалюкин, командир танка Рыбаков и другие воины группы уничтожили много танков, орудий и минометов и более 200 гитлеровцев, задержав продвижение врага на калининском направлении. В этих боях бригада понесла большую утрату: пали смертью храбрых Герои Советского Союза майор М. А. Лукин, капитан М. II. Агибалов и другие воины.

107-я мотострелковая дивизия вела ожесточенные бои в окружении в районе Гришкино, Теряева Слобода. Обстановка в полосе 30-й армии была крайне тяжелой.

Чтобы объединить усилия войск, обороняющих подступы к Москве с северо-запада, Ставка Верховного Главнокомандования 18 ноября передала 30-ю армию из Калининского в состав Западного фронта45, придав ей 2 полнокровных пулеметных батальона. Однако следует отметить, что эта передача была проведена с запозданием, уже в ходе начавшегося наступления противника, что создало крайне трудную обстановку на правом крыло Западного фронта.

В тот день части 27-го армейского корпуса противника при активной поддержке авиации пытались форсировать Волгу в районе Городни (между Калинином и Ново-Завидовским). Здесь 5-я стрелковая дивизия46 под командованием генерал-майора В. Р. Вашкевича оказала упорное сопротивление. Ее действия поддерживал дивизион «катюш». Следует отметить смелость и находчивость личного состава дивизиона. Замысел врага был сорван.

Южнее Волжского водохранилища против центра и левого фланга 30-й армии наступал уже знакомый нам 56-й моторизованный корпус противника: 6-я танковая дивизия - на Завидово, 14-я моторизованная - на Спас-Заулок, 7-я танковая и 36-я моторизованная дивизии - в направлении Решетниково. Во втором эшелоне наступала 86-я пехотная дивизия. Сосед слева - 16-я армия - оборонялся севернее и южное Волоколамского шоссе, где вели наступление 3 пехотные, 4 танковые дивизии и дивизия СС «Рейх» 4-й танковой группы противника. Нацелив удар в направлении Истры, введя в бой до 400 танков, фашисты стремились прорвать оборону 16-й армии, выйти ей в тыл, а затем во взаимодействии с 3-й танковой группой продолжать стремительное наступление непосредственно на Москву.

Хотя наши войска и оказывали упорное сопротивление, но превосходство противника в силах, и особенно в танках, делало свое дело: гитлеровцы теснили 16-ю и 30-ю армии.

Получив назначение в 30-ю армию, 18 ноября 1941 г. я прибыл в штаб Западного фронта, располагавшийся в Перхушково. Командующий фронтом генерал армии Г. К. Жуков находился в войсках. Принял меня и познакомил с обстановкой начальник штаба генерал-лейтенант В. Д. Соколовский.

- Главная ваша задача, - сказал генерал-лейтенант, - приостановить наступление противника. Все письменные указания вам посланы в 30-ю армию, к ним добавить нечего. Обратите внимание на штаб армии, народ там боевой, пограничники, но оперативной подготовки у них недостает. Придется подучить.

Вскоре вернулся из войск командующий Г. К. Жуков.

Минут через пять я уже был в домике командующего. До того времени мы с Георгием Константиновичем не встречались, по я знал о нем как о незаурядном военачальнике, отличившемся под. Халхин-Голом, при обороне Ленинграда и в сражениях под Москвой в самый тяжелый, октябрьский, оборонительный период 1941 г.

Георгий Константинович меня принял и сказал, что Гитлер обжегся в октябре на можайском направлении, а теперь ползет в обход Москвы с севера, и выразил уверенность, что здесь мы в оборонительных боях перебьем его танки, подойдут наши резервы, и тогда перейдем в контрнаступление. Кратко рассказал обстановку перед 30-й армией, охарактеризовал командиров дивизий, особенно положительно отозвался о командирах 107-й мотострелковой дивизии полковнике П. Г. Чанчибадзе и 5-й стрелковой дивизии генерал-майоре В. Р. Вашкевиче, поскольку хорошо их знал по Западному фронту.

- Ваша задача - не допустить противника восточнее шоссе Ленинград - Москва на участке Завидово, Решетниково, 10 км севернее Клина, - сказал командующий фронтом. - Используйте лесистую местность, контратаки, особенно ночью, враг этого боится.

В заключение беседы Георгий Константинович предложил выпить по стакану чая и пожелал мне успеха.

Вскоре я выехал в 30-ю армию. По дороге в Клин шофер притормозил у санитарной машины, которая буксовала в выемке. Я спросил командира, сидевшего рядом с шофером, кого он везет, Тот грустно ответил:

- Лестев погиб!

С членом военного совета, начальником политуправления Западного фронта дивизионным комиссаром Дмитрием Александровичем Лестевым я был знаком и рассчитывал увидеть его через 2 часа. Теперь он был мертв. Это был замечательный коммунист, способный и опытный политработник, чудесный товарищ. В дни войны бойцы и командиры неизменно видели дивизионного комиссара на самых опасных участках, его слышали и в дивизии Панфилова, и в корпусе Доватора, и у пограничников Хоменко.

В тот день Д. А. Лестев приехал в 30-ю армию. Осколок вражеской бомбы сразил его. Тогда же был тяжело ранен находившийся рядом с ним начальник штаба Калининского фронта генерал Евгений Петрович Журавлев.

Клин остался позади. Еще 20 км по Ленинградскому шоссе - и мы въехали на окраину с. Спас-Заулок, где разместился штаб армии. Село горело. Слышались крики детей, причитания женщин. Несколько часов назад фашисты нанесли по селу сильный бомбовый удар.

Штабной командир провел меня к командующему армией генерал-майору Василию Афанасьевичу Хоменко. В его землянке находился и член военного совета армии бригадный комиссар Николай Васильевич Абрамов. Поздоровались. Я показал предписание принять 30-ю армию, а Хоменко сдать ее и отправиться в распоряжение Ставки. Василий Афанасьевич помрачнел. Вины за собой он не чувствовал: что можно сделать силами ослабленной армии против 300 наступающих неприятельских танков! Хоменко быстро взял себя в руки:

- Ну что же, новый командарм, давай вкратце расскажу о наших делах. А потом уж сам подробнее ознакомишься. Утром 15 ноября немцы после мощного авиационного и артиллерийского удара начали наступать силами около 300 танков и мотопехотой при поддержке авиации. Прорвали нашу оборону на стыке с 16-й армией и уже третий день развивают наступление. Части армии под давлением превосходящих сил врага отходят с упорными боями начиная от Холм-Жарковского.

Хоменко - человек простой, открытый, бесхитростный, - давая краткую оценку соединениям, не перекладывал вину за отход на старшее начальство или подчиненных. Наоборот, утверждал, что командиры и комиссары дивизий показали себя отлично.

- Люди дерутся, как львы, не боясь окружения, - с горячностью говорил командарм. - Особенно выделяется 107-я дивизия. Ее командир полковник Порфирий Григорьевич Чанчибадзе - способный и отважный человек. У меня не вышло - значит, сам виноват, а по кто другой. Обвинять подчиненных и жаловаться на противника не годится...

Хоменко был храбрым, грамотным, достойным военачальником. Я с большим сожалением узнал потом, что в 1943 г. в Северной Таврии, будучи командующим 44-й армией, он попал под огонь противника и был убит.

Положение 30-й армии было в то дни очень тяжелым. Особую тревогу вызывала 107-я дивизия. Она была отрезана от главных сил армии и отбивалась от наседающего со всех сторон врага.

Не успел я познакомиться с работниками штаба, как пришлось уже действовать. Позвонил командир 18-й кавалерийской дивизии генерал-майор П. С. Иванов и сообщил:

- После удара 22 бомбардировщиков противник силами 55 танков с пехотой при поддержке артиллерии прорвал оборону на левом фланге дивизии, в 6 км западнее Спас-Заулка. Ввожу в бой резерв - два спешенных эскадрона при шести орудиях. Прошу помочь авиацией и танками.

- Товарищ Иванов, любой ценой задержите противника. Будем принимать меры!

На помощь ему был послан резерв командарма - 46-й мотоциклетный полк и 9 орудий. Результат не замедлил сказаться - противник был остановлен.

Рассвет 19 ноября начался ревом самолетов и артиллерийской канонадой. Шла упорная борьба по всему фронту. На ряде участков неприятелю удалось потеснить наши части от 5 до 6 км. Особенно жарко было на клинском направлении. Но с наступлением темноты удалось задержать продвижение танков противника.

Рано утром 20 ноября возобновился бой в районе Завидово. Мы решили поехать туда с членом военного совета армии Н. В. Абрамовым. Машина медленно шла по разбитой лесной дороге. Постепенно лес стал редеть. Отчетливо доносился треск немецких автоматов вперемежку с редкими разрывами мин и снарядов.

Встретившийся командир провел нас на командный пункт подполковника К. Н. Виндушева. Командир 185-й стрелковой дивизии доложил:

- Противник напирает с утра. Третью атаку только что отбили. Поле на участке обороны дивизии было изрыто свежими воронками. Снег почернел, вдали дымились 7 вражеских танков.

- Подбили из орудий?

- Четыре - артиллерией, три - из противотанковых ружей. Хорошее оружие.

- Сколько у вас таких ружей?

- Восемнадцать.

- А как с пехотой?

- По пятнадцать - двадцать штыков в роте.

- Есть резерв?

- Нет, все введено в бой.

Из штаба армии сообщили, что дивизия Чанчибадзе вышла из окружения. Предупредив Виндушева о создании дивизионного резерва, мы с Абрамовым выехали, чтобы поставить новые задачи героям. Первыми нас встретили политрук роты связи А. М. Хромов и адъютант командира дивизии лейтенант В. Сергеев и провели в блиндаж, где были командир дивизии Чанчибадзе и начальник штаба майор Добровольский.

Комдив коротко рассказал о действиях соединения в последние дни. Враг бросил против него 80 танков с пехотой, 50 самолетов. Но попытки врага окружить и разбить дивизию были тщетны. Она готова к выполнению новой боевой задачи.

С восторгом говорил комдив о подвиге танкиста 143-го танкового полка комсомольца В. В. Андронова, бывшего рабочего «Уралмаша». Под Теряевой Слободой он уничтожил 6 вражеских танков и 2 противотанковых орудия47.

143-й полк нес большие потери, но боеспособность его во многом поддерживало быстрое восстановление поврежденных машин. Особая заслуга в этом принадлежала заместителю командира полка по технической части А. И. Доценко. В самые тяжелые минуты ему нередко приходилось принимать на себя даже командование подразделениями.

Вечером 20 ноября начальник разведывательного отдела штаба армии подполковник С. Л. Лирцман сообщил:

- Товарищ командующий, получено донесение от 20-го полка. Перед его фронтом в расположении противника слышна редкая ружейная перестрелка.

- Пошлите разведку и уточните, что там происходит.

Вскоре выяснилось, что это была за стрельба.

Вошедший в землянку заросший щетиной полковник - командир 24-й кавалерийской дивизии Г. Ф. Малюков, как представился он, рассказал нам печальную историю.

19 ноября дивизия по приказу командования 16-й армии была введена в бой с задачей выйти в район Волоколамска и нанести с тыла удар но наступающему противнику. В ночь на 20 ноября конникам удалось продвинуться на 10 км. Но вскоре гитлеровцы заметили дивизию и бросили на кавалеристов 120 танков и 60 самолетов. Понеся большие потери, дивизия отступила и вышла в полосу обороны нашей армии.

- Сколько у вас противотанковых орудий?

- Ни одного.

- А сколько было до вступления в бой?

- Семь. Мы не закончили формирования.

Конники, выходя из окружения, притащили за собой на «хвосте» 20 танков и около двух батальонов пехоты врага. Лишь к рассвету удалось навести порядок. Часть гитлеровцев была уничтожена, остальные ушли обратно.

Нелегко было кавалерийской дивизии противостоять больше чем сотне немецких танков, да и налеты авиации нечем было отражать.

О выходе из окружения 24-й кавдивизии я донес в штаб фронта. Командующий Западным фронтом генерал армии Г. К. Жуков передал 24-ю кавалерийскую дивизию в наше подчинение. Для пополнения дивизии личным составом и материальной частью мы вывели ее в свой армейский резерв. Вскоре в состав дивизии были включены 2 артиллерийских дивизиона и минометная рота.

На рассвете 21 ноября противник обрушил на штаб армии, находившийся в районе с. Зайцеве, танковый удар. Командиры и генералы вступили в бой локоть к локтю с бойцами 20-го запасного и 2-го мотострелкового полков. Особенно запомнился храбрый боец 2-го мотострелкового полка В. В. Шлеев. В этом же бою отличился начальник артиллерии армии полковник Л. А. Мазанов, уложивший десяток фашистов. Следуя его примеру, начальник оперативного отдела полковник Бусаров, командиры штаба армии Остренко, Олешев, Лебедев, Губанов, Бурыгин, Петухов, Попов, Кравчинский и Парфенов также показали примеры доблести: они уничтожили до 20 гитлеровцев. А лейтенант И. Н. Миненко проявил исключительную отвагу и боевое мастерство. Он из тридцатьчетверки подбил 6 немецких танков. На мою долю пришлось два.

Враг был отброшен. Наступила маленькая передышка.

Но, однако, ряды наши поредели. В ротах насчитывалось по 20 - 30 бойцов. Значительные потери имелись и в командном составе. Боевой техники тоже стало меньше. Несмотря на это, моральный дух войск был на высоком уровне. Командиры, политработники и штабы принимали энергичные меры к восстановлению боеспособности войск. Восполнялся недостаток в командном составе. В те дни начальником штаба армии был назначен полковник Георгий Иванович Хетагуров. Но ему трудно было справляться со своей работой, так как он не имел академической подготовки и часто болел. Здесь нас выручали хорошо подготовленные офицеры штаба, особенно начальник оперативного отдела полковник Михаил Михайлович Бусаров, который часто замещал начальника штаба.

В первой половине ночи подвели итоги боевого дня. Самым опасным было то, что враг вплотную подошел к Ленинградскому шоссе. Бреши в нашей обороне еще больше увеличились (на отдельных участках достигали 6 км), да и с соседями (справа 31-я армия Калининского фронта, слева - 16-я армия) тесного взаимодействия уже не было. Обстановка у них была не менее сложной, чем у нас.

21 ноября в состав армии прибыла 8-я танковая бригада полковника П. А. Ротмистрова. Танков в ней было очень мало, зато люди сражались отлично. Позже бригада заслужила звание 3-й гвардейской. Тогда же в полосе нашей армии появилась отходившая под ударами танков и авиации противника 58-я танковая дивизия 16-й армии, недавно прибывшая с Дальнего Востока. Командование Западного фронта передало ее в состав 30-й армии. Пока что мы вывели ее во второй эшелон.

22 ноября войска продолжали вести ожесточенный бой с танками врага, главным образом на левом фланге. Соседу слева было не легче. В тот день неприятель ворвался в Клин и начал теснить войска 16-й армии генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского.

К вечеру объединенными усилиями противник был выбит. Но наутро он обошел Клин с северо-востока и юго-востока и снова ворвался в него. Мы по приказу командующего фронтом направили туда 24-ю кавалерийскую дивизию и 8-ю танковую бригаду, чтобы ударить неприятелю во фланг. Но выправить положение не удалось: силы были слишком неравны - гитлеровцы имели до 100 танков против наших 15.

Всю ночь самоотверженно сражался окруженный в городе 70-и кавалерийский полк 24-й кавдивизии. К утру он прорвался к своим. Боевое знамя полка спас комсомолец Лаптев. Помощь кавалеристам оказал командир танкового взвода 58-й танковой дивизии лейтенант Балаев, уничтоживший в Клину 12 танков и орудий врага. Не отстали от него и боевые друзья из 117-го танкового полка той же дивизии - старший лейтенант Лапуцкий и сержант Мусеев: они сожгли 10 танков.

Под давлением превосходящих сил противника 16-я армия оставила Клин. Это поставило нас в очень тяжелое положение.

С потерей Клина между 30-й и 16-й армиями образовался 8-километровый разрыв, закрыть который было нечем. По телефону я просил командующего Западным фронтом:

- Дайте хоть одну дивизию.

Генерал армии Г. К. Жуков ответил коротко и ясно:

- У фронта резервов сейчас нет. Изыщите у себя.

Я понимал сложнейшую обстановку в дни, когда над столицей нависла смертельная опасность, и состояние Георгия Константиновича.

25 ноября мороз достиг 30°. Резкое похолодание сопровождалось сильным снегопадом, который затруднял продвижение войск. Однако враг, хотя и замедленным темпом, настойчиво продолжал наступать двумя танковыми группировками: одной - в направлении Солнечногорска, второй - на Рогачево, Дмитров. Сюда, на левый фланг 30-й армии, шли около 200 вражеских танков при мощной поддержке авиации.

Наша оборона с предельным напряжением сдерживала натиск противника. Маневрируя танками, он мог в любой момент пробить в ней бреши. Как воздух нужны были резервы. Но где их взять? Пришлось «почистить» дивизионные и армейские тылы. Из личного состава хлебопекарен, складов, подразделений охраны удалось набрать 8 взводов по 20 человек. Придали им по одному орудию, дали по сотне противотанковых мин. Это уже была сила.

Бой дошел до предельного ожесточения. Наши танкисты огнем, гусеницами и таранными ударами крушили врага: артиллеристы вели огонь бронебойными и осколочными снарядами в упор по наседающим фашистам; пехотинцы не отходили ни на метр, автоматным и пулеметным огнем отрезая неприятельскую пехоту от танков. Командир танкового полка 8-й танковой бригады майор А. В. Егоров лично расстрелял бронебойными снарядами 4 вражеских танка. Мотострелковый батальон Я. М. Шестака уничтожил 5 танков из противотанковых ружей, 4 орудия и до двух рот вражеской пехоты.

Начальник штаба полка капитан В. Калинин сразил четырех гитлеровцев, санитарка Катя Новикова - пятерых. Сражались боевые части, штабы, тылы, даже госпитали легкораненых. Все было брошено на защиту столицы.

И все-таки наше положение ухудшилось, 27-го пришлось оставить Рогачево. Я отдал левофланговым частям и подразделениям приказ отходить на дмитровский рубеж. С начальником артиллерии Л. А. Мазановым мы с трудом проскочили через узкий коридор, простреливаемый пулеметами противника, и чудом добрались до штаба армии.

В эти тяжелые часы Г. К. Жуков прислал в армию подкрепления - противотанковый батальон, имевший 120 противотанковых ружей, и артиллерийскую батарею. В то время это была серьезная помощь. В течение только одного дня батальон уничтожил 14 немецких танков, 3 подбил лично военком батальона Петров. Вечером подошло еще подкрепление - отряд добровольцев из Москвы и Подмосковья. Большинство их прямо заявило: «Не вздумайте посылать нас в тылы. Пойдем солдатами защищать столицу». Я запомнил прибывших из Яхромы Анатолия Алексеевича Волкова, Николая Ивановича Сквознова, Анну Петровну Неженцеву, Анну Васильевну Оболенину, Леонида Николаевича Владимирова, Василия Николаевича Трунова, Ивана Михайловича Хрызина, Екатерину Георгиевну Романычеву. Они стойко сражались за столицу и вместе с частями Красной Армии с боями дошли до Берлина.

...Вечером раздался звонок из штаба фронта. В. Д. Соколовский дал указание к утру 28 ноября перевести штаб армии в Дмитров. Когда я посмотрел на карту, меня очень поразило, что этот город находился как раз против разрыва между 16-й и 30-й армиями и в нашу полосу не входил. Там же вовсе нет войск. Но может, и не случайно командование фронта решило поставить штаб армии именно в Дмитров: мол, тогда уж командарм наскребет подразделения и закроет прорыв.

Так оно и вышло.

Рассвет застал нас в Дмитрове. В городе было пустынно. Наших войск нот, только трехорудийная зенитная батарея стоит на площади возле церкви, неизвестно, кому подчинена. А южнее города, уже на восточном берегу канала Москва - Волга, слышна частая стрельба танковых орудий. Выскочили на машине на окраину и видим, как вдоль шоссе ползет более двух десятков вражеских танков. Перед ними отходит наша мотоциклетная рота, накануне посланная в разведку.

Критическое положение! Противник вот-вот ворвется в Дмитров, а здесь штаб армии, и войск нет.

И тут, на наше счастье, на линии железной дороги Яхрома - Дмитров появился бронепоезд. Он на ходу вел огонь. Машинист то резко бросал его вперед, то так же стремительно уводил назад. Когда бронепоезд подошел ближе, мы с начальником связи подполковником А. Я. Остренко подбежали к нему.

Вскочив на подножку, я постучал по башне. В броне зияли две свежие пробоины и несколько вмятин. Люк открылся, в нем показался человек в кожаной тужурке, какие ранее носили командиры-танкисты, но без знаков различия, лицо его было испачкано мазутом.

- Командир бронепоезда № 73 капитан Малышев, - представился он. - Веду бой, уничтожил восемь танков.

- Откуда попали сюда?

- Послан был вчера командующим Московской зоны обороны.

- А это кто ведет огонь впереди?

- Это моя вторая бронеплощадка.

Оказывается, поезд состоял из двух самостоятельных бронеплощадок, вооруженных пушками, пулеметами и зенитными орудиями. Единоборство бронепоезда с 20 танками! Редчайший случай.

- Точно «Варяг» против японской эскадры! - вполголоса сказал Остренко.

Но бронепоезд, ограниченный колеёй, не может удержать противника. Поставив задачу Ф. Д. Малышеву, мы с Остренко быстро вернулись в город, чтобы найти еще кого-либо для подмоги. Вдруг на площадь из переулка вышли направлявшиеся из Москвы в 30-ю армию 8 танков KB и Т-34. Как мы были счастливы в ту минуту! Почти на ходу вскочил в KB командира танкового батальона, и мы двинулись в бой. За это, знаю, меня справедливо можно упрекнуть. Но на фронте бывали ситуации, когда иного выхода нет.

На южной окраине города лицом к лицу столкнулись с противником. Наши танки открыли огонь. В течение 10 - 15 мин. удалось подбить 8 вражеских танков. Быстрый натиск Т-34 и KB остановил фашистов, а некоторые их танки попятились. Наш бронепоезд преследовал их огнем.

Неожиданно сильный удар встряхнул наш КВ. Сверкнули огоньки в башне, заклинился поворотный механизм, невозможно стало стрелять. Через минуту - второй удар. Машина подпрыгнула: снаряд перебил гусеницу. Пришлось выбираться через аварийный люк в днище танка. Мы понимали, что хотя противник и остановлен, но успокаиваться рано.

Приказав командиру танкового батальона не допустить врага к Дмитрову, я вернулся к своей машине и тут же поехал в штаб, чтобы изыскать дополнительные силы для обороны города.

На площади увидел командира, показавшегося знакомым. Это был мой старый товарищ по Академии им. М. В. Фрунзе подполковник К. А. Карасевич.

- Здорово, друг! Почему ты здесь?

- Я начальник оперативного отдела 1-й ударной армии. Прибыл вместе с командармом генерал-лейтенантом Кузнецовым. Здесь будет сосредоточиваться 1-я ударная.

- Садись к нам и покажи, где разместился Кузнецов. Вскоре я уже входил в дом, где находился командарм. С В. И. Кузнецовым мы познакомились еще в 1940 г. в Прибалтике. В другую пору разговор, наверное, длился бы многие часы, но в тот момент было не до лирики.

- Слышишь стрельбу, Василий Иванович? - спросил я. - На южной окраине наступают более двух десятков танков противника. Яхрому он уже взял, так сообщили мне разведчики. Помоги отбить, у меня в армии никаких резервов, а полосу обороны со вчерашнего дня увеличили на 12 км и включили в нее Дмитров. Между 16-й и 30-й армиями образовался большой разрыв, а закрыть его нечем.

- Погоди, не горячись, Дмитрий Данилович. Разведчики, наверно, преувеличивают... - Кузнецов не верил, что в Яхроме гитлеровцы и что они подошли к Дмитрову. - Не может быть, стрельба где-то далеко.

- Нет, это рядом! - настаивал я. - Поедем, убедишься сам. Тогда будем докладывать в Ставку и командующему фронтом.

Я хорошо понимал, что Кузнецову, как и мне, крайне нежелательно расходовать силы, которые только начали сосредоточивать для другой цели. К тому же без решения Ставки он не имел права вводить в бой части, предназначенные для контрнаступления.

Артиллерийская канонада становилась все громче. Кузнецов понял, что дело может принять серьезный оборот.

- Ну давай поедем посмотрим, - глубоко вздохнув, сказал он. Выехав на южную окраину Дмитрова, мы увидел? танки противника. Часть из них была подбита, а некоторые вели огонь.

Тут уже торопить стал не я, а Кузнецов:

- Давай поживее! Попросим Ставку ввести в бой мои две курсантские бригады, которые начали прибывать.

В городе нам помог срочно связаться со Ставкой работник штаба 1-й ударной полковник А. И. Мячин. Нашу просьбу удовлетворили. Объединенными усилиями 58-й танковой дивизии и 8-й танковой бригады 30-й армии, 29-й и 50-й курсантских бригад 1-й ударной армии, бронепоезда Малышева, штаба 30-й армии и госпиталя легкораненых удалось отбросить гитлеровцев от города, а затем вышвырнуть за канал.

Мне запомнился подвиг младшего лейтенанта К. П. Нездолия. Попав в полуокружение, он из пулемета уничтожил до полусотни фашистов, не отойдя ни на шаг. За выдающиеся подвиги Кузьма Павлович Нездолия позднее был удостоен звания Героя Советского Союза.

Пока мы договаривались с Кузнецовым, на южной окраине Дмитрова шел бой. Танки сражались вместе с бронепоездом, сдерживая натиск врага, рвавшегося к городу. Вторая бронеплощадка оказалась подбитой и затрудняла маневр и действия первой.

Малышев был тяжело контужен. Неприятель бросил в тыл диверсионную группу, чтобы подорвать рельсы и захватить бронепоезд. Первым заметил маневр врага пулеметчик Фомичев. Он соскочил с бронепоезда с пулеметом, ползком приблизился к вражеской группе и уничтожил ее. Этим он спас положение. Но при возвращении к бронепоезду герой был убит снарядом противника.

Израненный бронепоезд вместе с танками продолжал неравный бой.

В этот момент начальник ст. Дмитров П. Н. Авдолетов, наблюдавший картину боя на окраине города, по своей инициативе решил отбуксировать подбитую бронеплощадку. На паровозе вместе с ним на помощь бронепоезду выехал машинист П. Н. Лавров, кочегар И. В. Мирошниченко и стрелочница М. Т. Мировская (Барсученко). Под огнем врага они быстро прицепили бронеплощадку и увезли за укрытие. Это создало выгодные условия для боя второй бронеплощадке и танкам.

Неприятель был задержан. Особенно отличились в этом бою командир бронепоезда капитан Ф. Д. Малышев, военком старший лейтенант И. Н. Крискевич, командиры бронеплощадок капитан А. И. Жуков, старший лейтенант Т. И. Сколышев, заместитель командира бронепоезда майор С. Ф. Знаменский, артиллеристы и пулеметчики В. М. Кулешов, Г. М. Павловский, Б. И. Зулаев, секретарь парторганизации В. Ф. Еремин и другие члены экипажа.

30-я армия, несмотря на тяжелую обстановку, удерживала плацдарм на западном берегу канала от Иваньковской перенравы (у Волги) до Дмитрова шириной до 45 км и глубиной до 15 км.

Рано утром 29 ноября мы вместе с Л. А. Мазановым выехали в Дмитров к мосту через канал. Нужно было решить, как лучше укрепить оборону. Здесь снова встретились с В. И. Кузнецовым. Его тоже беспокоила оборона города. Тут же находился генерал-майор инженерных войск И. П. Галицкий.

Галицкий сказал, что он послан сюда Ставкой и на него возложена задача в случае отхода наших частей подорвать мост через канал. По-видимому, в Ставке были сильно обеспокоены, когда противник с ходу ворвался в Яхрому и форсировал канал. Галицкий настоятельно советовал отвести войска за канал, а мост сразу же подорвать.

- С вами нельзя согласиться, - сказал начальник штаба. - Нам самим скоро придется переходить в контрнаступление. И что тогда? Заново строить мост под огнем противника? Вы инженер и понимаете, что значит наводить мост под огнем врага.

Кузнецов не соглашался и не протестовал, видимо, решил подумать. Я примерно представлял ход его мыслей. Он понимал, что дмитровский плацдарм вместе с мостом через канал ему придется вскоре принимать от 30-й армии, так как плацдарм войдет в полосу 1-й ударной армии (откуда она и начнет свое наступление). Но есть и другое немаловажное соображение. Нужно тратить силы, чтобы удерживать плацдарм до начала наступления. А если противник подтянет подкрепление, внезапным ударом захватит мост и ворвется в Дмитров? Тогда уж совсем скандал - он может нарушить план контрнаступления 1-й ударной армии. Вероятно, у Василия Ивановича была сокровенная мысль: без излишних потерь выждать за каналом (что, по-своему, правильно) и навести мосты перед началом наступления.

Желая придать Кузнецову больше уверенности, я предложил ему оставить на плацдарме до момента перехода в контрнаступление подразделения нашей 30-й армии с условием возврата в годе наступления.

Приходилось идти на такой компромисс. Нам было очень выгодно сохранить два плацдарма с мостами через канал: один у Дмитрова, который мы передаем 1-й ударной, другой севернее, ближе к Иваньковской переправе, в полосе 30-й армии. Да и зачем отдавать без боя противнику плацдарм и уничтожать мост? В какой-то мере это подорвет у своих войск веру в оборону. К тому же противник, узнав, что мы без боя оставляем плацдарм, может собрать силы и полностью очистить западный берег канала. Тогда попробуй через 5 - 6 дней навести переправы для наступления и форсировать канал!

В конечном итоге я не согласился на подрыв моста. Меня решительно поддержали Абрамов и Мазанов.

На дмитровском плацдарме было оставлено 2 батальона 107-й мотострелковои дивизии с артиллерийским усилением и взводом танков KB из 8-й танковой бригады. Танки вкопали около моста как доты, выделив им по 7 боекомплектов. Бойцы получили приказ не пропустить на мост ни одной вражеской боевой машины.

В те суровые дни мы особенно чувствовали поддержку всего народа, а это умножало наши силы. Не случайно в минуты передышки воины пели «Песню защитников Москвы». Один ее куплет сохранился в памяти до сих пор:
 
Не смять богатырскую силу:
Могуч наш заслон огневой.
Мы вырыли немцу могилу
В туманных полях под Москвой...
 

Обстановка продолжала накаляться. В нескольких словах следует сказать, как развивались события на левом крыле Западного фронта (49-я и 50-я армии) с 18 по 27 ноября 1941 г.

Наступление фашистских войск на Москву началось там 18 ноября. После неудачных попыток овладеть Тулой с юга противник решил обойти город с востока. С этой целью 2-я танковая армия Гудериана должна была наступать на Венев, Каширу, захватить переправы на. Оке и продолжать наступление в направлении Ногинска, чтобы встретиться с 3-й танковой группой и таким образом сомкнуть танковые клещи за Москвой. Одновременно ставилась задача нанести удар по Туле с востока, северо-востока и запада. Видимо, без взятия этого крупного пункта противник не мог продвигаться на север. Захват Тулы гитлеровское командование поручило 24-му моторизованному корпусу, знакомому читателю по боям под Орлом и Мценском. Там нанесен был ему сильный удар 1-м гвардейским стрелковым корпусом.

Правофланговые корпуса 4-й армии готовились форсировать Оку севернее Алексина и идти на Серпухов.

К началу наступления противника наша 50-я армия обороняла широкую полосу. Основные ее силы - 5 стрелковых и кавалерийская дивизии - действовали на правом фланге и в центре. На левом фланге, на направлении главного удара противника, оборонялись 2 стрелковые дивизии.

Имея почти четырехкратное превосходство по личному составу и шестикратное по танкам и артиллерии, неприятель сумел в начале наступления добиться значительного успеха на сталиногорском, а позднее и на каширском направлениях. Вскоре сюда подошел 2-й кавалерийский корпус П. А. Белова, усиленный танковыми соединениями, и нанес контрудар, отбросив противника на юг от Каширы.

Как у нас, так и на левом крыле Западного фронта обстановка складывалась очень тяжелая.

В центре Западного фронта неприятель наступал на нарофоминском направлении, не давая возможности нам снять силы из центра фронта для укрепления флангов.

Но, чем ближе враг продвигался к Москве, тем больше он нес потерь, и напряженность боев непрерывно возрастала.

В конце ноября боевые действия на всем советско-германском фронте приняли предельно ожесточенный характер, а под Москвой достигли своего апогея.

Во время ноябрьского оборонительного сражения войска Западного фронта нанесли противнику большие потери, затормозили, а потом и остановили его наступление. Несмотря на значительное превосходство в танках, неприятель не смог прорвать нашу оборону настолько, чтобы выйти на оперативный простор, и был вынужден втянуться прежде псего своими танковыми и моторизованными соединениями в затяжные бои.

На клинском и солнечногорском направлениях гитлеровцам удалось добиться некоторого территориального успеха и вклиниться между нашими 30-й и 16-й армиями. Однако линия обороны, то выгибаясь вперед, то отодвигаясь назад под натиском противника, все же сохранялась как единое оперативное целое.

Инициатива явно переходила к Красной Армии. Советские воины стояли насмерть. «Здесь, - пишет в мемуарах гитлеровский генерал фон Бутлар, - вследствие суровых условий зимы и упорного сопротивления русских, пополнивших свои силы за счет свежих войск и рабочих московских предприятий, наступательные возможности немецких войск окончательно иссякли. Наступление на Москву провалилось, намеченной цели на решающем направлении достигнуть не удалось»48. В данном случае нельзя отказать врагу в объективной оценке сопротивления наших войск. Что касается суровых условий зимы, то они были одинаковы для обеих сторон.

Однако части фашистской 4-й армии 2 - 3 декабря 1941 г. предприняли последнюю попытку прорваться на нарофоминском направлении. Ценой огромных потерь им удалось несколько продвинуться вперед. 4 декабря контрударом наших войск - 5-й и 33-й армий - враг был разгромлен на этом участке, отброшен за р. Нару и понес крупные потери в личном составе и боевой технике. На этом его попытки наступать на Москву прекратились. В боях на этом направлении отличилась 32-я стрелковая дивизия полковника В. И. Полосухина.

Только с 16 ноября по 5 декабря 1941 г. фашисты потеряли под Москвой 55 тыс. убитыми, свыше 100 тыс. ранеными; было уничтожено 777 танков, 297 орудий и минометов, 1500 самолетов49.

Хотя уже было ясно, что дальнейшее наступление не принесет успеха, Гитлер, подобно азартному игроку, шел ва-банк. Необходимых сил для удара на. Москву у противника не оставалось, а снять их с северного или южного крыла советско-германского фронта он не мог.

К тому времени Красная Армия уже нанесла чувствительные контрудары: 12 ноября под Тихвином, а 29 ноября на юге (был освобожден Ростов). На этих направлениях неприятель, естественно, был вынужден держать внушительные силы.

Весь мир с неослабным вниманием ждал исхода борьбы за Москву. Устоят ли русские? Не сдадут ли они свою столицу? Удастся ли им если не разбить, то хотя бы остановить немецкие войска?

Фашистский генерал Блюментрит писал, что в те дни «каждому солдату немецкой армии было ясно, что от исхода битвы за Москву зависит наша жизнь или смерть. Если здесь русские нанесут нам поражение, у нас не останется больше никаких надежд»50. И действительно, после разгрома гитлеровцев под Москвой последовали уничтожение и пленение их 330-тысячной армии под Сталинградом, наши победы под Курском и в других сражениях вплоть до овладения Берлином.

Уже к 1 декабря 1941 г. гитлеровцы потеряли преимущество в силах на советско-германском фронте и лишь на московском направлении имели некоторое количественное превосходство. Но враг был еще достаточно силен, особенно в танках.

Фашистское руководство продолжало проводить в жизнь свой разбойничий замысел. Гитлер приказал так окружить Москву, чтобы не мог уйти ни один русский солдат, ни один житель, будь то мужчина, женщина или ребенок. Всякая попытка выхода должна подавляться силой. По его указанию был сформирован специальный инженерный батальон для подрыва Кремля. Фашистские изверги создали даже специальную зондеркоманду для массовых убийств москвичей. В газетах, которым предстояло выйти 2 декабря, Геббельс приказал оставить пустые места для срочных сообщений о взятии Москвы.

Но наряду с преднамеренно оптимистической оценкой обстановки на фронте под Москвой многие руководители вражеской армии смотрели на создавшееся положение иначе. В частности, Гудериан в своих воспоминаниях указывал:

«...17 ноября мы получили сведения о выгрузке сибиряков на станции Узловая, а также о выгрузке других частей на участке Рязань - Коломна. 112-я пехотная дивизия натолкнулась на свежие сибирские части. Ввиду того что одновременно дивизия была атакована русскими танками с направления Дедилово, ее... части не были в состоянии выдержать этот натиск. Дело дошло до паники, охватившей участок фронта (от Дедилова. - Д. Л.) до Богородицка. Эта паника, возникшая впервые со времени начала русской кампании, явилась серьезным предостережением, указывающим на то, что наша пехота исчерпала свою боеспособность и на крупные усилия уже более не способна»51.

Это 239-я сибирская стрелковая дивизия под командованием генерала Гайка Оганесовича Мартиросяна первой нанесла такой мощный удар, который вызвал панику и растерянность у врага.

Уже упоминавшийся нами генерал Блюментрит писал: «Сибиряк... еще выносливее, еще сильнее и обладает значительно большей сопротивляемостью, чем его европейский соотечественник. Мы уже испытали это на себе во время первой мировой войны»52.

Неудачи противника под Москвой посеяли настроение неуверенности во вражеских рядах, был надломлен дух немецко-фашистской армии. В конце ноября - первых числах декабря 1941 г. враг повсеместно перешел к обороне.

Провал гитлеровского наступления на Москву был крупнейшим событием летне-осенней кампании 1941 г. Немецко-фашистская армия, считавшаяся ранее непобедимой, была остановлена на подступах к Москве и обращена в бегство в тот момент, когда многие на Западе считали, что судьба советской столицы решена. Такой неожиданный для немецко-фашистского руководства поворот событий имел далеко идущие последствия. Планы «блицкрига» были сорваны. Вражеская стратегия дала трещину уже в боях под Смоленском, а под Москвой она потерпела полный крах.

Еще с осени советское командование начало разрабатывать план зимней кампании 1941 - 1942 гг. Как главная стратегическая задача Красной Армии предусматривалась ликвидация угрозы, нависшей над Москвой, затем деблокирование Ленинграда и закрытие ворот на Кавказ. В соответствии с этой целью Ставка в конце ноября передала Западному фронту 3 резервные армии, 9 стрелковых и 2 кавалерийские дивизии и значительное количество вооружения.

Фронт стал пополняться не только личным составом, но и улучшенным вооружением, особенно танками Т-34. Шло оснащение войск автоматическим оружием (ППШ). Организационно окрепли части и соединения. Воины закалились в борьбе с сильным врагом. Командный состав накапливал опыт управления подразделениями, частями и соединениями в сложной обстановке боя.

Защитникам столицы помогала вся страна. Только на московских предприятиях было отремонтировано и передано Западному фронту 263 орудия, 1700 пулеметов, 15 тыс. винтовок, 24 бронепоезда, 2 тыс. грузовых автомашин. Трудящиеся столицы изготовили и передали на фронт 20 900 ватных телогреек, 16 400 суконных брюк, 264 400 пар зимних перчаток и много других предметов зимнего обмундирования53.

Советские войска наносили сокрушительные удары по наседающему врагу, но и сами несли значительные потери. В полках 30-й армии, например, насчитывалось по 150 - 200 бойцов; 58-я танковая дивизия почти полностью потеряла боеспособность и была переформирована в танковую бригаду; 107-я мотострелковая дивизия была сведена в 2 малочисленных полка.

Для перехода в контрнаступление сил было мало: стратегические резервы только еще формировались на Урале и в Сибири.

30 ноября штаб армии готовил предложение по закреплению обороны. Наш сосед слева - 1-я ударная армия - продолжал сосредоточиваться восточнее Дмитрова. По приказу командования фронта 1-й ударной армии передавался плацдарм на западном берегу канала Москва - Волга, в районе Дмитрова. И в район южнее города начали прибывать соединения 20-й армии. Поступало пополнение и в 16-ю армию. На левый фланг Западного фронта подходила новая, 10-я армия.

Частые снегопады и облачность мешали противнику вести воздушную разведку, нам же это было на руку.

Поздно вечером 30 ноября, будучи на КП, мы услышали сильный взрыв со стороны Дмитрова. Это саперы 1-й ударной взорвали в городе мост через канал. Галицкий добился-таки своего...

1 декабря меня и члена военного совета Н. В. Абрамова вызвали в штаб Западного фронта. Командующий фронтом генерал армии Г. К. Жуков ознакомил нас с замыслом Ставки Верховного Главнокомандования и военного совета Западного фронта. Предстояла наступательная операция большого масштаба, конечная цель которой - разгром немецко-фашистских полчищ под Москвой.

Начальник штаба фронта генерал-лейтенант В.Д. Соколовский изложил подробный план контрнаступления. Для разгрома фашистских войск северо-западнее и юго-западнее Москвы создавались две группировки: северная, включавшая 30-ю, 1-ю ударную, 20-ю и 16-ю армии, и южная в составе 10-й и 50-й армий и 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. Остальным армиям фронта на первом этапе контрнаступления поручалось наносить удары местного характера.

30-й армии предстояло, наступая от Волжского водохранилища на Клин, ударить во фланг и тыл 3-й и 4-й танковым группам противника и во взаимодействии с 1-й ударной армией и войсками левого крыла Калининского фронта окружить и разгромить клинско-рогачевскую группировку гитлеровцев. Для выполнения этой ответственной задачи к нам в армию должны были подойти 5 - 6 свежих сибирских и уральских дивизий. Операцию следовало подготовить в строжайшем секрете и в предельно короткие сроки.

Начало наступления ориентировочно планировалось на 5 декабря.

В Дмитров мы с Н. В. Абрамовым возвращались в приподнятом настроении. Скоро и мы начнем наступление. Времени было в обрез. Не теряя ни минуты, еще в пути начали обсуждать план операции. Вскоре в штаб 30-й армии пришла письменная директива командующего Западным фронтом, содержавшая в основном уже известный нам план контрнаступления, но с некоторыми уточнениями.

За 2 - 3 дня мы должны были спланировать операцию, дать приказ войскам, довести конкретные задачи до командиров всех соединений и отдельных частей, принять новые прибывающие дивизии, скрытно сосредоточить их, своевременно вывести в исходные районы, поставить задачи частям и подразделениям. Вся эта работа ложилась на плечи командиров, начальников штабов и политорганов всех степеней. Здесь нас подстерегали и свои трудности, присущие именно 30-й армии. Как уже было сказано, штаб армии и политотдел были сформированы из командиров-пограничников, имевших хорошую тактическую выучку и боевой опыт, но недостаточную оперативную подготовку. Поэтому наряду с планированием операции нужно было обучить командиров полевого управления армии искусству подготовки и организации контрнаступления большого размаха.

Готовя войска к наступлению, мы продолжали укреплять оборону, что, как известно, очень трудно, но необходимо. К тому же дивизии, ожидавшиеся из Сибири и с Урала, находились еще в пути.

Член военного совета Н. В. Абрамов, и. о. начальника штаба армии М. М. Бусаров, начальник артиллерии Л. А. Мазанов, начальник политотдела Н. И. Шилов, начальники родов войск и служб - словом, весь коллектив полевого управления армии трудился с огромным подъемом, разрабатывая план операции.

Следовало выбрать направление главного и вспомогательного ударов, определить силы и средства по направлениям, сроки начала наступления, рубежи и сроки выхода дивизий на них, оперативное построение армии (первый эшелон, второй эшелон и резервы), ближайшие и последующие задачи войскам (к исходу каждого дня) и направления их дальнейшего наступления; применение средств усиления (артиллерия, танки) в полосах наступления дивизий; сроки артиллерийской и авиационной подготовки; за сколько часов до начала наступления и где занять исходное положение; снабжение боеприпасами, горючим и продовольствием; политическое обеспечение предстоящей операции. Необходимо было также решить, какую дивизию и куда назначить (в первый или во второй эшелон), дать полосы для их наступления, определить, что иметь в резерве, и т. п.

На первый взгляд это кажется нехитрым делом: посмотрел таблицу укомплектования и решай. А в действительности все значительно сложнее. Нужно учитывать моральное состояние войск, партийную и комсомольскую прослойку в частях и подразделениях, подготовленность командного состава, когда и где были сформированы дивизии, проводились ли в них и сколько раз учения перед отправкой на фронт и, наконец, время их прибытия.

После всестороннего обсуждения военным сонетом армии был определен замысел, утвержден план наступления, подготовленный штабом и начальниками родов войск. Главный удар должен быть нанесен на Клин - с плацдарма в районе Иваньково, Конаково, Большие Ручьи, Раменье (5 - 12 км южнее Волжского водохранилища) во фланг и тыл 3-й танковой группы противника силами 4 стрелковых дивизий, прибывающих с Урала и из Сибири. Был избран наиболее слабый участок врага, где оборонялись весьма потрепанные 36-я моторизованная и 86-я пехотная дивизии. В первый эшелон наметили: 371, 365 и 379-ю дивизии, 8-ю и 21-ю танковые бригады, 363-ю дивизию решили держать во втором эшелоне, так как прибытие ее ожидалось позже других. Этот план говорил о возросшем военном искусство нашего командования.

185-я стрелковая и 46-я кавалерийская дивизии удержали оборону в тяжелых боях и поэтому были в значительной мере ослаблены. Им поручалось обеспечивать правый фланг ударной группировки. В первый день их части должны были демонстративными действиями помешать противнику снимать с этого участка свои войска и перебрасывать их против наших основных сил, наступающих на Клин. На второй день 185-й и 46-й дивизиям предстояло перейти в наступление.

Вспомогательный удар решено было нанести из района севернее Дм.итрова в направлении Рогачево - Клин. С этой целью 348-я стрелковая, 18-я и 24-я кавалерийские дивизии и 923-й стрелковый полк 251-й стрелковой дивизии, взаимодействуя с главной группировкой армии и частями 1-й ударной, должны были освободить Рогачево, а затем продолжить наступление на Клин.

Для развития оперативного успеха создавалась подвижная группа в составе 107-й мотострелковой и 82-й кавалерийской дивизий (командир дивизии Н. В. Горин). Среди кавалеристов 82-й дивизии было много башкирцев. Этой группе придавался 145-й отдельный танковый батальон майора Савченко. Общее командование группой поручили полковнику П. Г. Чанчибадзе.

К вечеру 2 декабря прибыли первые части 365-й стрелковой дивизии. Ей, как уже говорилось, предстояло наступать в первом эшелоне армии.

- Давайте съездим к уральцам, - предложил я Абрамову. На месте выгрузки встретились с командиром дивизии полковником М. А. Щукиным и военкомом полковым комиссаром А. Ф. Крохиным. Выслушав их доклад, пошли знакомиться с бойцами и командирами прибывшего полка. Настроение у них было хорошее: все горели желанием вступить в бой. Сообщив Щукину, что мы решили поддерживать его дивизию 8-й танковой бригадой, посоветовали ему встретиться с комбригом и договориться о взаимодействии.

- Используйте случай и позаимствуйте боевой опыт, - сказал Николай Васильевич Абрамов.

Через некоторое время я выехал в штаб армии, а член военного совета остался в дивизии, чтобы договориться с А. Ф. Крохиным об организации партийно-политической работы в связи с полученной задачей.

В штабе армии стало известно, что другие дивизии задерживаются в пути: гитлеровцы усиленно бомбили шоссейные дороги и железнодорожную магистраль. Срок наступления приближался. Возник вопрос: просить ли командование фронта об отсрочке наступательной операции до прибытия хотя бы половины намечаемых сил? По закрытой связи меня вызвал к аппарату генерал-лейтенант В. Д. Соколовский.

- Как идет подготовка к наступлению? - спросил он.

- План операции составлен, но нас беспокоит задержка эшелонов с войсками. Нельзя ли ускорить их прибытие? Просим также усилить нас зенитными средствами.

- Будем принимать меры.

Я поделился своими сомнениями о возможности начала операции 5 декабря и попросил его совета насчет отсрочки.

- Нужно все тщательно взвесить, - ответил Соколовский. Собрался военный совет армии. Были приглашены командиры и комиссары стрелковых, кавалерийских, мотострелковой дивизий и танковых бригад. В ходе обсуждения мнения разошлись. Одни говорили о риске наступления без свежих резервов и предлагали отодвинуть начало наступления на 5 - 6 дней. Это мнение настойчиво отстаивал начальник артиллерии Л. А. Мазанов.

- Нельзя наступать без достаточного количества артиллерии, тем более при наличии у противника большого количества танков, - доказывал он.

Некоторые командиры и военкомы также склонялись к этой точке зрения (комдив 365-й стрелковой Щукин, комдив 18-й кавалерийской Иванов). Другие считали, что отсрочка наступления позволит неприятелю укрепиться и подтянуть резервы. Тогда нам будет очень трудно прорвать оборону врага, тем более что танков у нас мало, а у гитлеровцев их сотни. Это упорно доказывал П. Г. Чанчибадзе. И тоже имел поддержку. Аргументы тех и других не были лишены логики.

Настал самый трудный и ответственный момент для командующего армией - надо было принять окончательное решение. Все мнения выслушаны, теперь твой черед, командарм!

Вернувшись в землянку, я вновь пригласил члена военного совета и начальника штаба армии. По их лицам сразу понял, что они тоже ждали этого разговора, хотели еще раз подумать вместе со мной.

Прикинули, когда можно ожидать подхода примерно половины свежих сил, особенно артиллерии. Ведь нам наверняка придется иметь дело с танковыми и моторизованными частями противника. Важно было срочно узнать и о ближайших планах гитлеровцев, и какие силы у них на подходе. Но независимо от того все же мы решили просить командование фронта об отсрочке контрнаступления хотя бы на день.

Приказав Чанчибадзе и Виндушеву сегодня же ночью во что бы то ни стало достать «языка», я пошел немного отдохнуть. Но заснуть не мог. Вышел из землянки - усталость несколько прошла. Мороз крепчал. Со стороны переднего края доносилась редкая перестрелка, небо прочерчивали ракеты. Откуда-то с высоты слышался то замирающий, то вновь нарастающий протяжный гул «юнкерсов».

Под утро мне доложили:

- Товарищ командарм, ваш приказ выполнен, захвачено шесть пленных, среди них два младших командира! «Языки» доставлены в штаб армии.

Иду допрашивать пленных. Вид у них довольно потрепанный, однако держатся нагло. И все же в ходе допроса они показали, что фашисты лихорадочно укрепляют свою оборону, но о подготовке нашего контрнаступления не подозревают. О подходе своих свежих сил пленным ничего не было известно.

Следовательно, откладывать контрнаступление на 5 - 6 дней нецелесообразно. Даже если к началу наступления подойдут не все войска - пусть будет по 2 полка от каждой дивизии в первый день наступления, - это уже не страшно. Было бы неправильным вводить все силы сразу. Нужно использовать внезапность с последующим наращиванием удара. Перепроверка сведений, полученных от пленных, с помощью других источников подтвердила их правильность.

Однако нельзя было впадать в крайность, рисковать следовало с умом.

При подготовке к операции нужно было одновременно закреплять оборону и готовиться к наступлению. Танков у нас всего 20, из них половина легкие - Т-26. По артиллерии могли создать плотность всего 25 - 30 орудий на 1 км фронта, учитывая даже 45-мм пушки. Кроме того, нужно в предельно короткий срок подготовить войска, после длительного и тяжелого отхода перейти в контрнаступление.

К 5 декабря сил у нас было явно недостаточно, а на следующий день мы могли уже иметь по 2 полка от каждой из новых дивизий. Это сильный ударный кулак. К 7 декабря должны были прибыть и третьи полки, которые потребовались бы лишь на второй день. Взвесив все обстоятельства, военный совет армии попросил разрешения у командования фронта начать наступление 6 декабря ночью, причем без артиллерийской и авиационной подготовки, внезапно. Просьба была удовлетворена.

Теперь оставалось уточнить план.

Вместо 379-й дивизии, немного запаздывавшей, решили поставить в первый эшелон 82-ю кавалерийскую из подвижной группы, спешив ее, в группе Чанчибадзе оставить пока только 107-ю дивизию, усиленную танковым батальоном, а с прибытием 379-й стрелковой дивизии обстановка покажет, как действовать дальше.

Отказались мы и от артиллерийской подготовки перед началом наступления. Это было довольно необычное решение. А руководствовались вот чем. Конкретных целей для артиллерийской подготовки было мало. Противник опирается на узлы сопротивления, организуя их в населенных пунктах. Да и с боеприпасами у нас не густо. В этих условиях для поддержки наступающей пехоты выгоднее иметь дивизионы, батареи, даже отдельные орудия непосредственного сопровождения, иначе говоря, бить неприятеля прямой наводкой.

Почему мы стремились начать наступление ночью? Нам важно было свести на нет преимущество противника в танках и авиации, внезапно сблизиться с ним вплотную, почти смешаться с ним, навязать ему свою волю, принудить сражаться оружием ближнего боя - пулеметом, автоматом, винтовкой, гранатой и даже врукопашную - словом, тем, чем мы были тогда сильны, чтобы танки и авиацию врага в основном исключить из боя. А в данной обстановке этого можно было достигнуть только ночью. Решающими в этом случае должны были быть действия мелких подразделений и одиночного бойца. Вот тут-то и пригодятся охотничьи навыки, стойкость сибиряков и уральцев.

При решении этого вопроса мы исходили из того, что наша атака пехотой против танков противника в условиях хорошей видимости не сулит успеха: пехоту просто перебьют танки. А в темноте им трудно ориентироваться, тем более когда бой примет характер рукопашной схватки. Да и завести боевые машины будет трудно (мы знали, что фашистские танки не имеют системы подогрева), и авиация в это время суток слепа. Словом, ночь - союзник смелых и умелых. А сибирякам и уральцам смелости и умения не занимать.

Подсчитав свои силы и ориентировочно прикинув силы противника, получили примерно такое соотношение: на направлении главного удара в 9-километровой полосе мы имели 20 стрелковых батальонов, 265 орудий и минометов, 20 танков, а противник - 10 стрелковых батальонов, 150 орудий, 150 танков. Таким образом, в пехоте и в артиллерии на нашей стороне почти двойное превосходство, но по танкам враг был сильнее в 7 - 8 раз. Рассуждая математически, наступать при таком соотношении сил нельзя. Военная паука требовала при наступлении на участке главного удара иметь не менее чем тройное превосходство над противником. Так нас учили в свое время в академиях, но жизнь часто учит и другому...

Вспомнились бои в гражданскую войну в 1919 г. под Воронежем в кавалерийском корпусе С. М. Буденного, где тогда мне довелось воевать. У нас было всего 2 дивизии - 4-я и 6-я, обе из добровольцев, а у белогвардейцев 6 дивизий, т. е. в 3 раза больше. Но мы сражались за правое дело, за интересы трудящихся. И мы победили, наголову разбив белогвардейские банды царских генералов Мамонтова и Шкуро. «Вот как бывает в действительности», - говорил нам командир нашего полка Ф. М. Литунов.

В ротах и батальонах 30-й армии шли занятия ночью. Отрабатывались движение по азимуту, по световым ориентирам, взаимодействие между пехотой, артиллерией и танками. Времени было очень мало, но все же командиры и бойцы сделали многое.

В бою, особенно ночном, бойцу важно чувствовать плечо соседа. Это подсказывало, что наступать надо цепью. А такой тактике начиная с 30-х годов у нас перестали учить. Из уставов был исключен, например, боевой порядок «цепью» для взводов, рот, батальонов, позволявший командиру видеть свое подразделение в наступлении, а бойцам иметь «чувство локтя» - дружнее идти в атаку.

«Цепь» заменили боевыми порядками «стайкой», «змейкой», «клином» - по существу изолированными, разрозненными группами. Некоторые товарищи объясняли, что при новом построении меньше будет поражений от огня противника. Теоретически все вроде бы правильно... Осудили тогда некоторые теоретики и сплошные траншеи, окопы, ходы сообщения. Вместо них ввели индивидуальные ячейки, разбросанные в шахматном порядке и оторванные друг от друга. Аргументировали это новшество так: наш боец стал сознательным, он будет стойко сражаться в индивидуальном окопе, и потерь понесем меньше. На практике же ячейки не позволяли командиру отделения, взвода, роты наблюдать за действиями своих подчиненных, а стало быть, и надежно управлять подразделением в обороне и при переходе в атаку.

Опыт войны настойчиво требовал вернуться к старым боевым порядкам, возродить, в частности, наступление «цепью», а в обороне иметь сплошные окопы и траншеи. Так мы и поступили, этому стали учить командиров и бойцов и не раскаялись, что наряду с новым использовали и неоправданно отмененное полезное старое. Кстати, немного позднее эти положения были снова узаконены нашими уставами. Применяли и подвижную оборону.

Учитывая опыт прошлого, можно прийти к выводу, что с появлением ракетно-ядерного оружия не теряют значения авиация, морской флот и танки. Спору нет, атомное оружие обладает огромной разрушительной и уничтожающей силой. И все же боевые задачи могут успешно решаться только при тесном взаимодействии всех видов вооруженных сил и родов войск.

Но вернемся к последовательному изложению событий. Не теряя ни минуты, готовились к предстоящему решающему сражению командиры дивизий М. А. Щукин, Ф. В. Чернышев, В. А. Чистов, Н. В. Горин, П. Г. Чанчибадзе, К. Н. Виндушев, П. С. Иванов, А. Ф. Чудесов, С. В. Соколов, военкомы А. Ф. Крохин, И. И. Новожилов, М. С. Банных и др.

Большую работу проводили все штабы соединений, которые возглавляли достойные командиры И. Ф. Щеглов, А. А. Ветлугин, А. В. Чижов, В. К. Рощиненко, Н. В. Ягодкин, Б. С. Маслов и др. Нельзя не упомянуть о тыловых работниках армии, дивизий, частей и подразделений. Эти неутомимые труженики постоянно были заняты доставкой всего необходимого для обеспечения наступления.

В один из дней, когда 30-я армия готовилась к контрнаступлению, к нам приехал начальник политуправления Западного фронта В. Е. Макаров. Начальник политотдела армии Н. И. Шилов рассказал ему, что в полках не проходит ни одного партийного собрания, где не разбирались бы заявления бойцов и командиров о вступлении в партию, о том, как дружно вливается молодежь в ряды Ленинского комсомола.

Начальник политуправления побывал во многих частях, беседовал с бойцами и командирами, а перед отъездом подвел итоги своих наблюдений в штабе армии:

- Вы будете действовать в составе группировки, наносящей главный удар. Задача очень ответственная. От того, как ваша армия выполнит приказ, в значительной степени будет зависеть успех всего контрнаступления Западного фронта. Клин должен быть взят в первые же дни. Это важный узел дорог.

Весьма большое значение военный совет армии придавал партийно-политической работе в частях. Армейская и дивизионные газеты рассказывали о боевом опыте, приводили примеры героизма и отваги бойцов и командиров в последних сражениях под Москвой, помещали материалы о самоотверженном труде жителей столицы.

Часто бывали в наших войсках корреспонденты центральных газет. Фронтовики благодарны им за это, а особенно спецкорам «Правды» Л. Н. Толкунову и Н. Н. Денисову, военному журналисту В. П. Гольцеву, писателю Ираклию Андроникову и кинооператору А. Г. Семину, спецкорам Е. З. Воробьеву и В. Е. Медведеву. Со многими я встречаюсь и сейчас.

С наиболее яркими боевыми эпизодами знакомили новичков наши агитаторы. В подразделениях с огромным интересом слушали рассказы о том, как удалось комсомольцу Качалову из 185-й стрелковой дивизии истребить 35 фашистов; командиру танкового взвода лейтенанту Стропину подбить из засады 5 вражеских танков; как сжег 6 немецких боевых машин командир танка Андронов, а механик-водитель танка Т-34 сержант В. Н. Крот броней и гусеницами раздавил вражескую батарею; как сапер 20-го запасного полка Клочков установил в тылу врага противотанковые мины, на которых подорвалось 5 танков, а командир взвода мотоциклетною полка А. П. Архангельский захватил 5 гитлеровцев...

Зашли как-то мы с Н. В. Абрамовым к начальнику политотдела армии. Напряжении работал он в эти дни. Н. И. Шилов всегда был там, где решались наиболее трудные задачи. Забегая вперед, скажу, что в ходе контрнаступления Н. И. Шилов был ранен, но остался в строю, ехать в госпиталь наотрез отказался. Многие видели его в передовых частях во время боев под Рогачево и Клином.

В землянке у Шилова застали его помощника по комсомолу Цыганкова и редактора армейской газеты «Боевое знамя» И. М. Лаврухина. Оба только что вернулись из 365-й и 371-й стрелковых дивизий и оживленно делились впечатлениями о том, как энергично готовят бойцов к контрнаступлению военкомы А. Ф. Крохин, И. И. Новожилов. М. С. Банных.

Н. И. Шилов рассказал нам о творчестве армейских литераторов, сочинивших песню о бронепоезде № 73. Хорошая это была песня, зовущая к бесстрашию и отваге.

Цыганков сообщил, что в тот день в 371-й дивизии беседу с только что прибывшими воинами проводила ветеран нашей армии Катя Новикова. Все мы хорошо знали Катю. Много говорили в ту пору об этой отважной девушке. Имя ее стало легендарным в нашей армии. А Кате тогда не было еще восемнадцати. В стрелковый полк Катя Новикова прибыла вместе со своими московскими подругами Олей Морозовой и Люсей Канторович. Всех трех назначили сандружинницами в одну часть, но в разные батальоны.

Катя быстро научилась стрелять не только из автомата, но и, из пулемета. И била врага умело, ни в чем не уступая мужчинам. Много гитлеровцев уничтожила храбрая девушка. Быстро нашла она свое настоящее призвание: быть бойцом, а не медицинской сестрой. Стала мечтать о военном училище. Одно огорчало: не было у нее громкого голоса, который необходим командиру в атаке. И все же мечта нашей Кати осуществилась, правда, несколько позже. Закончив войну в 1945 г. командиром стрелковой роты. кавалером ордена Красного Знамени, девушка поступила в Военный институт иностранных языков.

4 декабря начали разгружаться первый эшелоны 348-й дивизии уральцев: 1170-й стрелковый полк майора А. А. Куценко и 1172-й полк майора И. П. Захарова. С ними прибыли командир дивизии полковник А. С. Люхтиков, военком полковой комиссар К. В. Грибов и начальник штаба майор Я. Ф. Иевлев. Остальные части дивизии ожидались 6 - 7 декабря.

Наступал вечер. Мы с Абрамовым решили, не откладывая, познакомиться по рекомендации командования дивизии с полком Куценко. В одной из рот я как бы невзначай спросил:

- Что скажете, братцы, если начать наступать не днем, а ночью?

- Это дело знакомо, товарищ генерал, - ответил за всех боец-свердловчанин А. В. Борисов54. - В тайге часто приходилось охотиться ночью, и не было случая, чтобы головой бились о пихту.

Навсегда запомнился этот солдат, стоявший в центре пятерки: немногословен, внушительного вида, он как бы олицетворял дружный коллектив уральцев и сибиряков.

Самое благоприятное впечатление оставили командиры и комиссары, с которыми довелось побеседовать, особенно Люхтиков, Куценко и военком полка старший политрук Н. Д. Хархота. По моей просьбе Люхтиков вкратце рассказал, как шло формирование его дивизии:

«Срок для формирования дали жесткий. Люди приходили прямо с заводов, фабрик, из сельской местности. Почти все добровольцы. Народ замечательный, только с военными знаниями дело обстояло слабо: большинство ушли в запас лет 10 тому назад. А опытных командиров у меня почти не было, лишь единицы бывалых фронтовиков попали в дивизию из госпиталей после выздоровления. Их и назначили инструкторами. Они подготовили командный состав, а уже затем командиры рот и взводов приступили к обучению бойцов.

Была и еще одна трудность, не меньшая, чем первая: не хватало оружия. Как обучать бойцов? Детали учебного оружия пришлось сделать из... дерева, и все же занимались день и ночь. За неделю удалось обучить новичков элементарным навыкам обращения со стрелковым оружием. Командиров взводов, рот, батальонов учили методам организации разведки, ведения наступательного и оборонительного боя, им показывались приемы самоокапывания и маскировки, и они, в свою очередь, обучали бойцов. Прошла еще неделя. Наши подразделения стали уже выглядеть более или менее по-военному. Перед самым отъездом провели дивизионное учение на местности в условиях, приближенных к боевым. Но даже в вагонах по пути на фронт наши воины продолжали занятия и, конечно, с нетерпением ждали, когда им вручат настоящие боевые винтовки и автоматы.

В те дни стояли сильные морозы. В вагонах имелись печки-времянки, но дров недоставало. За два дня до прибытия к месту выгрузки в эшелоне появились квартирьеры из 30-й армии. Они сообщили, что сразу после прибытия весь личный состав получит оружие. «Вот теперь-то доучимся владеть настоящим оружием», - говорили они, бросая в огонь деревянные макеты. В вагонах сразу стало теплее...». Трудно что-либо добавить к рассказу комдива Люхтикова. Уральцы и сибиряки действительно сделали все, что могли, и показали чудеса храбрости и отваги.

В таких же сложных условиях формировались 371-я и 379-я стрелковые дивизии, о чем обстоятельно рассказали начальник штаба 371-й подполковник Иван Фомич Щеглов и командир 379-й полковник Владимир Афанасьевич Чистов.

Дивизии, прибывшие с Урала и из Сибири, естественно, не имели всего того, что было положено. В частности, у них не хватало орудий и минометов, особенно в 348-й и 365-й дивизиях. Чтобы оказать помощь в подготовке наступления, в части срочно выезжали представители командования, штаба и политотдела армии. В один из дней мы с Н. И. Шиловым присутствовали на занятиях в 371-й дивизии генерал-майора Чернышева.

Стрелковые роты 1231-го полка майора Г. Д. Борданова проводили при нас учения совместно с танками и орудиями непосредственного сопровождения.

Подойдя к одному из бойцов, я заметил, что он держал флакончик и аккуратно завернутый кусок пакли.

Я спросил:

- Что это у вас такое?

- Морозы стоят, товарищ генерал. Смазка затвора может застыть. Поди тогда постреляй... А мы затвор паклей с керосинчиком протрем - как по маслу ходить будет. У нас, охотников, такой обычай: идем в тайгу, обязательно керосин и паклю прихватываем. Тогда уж зверь от ружья никуда не убежит! А теперь, думаю, и фашист тоже не уйдет...

Я заинтересовался и задал вопрос командиру полка:

- А есть ли это у других?

- Все имеют, - в один голос ответили Борданов и комиссар полка батальонный комиссар Седов.

Очень хорошее впечатление произвели на нас командир и комиссар полка.

Помню, в той же дивизии я спросил командира батальона капитана Солдатова:

- Как будете выдерживать направление, если батальону придется наступать ночью?

- По компасу определю азимут, - улыбнувшись, ответил капитан. Весь его вид говорил: «Нашел простака! Кто же не знает таких элементарных вещей».

- Компас компасом. Ну а если вас ранят? На войне всякое бывает... Как выйдет из положения командир, который вас заменит? Да и вообще, в ходе боя не всегда удается возиться с определением азимута.

Вопрос всерьез озадачил комбата, да и не только его.

Вернувшись в штаб, мы долго размышляли о том, как помочь подразделениям выдержать направление ночью на незнакомой местности. Посоветовавшись с командиром 348-й Уральской дивизии А. С. Люхтиковым, начальником штаба 371-й дивизии подполковником И. Ф. Щегловым и с начальником оперативного отдела штаба армии полковником М. М. Бусаровым, замещавшим начальника штаба 30-й армии, решили: зажигать по два костра в тылу каждого наступающего в первом эшелоне батальона, чтобы костры находились в створе направления движения, на расстоянии около километра один от другого. Если командир, оглянувшись, увидит два огня совмещенными в одной плоскости, значит, направление движения выдержано. Если же два огня будут видны порознь, значит, сбились с курса, следует уточнить направление.

Об этом соображении я доложил И. В. Сталину и Г. К. Жукову, поскольку они были очень обеспокоены тем, чтобы части, наступающие ночью, не сбились с заданного им направления. Наши доводы возымели силу. Нам разрешили наступать в 6 час. утра, т. е. до рассвета. Темного времени было достаточно, чтобы прорвать первую, а может быть, и вторую линию обороны неприятеля.

Кроме того, были выделены в наступающие головные батальоны по одному-два командира, хорошо знающих местность. Так и сделали (во время наступления большую помощь оказали в этом деле командиры В. Г. Бурыгин, Петухов, П. Я. Попов и др.). Не ограничиваясь этим, некоторые командиры полков успешно использовали в качестве проводников местных жителей-добровольцев. Каждому командиру взвода, роты, батальона было дано указание иметь по два заместителя. Рекомендовано также взять на учет расторопных младших командиров, которые в случае необходимости могли бы командовать взводами во время боя.

Дивизии продолжали прибывать, а времени до начала наступления оставалось чуть больше суток. Проверялись последние развод-данные о противнике и степень готовности наших частей и подразделений уже в исходном положении.

Вечером 4 декабря я зашел в одну из землянок 211-го кавалерийского полка 82-й дивизии. Встретили меня командир полка майор Конюк и военком батальонный комиссар Сергеев. Старшина вслух читал передовую статью вышедшего накануне номера «Известий». У меня сохранилась эта газета. Вот слова, которые с напряженным вниманием слушали в тот момент бойцы:

«Пусть проверяет нас время, борьба, - ее тяготы и невзгоды не согнут и не сломят нас. Золото очищается в огне, сталь закаляется в огне, человек раскрывается в огне борьбы. Пройдут годы, и, когда наши дети или внуки спросят нас: «Что ты делал в дни Отечественной воины?» - каждый из нас, современников Великой Отечественной войны, должен иметь право ответить, гордо подняв голову:

«Я исполнял свой долг, я бился вместе с народом, я отдавал борьбе все силы свои, все способности и все умение свое, я внес свою лепту в дело нашей победы!"».

Вскоре в землянку вошел член военного совета армии Н. В. Абрамов. Он находился в соседнем полку, тоже у кавалеристов. Для них обстановка в ту холодную зиму была сложнее, чем для пехотинцев, так как нужен уход за лошадьми, кормление, чистка, укрытие от холода, маскировка и т. д. Простившись с кавалеристами, мы пожелали им боевых успехов. Перед тем как направиться к себе на КП, решили зайти к тыловикам, еще раз поинтересоваться их готовностью.

Вскоре мы были в уютной землянке. Начальник тыла армии бригадный комиссар Виктор Михаилович Юрович работал день и ночь. Вид у него был усталый. Он старался сделать все, что мог, чтобы помочь подготовить войска к контрнаступлению. Докладывал он со знанием дела. Мы бегло проверили расчеты: что подано в войска на ближайшие 5 - 6 суток, какие запасы имеются на армейских складах. Оказалось, что на склады уже было подвезено 3 - 3,5 боекомплекта ко всем видам вооружения, 4 заправки горючего и смазочных материалов и 10 сутодач продовольствия. Этого было достаточно.

Какую же работу нужно было провести, чтобы обеспечить не одну, а несколько армий на огромном расстоянии от Баренцева до Черного моря! В этом заслуга Центрального Комитета партии, Государственного Комитета Обороны, Верховного Главнокомандования и Генерального штаба. А какое невероятное, сверхчеловеческое напряжение переживал советский народ в условиях, когда оборонная промышленность перебрасывалась на восток, а многие предприятия оказались на территории, временно оккупированной врагом!

Поистине в сказочно короткие сроки, на необжитых местах, в холодное осенне-зимнее время налаживалось сложное производство. Вот где сказалась организующая роль Коммунистической партии. Но фронт получал не только то, что производилось на предприятиях страны. Жители Москвы во время битвы за родную столицу ремонтировали танки, орудия, самолеты, пулеметы, автоматы и передали воинам около 1 млн. предметов теплого обмундирования55. Все это было необходимо для фронта.

...Время шло уже к полуночи. Накануне операции нужно было передохнуть. По пути на свой КП мы думали, как же пойдет наступление, а главное, как удастся бесшумная ночная атака без артиллерийской и авиационной подготовки, без криков «ура!». Легче будет ворваться в боевые порядки врага и ошеломить его, используя белые маскировочные халаты.

Наступило 5 декабря...

Вечером командиры соединений доложили: все готово. К полуночи войска заняли исходное положение. В тревожной тишине лишь изредка доносятся с переднего края короткие пулеметные очереди.

На наблюдательном пункте армии вместе со мной были член военного совета, начальники артиллерии, связи, инженерных войск, работники штаба.

И все-таки кое-кто сомневался, а вдруг ночью перепутаются наши боевые порядки, тогда что?.. В 6 час. утра 6 декабря без артиллерийской и авиационной подготовки армия в белых маскировочных халатах бесшумно перешла в контрнаступление. Вскоре начала доноситься с передовой учащающаяся пулеметно-автоматная стрельба. Небо прочерчивали ракеты. Через час-полтора из штабов дивизий начали поступать первые боевые донесения об успешном продвижении вперед. К рассвету на главном направлении армия прорвала оборону противника до 5 км в глубину и до 12 по фронту. Враг был застигнут врасплох, ошеломлен. Он не мог сразу определить что происходит: силовая разведка, частная операция или большое контрнаступление. Не смог установить и численности наступающих. Первый этап операции удался как нельзя лучше. К 10 час. в штабе армии суммировали данные: захвачено 38 исправных танков, а подбито и сожжено 23, уничтожено 72 орудия, сотни пулеметов. автомашин, захвачено боевое знамя полка 36-й гитлеровской дивизии - первое знамя врага! О ходе наступления послали донесение в штаб фронта56.

Чтобы лично увидеть, как идут дела на направлении главного удара, мы с Абрамовым выехали на рассвете в 365-ю стрелковую дивизию к полковнику М. А. Щукину (она наступала в центре ударной группировки прямо на Клин).

С командного пункта командира дивизии хорошо был виден ход наступления. Уральцы двигаются стремительно, применяя короткие перебежки под пулеметным огнем противника. Напористо действуют танки 8-й танковой бригады и орудия сопровождения. Применяясь к местности, они бросками передвигаются от рубежа к рубежу.

Из штаба армии мне сообщили, что в 371-й дивизии генерал-майора Чернышева атака вначале шла успешно, а затем движение замедлилось. Назревали серьезные неприятности. Противник уже дважды контратаковал дивизию. Мы с работниками штаба армии Бурыгиным и Петуховым выехали туда. Еще издали увидели, что наши танки ушли на значительное расстояние вперед. Противник отсекал подразделения дивизии Ф. В. Чернышева от танков пулеметным огнем. Надо было срочно наладить взаимодействие, помочь комдиву Чернышеву и комбригу Лесовому выправить положение. Через 1,5 часа наступление возобновилось, полки начали стремительно продвигаться вместе с танками. Особенно успешно наступал 1233-й полк под командованием полковника В. И. Решетова (начальник штаба майор Н. Н. Власов).

Через 3 час. мы возвратились на командный пункт армии. Вскоре туда же приехал и Абрамов, успевший побывать в 82-й кавалерийской дивизии. Николай Васильевич рассказал, что кавалеристы наступали в пешем строю не хуже стрелковых частей. 206-й полк майора Омельченко, ворвавшись в неприятельские боевые порядки, уничтожил до двух рот пехоты, захватил 6 танков, 5 орудий, несколько пулеметов и 16 автомашин.

За успешное наступление от имени военного совета нас поблагодарил командующий фронтом генерал армии Г. К. Жуков. Одновременно он потребовал увеличить темпы продвижения и заметил, что я много времени нахожусь непосредственно в частях (видимо, командующий безуспешно пытался связаться со мной, когда я уезжал в дивизии).

Г. К. Жуков был прав. Ему необходимо было поддерживать непрерывную связь с командармами, а она возможна была тогда главным образом по телефону и телеграфу. К сожалению, радиосвязь еще но была у нас в то время достаточно надежной. Но обстановка все более усложнялась, и мое присутствие в войсках было также крайне необходимым. Ведь противник имел многократное превосходство в танках и авиации и уже начинал оказывать упорное сопротивление, переходя в контратаки, и мне казалось, что командарм в такие моменты должен сам видеть ход боя, не довольствуясь письменными донесениями штабов дивизий. Только при этом условии можно было определить намерения и силы врага и соответственно уточнить свое решение, своевременно поставив дополнительные задачи войскам. Промедление в таких случаях смерти подобно.

Руководствовался я и еще одним немаловажным фактором. Когда обстановка становится явно тревожной и начинает угрожать опасными последствиями, очень важно, чтобы воины видели в бою старшего военачальника, приказ которого они выполняют. Сознание, что он делит опасность вместе с ними, повышает стойкость бойцов и командиров, они беззаветно стремятся вперед.

В этой связи мне вспоминалось, как в одной из атак конницы С. М. Буденного против белогвардейцев на царицынском направлении вместе с нами в тяжелой обстановке ходил в бой командующий 10-й армией Александр Ильич Егоров. Вражеская пуля ранила командарма в плечо, но он не покинул поля боя. На всю жизнь остался в моей памяти этот пример героизма, вызывающий восхищение.

Наступление продолжалось. 6 декабря в армию прибыли в полном составе третьи стрелковые и артиллерийские полки 371-й и 365-й дивизий, а также разгрузились основные силы 379-й и 348-й дивизий.

Во второй половине дня враг несколько пришел в себя и на отдельных участках пытался переходить в контратаки, но остановить наступление наших войск не смог. Поддерживавшая нас авиационная дивизия Героя Советского Союза М. М. Громова активно бомбила неприятельскую оборону. Наше наступление обеспечивала также авиация Героя Советского Союза Г. Ф. Байдукова и майора Д. Ф. Леженко, геройски погибшего.

Хорошо шли дела на направлении главного удара. На флангах - справа 46-я кавалерийская и 185-я стрелковая, слева - 24-я и 18-я кавалерийские дивизии, часть сил 348-й дивизии и 923-й отдельный стрелковый полк 251-й стрелковой дивизии сковывали силы противника, лишали его возможности перебросить подкрепление против главной группировки.

Наш сосед слева - 1-я ударная армия - под сильным огнем фашистов наводил переправу через канал Москва - Волга в районе Дмитрова (наверное, В. И. Кузнецов не раз вспомнил при этом тот мост через канал, который 5 дней назад подорвали его же саперы!). Наступали и части Калининского фронта под командованием генерал-полковника И. С. Конева, начавшие свои действия еще 5 декабря.

Подведя первые итоги, мы решили не давать врагу передышки, не прерывать наступление и ночью. Но как это сделать? Посоветовались с Н. В. Абрамовым, Л. А. Мазановым и с командирами соединений. Пришли к единодушному выводу, что каждая дивизия может наступать днем двумя стрелковыми полками при поддержке одного артиллерийского, а ночью - одним стрелковым полком с артиллерией непосредственного сопровождения. В этих условиях противник не сможет определить, какие силы наступают ночью в полосе его обороны, а значит, будет вынужден круглые сутки держать в напряжении все свои войска.

К вечеру 6 декабря армия прорвала оборону неприятеля на направлении главного удара в глубину до 17 км, расширив участок прорыва до 25 км по фронту. «Настал и наш черед, по-настоящему бьем фашистов», - говорили воины. В ночь на 7 декабря войска армии продолжали наступать и к исходу дня расширили прорыв до 35 км, а в глубину до 25 км, освободив ряд населенных пунктов. Враг начал срочно перебрасывать танки на клинское направление.

Мощные удары обрушили уральцы и сибиряки на вновь подошедшие 6-ю танковую и 14-ю моторизованную дивизии врага. Заодно мы добивали 86-ю пехотную и 36-ю моторизованную дивизии и захватили еще одно боевое знамя. Гитлеровцы оставили на поле боя тысячи трупов и массу боевой техники.

В этой обстановке требовалось наращивание темпов наступления. И было принято решение: для развития успеха ввести в бой в первом эшелоне прибывшую 379-ю стрелковую дивизию, подчинив ей 145-й отдельный танковый батальон майора Савченко и вывести из боя 82-ю кавалерийскую, чтобы использовать се в подвижной группе, в состав которой включались также 107-я мотодивизия, 19-й и 2-й лыжные батальоны. Группе ставилась задача: нанести удар по глубокому тылу клинской группировки противника в направлении Теряевой Слободы, чтобы заставить неприятеля отказаться от сопротивления под Клином, отрезать ему пути отхода на запад и не допустить подхода резервов к городу.

Мы е Николаем Васильевичем Абрамовым почти всю ночь обдумывали, как добиться более высоких темпов наступления: использовать лыжников, обходить населенные пункты, не наступать в лоб, а бить с тыла и во фланги, в коннице использовать прицепные саночки за всадником на 2 - 3 человека.

Сражение не утихало и 8, и в ночь на 9 декабря. Поражение потерпели спешно переброшенные сюда 1-я и 6-я вражеские танковые дивизии.

Вновь прибывшая 379-я стрелковая дивизия полковника Чистова совместно с 8-й танковой бригадой стремительно вырвалась вперед, перерезала Ленинградское шоссе и вечером 8 декабря штурмом освободила населенный пункт Ямугу, уничтожив до полка пехоты и 20 танков неприятеля.

Особо отличились воины 8-й танковой бригады: командир танкового полка майор А. В. Егоров, капитан Д. К. Гуменюк, командир танка сержант Астахов, мотострелки подполковника Я. М. Шестака, зенитчики Ларин, Афанасьев и танкисты 145-го батальона: командир танковой роты капитан Е. М. Раскопов (он с севера в числе первых танкистов ворвался в г. Клин), лейтенанты Н. Буликов, Суханов, А. Рябушкин, командиры танков В. Кузнецов, Куделькин, механик-водитель В. Кандыба, радисты-стрелки Ананьев, Ершов.. В этой связи не могу не отметить доблестные действия воинов 379-ii (Пермской) стрелковой дивизии: Героя Советского Союза командира минометного взвода 24-го минометного дивизиона Г. Г. Габайдулина, капитанов Н. Чуникова, М. Чуракова, лейтенантов Е. Колотовкина, К. Кузнецова, заместителя командира по политчасти К. Иванова, старшины А. Погодина, медицинского работника Файгенблата - и воинов других частей: военкома 17-й кавалерийской дивизии А. Чебурашкина, капитана Григоренко, бойца В. Н. Тарасова.

Проявляя инициативу, Чистов развернул часть своих сил прямо на юг и ударил во фланг противника. Результат незамедлительно сказался: враг начал откатываться на юго-запад.

Широко применяя обходные маневры, наши части вышли на ближние подступы к Клину. Появилась реальная возможность глубокого флангового охвата главных сил врага северо-западнее Москвы. Обеспокоенное этим гитлеровское командование спешно перебрасывало к Клипу новые танковые и моторизованные дивизии, снимая их с соседних участков 16-й и 20-й армий. Этот важный узел дорог был необходим фашистам для отвода своих войск с дмитровского и солнечногорского направлений, иначе они попадали в мешок. Авиационная разведка подтвердила перегруппировку противника.

Наша подвижная группа под командованием полковника Чанчибадзе успешно продвигалась в глубину обороны неприятеля в направлении Теряевой Слободы, что повлияло на поведение гитлеровцев под Клином: они начали пятиться.

Успешно действовали и другие армии. Слева от нас наступала 1-я ударная генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова, рядом с ней 20-я и далее 16-я армии гнали врага на запад к Солнечногорску и Петре. Справа 31-я армия Калининского фронта теснила неприятеля на юго-запад. Войска левого крыла Западного фронта (10-я и 50-я армии и 1-й гвардейский кавкорпус) наносили сильные удары по 2-й танковой армии противника в районе Тулы. В центре Западного фронта перешли в наступление 5, 33, 43, 49-я армии.

Ход событий вынудил фашистское командование срочно пересмотреть планы. Чтобы предотвратить катастрофу под Москвой, Гитлер 8 декабря дал директиву о переходе к обороне на всем восточном фронте.

8 декабря войска нашей армии штурмом овладели важным опорным узлом обороны врага - г. Рогачево. Первой ворвалась в город 348-я стрелковая дивизия А. С. Люхтикова. Во главе ее шел 1170-й стрелковый полк полковника А. А. Куценко. Одновременно 1-я ударная армия освободила Яхрому, 20-я - Красную Поляну. Особо отличились 331-я стрелковая дивизия генерал-майора Ф. П. Короля, 2-я Московская коммунистическая дивизия народного ополчения, 64-я отдельная морская стрелковая бригада.

В боях за Рогачево было уничтожено до двух полков 14-й мотодивизии противника, захвачено боевое знамя одного из полков этой дивизии.

348-я дивизия не имела поддерживающих танков, а артиллерия в ходе наступления нередко застревала в снегу, и орудия приходилось тащить на руках. Тогда путь пехоте прокладывали пулеметы. Особенно отличалась пулеметная рота во главе с бесстрашным сибиряком капитаном Андреем Акимовичем Царенко. Если у кого-нибудь отказывал пулемет, Царенко, несмотря на губительный огонь, быстро приходил на помощь и устранял неисправность. В этом бою его рота уничтожила около 300 фашистов. А. А. Царенко получил ранение, но остался в строю.

Минометчик 1172-го стрелкового полка якут Илья Сергеевич Бочкарев57 только в одном бою уничтожил 4 вражеских пулемета и более 120 гитлеровцев. К концу войны он стал кавалером трех орденов и пяти медалей. Его подвиг вскоре повторил другой минометчик из 923-го батальона - А. И. Панкратов.

На правом фланге 46-я кавалерийская и 185-я стрелковая дивизии продвинулись вперед и вели бои за населенные пункты Коромыслово, Вараксино и Архангельское (немного восточнее Ленинградского шоссе), где гитлеровцы создали устойчивую оборону.

Особо следует отметить командиров подразделений 185-й стрелковой дивизии Северинова, Голубева, Чернявина и Олейникова. Они мастерски обходили с тыла и флангов вражеские опорные пункты и успешно овладевали ими при незначительных для себя потерях. К концу дня 9 декабря 185-я дивизия, сломив сопротивление врага, вышла на Ленинградское шоссе несколько южнее Завидово.

Войска армии начали широко применять обходные маневры по труднопроходимым заснеженным путям и успешно вели бои за населенные пункты, где засели фашисты. Враг попадал в ловушку, если же он не сдавался, его окружали и уничтожали. Наша авиация бомбила его с воздуха.

По заснеженным дорогам Подмосковья потянулись колонны пленных. Обмороженные, повязанные поверх пилоток платками, сорочками, кофтами и другим награбленным барахлом, с обернутыми тряпьем ногами шли, понурив головы, горе-вояки.

Боевые действия 30-й и 1-й ударной армии поддерживались авиационной группой под командованием генерал-лейтенанта И. Ф. Петрова. Летчики действовали в исключительно сложных метеорологических условиях, тем не менее они хорошо взаимодействовали с наземными войсками. Вылеты проводились днем и ночью. Особо хочется отметить боевую работу командира 9-го авиационного полка подполковника А. Г. Федорова из авиационной группы генерала Н. А. Сбытова. В те дни его летчики совершили несколько воздушных таранов в районе Дмитрова и Яхромы.

Наступление на Клин продолжалось. К вечеру 9 декабря 1211-й стрелковый полк 365-й дивизии вырвался вперед и завязал бой на северо-западной окраине города. С северо-востока подошла 371-я стрелковая дивизия. Это крайне встревожило врага. Уже к утру 9 декабря он дополнительно перебросил сюда 7-ю танковую дивизию и другие части с участков наших соседей - 1-й ударной и 20-й армий, что, в свою очередь, облегчило этим армиям наступление.

10 и 11 декабря бои приняли предельно ожесточенный характер. Враг почти непрерывно контратаковал нашу ударную группировку. Сопротивление его было настолько упорным, что населенные пункты Ново-Щапово, Спас-Коркодин и другие по 4 раза переходили из рук в руки. В центре армии самоотверженно сражались воины 21-й танковой бригады Лесового, части 371-й дивизии Чернышева, 365-й дивизии Щукина и 379-й дивизии Чистова. На флангах врага громили уральцы Люхтикова и пехотинцы Виндушева58, кавалеристы Иванова и Чудесова (24-я кавдивизия).

И все же части армии продвигались медленно, а 18-я кавалерийская дивизия вынуждена была оставить два населенных пункта и несколько отошло назад. 12 декабря наступление армии явно застопорилось.

365-я и 371-я стрелковые дивизии, 8-я и 21-я танковые бригады не смогли продвинуться вперед, а перед фронтом 379-й стрелковой дивизии появились новые части противника. У нас создалось впечатление, что наступает равновесие сил. Это очень опасное положение.

Военный совет фронта и Ставка, получив наши донесения о том, что наступление ударной группировки может застопориться, обещали усилить армию. Напряженные наступательные бои против танковой группировки противника продолжались уже неделю. За это время 30-я армия продвинулась до 60 км, не получая пополнений, а обстановка требовала поддерживать на главном направлении постоянный перевес сил.

День 12 декабря стал решающим. На 371-ю и 365-ю стрелковые дивизии вновь перешли в контратаку более 150 танков противника с пехотой при мощной поддержке артиллерии и авиации. Но герои - уральцы и сибиряки не дрогнули, устояли. Они смело встретили врага. Особенно самоотверженно сражался 1233-й стрелковый полк Решетова из 371-й стрелковой Челябинской дивизии, 1215-й стрелковый и два артиллерийских полка 365-й стрелковой дивизии. Бойцы в упор расстреливали врага из орудий, противотанковых ружей, бросали под гусеницы связки гранат, а на броню - бутылки КС. Некоторые даже вскакивали на танки, открывали люки и разили вражеских танкистов гранатами, автоматным, ружейным огнем, штыком, кинжалом и саперной лопатой. В этой связи следует упомянуть таких воинов из 365-й Свердловской стрелковой дивизии, как старший политрук Русанов, старший лейтенант Зайцев и бойцы Матвеев, Раков.

С таким же упорством вели бои 348-я и 379-я стрелковые дивизии. Фашисты несли колоссальные потери и все же продолжали контратаки, но не продвинулись ни на шаг, встречая непреодолимое сопротивление. Особенно отличились стрелковые полки 1255-й капитана А. Минина, проявившего исключительную отвагу59, 1253-й майора Д. И. Жигалина из 379-й Пермской стрелковой дивизии и 1172-й майора И. П. Захарова из 348-й дивизии.

К вечеру было разгромлено до 3 танковых и 2 мотострелковых полков противника, захвачено вражеское боевое знамя.

В ночь на 13 декабря прибыла свежая 363-я стрелковая дивизия полковника К. В. Свиридова (военком батальонный комиссар Ф. П. Сухан, начальник штаба подполковник С. Г. Поплавский). Я решил ввести ее в бой на фланге ударной группировки в направлении Копылово - Высоковск для глубокого обхода клинской группировки с запада. Дивизия успешно выполнила эту задачу. Исключительную доблесть показал 1205-й стрелковый полк подполковника Садовникова: разгромил до полка противника и захватил много вооружения.

Чтобы не выпустить неприятеля из Клина, мы создали вторую подвижную группу в составе 8, 21 и 35-й (недавно прибывшей в состав 30-й армии) танковых бригад, 2-го моторизованного и 46-го мотоциклетного полков. Ей предстояло завершить окружение неприятеля, закрыв ему пути отхода на запад. А группа развития прорыва под командованием П. Г. Чанчибадзе60 (107-я мотострелковая и 82-я кавалерийская дивизии), усиленная 2-м и 19-м лыжными батальонами, устремилась в тыл врага, что оказало значительное влияние на характер боя под Клином. Стойко и умело действовали кавалеристы в пешем и конном строю при преследовании. Особенно отличился командир пулеметного эскадрона 211-го кавалерийского полка лейтенант И. Н. Щипанов. В этих жарких кровопролитных боях западнее Клина пали смертью храбрых военком 211-го кавалерийского полка батальонный комиссар В. К. Малышев и начальник штаба полка капитан П. Д. Степанов. Их полк разгромил вдвое превосходящего врага.

Утром 13 декабря мы получили от командующего Западным фронтом директиву особой важности:

«Командармам 30-й, 1-й, 20-й, 16-й и 5-й:

1. Противник, ведя упорные арьергардные бои, продолжает отход на запад.

2. Ближайшая задача армиям правого крыла фронта - неотступным преследованием завершить разгром отступающего противника и к исходу 18 декабря выйти на фронт: Степурино - Раменье - Шаховская - Андреевское - верховье реки Руза - Осташево - Ящерино -Васюково - Клементьеве - Облянищево - Грибцово - Маурино. (В среднем 130 - 160 километров западнее и северо-западнее Москвы.)

3. Командующему 30-й армией окружить частью сил Клин, главным силам армии 16 декабря выйти на фронт: Тургиново - Покровское - Теряева Слобода. Прочно обеспечить правый фланг фронта (50 - 70 километров западнее г. Клина).

Командующему 1-й ударной армией частью сил содействовать 30-й армии в окружении Клипа с юга, главными силами 16 декабря выйти на фронт Теряева Слобода - Никита (55 - 60 километров юго-западнее г. Клина) «61.

Для выполнения этой директивы большой переброски войск 30-й армии не потребовалось. Мы приняли решение выполнять поставленную задачу в составе прежней группировки.

В частях разнеслась радостная весть: Совинформбюро сообщило о провале немецкого плана взятия Москвы. В сообщении, опубликованном в газете «Известия» 13 декабря 1941 г., говорилось:

«...6 декабря 1941 года войска нашего Западного фронта, измотав противника в предшествующих боях, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления обе эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери. К исходу 11 декабря 1941 г. мы имели такую картину:

а) войска генерала Лелюшенко, сбивая 1-ю танковую, 14-ю и 36-ю мотопехотные дивизии противника и заняв Рогачево, окружили город Клин;

б) войска генерала Кузнецова, захватив г. Яхрому, преследуют отходящие 6-ю, 7-ю танковые и 23-ю пехотную дивизии противника и вышли юго-западнее Клина;

в) войска, где начальником штаба генерал Сандалов (20-я армия. - Д. Л.), преследуя 2-ю танковую и 106-ю пехотную дивизии противника, заняли г. Солнечногорск;

г) войска генерала Рокоссовского, преследуя 5-ю, 10-ю в 11-ю танковые дивизии, дивизию СС и 35-ю пехотную дивизию противника, заняли г. Истру;

д) войска генерала Говорова прорвали оборону 252-й, 87-й, 78-й, 267-й пехотных дивизий противника и заняли районы Кулебякино, Локотня;

е) войска генерала Болдина, разбив северо-восточное Тулы.. 3-ю, 4-ю танковые дивизии и полк СС «Великая Германия» противника, развивают наступление, тесня и охватывая 296-ю пехотную дивизию противника;

ж) 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала Белова, последовательно разбив 17-ю танковую, 29-ю мотопехотную, 167-ю пехотную дивизии противника, преследует их остатки и занял города Венёв и Сталиногорск;

з) войска генерала Голикова, отбрасывая на юго-запад части 18-й танковой и 10-й мотопехотной дивизий противника, заняли г. Михайлов и г. Епифань.

После перехода в наступление с 6 по 10 декабря частями наших войск занято и освобождено от противника свыше 400 населенных пунктов.

С 6 по 10 декабря захвачено: 386 танков, 704 орудия, 305 минометов, 4317 автомашин. За этот же срок уничтожено нашими войсками (не считая действий авиации): 271 танк, 211 орудий и минометов, 565 автомашин. Кроме того, захвачено огромное количество другого вооружения, боевой техники и военного имущества. Противник с 6 по 10 декабря потерял на поле боя более 30 тысяч только убитыми...».

Это сообщение воодушевило воинов Красной Армии и весь советский народ.

Сразу же после полуночи 14 декабря наша армия, уплотнив боевые порядки на ударном направлении, всеми силами вновь перешла в наступление. Через 2 часа 1233-й стрелковый полк полковника В. И. Решетова из 371-й стрелковой дивизии, поддержанный 930-м артиллерийским полком майора Б. П. Бесединского, ворвался в Клин с северо-востока. Впереди шла стрелковая рота под командованием лейтенанта А. Б. Калашникова, она же освободила музей великого русского композитора П. И. Чайковского. Рядом с ним наступала стрелковая рота того же полка лейтенанта В. Ф. Бондаренко.

Метким огнем разила врага артиллерийская батарея 1229-го стрелкового полка, отлично действовал командир взвода разведки лейтенант Н. А. Борец. Вслед за полком В. И. Решетова в город ворвались и полки, которыми командовали подполковники Лебедев и Хмелев. В 2 часа ночи 15 декабря в Клин с боем вошла и 348-я Уральская стрелковая дивизия под командованием полковника А. С. Люхтикова. Головным шел 1172-й стрелковый полк майора И. П. Захарова. Уже в 22 часа 14 декабря на южную окраину города проникли кавалеристы 24-й кавалерийской дивизии подполковника А. Ф. Чудесова62.

Всю ночь шел бой за этот важный узел шоссейных и железных дорог. Танковые бригады совместно с моторизованным и мотоциклетным полками почти сомкнули кольцо вокруг клинской группировки гитлеровцев и вышли на тыловые коммуникации неприятеля. Но у врага оставался еще последний путь отхода - дорога на Волоколамск. Здесь мы и решили его перехватить.

На рассвете 14 декабря мороз достиг 30°, кругом расстилалась белая пелена, ветви деревьев были покрыты снегом. Мы с группой командиров, пригласив с собой командира 8-й танковой бригады, вышли на наблюдательный пункт 379-й Пермской стрелковой дивизии полковника В. А. Чистова.

К слову сказать, по пути враг накрыл нас залпом минометной батареи. К счастью, все обошлось благополучно. Уральцы Чистова в белых маскхалатах залегли в снежных окопах на опушке рощи. Им совместно с танкистами предстояло нанести сокрушительный удар по гитлеровцам, как только они начнут отходить из Клина в направлении Волоколамска.

В. А. Чистов зорко прощупывал биноклем полосу леса, отделенную от нас широким заснеженным полем.

- Ну как, Владимир Афанасьевич, заметил что-нибудь? - обращаюсь к Чистову.

- Трудно разобрать, виднеется что-то на опушке леса, где проходит дорога из Клипа на запад.

- Дайте мне стереотрубу, - обращаюсь к наблюдателю сержанту Замирякину.

С ее помощью отчетливо вижу змееобразно вытягивающуюся колонну от той опушки, про которую только что говорил Чистов, 8 - 10 танков, до 20 орудий с тягачами и около 100 автомашин с пехотой, за ними 8 - 9 бронетранспортеров, но конца колонны не видно, он в лесу. Ставлю по радио задачу авиаторам, чтобы были готовы через 15-20 мин. нанести удар по колонне врага, сообщаю координаты. Для летчиков это не было неожиданностью, так как ранее я ориентировал их по карте.

- У вас все готово? - обращаюсь к Чистову.

- В основном все.

- Что значит в основном?

- Дивизионная артиллерия не подошла, она на конной тяге и вязнет в снегу.

- А полковая и батальонная?

- Выведена на прямую наводку, ее на руках подтащили орудийные расчеты с помощью пехоты.

- Когда дивизионная артиллерия подойдет, Владимир Афанасьевич?

- Думаю, примерно через полчаса.

- Нужно поторопить!

Майор А. Ефимов, прибывший со мной из штаба армии, сообщает, что еще более крупные силы врага вышли из леса. В стереотрубу вижу, что колонна, состоящая из автомашин с пехотой, артиллерией и танками вперемежку, достигла 4 км в длину.

Медлить больше нельзя. Спрашиваю у командира дивизии и командира бригады:

- Готовы ли вы ударить наличными силами?

Получив утвердительный ответ, приказываю начать атаку после первого авиационного удара по сигналу (серия красных ракет), а с подходом дивизионной артиллерии нарастить удар.

Точно в назначенное время летчики 95-го полка майора А. В. Жатькова нанесли сокруши тельный удар по вражеской колонне. По моей команде взлетела серия красных ракет и последовал шквальный огонь артиллерии, стрелявшей прямой наводкой, и танков, бивших с места. Первыми вперед рванулись танки с десантами автоматчиков, за ними пехота по проложенным танками колеям.

Неописуемый хаос и паника царили в колонне врага. Тем не менее гитлеровские офицеры стремились навести хоть какой-нибудь порядок и оказать огневое сопротивление. Стали доноситься звуки орудийных и минометных выстрелов, но вразнобой.

Наши танки, круша огнем и тараня броней и гусеницами, врезались в гущу врага. Одновременно часть сил двинулась вдоль колонны вперед, а несколько машин повернули к хвосту ее, превращая неприятельскую боевую технику в груды металла. В то же время уральцы Чистова настигали мечущегося врага всеми видами огня, как бы продолжив удар, начатый эскадрильей капитана В. Г. Заноздрина из 47-й смешанной авиационной дивизии. Через час уральцы уже в рукопашной схватке штыком, прикладом и гранатами разили гитлеровцев.

Первым врезался в колонну 1253-й стрелковый полк 379-й дивизии майора Д. И. Жигалина, уничтоживший до 500 гитлеровцев, захвативший 22 орудия, 16 минометов, 4 бронетранспортера, 3 танка и более 100 автомашин.

Фашисты, обезумев от ошеломляющего удара уральцев и тридцатьчетверок, бросались в кюветы и дальше в сторону от дороги. Но, увы, снег более полуметра глубиной не давал далеко уйти, они пытались зарываться в него, офицеры срывали погоны, но все было тщетно - многие нашли могилу в заснеженных полях Подмосковья. В ходе боя подошла дивизионная артиллерия Чистова и дополнила симфонию боя. Пространство между двумя рощами стало настоящим кладбищем тысяч гитлеровцев, множества их танков, орудий, минометов, бронетранспортеров и автомашин.

Хочется сказать особо похвальные слова в адрес экипажей четырех танков, атаковавших врага. Я с восхищением наблюдал их удар. Командирами их были: лейтенант Старухин, политрук Землянухин, сержанты Тарасов и Величко. Вернулись они из боя со свежими вмятинами на броне от вражеских бронебойных снарядов, на их гусеницах, крыльях и броне можно было видеть лохмотья от одежды гитлеровцев, в клочья размятые каски, куски металла от боевого снаряжения и техники и другие признаки смертельной битвы.

Танк, которым командовал старший сержант Александр Прокофьевич Величко, первым протаранил вражескую колонну. Механиком-водителем у него был Станислав Волик, по национальности поляк, радист-стрелок Василий Дыркач - украинец и заряжающий Леонтьев - русский, все комсомольцы, спаянные единой идеей-борьбой за свободу своего народа.

Александр Прокофьевич Величко рассказывал: «Я своим танком занял хорошо замаскированную исходную позицию на опушке рощи. Вместе с механиком-водителем Станиславом Великом наметили боевой курс - 3 высокие елки. Впереди, примерно в .1,5 - 2 км, движется колонна гитлеровцев. Их машины идут в 2 ряда, в середине колонны 4 танка. Решаю начать огонь бронебойными снарядами по танкам, а затем осколочным снарядом и пулеметным огнем с ходу бить артиллерию и пехоту врага, как можно быстрее врезаться в его колонну, чтобы давить живую силу и технику броней, гусеницами и бить из пулемета в упор. Серия красных ракет в воздухе - это сигнал атаки. Наша артиллерия открыла шквальный огонь. Я, как и наметил, бью с места по танкам; по первому танку попадание после второго выстрела, второй и третий поражаю с первого снаряда. Четвертый танк подбила артиллерия.

Пехота уже поднялась в атаку. Я вырываюсь вперед, чтобы прокладывать ей путь.

Спустя минуту обгоняю пехоту, а через 5 - 7 мин. уже врезаюсь в колонну фашистов, разворачиваюсь вдоль нее и утюжу до головы.

Но вскоре наш танк загорелся от удара снаряда противника с окраины села. К счастью, противопожарный баллон остался невредим. Мы погасили огонь, но я был тяжело ранен - перебита нога».

В ходе наступления на Клин наша авиация сделала около 2 тыс. самолето-вылетов и нанесла огромные потери неприятелю. 14 декабря командир эскадрильи 521-го истребительного авиационного полка 43-й авиадивизии капитан Клещев уничтожил на аэродроме 3 вражеских самолета Ю-87. Затем он встретил и воздухе 7 истребителей противника. Смело вступил с ним и бой, 2 сбил и вернулся на поврежденном самолете на свою базу.

Смело в воздухе разил фашистских стервятников летчик Н. Н. Степанов. За выдающиеся подвиги он был удостоен звания Героя Советского Союза.

Ожесточенный бои за Клип шел в течение суток. Фашисты стремились вырваться из окружения, сражались с упорством обреченных, по их попытки были тщетны. Повлиять на ход событии они уже не могли. В 2 часа ночи 15 декабря наши войска полностью очистили Клип от противника. Об этом сообщалось в оперативной сводке от 15 декабря 1941 г.63 В этих боях в число других пал смертью храбрых командир 35-й танковой бригады полковник В. Ф. Минаев.

Страшные злодеяния творили гитлеровцы, отступая от Москвы. Когда 185-я стрелковая дивизия освободила Ново-Завидовский, первое, что мы увидели в центре города, была виселица с 12 трупами. Среди повешенных - 4 молодые девушки, на окраине села был найден изуродованный труп молодой женщины. Фашистские изверги превращали в пепелища города и села Подмосковья, безжалостно убивали детей, стариков, женщин, грабили наш парод. Все это делалось по указанию гитлеровского верховного командования, призывавшего своих солдат создавать на советской земле после отступления «зоны пустыни». Не случайно недобитые гитлеровские генералы и поныне пытаются оправдать эти изуверские акты. На Нюрнбергском процессе они старались всю вину свалить только на одного Гитлера. Но не вышло. Их постигла суровая кара.

За время боев с 6 по 15 декабря противнику был нанесен сокрушающий удар. Только 30-я армия захватила и уничтожила более 200 танков и бронемашин, свыше 500 орудий и минометов, 2500 автомашин и другую боевую технику и вооружение. Свыше 20 тыс. вражеских солдат и офицеров было убито, несколько тысяч пленено. Полностью были разгромлены 86-я пехотная и 36-я моторизованная дивизии, разбиты 14-я моторизованная, 1-я и 6-я танковые дивизии, нанесено крупное поражение 7-й танковой и 20-й моторизованной дивизиям64.

Наша армия стремительно развивала наступление на запад. Глубоко охватывая противника с севера, 363-я стрелковая дивизия вышла на тылы его 3-й танковой группы и разгромила их. Особенно искусно управлял боем командир дивизии К. В. Свиридов.

Незаурядную отвагу показал командир батареи 1207-го стрелкового полка лейтенант В. И. Савченко, только за 2 дня уничтоживший 6 вражеских танков, 2 миномета и до 50 гитлеровцев. Смело и искусно действовал начальник штаба 1208-го стрелкового полка капитан А. Н. Жижинов, особенно в ночных боях, во главе группы нападая на штабы неприятеля. За доблестное выполнение боевых задач 362-я Свердловская стрелковая дивизия была преобразована в 22-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Хочется рассказать о встрече, происшедшей 26 февраля 1969 г. на вечере в московском Доме ученых, посвященном 51-й годовщине Советских Вооруженных Сил.

Я увидел на трибуне человека, которого, хотя и давно, мне приходилось встречать. Да, оказывается, это было зимой 1941 г. под Москвой. Михаил Кузьмич Кузьмин65 командовал санитарным взводом 363-й стрелковой дивизии, спасая жизнь раненым, оказывая первую медицинскую помощь. Только в битве под Москвой он лично вынес с поля боя 70 раненых бойцов, а за всю службу во время Великой Отечественной войны - более 300. В результате ранения он лишился левой руки. За исключительную доблесть, мужество и самоотверженный труд коммунист М. К. Кузьмин был награжден 14 орденами и медалями, в том числе орденами Ленина, Красной Звезды, «Знак Почета» и др.

Хорошо помогали нам отважные партизаны. В полосе наступления 30-й армии действовал отряд под командованием В. В. Жабо. Народные мстители смело наносили удары по тылам врага, захватывали дороги, портили линии связи, подрывали склады боеприпасов, держали гитлеровцев в постоянном напряжении. «Самое опасное - это партизаны, - писал домой один обер-ефрейтор, - наши солдаты все больше убеждаются, что против нас борется весь народ». «Партизанский фронт хуже, чем фронт», - жаловался родным другой гитлеровец.

О настроениях немецких солдат тех дней говорят перехваченные нами письма. Вот что, например, писал родным унтер-офицер из полевой почты 0882:

«Чувствую себя теперь препаршиво в этой ужасной России. За это время я пережил страшные вещи. У канала Москва - Волга встретили страшное сопротивление русских, русские самолеты. Никогда я не видел их в таком количестве, как здесь. Русские здорово обкладывали нас. Под нажимом русских началось наше отступление. Просто вспомнить о нем не решаюсь. То, что здесь совершилось с нами, словами описать невозможно. Преследуемые русскими на земле и с воздуха, рассеянные, окруженные, мы мчались назад по четыре-пять автомобилей в ряд. Много, очень много машин вынуждены мы были бросить. Я со своим товарищем тоже оставил пашу машину и топал дальше пешком без пищи и сна. И так продолжалось день за днем. Сейчас мы немного собрались с силами и заняли оборону. Идут суровые бои. Русские беспрестанно атакуют нас, чтобы отбросить еще дальше. Противник упорен и ожесточен. У русских много оружия. Выработали они его невероятное количество. Народ здесь сражается фантастически, не останавливаясь ни перед чем, лишь бы уничтожить нас...».

А вот как оценивали те же события наши союзники.

Вашингтонская газета «Стар» писала в декабре 1941 г., что успехи СССР, достигнутые в борьбе с гитлеровской Германией, имеют большое значение не только для Москвы и всего русского народа, но и для Вашингтона, для будущности Соединенных Штатов. Отступление под Ростовом и неудача под Москвой - первый случай, когда гитлеровским армиям не удалось выиграть начатую ими кампанию. История воздаст русским должное за то, что они не только приостановили «молниеносную войну», но и сумели обратить противника в бегство.

К сожалению, в наши дни об этом начинают забывать в Вашингтоне.

В дни, когда советские воины громили врага у Клина, в Москве находился министр иностранных дел Великобритании А. Идеи. Он захотел посмотреть на результаты боев. Советское правительство предоставило ему такую возможность.

15 декабря к зданию военной комендатуры Клина подошла колонна легковых автомашин. Из них вышли гости - в шубах и теплых пальто, закутанные в разноцветные шарфы, с фотоаппаратами и записными книжками. Побеседовав с ними, я поручил дальнейшее сопровождение А. Идена и его свиты коменданту г. Клина командиру 1170-го стрелкового полка полковнику А. А. Куценко, начальнику политотдела армии бригадному комиссару Н. И. Шилову и начальнику контрразведки 348-й дивизии П. И. Коновалову, а сам выехал на свой КП для руководства боем. Осмотрев город, А. Иден и его спутники совершили поездку к линии фронта. Впрочем, это мало походило на поездку: шоссе на протяжении 10 - 15 км было завалено разбитой фашистской боевой техникой, и гостям пришлось не столько ехать, сколько идти пешком. Англичане увидели тысячи трупов, подбитые танки, исковерканные орудия, бронемашины, транспортеры с штабным имуществом и награбленным у мирных жителей добром.

Идти дальше было небезопасно, и гостям предложили вернуться в Клин. На обратном пути им то и дело попадались группы пленных фашистов. Иден пытался говорить с ними. Пленные отвечали в один голос: «Гитлер капут!».

В. Клину англичане устроили пресс-конференцию, а потом направились обратно в Москву.

- Вэри гуд! Вэри уэл! Ол райт! - говорили Иден и его спутники, прощаясь с нами.

В конце декабря мы прочитали в «Правде» заявление А. Идена, сделанное по возвращении в Лондон. Делясь впечатлениями о поездке в Клин, он сказал: «Я был счастлив увидеть некоторые из подвигов русских армий, подвигов, поистине великолепных».

В то время иностранные корреспонденты много писали о «чуде под Москвой». Но, как известно, чудес на свете не бывает. Был героизм, массовый героизм советских людей, воспитанных Коммунистической партией, гнавших врага со своей земли, снабженных боевой техникой, выкованной в собственном тылу.

Невозможно рассказать обо всех подвигах. Каждый полк, рота, взвод имел своих героев.

Вот что, например, произошло 25 декабря в районе с. Ново-Кобелево. На пути наших наступающих подразделений оказался дот противника, огонь которого мешал продвигаться вперед. Уничтожить его вызвался командир взвода 1174-го стрелкового полка майора А. Г. Главацких младший лейтенант Н. С. Шевляков. Взяв двух красноармейцев, командир взвода под прикрытием дымовых снарядов близко подполз к доту и забросал его дымовыми шашками. После этого он бросил в амбразуру боевую гранату. На короткое время пулемет умолк, но тут же заговорил снова. Шевлякова ранило. Огонь из дота возобновился. Отходить было бессмысленно. Младший лейтенант бросился на амбразуру и закрыл ее своим телом, обеспечив своему подразделению продвижение вперед. Николаю Степановичу Шевлякову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза66.

Как память о героическом подвиге воина в районе с. Ново-Кобелево высится памятник Н. С. Шевлякову, поставленный жителями Клинского района. И село названо Шевляково.

Подобный подвиг совершил и сержант 1319-го стрелкового полка 185-й стрелковой дивизии В. В. Васильковский. Севернее Клина, у с. Рябинки, неожиданно задержалось наступление правофлангового 1319-го стрелкового полка майора Д. В. Козака. Тогда сержант Васильковский добровольно вызвался погасить огневую точку (дзот), из которой гитлеровцы вели сильный огонь. Васильковскому удалось подползти к ней, огнем из автомата и дымовыми шашками заставить противника замолчать. Но тут же, невдалеке от амбразуры, героя сразила вражеская пуля. Тяжелораненый сержант и не подумал отползать к своим. Собрав последние силы, он закрыл телом амбразуру дзота неприятеля. Герой погиб, но обеспечил наступление своего полка. Вячеслав Викторович Васильковский посмертно награжден орденом Ленина. Его подвигу посвящен обелиск у с. Рябинки, имя его носит пионерская дружина школы-интерната № 11 в г. Ленинграде.

Политрук роты 280-го стрелкового полка той же 185-й стрелковой дивизии уралец Н. П. Бочаров, заменив раненого командира роты старшего лейтенанта А. Толстых, прорвался с бойцами в тыл фашистов, захватил 2 орудия неприятеля и огнем из них уничтожил роту вражеских солдат, взяв при этом 11 пулеметов и несколько автомашин. Николаю Павловичу Бочарову67 присвоено звание-Героя Советского Союза.

Командир батальона 1229-го стрелкового полка (371-я стрелковая дивизия) капитан Александр Антонович Тощев ночью 14 декабря со своим батальоном смело прорвался в тыл клинской группировки гитлеровцев и преградил ей путь отхода, уничтожив до двух вражеских батальонов пехоты и 15 танков. Незаурядную отвагу и находчивость в этих боях проявили вместе со своими подразделениями капитан Н. Б. Абашин из 1231-го стрелкового полка той же дивизии, командир 1-го батальона капитан М. И. Потураев, офицер-Федоров и боец Задорин.

Майор Е. А. Лебединцев из 379-й стрелковой дивизии прорвался с небольшим отрядом в тыл противника, разогнал штаб неприятельской дивизии, уничтожив 8 вражеских танков и 6 орудий.

Командиру танка комсомольцу С. X. Горобцу и механику-водителю Ф. И. Литовченко из 21-й танковой бригады была поставлена задача в разведывательных целях на танке KB прорваться в центр Калинина, установить силы противника и возвратиться. Смельчаки внезапно ворвались в город. Враг вначале полагал, что это свои, в суматохе не сразу принял меры, да к тому же против KB нужна мощная артиллерия, а ее не оказалось в городе. Как рассказывали потом жители, у гитлеровцев поднялась неописуемая паника. Уничтожено было 7 неприятельских танков, даже не успевших завести. моторы, несколько пулеметов, до 200 солдат противника.

Через 1,5 часа храбрецы вернулись как ни в чем не бывало. Долго танкисты с восхищением осматривали грозный танк.

В последующем бою Степан Христофорович Горобец пал смертью героя в районе г. Старица. Его боевые друзья механик Федор Иванович Литовченко, радист Иван Иванович Пастуший и башенный стрелок Григорий Васильевич Коломиец продолжали бить врага до конца войны. Командир танка Рыбаков, командир мотострелкового батальона Конаков, лейтенант Ф. Ф. Викторов, старший лейтенант 35-й танковой бригады А. И. Долгошей отличились в тех же боях.

Бойцы 46-го мотоциклетного полка москвичи Беляев и Ковешников метким огнем из автоматов сбили вражеский самолет. Командир батальона майор Солдатов в числе первых ворвался в Клин и уничтожил до 200 гитлеровцев, засевших в подвалах и на чердаках. Лейтенант Н. С. Хмелев из ПТР подбил 3 танка68.

Не могу не привести стихи сержанта П. Костина, напечатанные 16 декабря 1941 г. в армейской газете «Боевое знамя» и передающие патриотическое настроение наших воинов в те исторические дни
 
Тебе, моя родная Русь,
И вам, леса мои и реки,
Я честью воина клянусь
В сыновней верности навеки!
 
Величье грозное храня,
Шумят дубравы вековые.
Лежат, безбрежностью маня,
Твои просторы снеговые.
 
Отчизну милую любя,
Неколебимую навеки,
Мы грудью встали за тебя,
И вражьей крови льются реки.
 

Наши войска успешно наступали на всем западном направлении. 16 декабря войсками Калининского фронта был освобожден Калинин. 17 декабря 49-я армия генерала И. Г. Захаркина освободила Алексин. 26 декабря соединениями 33-й армии генерала М. Г. Ефремова был освобожден Наро-Фоминск, а вскоре и Боровск. При освобождении этих городов особо отличились дивизии народного ополчения, сформированные в Куйбышевском и Фрунзенском районах г. Москвы и переименованные в 110-ю и 113-ю стрелковые дивизии, а также 201-я Латышская стрелковая дивизия под командованием полковника Г. Г. Паэгле. Тарутино освободили войска 43-й армии генерала К. Д. Голубева. В конце декабря была освобождена Калуга. На этом участке отличились части 322, 328 и 330-й стрелковых дивизий.

В ходе контрнаступления под Москвой советские войска освободили от захватчиков свыше 11 тыс. населенных пунктов, вернули свободу более чем миллиону советских граждан, отбросив противника на 100 - 250 км. Угроза столице Советского Союза и всему Центральному промышленному району была ликвидирована.

С горечью вспоминаем, как фашистские изверги тысячами уничтожали ни в чем не повинных советских людей, грабили имущество и продовольствие, разрушали исторические ценности и сооружения. Город Истра был полностью разрушен, уничтожены общественные и жилые здания, исторические памятники, например монастырь, возведенный выдающимся архитектором В. В. Растрелли.

Разгром немецко-фашистских войск под Москвой явился зарей нашей победы и оказал влияние на дальнейший ход Великой Отечественной и второй мировой войны.

Эта операция представляла собой один из ярких и поучительных примеров того, как наступающая сторона, имея меньше сил и средств, разбила противника, превосходившего ее по численности войск и обладающего к тому же высокой подвижностью, большой ударной и огневой силой. Под Москвой потерпели поражение 38 вражеских дивизий. Гитлеровский план «молниеносной войны» окончательно провалился.

Генерал Блюментрит, характеризуя мощное контрнаступление русских войск 6 декабря, отмечал: «Оно было направлено против двух танковых групп, расположенных северо-восточнее Москвы. Это был поворотный пункт нашей восточной кампании - надежды вывести Россию из войны в 1941 г. провалились в самую последнюю минуту. Теперь политическим руководителям Германии важно было понять, что дни блицкрига канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя»69.

Разгром на полях Подмосковья «просветлил» головы многим фашистским стратегам. Среди верхушки вермахта начался раздор. Гитлер отстранил от занимаемых должностей 35 своих хваленых генералов, в том числе командующего группой армий «Центр» фельдмаршала фон Бока, главнокомандующего сухопутными войсками фельдмаршала фон Браухича, командующего 2-й танковой армией генерала Гудериана, командующего группой армий «Юг» фельдмаршала Рундштедта, командующего группой армий «Север» фельдмаршала Лееба и др. Это был серьезный кризис в руководстве вермахта.

Многие фашистские генералы и фельдмаршалы, пытаясь оправдать поражение своих войск под Москвой, измышляли различные причины. Спои неудачи они пытались сваливать и на русскую зиму, и на широкие просторы, и на бездорожье, и на... авантюризм Гитлера. К сожалению, им и сейчас вторят фальсификаторы истории из некоторых буржуазных стран.

Однако не русская зима, не плохие дороги, не наши просторы стали главной причиной поражения гитлеровской армии. Лютого врага победил стойкий советский народ, его вооруженные силы, руководимые Коммунистической партией.

Успешное контрнаступление советских войск под Москвой, явилось первой решающей победой над гитлеровской армией.

Наша победа под. Москвой явилась важным этапом в развитии советского военного искусства. Измотав противника в оборонительных боях, советское командование решило внезапно, ночью, без оперативной паузы перейти в контрнаступление 5 декабря 1941 г., когда враг еще не успел занять оборону на достигнутых им рубежах. Такое решение себя полностью оправдало. Советские войска приобрели боевой опыт ведения оборонительных и наступательных действий в сложных условиях.

Эта победа укрепила веру в неизбежность разгрома гитлеровской Германии и явилась новым источником военного мастерства, массового героизма на фронте и в тылу. Вдохновляющей силой являлись коммунисты и комсомольцы. Свыше 36 тыс. бойцов и командиров были награждены орденами и медалями, в их числе 110 человек были удостоены высшего отличия - звания Героя Советского Союза. Медалью «За оборону Москвы» было награждено свыше 1 млн. человек70. Во время зимнего наступления Красной Армии под Москвой за образцовое выполнение боевых заданий, 14 стрелковым, 2 мотострелковым, 5 кавалерийским дивизиям, 3 кавалерийским корпусам, 2 стрелковым, 2 морским стрелковым, 5 танковым бригадам, 2 мотоциклетным, 9 артиллерийским, 4 противотанковым артиллерийским, 6 авиационным полкам, 1 полку связи было присвоено звание гвардейских71. Столица Советского Союза - Москва стала городом-героем в 1965 г.

Победа под Москвой была Достигнута благодаря тесному взаимодействию всех родов войск. Решающей силой была наша героическая пехота как основной род войск, она стойко вынесла невзгоды и лишения тяжелейшей битвы. Исключительную доблесть и мужество показали московские, сибирские, уральские, дальневосточные и другие части и соединения многонационального советского народа. Танки постоянно поддерживали пехоту во всех видах боя. Артиллерия огнем прямой наводки и с закрытых позиций поддерживала и сопровождала боевые действия пехоты в обороне и в наступлении. Авиация надежно поддерживала наземные войска и успешно вела бои с авиацией противника. Моряки тоже сражались за родную столицу, направив сюда морские пехотные бригады.

Поражение немецко-фашистских войск под, Москвой имело далеко идущие политические последствия. Народы захваченных Гитлером стран Европы обрели веру в избавление от фашистского ига.

Итак, в декабре 1941 г. занялась заря нашей победы. Именно от Москвы мы начали отсчитывать свои победные километры до Берлина.

После поражения немецко-фашистских войск под Москвой зимой 1941/42 г. стратегическая инициатива перешла в руки командования Красной Армии. Престиж СССР в глазах широкой мировой общественности неизмеримо вырос.

Для восстановления своей пошатнувшейся репутации немецко-фашистское руководство начало срочно перебрасывать на восточный фронт свежие силы из Западной Европы, так как там никакая опасность не угрожала - второго фронта так и не было. Проводилась дополнительная мобилизация живой силы и материальных средств не только в самом рейхе, но и в странах-сателлитах.

Советское командование, в свою очередь, принимало все меры к пополнению войск, понесших значительные потери в битве за столицу, к накапливанию сил и средств, с тем чтобы возобновить дальнейшие наступательные действия. Работавшие на военные нужды наши заводы и фабрики, переброшенные из западных областей страны на Урал, в Сибирь и в Среднюю Азию, естественно, не смогли в столь короткий срок дать фронту необходимое количество вооружения, особенно танков, самолетов и боеприпасов. У противника же военное производство было на ходу, а пути доставки вооружения и войск к местам боев - значительно короче. Нужно иметь в виду также и то, что по-прежнему сохранялась угроза со стороны милитаристской Японии и Турции, и мы вынуждены были держать крупные силы на Дальнем Востоке и в Закавказье.

Обе стороны напряженно готовились к новым сражениям. Но фашистам удалось быстрее сосредоточить крупные силы и отразить предпринятые нами наступательные действия под Харьковом и в Крыму. Здесь, безусловно, был допущен просчет с нашей стороны - недоучет сил и возможностей противника.

28 июня 1942 г. неприятель перешел в наступление на широком фронте, развивая первоначальный успех в направлении на Сталинград и Северный Кавказ. Инициатива вновь оказалась в руках врага. В течение длительного времени шли ожесточенные бои. Но, несмотря на громадные потери, гитлеровцы упорно рвались на юго-восток, и уже к, осени 1942 г. им удалось достигнуть предгорий Кавказа и окраин Сталинграда. Здесь благодаря стойкой обороне с применением контрударов советских войск враг был остановлен. В связи с этим фашистское руководство вынуждено было отдать 14 октября 1942 г. приказ о переходе своих войск на восточном фронте к обороне. Активные наступательные действия противника продолжались лишь в Сталинграде и в районах Туапсе и Нальчика. Защитники Сталинграда вписали в историю Великой Отечественной войны немало героических страниц. Я не буду касаться оборонительных действий советских войск под Сталинградом, об этом много уже написано, а расскажу о контрнаступлении и разгроме противника. В этих событиях мне довелось участвовать в роли командующего 1-й, а затем 3-й гвардейскими армиями. При переходе в контрнаступление под Сталинградом мы имели положение куда выгоднее, чем под Москвой. Труженики тыла в 1942 г. дали Красной Армии 24 700 танков, 25 400 самолетов и много другой боевой техники и материальных средств72.

Советское командование внимательно следило за ходом событий под Сталинградом. Туда неоднократно выезжали заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г. К. Жуков, начальник Генерального штаба генерал-полковник А. М. Василевский, начальник артиллерии Красной Армии генерал-полковник артиллерии Н. Н. Воронов. Они на месте с участием командования фронтов и армий, действовавших на сталинградском направлении, изучали обстановку, состояние наших войск и их готовность к переходу в контрнаступление. Обо всем этом своевременно докладывалось в Ставку Верховного Главнокомандования.

Чтобы не дать возможности противнику подтянуть дополнительные силы под Сталинград, нашим командованием одновременно с обороной на Волге и Северном Кавказе предпринимался ряд отдельных наступательных операций на других участках, в частности на центральном, московском направлении, где 30-я армия, которой мне довелось командовать, проводила наступление на Ржев. Эти операции приковывали силы неприятеля. Он не мог снимать с этих участков войска для отправки под Сталинград.

Наши воины беспощадно громили врага. Выдающуюся доблесть при этом показали бойцы и командиры 16-й гвардейской стрелковой дивизии полковника П. Г. Шафранова, в первую очередь воины 46-го гвардейского стрелкового полка, боем которого руководили майоры Г. Ф. Злобин и А. Н. Грылев. 131-я и 130-я отдельные стрелковые бригады подполковников К. Ф. Майорова и В. С. Глебова прорвались в тыл противника. Крушили врага огнем, броней и гусеницами танкисты 143-й танковой бригады, особенно отличился старший лейтенант В. Г. Куликов. Виктор Георгиевич прошел всю войну будучи на командных должностях (ныне он Маршал Советского Союза, первый заместитель министра обороны). Запомнились мне механик-водитель танка А. Н. Андрианов и старший лейтенант А. И. Кузнецов. Не отставали и танкисты бригад А. Р. Бурлыги и К. А. Малыгина73, командир танковой роты из 236-й танковой бригады лейтенант Г. П. Ештокин, командир танка младший лейтенант Шмизуль, механик-водитель Шляхов, командир танка из 35-й танковой бригады младший лейтенант А. Д. Золотухин, механик-водитель старший сержант Мальцев, командир башни сержант Коршун, пулеметчик сержант Шумко, батальонный комиссар Анисимов, старший лейтенант Г. Р. Немченко. Отважно действовала 70-я танковая бригада подполковника К. Н. Абрамова; В числе особо достойных - командир батальона капитан А. И. Шевченко, командир танковой роты Алябьев.

Храбро сражались воины и других частей: командир 1-го аэросанного бронированного батальона капитан Н. П. Чунихин, лейтенант Л. Буренин, из 52-й стрелковой дивизии лейтенант Ф. И. Павлов, снайпер В. И. Квитко, братья М. и С. Давыдовы, политрук П. В. Кованов. Их боевому примеру следовали многие.

Особо хочется сказать о москвичах 158-й (бывшей 5-й добровольческой Московской) стрелковой дивизии, сформированной из трудящихся 16 районов столицы. Нет возможности всех перечислить. Назову лишь некоторых: командир дивизии генерал А. И. Зыгин, а затем полковник И. С. Безуглый, военком И. И. Михайлов, командиры подразделений Г. И. Рыбников, П. А. Аникеев, М. И. Абрамов, А. К. Ададуров, Н. Д. Шохин, Ф. А. Орел, А. Зубанов, И. С. Шатилов, Е. А. Волков, начальник штаба полка И. И. Останин, два Героя Советского Союза - Ф. Т. Блохин и М. В. Яглинский, парторги полков - большевик с 1917 г. Д. Н. Федорова и Д. В. Полунин; политруки рот - М. Д. Овсянникова74 и А. И. Дегтева; бойцы М. Г. Седов, Л. Г. Якимов, И. А. Федоров, Б. М. Кравец, Г. Г. Андреев, А. И. Каламин, И. К. Милещенко, Н. Ф. Куприяиенко, А. А. Комаров, И. М. Полуночев, М. И. Бердичевский, комсорги З. М. Гепкин, А. Ф. Грушин; медицинские работники А. Ф. Кузнецова, спасшая жизнь 127 раненым воинам, А. С. Гвытьева, М. М. Рендель. Особенно мне запали в память командир 879-го стрелкового полка майор К. А. Томин, командир роты старший лейтенант П. С. Лобач и помощник начальника политотдела танковой бригады по комсомолу В. А. Постнов, бойцы Е. Костин и Н. Мусатов.

Боевые действия 158-й стрелковой дивизии успешно поддерживали армейская артиллерия под командованием полковника Л. А. Мазанова, 542-й артиллерийский полк И. С. Жигарева, 52-й дивизион бронепоездов майора А. В. Теплякова (начальник штаба Н. Н. Римский-Корсаков) и авиация А. Е. Голованова. Особо отличился летчик И. А. Баранов.

Как-то в начале ноября на командном пункте 30-й армии раздался звонок. Командующий войсками Западного фронта И. С. Конев сообщил, что мне приказано быть в Ставке. Я выехал в Москву.

На заседании Политбюро ЦК партии и Ставки был рассмотрен и утвержден окончательный план контрнаступления под Сталинградом, получивший условное наименование «Уран». Мне сообщили, что я назначен командующим 1-й гвардейской армией. Это было воспринято мною как большое доверие партии и правительства.

На совещании, проходившем в кабинете И. В. Сталина, докладывал заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков. Присутствовали К. Е. Ворошилов, А. И. Микоян, начальник Генерального штаба генерал-полковник А. М. Василевский, командующий Западным фронтом генерал-полковник И. С. Конев и др.

Из доклада следовало, что весьма важную роль в операции по окружению сталинградской группировки противника предстояло сыграть Юго-Западному фронту. Он был сформирован 25 октября 1942 г. и располагал всем необходимым для выполнения этой ответственной задачи. Это особенно обрадовало меня, так как 1-я гвардейская армия входила в его состав.

Направления главных ударов были избраны таким образом, что приходились по войскам сателлитов Германии, боеспособность которых была невысокой, с последующим выходом на фланги и в тыл основной гитлеровской группировке - 6-й армии Паулюса. В этом еще раз проявилось высокое оперативно-стратегическое искусство советского командования.

Г. К. Жуков, насколько я помню, обратил внимание на необходимость своевременного пополнения боеприпасами и вооружением войск в ходе операции, особенно танковых и механизированных частей, чтобы ни в коем случае не снижался темп наступления. Речь шла также об авиационном и артиллерийском обеспечении.

Начало контрнаступления было намечено на 19 ноября для Юго-Западного и Донского фронтов и на 20-е - для Сталинградского фронта. После совещания я отправился в Генштаб, чтобы получить более подробную информацию об обстановке. Там меня ознакомили с составом 1-й гвардейской армии. На 7 ноября 1942 г. в ней было 6 стрелковых дивизий, мотострелковая бригада и части усиления: 1110-й пушечный артиллерийский, 870-й истребительно-противотанковый и 58-й гвардейский минометный полки, 4 отдельных батальона противотанковых ружей, 4 инженерных батальона и 125-й полк связи.

1-й гвардейский механизированный корпус, 4-й и 6-й гвардейские стрелковые корпуса из резерва Ставки Верховного Главнокомандования, намеченные к включению в состав армии, должны были прибыть к 19 ноября. Мне сообщили, что войска Юго-Западного фронта с плацдарма юго-западнее Серафимовича, а Сталинградского фронта - из района Сарпинских озер нанесут концентрические удары в общем направлении на Калач, пос. Советский по флангам вражеской группировки. Донскому фронту приказывалось нанести удар по задонской группировке противника с клетского плацдарма на юг. Объединенными усилиями 3 фронтов предстояло окружить и уничтожить сталинградскую группировку гитлеровцев.

На следующий день с капитаном А. А. Дементьевым мы вылетели из Москвы, а в полдень 8 ноября прибыли в район расположения штаба Юго-Западного фронта. Вскоре я уже беседовал с начальником штаба фронта, так как командующий и член военного совета были в войсках. Коротко ознакомив меня с положением дел, генерал Г. Д. Стельмах посоветовал ехать на КП 1-й гвардейской армии.

Во второй половине дня мы благополучно добрались до хутора Грязновского в 5 км восточное ст-цы Еланской, близ которого располагался КП. (Второй эшелон штаба находился в с. Кулички, в нескольких километрах севернее ст-цы Вешенской.). Через 10- 15 мин. пришел начальник штаба армии генерал-майор И. П. Крупенников, и мы приступили к делу.

Армия занимает участок протяженностью более 200 км, докладывал начальник штаба: 182 км - от населенного пункта Верхний Мамон до хутора Рыбного по северному берегу Дона и 27 км - на юго-восток от Рыбного до фермы № 4 на плацдарме за Доном. На правом фланге 1-я стрелковая дивизия генерал-майора А. И. Семенова занимает участок 64 км. Сражалась она против 3-й итальянской пехотной дивизии и итальянской пехотной бригады «23 марта», за которыми в глубине располагалась 298-я пехотная дивизия гитлеровцев.

Восточнее оборонялась 153-я стрелковая дивизия полковника А. П. Карнова. Ее рубеж проходил от Сухого Донца до ст-цы Мигулинской на участке в 59 км. Против нее были также итальянские части 9-й пехотной дивизии «Посубио», 52-й пехотной дивизии «Торино» и бригада «3 января».

Далее, от ст-цы Мигулинской по северному и южному берегам Дона, рубеж протяженностью свыше 80 км занимала 197-я стрелковая дивизия М. И. Запорожченко. Перед ней располагались 2-я итальянская пехотная дивизия «Сфорцеско», пехотная группа «Диаманти» 8-й итальянской армии, а на левом фланге - 7-я пехотная дивизия румын. Во втором эшелоне у неприятеля находилась 62-я немецкая пехотная дивизия.

Южнее соединения Запорожченко была 278-я стрелковая дивизия Д. П. Монахова. Ее фронт составлял 7 км. Ей противостояли части 7-й румынской пехотной дивизии и батальон 62-й немецкой пехотной дивизии.

Левый фланг армии на 4-километровом участке обеспечивала 203-я стрелковая дивизия полковника Г. С. Здановича. Перед дивизией действовали части 11-й румынской пехотной дивизии.

Такое расположение вражеских войск свидетельствовало, что гитлеровцы не надеялись на своих союзников - итальянцев и румын и в глубине обороны располагали свои дивизии.

Наша 22-я мотострелковая бригада находилась в то время в резерве командующего армией и размещалась в полосе 1-й стрелковой дивизии в районе Старо-Меловая (40 км севернее Дона). Командовал бригадой генерал-майор В. С. Потапенко.

266-я стрелковая дивизия генерал-майора Л. В. Ветошникова вскоре должна была прибыть к нам из резерва командующего фронтом.

В армию уже прибывали части 1-го гвардейского механизированного корпуса генерала И. Н. Руссиянова. Ожидалось и прибытие 4-го и 6-го гвардейских корпусов, командовали которыми соответственно генералы Н. А. Гаген и И. П. Алферов.

Численность соединений противника, по данным штаба фронта и армейских разведчиков, была в тот момент следующая: немецкие дивизии насчитывали по 8-9 тыс. человек, итальянские и румынские - до 14 тыс.

Наша армия была укомплектована личным составом на 75-85% (дивизии имели в среднем по 7 тыс. воинов), материальной частью - на 80-90%, запасы снарядов, мин и патронов в войсках составляли 1-2,5 боекомплекта, горючего - 1 заправка, продовольствия и фуража - на 5 суток.

В заключение начштаба весьма положительно отозвался оба всех командирах соединений.

Поблагодарив генерал-майора за обстоятельный доклад, я выехал на наблюдательный пункт армии. Стоял солнечный, морозный день. Вокруг белоснежные, широкие степи - глаз щиплет - Донщина-родина.

К вечеру 9 ноября добрались до НП, расположенного в землянке и трех блиндажах, оборудованных стереотрубами, примерно в 3 км от переднего края. Здесь встретились с командующим 1-й гвардейской армией генерал-лейтенантом В. И. Кузнецовым, которого мне предстояло сменить, и членом военного совета армии И. С. Колесниченко.

С Василием Ивановичем Кузнецовым мы были в дружеских отношениях с самого начала войны, затем в битве под Москвой действовали как соседи: 30-я армия сражалась рядом с 1-й ударной армией В. И. Кузнецова. Иван Сазонович Колесниченко произвел на меня очень хорошее впечатление, в последующем оно оправдалось.

Пока Василий Иванович вводил меня в курс дела, время ушло за полночь, и мы сели ужинать. В это время в землянку вошли командующий Юго-Западным фронтом генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин и член военного совета фронта корпусной комиссар А. С. Желтов. Командующий фронтом ознакомил меня с обстановкой и замыслом предстоящей фронтовой операции и поставил задачу 1-й гвардейской армии, вернее, уточнил ее в связи с моим вступлением в командование армией.

Генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин, в прошлом работник Генерального штаба, сумел так четко изложить наши цели, что я еще яснее представил себе громадную по масштабам задачу, стоявшую перед фронтом. Конкретно она состояла в том, чтобы силами 5-й танковой и 21-й армий прорвать оборону 3-й румынской армии юго-западнее Серафимовича на двух участках общим протяжением фронта прорыва 22 км. Затем подвижными соединениями развивать наступление в юго-восточном направлении, разгромить оперативные резервы гитлеровцев, выйти во фланг и тыл главной группировки врага, действовавшей в районе Сталинграда. На третий день операции танковые корпуса ударной группировки должны были в районе Калач, Советский соединиться с войсками Сталинградского фронта, тем самым завершив окружение противника. В дальнейшем его предстояло уничтожить. Это решение свидетельствовало о проявленном Ставкой высоком оперативно-стратегическом искусстве.

Нашему соседу слева - 5-й танковой армии (командующий генерал-лейтенант П. Л. Романенко, член военного совета дивизионный комиссар Г. Л. Туманян), имевшей в своем составе 1-й и 26-й танковые корпуса, 6 стрелковых дивизий, 8-й кавалерийский корпус, 8-ю отдельную гвардейскую танковую бригаду, 8-й мотоциклетный полк, 25 артиллерийских и минометных полков Резерва Верховного Главнокомандования, - ставилась задача нанести главный удар центром армии на участке шириной 10 км в общем направлении на пос. Перелазовский. После прорыва тактической зоны обороны противника стрелковыми дивизиями предусматривалось ввести в сражение эшелон развития успеха (танковые и кавалерийский корпуса) и во взаимодействии с 21-й армией окружить и уничтожить основные силы 3-й румынской армии, оборонявшейся на рубеже хутор Большой, ст-ца Клетская. Выходом же танковых корпусов на Дон на участке ст-цы Нижне-Чирской, г. Калач (на Дону) имелось в виду завершить окружение основных сил всей сталинградской группировки противника75.

Восточнее 5-й танковой армии должна наступать 21-я армия (командующий генерал-майор И. М. Чистяков, член военного совета бригадный комиссар П. И. Крайнев). В ее составе были 6 стрелковых дивизий, 4-й танковый корпус, 3-й гвардейский кавалерийский корпус, 25 артиллерийских и минометных полков Резерва Верховного Главнокомандования. Армия получила задачу прорвать оборону противника на 12-километровом участке и во взаимодействии с 5-й танковой армией окружить и уничтожить основные силы 3-й румынской армии. В дальнейшем ей предстояло наступать в юго-восточном направлении и на третий день операции вместе с танковыми корпусами 5-й танковой армии форсировать Дон, овладеть г. Калач и совместно с частями Сталинградского фронта завершить окружение противника76. Сосед справа - войска Воронежского фронта - продолжал обороняться по верхнему течению Дона, западнее местечка Верхний Мамон.

Перед нашей армией ставилась следующая задача: силами двух стрелковых дивизий и одного стрелкового полка перейти в наступление в 10-километровой полосе в районе хутора Ягодный, фермы № 4 и, продвигаясь в общем направлении на пос. Горбатовский, ст-цу Боковскую, разгромить противостоящего противника, с тем чтобы к исходу второго дня наступления выйти на рубеж восточное населенных пунктов Белогорка, Вислогубов, ст-ца Боковская77. Далее армии надлежало прочно закрепиться на этих рубежах и быть готовой отражать контратаки гитлеровских войск с запада, не допустив прорыва их во фланг и тыл ударной группировки войск фронта. На остальных участках армии предстояло прочно оборонять занимаемый рубеж по Дону и активными действиями отдельных отрядов сковывать противостоящие силы врага, не допустив их переброски на участок ударной группировки фронта78.

В конце беседы Н. Ф. Ватутин сообщил, что об использовании 1-го гвардейского механизированного корпуса, 4-го и 6-го гвардейских стрелковых корпусов указания будут даны позднее.

- Обеспечение с воздуха возлагается на 17-ю воздушную армию генерал-майора авиации С. А. Красовского. Указания и письменная директива у вас есть, основной вариант плана операции 1-й гвардейской армии мною утвержден. Ваши замечания представьте мне 10 ноября, учтите, что до вашего назначения в армии уже проводилась подготовительная работа, - сказал командующий.

Н. Ф. Ватутин, А. С. Желтов и В.. И. Кузнецов79 попрощались с нами и, пожелав успехов, уехали в штаб фронта.

Время приближалось к утру. Мы с членом военного совета армии пригласили заместителя начальника штаба полковника М. Н. Иванова, который постоянно находился на НП, командующего артиллерией полковника И. В. Владимирова, начальника разведотдела полковника К. Г. Андреева, начальника инженерных войск полковника Н. Гусева и других офицеров полевого управления и совместно приступили к более детальному изучению директивы командующего фронтом, суть которой он только что изложил устно. В ходе этой работы я познакомился со своими новыми помощниками.

На следующий день я отправился в войска, чтобы встретиться и побеседовать с командирами дивизий, а на участках предстоящего наступления - в 197, 278 и 203-й стрелковых дивизиях - и с командирами частей. Познакомился я и с командирами подразделений.

Каждый из них здесь, под Сталинградом, уже успел проявить себя в ожесточенных боях. Большой заслугой командиров и всех воинов был захват плацдарма в районе Серафимовича. Положение дел в 197-й стрелковой дивизии убеждало, что Михаил Иванович Запорожченко - достаточно подготовленный, энергичный, требовательный, обладающий твердой волей командир. Командир 278-й стрелковой дивизии Дмитрий Петрович Монахов, сравнительно молодой тогда человек, был выдвинут на эту должность за немалые способности и показал себя на посту комдива способным организатором. 203-й стрелковой дивизией командовал Гавриил Степанович Зданович, исключительно эрудированный военачальник.

Хорошее впечатление оставили и другие командиры дивизий.

В результате напряженной работы штаба армии в сжатые сроки были конкретизированы задачи войск армии в предстоящем наступлении. Так, 1, 153 и 197-й стрелковым дивизиям предписывалось удерживать занимаемые рубежи, а 278-й, 203-й и части сил 197-й дивизий - перейти в наступление в направлении на ст-цу Боковскую, выйти на линию р. Кривой, а в последующем выдвинуться к р. Чир и удерживать захваченную местность, обеспечивая правый фланг ударной группировки Юго-Западного фронта от возможных ударов противника с запада в направлении Сталинграда.

22-я мотострелковая бригада оставалась в армейском резерве.

Артиллерия на участке 278-й и 203-й стрелковых дивизий на период артиллерийской подготовки для нанесения массированных ударов была объединена в армейскую группу под руководством командующего артиллерией армии полковника И. В. Владимирова. Ей предстояло подавить огневую систему противника и сопровождать наступление пехоты непосредственной поддержкой.

1-й смешанный авиакорпус генерала В. И. Шевченко до начала наступления должен был нанести удар по авиации противника на аэродромах и по его резервам в районе Богучара, Мешкова, а с началом атаки взаимодействовать с частями 197, 278 и 203-й дивизий, уничтожая на поле боя пехоту, танки, артиллерию и минометы противника, не допуская подхода его тактических резервов с запада и юго-запада.

Для дезорганизации системы управления, разрушения линий связи в тылу врага штабом армии формировались небольшие группы специально подготовленных воинов, которые забрасывались в тыл противника через линию фронта.

В 8 час. 50 мин. 19 ноября после артиллерийской подготовки, продолжавшейся 1 час 20 мин., 1-я гвардейская армия перешла в наступление левым флангом вместе с 5-й танковой армией в направлении хуторов Бахмуткина, Горбатовского, ст-цы Боковской.

Преодолевая огневое сопротивление и яростные контратаки врага, войска медленно продвигались вперед. Нам удалось вклиниться в оборону противника всего на 1-3 км. Сказывался недостаток в артиллерии, мы имели на 1 км фронта не более 25-30 орудий и минометов, а танков непосредственной поддержки пехоты в армии вовсе не было.

После моего доклада о причинах медленного продвижения командующий фронтом в ночь на 22 ноября усилил левое крыло нашей армии 5 артиллерийскими полками и 10 дивизионами реактивных минометов М-30 и БМ-13, что дало возможность создать артиллерийскую плотность в 2 раза больше, чем мы имели раньше, т.е. 55-60 артиллерийских и минометных стволов на 1 км фронта. В состав армии была передана из 5-й танковой армии 14-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора А. С. Грязнова, уже хорошо зарекомендовавшая себя в боях. Командующий фронтом также пообещал выделить танки для непосредственной поддержки пехоты.

Армии, как уже указывалось, предстояло выполнять весьма ответственную задачу: прорвать неприятельскую оборону, повернуть фронт наступления на запад, разгромить здесь противника, захватить выгодный рубеж и не допустить его удара во фланг и тыл главной группировке Юго-Западного фронта, замыкающей кольцо окружения армии Паулюса.

Для этого следовало произвести частичную перегруппировку войск, организовать короткую, но мощную артиллерийскую подголовку и 22 ноября вновь начать наступление, чтобы уничтожить части 9, 11 и 7-й пехотных дивизий румын и к исходу 22 ноября выйти на линию хутор Ягодный, хутор Вислогубов и ст-ца Боковская, а к концу 24 ноября овладеть рубежом ст-ца Базковская, р. Черная, р. Чир.

Выполняя боевой приказ, 197-я стрелковая дивизия Запорожченко в результате упорного боя овладела Нижне-Калининским, высотой 188,0; дивизия Монахова захватила высоту в километре западнее Ягодного, имевшую важное тактическое значение. При этом были отбиты 3 контратаки противника силой до полка пехоты каждая, поддержанные танками. Соединение Здановича, отразив 2 ночные и 3 дневные контратаки, осуществлявшиеся силами свыше 4 батальонов вражеской пехоты с танками, овладело рубежом в 5 км северо-западнее населенного пункта Рубашкин. Особо отличился 619-й стрелковый полк. Весьма важную роль сыграла пулеметная рота Д. Н, Леонидова. 14-я гвардейская стрелковая дивизия в результате ожесточенного боя очистила от фашистов населенные пункты Ильин и Дуленский.

В результате этих боев войска армии к исходу 23 ноября прорвали тактическую оборону противника, нанесли ему значительные потери, овладели рядом населенных пунктов и важных узлов сопротивления и продвинулись на запад до 30 км, обеспечив правый фланг ударной группировки Юго-Западного фронта, и в то же время продолжали удерживать оборону по среднему течению Дона на участке 182 км.

Левее нас успешно наступала 5-я танковая армия, непосредственно с нами взаимодействовал ее 8-й мотоциклетный полк, которым командовал подполковник П. А. Белик80; о храбрости мотоциклистов и их командира в войсках рассказывали легенды.

В этот же день войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов соединились в районе нос. Советский, окружив крупную группировку врага под Сталинградом. Передовой отряд 26-го танкового корпуса генерала А. Г. Родина 5-й танковой армии Юго-Западного фронта в составе 2 мотострелковых рот 14-й мотострелковой бригады, усиленных 5 танками под командованием подполковника Г. Н. Филиппова, прорвавшись на боевых машинах с включенными фарами в тыл врага в ночь на 22 ноября и смяв противника, ворвался на мост через р. Дон севернее г. Калач и, захватив переправу, удерживал ее до подхода главных сил корпуса.

Утром 23 ноября главные силы 4-го танкового корпуса генерала А. Г. Кравченко 21-й армии Юго-Западного фронта - 45-я танковая бригада под командованием полковника П. К. Жидкова - переправились через р. Дон севернее г. Калач и в 16 час. того же дня соединились в районе пос. Советский с передовым отрядом 4-го механизированного корпуса генерала В. Т. Вольского Сталинградского фронта - 36-й механизированной бригадой под командованием подполковника М. И. Родионова. В числе первых соединившихся с войсками Сталинградского фронта в районе пос. Советский были сержант М. И. Гордиенко (ставший после войны Героем Социалистического Труда), его механик-водитель Серебряков, заряжающий Закиров, командир взвода младший лейтенант Горохов из танковой роты старшего лейтенанта В. Еремеева и артиллерист Е. В. Терехов.

Так было завершено окружение 22 вражеских дивизий (в числе их 3 танковые, 3 моторизованные, 14 пехотных, кавалерийская, румынская пехотная дивизия) и 160 отдельных частей различных родов войск - в общей сложности 330 тыс. человек. Кроме того, за 3 дня контрнаступления наши войска разгромили главные силы 3-й румынской армии в районе ст-цы Распопинской (остатки 4 румынских дивизий были взяты в плен) и нанесли крупное поражение 4-й румынской армии.

Но до полной победы под Сталинградом было еще далеко. Враг любой ценой стремился спасти окруженную группировку от гибели, подтягивал резервы на внешний фронт окружения. 27 ноября гитлеровское командование создало группу армий «Дон», назначив ее командующим генерал-фельдмаршала Манштейна.

Итак, после 23 ноября борьба под Сталинградом продолжалась не на жизнь, а на смерть. Советским войскам нужно было не только быстрее затянуть петлю, накинутую на шею врага, но и в короткие сроки разгромить все неприятельские войска, которые будут пытаться выручить 6-ю армию Паулюса, попавшую в окружение. Противник, в свою очередь, предпринимал все возможное, чтобы любыми средствами спасти от гибели свою отборную группировку.

В этом свете интересно рассмотреть задачи, которые выполняли 1-я, потом 3-я81, а затем обе вместе гвардейские армии на внешнем фронте окружения в ноябре и декабре 1942 г. сначала в операции «Уран», а с 16 декабря 1942 г. в операции, получившей кодовое название «Малый Сатурн».

5 декабря 1942 г. 1-я гвардейская армия была переименована в 3-ю гвардейскую армию с прежним командованием. Одновременно была образована новая 1-я гвардейская армия из войск правого крыла бывшей 1-й гвардейской (оперативная группа В. И. Кузнецова) и управления 4-й резервной армии. Командующим новой 1-й гвардейской армией был назначен генерал-лейтенант В. И, Кузнецов.

Первоначально Ставка еще в ноябре 1942 г. планировала осуществить операцию «Сатурн» силами Юго-Западного и Воронежского фронтов с целью уничтожения 8-й итальянской, 3-й румынской армий и немецких соединений, вошедших затем в группу «Холлидт». Успешное проведение «Сатурна» способствовало бы быстрейшему завершению операции «Уран» и одновременно отсекало кавказскую группировку гитлеровцев, так как предусматривался выход в ее глубокий тыл - в район Ростова.

Но угрожающая обстановка, сложившаяся в результате удара врага 12 декабря 1942 г. из района Котельниково с целью деблокады окруженных войск Паулюса, не позволила провести эту операцию в том объеме, в каком она была первоначально запланирована. Вместе с тем еще раньше стало ясно, что неприятель подтянет свежие силы к рубежу рек Кривая и Чир и из района Боковской предпримет наступление в восточном направлении, чтобы ударить по правому флангу главной группировки Юго-Западного фронта, завершившего окружение армии Паулюса.

Поэтому было решено вначале силами 3 стрелковых дивизий нанести концентрические удары в направлении хутора Сингин и ст-цы Боковской, чтобы, прежде чем неприятель подтянет сюда резервы, окружить и уничтожить части 11-й пехотной румынской дивизии и бригады чернорубашечников, а затем выйти к рекам Черная и Чир и надежно закрепиться здесь, обеспечивая внешний фланг ударной группировки фронта.

С утра 24 ноября после короткой артиллерийской подготовки войск левого крыла армии снова перешли в атаку, сломили сопротивление противника и продвинулись к исходу дня до 15-20 км, овладев населенными пунктами Верхние Лучки, Вислогубов, Коньков по р. Чир, вплотную подойдя к ст-це Боковской.

Этот удар обеспокоил противника. Он начал спешно подтягивать сюда свежие силы с других направлений. Вскоре здесь были сосредоточены 62-я пехотная немецкая дивизия и некоторые другие части, усиленные 70 танками (по-видимому, из 22-й танковой дивизии).

25 ноября при мощной артиллерийской и авиационной поддержке танки и пехота врага нанесли контрудар в восточном направлении с рубежа Боковская, Вислогубов и к исходу 27 ноября потеснили части 14-й гвардейской и левый фланг 203-й стрелковых дивизий на рубеж р. Кривой. Наше положение на этом участке ухудшилось, но мы продолжали удерживать широкий фронт по среднему течению Дона и проводили там активные действия, что лишало неприятеля возможности снять отсюда войска и бросить их на выручку своей 6-й армии.

Для ликвидации прорыва противника нами были предприняты срочные меры: 266-я и 278-я стрелковые дивизии 28 ноября нанесли контрудар при мощной артиллерийской поддержке. В результате неприятель был остановлен, а перед правым флангом и центром отброшен назад. Однако на левом фланге 14-й гвардейской стрелковой дивизии положение восстановить не удалось. Одна из причин этого заключалась в отсутствии танков непосредственной поддержки пехоты.

Воины соединений, участвовавших в контрударе, показали высокую доблесть, особенно личный состав 266-й стрелковой дивизии генерал-майора Леонида Владимировича Ветошникова (заместитель командира дивизии по политической части старший батальонный комиссар Иван Васильевич Герасичев).

28 ноября стрелковая рота 1108-го стрелкового полка этой дивизии под командованием лейтенанта А. И. Сибикина первой ворвалась в боевые порядки 62-й немецкой пехотной дивизии в районе хутора Дубовского. Вслед за ротой Сибикина вступили в рукопашную схватку воины соседних подразделений, которыми командовали лейтенанты Сахаров, И. Д. Долгов, В. К. Федоров, Буеров. Завязался ожесточенный бой.

В этот критический момент раздался возглас: «Слушай мою команду! За Родину, вперед!». Навстречу пулям поднялся рослый молодой воин, за ним второй, а затем и вся рота с криками «ура!» рванулась в атаку. Первые двое были комсомольцы братья Александр и Василий Ловковы. В этом бою ротой стал командовать Александр Ловков. Смельчакам удалось уничтожить до 150 гитлеровцев, захватить 6 пулеметов и отбросить врага на исходные позиции. Братья Ловковы были отмечены высокими наградами.

В соседнем подразделении комсомолец таджик Яким Расулов заметил, что фашисты окружают мужественно сражавшегося командира батальона капитана А. Г. Ермолаева. Воин бросился ему на выручку. Огнем из автомата комсомолец уничтожил 19 гитлеровцев и одного убил прикладом. Герой выручил своего командира в критическую минуту. За этот подвиг Яким Расулов был награжден.

В этом бою лично уничтожил 3 гитлеровцев и, несмотря на ранение, остался в строю командир роты связи 851-го стрелкового полка 278-й стрелковой дивизии лейтенант Г. X. Боделан.

С 25 по 28 ноября напряженность боев продолжала нарастать. Противник предпринял несколько атак на рубеже р. Кривой с целью прорваться на восток в направлении населенного пункта Пронин, чтобы повлиять на ход событий на главном направлении. Но благодаря стойкости 14-й гвардейской, 203, 266 и 278-й стрелковых дивизий все вражеские атаки были отражены и внешний фронт на р. Кривой удержан. Частные наступательные операции проводили и те наши части, которые удерживали фронт по среднему течению Дона.

Одновременно ожесточенные бои разгорелись на участке 197-й стрелковой дивизии. В течение 25 ноября высота 188,8 близ населенного пункта Малый Громок, имевшая ключевое значение, 6 раз переходила из рук в руки. Воины дивизии отразили все атаки гитлеровцев, не уступили им высоту. 2-й батальон капитана А. М. Попова 838-го стрелкового полка в этих боях отбил 10 вражеских атак, уничтожил до 500 гитлеровцев и 5 танков. В разгаре боя командир батальона был ранен, командование принял на себя его заместитель по политической части капитан И. Г. Рябцев. В рукопашном бою он уничтожил 12 неприятельских солдат. Рядом с ним шел в атаку красноармеец комсомолец Брайш. Следуя примеру командира, он огнем из автомата уложил 6 гитлеровцев, а разведчик М. С. Смирнов двух пленил.

Так же стойко сражались воины 889-го стрелкового полка майора Г. В. Мизеева. Когда противнику удалось вклиниться в оборону дивизии, полк Мизеева ударил во фланг неприятелю и восстановил положение, создав благоприятную обстановку для действий всего соединения. Разведчик 261-го артиллерийского полка комсомолец Малкин заметил 10 солдат противника. Искусно маскируясь и маневрируя, он внезапно метким броском гранаты уничтожил 6 гитлеровцев, остальных обратил в бегство. Сержант Савкин, командир орудия того же полка, за 3 дня боев вывел из строя более 100 вражеских солдат, 3 орудия, 2 миномета, 3 пулемета и 5 автомашин с боеприпасами.

Нет возможности перечислить все боевые подвиги. Много сделали для воспитания высокого боевого духа, смелости, мастерства, бесстрашия и стойкости своих воинов командиры, начальники и политработники. В любой, самой сложной обстановке проводилась воспитательная партийно-политическая работа в подразделениях. Взять, к примеру, командира 197-й стрелковой дивизии генерала М. И. Запорожченко, его заместителя по политической части полкового комиссара А. Ф. Сухенко, командира полка майора Г. В. Мизеева и многих других. Они каждый раз накануне боя непосредственно в подразделениях учили своих подчиненных боевому мастерству, военной хитрости, призывая воинов беспощадно громить врага. При этом основной упор делался на личный пример коммунистов и комсомольцев, демонстрировавших в боях непреклонное мужество и презрение к смерти.

Секретарь дивизионной партийной комиссии майор А. П. Прядихин, помощник начальника политотдела по комсомолу А. С. Фогель, агитатор майор М. И. Куклин регулярно бывали в ротах как в период подготовки к контрнаступлению, так и во время боев. Они популяризировали примеры высокого боевого мастерства и беззаветной храбрости бойцов и командиров, рассказывали об обстановке на других участках фронта, оказывали помощь в проведении партийных и комсомольских собраний, на которых воины - коммунисты и комсомольцы - нередко давали боевую клятву. Так, на одном из собраний в роте коммунист Лемешок заявил: «Я буду бить врага, пока бьется сердце, не щадя ни крови, ни самой жизни». Такую же клятву дал и комсомолец Кутняк. И в первом же бою они свою клятву подтвердили. Лемешок сразил двух вражеских солдат, а Кутняк уничтожил одного гитлеровца, а другого взял в плен.

В результате упорных боев с 19 ноября по 16 декабря 1942 г. войска 1-й гвардейской (а с 5 декабря 3-й гвардейской) армии поставленную задачу выполнили. Они прорвали заранее подготовленную оборону противника, оборудованную окопами, траншеями, ходами сообщения, противотанковыми и противопехотными препятствиями на глубину до 20 км, продвинулись до 55 км на запад, захватили важные рубежи и удержали их до перехода в новое наступление, надежно обеспечив правый фланг ударной группировки Юго-Западного фронта.

В начале декабря сражения под Сталинградом приняли особенно ожесточенный характер. Противник стремился извне пробиться к окруженной армии Паулюса, которая тоже вела упорные бои против войск, окруживших ее. Советское командование принимало решительные меры для быстрейшего уничтожения врага, попавшего в «котел», силами Донского и Сталинградского фронтов. Одновременно войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов вели напряженные бои по отражению ударов вражеских войск, стремившихся на внешнем фронте окружения деблокировать 6-ю армию.

В связи с такой обстановкой, как уже упоминалось, план операции «Сатурн» претерпел изменения. С целью деблокирования 6-й армии Паулюса противник создавал 2 группировки: одну- в районе Котельниково (6, 23, 17-я танковые, 15-я авиаполевая дивизии и румынские войска), получившую наименование армейская группа «Гот», которая, по свидетельству врага, должна была быть готова к 3 декабря для удара вдоль железной дороги от Котельниково на Сталинград; другую - в районе Тормосино, юго-западнее Сталинграда, куда должны были войти 62, 294, 336-я пехотные, 3-я горнострелковая, 11-я и 22-я танковые, 7-я и 8-я авиаполевые дивизии. Гитлеровское командование устанавливало срок ее готовности к 5 декабря. Из Тормосино эта группировка должна была также наступать на восток, к Сталинграду, чтобы деблокировать армию Паулюса. Однако, несмотря на все усилия, неприятель смог сосредоточить котельниковскую группировку лишь к 12 декабря и в тот же день после короткой артподготовки начал наступление, потеснив войска 51-й армии Сталинградского фронта. 19 декабря неприятель вышел на рубеж р. Мышковы, откуда оставалось всего 30-35 км до 6-й армии Паулюса. Тормосинскую группировку противнику так и не удалось сосредоточить, он был вынужден бросить предназначаемые сюда дивизии против войск 3-й и 1-й гвардейских и 5-й танковой армии Юго-Западного фронта, нажимавших на левый фланг группы армий «Дон».

Учитывая создавшуюся обстановку, советское командование директивой от 14 декабря внесло коррективы в план «Сатурн». Теперь главный удар Юго-Западного фронта был направлен не на юг, т.е. на Каменск - Ростов, как это предусматривалось ранее, а на юго-восток - на Нижний Астахов - ст-цу Тацинскую - г. Морозовск с целью взять в клещи и уничтожить боковско-морозовскую группировку противника, выйти в тылы неприятельской группы армий «Дон» и сорвать наступление его котельниковской группировки. Для этой цели 1-я гвардейская армия должна была наносить удары с осетровского плацдарма в направлении Тацинская - Морозовск, а 3-я гвардейская и 5-я танковая армия - с востока, с рубежа р. Чир, навстречу войскам 1-й гвардейской армии в сторону Морозовска, Чернышковского82. В итоге этих действий 8-я итальянская и 3-я румынская армии и группа «Холлидт» попадали в окружение, их ожидал разгром.

Левому крылу Воронежского фронта ставилась задача с выходом на рубеж Богучар (район Кременково) оказать помощь 1-й гвардейской армии в ликвидации 8-й итальянской армии и создать серьезный заслон против возможного удара противника с запада.

В связи с изменением направления главного удара операция стала называться «Малый Сатурн». Наступление было намечено начать 16 декабря 1942 г83.

Командующий Юго-Западным фронтом в соответствии с директивой Ставки поставил войскам следующие задачи:

«Ликвидация сталинградской группировки противника затянулась. Противник настойчиво ведет атаки из района Нижне-Чирской и Котельникова в северо-восточном направлении.

В целях быстрейшей ликвидации сталинградской группировки противника Ставка приказала Юго-Западному фронту нанести удар в общем направлении на юго-восток через Нижний Астахов на Морозовск с ближайшей задачей силами 1-й и 3-й гвардейских армий уничтожить 8-ю итальянскую армию и далее наступать в направлении Морозовск».

К этому времени в состав нашей 3-й гвардейской армии входили: 1-й гвардейский механизированный корпус84, 14-й стрелковый корпус (159, 203, 266 и 14-я гвардейская стрелковые дивизии), 197, 278 и 50-я гвардейская стрелковые дивизии, 90-я и 94-я отдельные стрелковые бригады, 22-я мотострелковая бригада, 243, 114 и 119-й танковые полки, 1110, 1092, 213-й пушечные артиллерийские полки, 320-й и 877-й гаубичные, 870, 210 и 525-й истребительно-противотанковые, 426, 1249, 532 и 1243-й артиллерийские полки, 1257, 579 и 1114-й артиллерийские полки противовоздушной обороны, 60-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, 101-й, 103-й минометные полки, 58-й гвардейский минометный полк, 2 мотоциклетных батальона.

По данным разведотдела штаба фронта, перед фронтом 3-й гвардейской армии занимали оборону 2-я итальянская пехотная дивизия, 7, 9 и 11-я пехотные дивизии румын; 62, 249, 298-я немецкие пехотные дивизии, располагавшие 100-150 танками. Кроме того, противник продолжал подтягивать свежие силы в район Кружилина, Вислогубова.

В соответствии с директивой фронта нам ставилась задача прорвать оборону противника на участке Боковская, Краснокутская и развить наступление в общем направлении на хутора Верхне-Чирский, Нижний Астахов, Кашары навстречу войскам 1-й гвардейской армии, охватывая с юга оперативную группу противника «Холлидт», 8-ю итальянскую армию и остатки 3-й румынской армии; в дальнейшем наступать в общем направлении на Морозовск и к концу операции стрелковыми соединениями выйти на рубеж Никольская, Тацинская, Морозовск85. С воздуха армию поддерживал 1-й смешанный авиационный корпус под командованием генерал-майора авиации В. И. Шевченко86.

Справа 1-я гвардейская армия должна была силами 5 стрелковых дивизий и 2 танковых корпусов нанести удар из района осетровского плацдарма на Дону близ Верхнего Мамона в направлении Маньково-Калитвенская-Дегтево-Тацныская-Морозовск с целью окружения и уничтожения во взаимодействии с 3-й гвардейской армией основных сил 8-й итальянской армии и оперативной группы «Холлидт». К концу операции стрелковыми войсками этой армии предстояло выдвинуться на рубеж Марковка, Никольская, Чертково, а танковыми корпусами выйти в район Тацинской и Морозовска87.

Сосед слева - 5-я танковая армия - должен был во взаимодействии с 5-й ударной армией Сталинградского фронта уничтожить противника в районе ст-цы Нижне-Чирской и Тормосино, ни в коем случае не допуская прорыва неприятеля из этих районов на соединение с окруженной вражеской группировкой. В дальнейшем 5-й танковой армии П. Л. Романенко предстояло развивать наступление на Морозовск, Ильинку, Тацинскую, Лихую88.

Накануне наступления военным советом, штабом армии, командующими и начальниками родов войск, командованием соединений была проделана большая работа по планированию, организации и осуществлению операции: проведены занятия с частями и подразделениями на местности, подобной той, на которой предстояло выполнять боевую задачу.

Во время проведения рекогносцировки переднего края в полосе 14-го стрелкового корпуса, где предстояло наносить главный удар, вражеская пуля угодила мне в правую ногу и застряла в кости. Молодой врач-хирург из медсанбата 14-й гвардейской дивизии Фрайнберг умело и быстро оказал мне необходимую помощь. Я остался в строю благодаря профессиональному мастерству армейских хирургов - профессора Н. Н. Милостанова и Фрайнберга, хотя некоторое время пришлось передвигаться с помощью костыля, так как мешали осколки разрывной пули. После войны мне довелось встретить Фрайнберга в одном из соединений, где он уже был главным хирургом. Хочу еще раз поблагодарить его за то, что он в ту трудную пору помог мне остаться на фронте.

На направлении главного удара каждая дивизия должна была наступать в полосе шириной 3 км. На каждый километр фронта выделялось здесь 70 артиллерийских стволов и 18 танков непосредственной поддержки пехоты с учетом танков 1-го гвардейского механизированного корпуса. Это давало нам, по ориентировочным подсчетам, полуторное или двукратное преимущество над противником на избранном для удара участке. Мы полагали, что это обеспечит успех.

Добросовестно и плодотворно работали в подготовительный период заместитель начальника штаба армии полковник М. Н. Иванов, командующий артиллерией армии полковник И. В. Владимиров, командир 1-го смешанного авиационного корпуса генерал-майор В. И. Шевченко, начальник связи подполковник А. Я. Остренко, начальник разведывательного отдела полковник К. Г. Андреев, начальник инженерных войск полковник А. Н. Гусев и другие командиры армейского управления.

Большая партийно-политическая работа в войсках в этот период проводилась под непосредственным руководством члена военного совета армии полковника И. С. Колесниченко и начальника политотдела армии полковника А. И. Карамышева.

Напряженно готовили войска к предстоящим боям командиры соединений и частей, их заместители по политической части и начальники штабов. Особо следует упомянуть командира 1-го гвардейского механизированного корпуса генерал-майора И. Н. Руссиянова, его заместителя по политической части полковника К. И. Филяшкина, командира 14-го стрелкового корпуса генерал-майора Ф. Е. Шевердина, его заместителя по политической части бригадного комиссара И. М. Коржана, начальника штаба корпуса полковника М. И. Шапошникова, командира 203-й дивизии полковника Г. С. Здановича, его заместителя по политической части майора И. Ф. Беспалько, командира 14-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора А. С. Грязнова, его заместителя по политической части полковника А. Г. Копылова и инспектора политотдела армии батальонного комиссара А. И. Букова89.

Огромная работа была проведена по материальному обеспечению предстоящей операции. Ее возглавили член военного совета бригадный комиссар Б. А. Двинский, начальник тыла армии генерал-майор П. Н. Пахазников, временно исполняющий обязанности начальника артиллерийского снабжения армии подполковник И. Н. Фадеев.

Для оказания нам помощи в период подготовки операции в армию приезжали представители Ставки Верховного Главнокомандования: начальник Генерального штаба генерал-полковник Александр Михайлович Василевский и генерал-полковник артиллерии Николай Николаевич Воронов. Они помогли в планировании и организации наступления, побывали в соединениях, беседовали с командирами и политработниками и дали ряд полезных указаний и советов.

В результате большой и плодотворной работы повысилась боеготовность войск, воинская дисциплина, выучка, возросла политическая зрелость воинов, увеличилось число заявлений с просьбой принять в партию и комсомол. Например, в 1-м гвардейском механизированном корпусе около 400 человек изъявили желание вступить в ряды партии и комсомола. В 36-м и 41-м гвардейских стрелковых полках 14-й гвардейской стрелковой дивизии членами партии и комсомола стали в те дни более 180 человек.

Подготовка к проведению операции «Малый Сатурн» велась напряженно. Штаб армии, командующие и начальники родов войск и служб, весь коллектив полевого управления армии и соединений творчески подошли к организации предстоящего важного наступления.

Войскам армии были поставлены следующие задачи:

14-му стрелковому корпусу генерала Ф. Е. Шевердина, объединявшему 203, 266, 159 и 14-ю гвардейскую стрелковые дивизии, и стрелковым дивизиям, не входившим в его состав, - 197, 278, 50-й гвардейской - прорвать оборону противника перед своим фронтом и развивать наступление в общем направлении на юго-запад, а после соединения с 1-й гвардейской армией в районе Кашары 14-му корпусу повернуть на юг в направлении Морозовска.

1-му гвардейскому механизированному корпусу генерал-лейтенанта И. Н. Руссиянова войти в прорыв в полосе 14-го стрелкового корпуса, в первый день операции овладеть ст-цей Каргинской, частью сил развивать наступление на запад, соединиться с частями 1-й гвардейской армии ориентировочно в районе Кашары, на третий день овладеть городами Морозовск и Чернышковский, перерезав железнодорожную линию Лихая-Сталинград, и захватить аэродромы.

1-му смешанному авиакорпусу предстояло прикрыть сосредоточение ударной группировки армии и обеспечить наступление главных сил, в первую очередь 1-го гвардейского механизированного корпуса90. Войска получили 3 комплекта боеприпасов, зенитная артиллерия - 6, горючего - 2,5 заправки, продовольствия - 9 суто-дач.

Начало наступления намечалось на 16 декабря. Артиллерийскую и авиационную подготовку предполагалось начать в 8 час. утра и продолжать до 9 час. 30 мин91.

Утром 16 декабря в 6 час. мы с Колесниченко и Владимировым были на НП армии. После артиллерийского огня началась атака. На участке 14-го стрелкового корпуса из-за плохой видимости артиллерийская подготовка продолжалась всего 30 мин., поэтому значительную часть огневых точек на переднем крае и в глубине подавить не удалось.

Авиационная подготовка не проводилась из-за густого тумана. Метеорологические условия явились главной причиной того, что в первый день мы достигли ограниченного успеха. К исходу дня 14-му стрелковому корпусу удалось вклиниться в оборону противника. Несмотря на весьма скромные, как нам казалось, успехи, враг был не на шутку ошеломлен и обескуражен, и это касалось не только итальянского и румынского командования, но и Манштейна, считавшегося в вермахте мастером по преодолению кризисных ситуаций. Вот что он писал об этом после войны: «15 декабря нами была обнаружена явная подготовка противника к наступлению перед левым флангом группы армий «Дон» и правым флангом группы армий «Б"92. 16 декабря здесь начались атаки противника небольшими силами на отдельных участках. Нельзя было еще определить, хотел ли он только прощупать наш фронт перед решающим наступлением с целью прорыва, как он это часто делал, или же он хотел только приковать наши силы к этому участку, чтобы не дать нам перебросить силы с этого фланга на восточный берег Дона. Однако радиоразведка установила наличие новой армии противника (3-я гвардейская армия), что позволило сделать вывод о намерении противника предпринять глубокий прорыв с далеко идущей целью (захват Ростова?)»93.

Таким образом, действия первого дня, которыми мы ни в какой мере не были удовлетворены, вызвали у Манштейна опасение, что наша 3-я гвардейская может прорваться к Ростову.

Мы же в тот момент думали о том, как добиться выполнения поставленной перед нами задачи.

Для обеспечения прорыва обороны противника утром 17 декабря пришлось уточнить цели и вновь организовать 30-минутную артиллерийскую подготовку. Сразу же за последним огневым налетом началась атака. Наиболее сильное сопротивление враг оказал на направлении главного удара (ст-ца Боковская). С особым упорством он удерживал и ст-цу Краснокутскую. Там оборонялись 294-я и 62-я немецкие пехотные дивизии, усиленные танками. В середине дня 14-й стрелковый корпус овладел рядом опорных пунктов, но полностью прорвать тактическую зону обороны противника ему не удалось.

Для осуществления прорыва тактической глубины обороны вместе со стрелковыми дивизиями 14-го стрелкового корпуса нами был введен в бой 1-й гвардейский механизированный корпус И. Н. Руссиянова. Результаты незамедлительно сказались. К исходу дня и в ночь на 18 декабря 1, 2 и 3-я гвардейские механизированные бригады 1-го гвардейского механизированного корпуса овладели Астаховым и на рассвете атаковали противника в ст-це Боковской. Смелый удар был нанесен здесь 20-м гвардейским танковым полком под командованием полковника Н. А. Сергеева. Автоматчики взвода Г. В. Филимонова первыми ворвались в Боковскую.

Танкисты-гвардейцы, увязав свои действия со стрелковыми подразделениями 14-й гвардейской стрелковой дивизии, быстро вышли во фланг и прорвались в тыл противника, уничтожив несколько орудий, пулеметов и минометов и до двух рот солдат. В горячей схватке с врагом командир полка коммунист Н. А. Сергеев погиб как герой. Танковая атака решила исход боя - Боковская была захвачена. Открывались ворота на оперативный простор.

Вслед за 1-м гвардейским механизированным корпусом начал развивать успех в направлении Кружилина, ст-цы Каргинской, а частью сил на юго-запад 14-й стрелковый корпус Ф. Е. Шевердина. В результате стремительного наступления к концу дня 18 декабря в упорных боях был занят нашими войсками ряд населенных пунктов: хутор Коньков, ст-ца Боковская, Старый Земцов и др.

19 декабря 1-й гвардейский механизированный корпус, выдвинул вперед 1-ю гвардейскую механизированную бригаду полковника Федора Васильевича Червякова, во взаимодействии с 197-й стрелковой дивизией М. И. Запорожченко полностью разгромил в районе Кружилина 7-ю пехотную дивизию румын. В итоге этот важный в тактическом отношении населенный пункт перешел в наши руки, было уничтожено до 2 тыс. солдат и офицеров врага, захвачено большое количество пленных, свыше 30 орудий, много минометов, пулеметов и боеприпасов, 2 вражеских боевых знамени.

Корпус Руссиянова в тот же день овладел Пономаревкой и Калиновским. Особенно отличились танкисты и мотострелки 2-й гвардейской механизированной бригады полковника А. Т. Худякова и 3-й гвардейской механизированной бригады полковника П. И. Горячева. Их части, выйдя в глубокие тылы 8-й итальянской армии, соединились с головными отрядами 1-й гвардейской армии в районе Кашары, завершив тем самым окружение главных сил 8-й итальянской, трех дивизий 3-й румынской армий и оперативной группы «Холлидт».

В уничтожении кружилинской группировки большую роль сыграл стремительный удар с северо-востока 197-й дивизии генерал-майора М. И. Запорожченко. Его головной полк под командованием подполковника Мизеева отрезал пути отхода противнику.

19 декабря 278-я стрелковая дивизия полковника Д. П. Монахова нанесла крупное поражение 11-й пехотной дивизии румын и продолжала развивать наступление на запад. Одновременно 50-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора А. И. Белова овладела населенным пунктом Фомин. В тот же день стрелковая дивизия генерал-майора Л. В. Ветошникова и 94-я стрелковая бригада полковника И. А. Краснова прорвали оборону 62-й немецкой пехотной дивизии, нанесли ей большие потери в живой силе и технике и продолжали наступление на запад.

После этих наших успехов тренога Манштейна еще более усилилась, и он начал подумывать не столько о деблокаде окруженных в Сталинграде, сколько о спасении войск, находившихся по эту сторону «котла». В своих воспоминаниях он пишет: «...группе армий постоянно угрожала опасность, что противник, решительно используя свой прорыв на участке итальянской армии, либо сумеет продвинуться через никем не защищенные переправы через Донец до Ростова и перерезать основную магистраль коммуникаций всего южного крыла германской армии, либо же ударить в тыл левому флангу группы армий «Дон», группе «Холлидт»...

Ниже я вкратце обрисую драматические события этой недели.

Все началось на левом фланге группы армий, точнее - на леном фланге группы «Холлидт» (там наступали наши 1-я и 3-я гвардейские армии. - Д. Л.).

Что произошло с итальянской армией, в деталях известно не было... Рано утром 20 декабря явился немецкий генерал, командир корпуса, которому был подчинен правый фланг итальянцев, и доложил, что обе подчиненные ему итальянские дивизии поспешно отступают. Причиной отступления явилось, по-видимому, известие о том, что на фланге уже глубоко вклинились 2 танковых корпуса противника... Но в течение этого дня слабый фронт группы «Холлидт» также был прорван в двух местах. 7-я румынская пехотная дивизия самовольно отступила. Штаб 1-го румынского корпуса, которому был подчинен этот участок, в панике бежал со своего КП.

Вечером 20 декабря обстановка в глубине за флангом группы «Холлидт» была совершенно неясна... Повсюду в тылу группы «Холлидт» были обнаружены передовые отряды танков противника, они достигли даже уже важной переправы через реку Донец у города Каменск-Шахтинский...

Уже 20 декабря командование группы армий направило ОКХ (главному командованию сухопутных войск. - Д. Л.) телеграмму, в которой было недвусмысленно указано, что противник, прорвавший фронт в полосе итальянцев, если оп будет действовать решительно, возьмет направление на Ростов и постарается добиться решающего успеха в сражении против групп армий «Дон» и «А"»94.

Хотя по плану операции «Малый Сатурн» такой цели перед нами не стояло, мы упорно наращивали силу наших ударов во фланг и тыл группы армий «Дон».

21 декабря 14-я гвардейская стрелковая дивизия во взаимодействии со 2-й гвардейской механизированной бригадой А. Т. Худякова овладела населенным пунктом Евлампиевский. Это имело большое значение для стремительного продвижения наших войск на Морозовск, где были сосредоточены авиационные базы противника, обеспечивавшие снабжение 6-й армии, окруженной в Сталинграде.

Исключительный героизм и высокое боевое мастерство в боях за хутор Белавин в направлении Морозовска проявили танкисты 18-го гвардейского танкового полка 1-го гвардейского механизированного корпуса под командованием майора П. Ф. Лучникова. Хутор Белавив был сильным укрепленным опорным пунктом вражеской обороны. Лучников отказался от лобовой атаки. Он отвлек внимание неприятеля огнем танковой роты с подразделениями автоматчиков, атаковавшими с востока, а главные силы нанесли удар с юга во фланг и тыл противника. В результате танковый полк разгромил опорный пункт гитлеровцев и открыл путь для дальнейшего наступления своим частям. В тот же день 3-я гвардейская механизированная бригада П. И. Горячева овладела Поповной, захватила 600 пленных, 57 орудий, 53 миномета, уничтожила более 1500 вражеских солдат и офицеров. 1-я гвардейская механизированная бригада Ф. В. Червякова в это же время в районе Будковского и Ушакова уничтожила свыше 1500 фашистских солдат и офицеров, около 800 взяла в плен и захватила 50 исправных орудий95.

Наступление армии развивалось в нарастающем темпе в полном соответствии с намеченным планом, что не всегда бывает на войне, и характеризовалось высоким наступательным порывом личного состава. На участке соседа справа - 1-й гвардейской армии - события развивались так же успешно. Таким образом, усилиями двух гвардейских армий, слившимися воедино, были созданы благоприятные условия для быстрого развития операции и полного уничтожения 8-й итальянской, остатков 3-й румынской армий и оперативной группы «Холлидт», что имело огромное значение для скорейшей ликвидации окруженной армии Паулюса под Сталинградом.

20-21 декабря войска армии стремительно преследовали противника и в ряде пунктов соединились с частями 1-й гвардейской армии; боевые порядки неприятеля были рассечены, его сопротивление некоторое время носило очаговый характер. Под ударами гвардейцев вражеские части рассыпались по бескрайней степи, солдаты прятались по балкам, офицеры срывали погоны и зарывались в снег.

При преследовании гитлеровцев особую доблесть показал 17-й гвардейский танковый полк 1-го гвардейского механизированного корпуса под командованием подполковника Т. С. Позолотина. Полк, получив задачу совершить рейд по тылам врага, 20 декабря быстро вышел в оперативную глубину обороны гитлеровцев в районе хутора Хлебинского и, развивая стремительное наступление, на рассвете 23 декабря под покровом тумана вплотную приблизился к вражеским колоннам, двигавшимся к фронту, по-видимому, с целью закрыть образовавшуюся брешь. Возможности маневра противник был, по существу, лишен, так как справа и слева от дороги образовались огромные снежные завалы. Танки Позолотина огнем, броней и гусеницами уничтожали живую силу и боевую технику врага. 10 тыс. фашистских солдат и офицеров нашли себе могилу в заснеженных придонских степях. Было захвачено более 50 орудий, около 200 автомашин, много пулеметов, винтовок и другого оружия и техники96. Гвардейцы захватили еще одно вражеское знамя.

Весть о подвиге 17-го гвардейского танкового полка мгновенно облетела войска 3-й гвардейской армии и всего Юго-Западного фронта, чему способствовали агитаторы, радио и армейская печать. Полк был награжден орденом Красного Знамени, а его командир подполковник Тимофей Семенович Позолотив удостоен звания Героя Советского Союза. Заместителю командира полка по политической части полковнику Михаилу Алексеевичу Кутейникову был вручен орден Ленина.

1-й гвардейский механизированный корпус 23 декабря овладел ст-цей Селипановской, за 2 дня прошел с боями более 100 км, сметая на своем пути и обращая в бегство вражеские части, пытавшиеся оказать сопротивление. На следующий день 1-я гвардейская механизированная бригада Червякова с ходу захватила ст-цу Милютинскую, что позволило главным силам корпуса выйти на подступы к ст-це Тацинской и к Морозовску. Это не на шутку обескуражило гитлеровцев - ведь мы были у них в глубоком тылу.

Уже прошло более 40 лет, но все еще свежи в памяти отдельные эпизоды героических действий воинов корпуса.

Механик-водитель танка Иван Силантьев, искусно используя местность, гусеницами раздавил вражескую артиллерийскую батарею, 4 пулемета и до 200 гитлеровцев. Более 500 фашистов были истреблены огнем танков, которыми командовали А. Н. Евдокимов и Д. Е. Анисимов. Артиллеристы Веселовский, Шерстников, Кириллов и Федоровский под командованием гвардии лейтенанта И. Ф. Войтенко сожгли 12 вражеских танков. Бронебойщики Туркадзе и И. М. Короткии подбили по 3 танка, сапер 50-й гвардейской стрелковой дивизии С. Г. Язвинский подорвал 2 танка. Разведчики лейтенанта А. С. Добрынина первыми соединились с 1-й гвардейской армией.

23 декабря 278-я стрелковая дивизия охватом с флангов овладела населенным пунктом Пономареве97, уничтожила до 1 тыс. вражеских солдат и офицеров, более 300 пленила и захватила свыше 100 орудий 306-й и 294-й пехотных дивизий противника.

Такие подвиги воинов, широко популяризировавшиеся агитаторами, армейской газетой, боевыми листками, воспитывали высокий боевой дух и беспредельную преданность Родине и Коммунистической партии.

Таким образом, в первые дни наступления 3-й гвардейской армии удалось прорвать оборону противника и вырваться на оперативный простор. Во взаимодействии с 1-й гвардейской армией были разгромлены 2-я и 9-я итальянские, 7-я и 11-я румынские пехотные дивизии и нанесено крупное поражение 1-й танковой и 62-й пехотной немецко-фашистским дивизиям.

По неполным данным, 3-я гвардейская армия с 16 по 23 декабря уничтожила более 30 тыс. вражеских солдат и офицеров, захватила 600 орудий и минометов, 330 автомашин и несколько тысяч пленных. Только одна 197-я стрелковая дивизия пленила 7405 гитлеровцев98.

Вместе с нами врага громили доблестные партизаны. Вот один из примеров их боевой деятельности.

Командир из штаба армии подполковник Г. М. Скляров, направлявшийся 23 декабря в штаб 197-й стрелковой дивизии в районе с. Усть-Мечетка и хуторов Анпенский и Киевский, увидел столкновение советских партизан с отходящим противником. Партизаны разрушили мост через реку, преградили путь вражеской колонне, захватили 2 склада с вооружением. Коммунист Скляров возглавил действия партизан. Их было до 800 человек. Народные мстители под командованием подполковника Склярова пленили около 4000 вражеских солдат и офицеров и доставили их в штаб 3-й гвардейской армии. Некоторых партизан, участвовавших в этой схватке, мне довелось повидать в 1969 г. в Ростове на праздновании 50-летия 1-й Конной армии.

В то время как 1-й гвардейский механизированный корпус после разгрома крупной группировки противника в районе совхоза «Красная заря», населенных пунктов Кружилина, Каменки, Каргинской повернул на юг в направлении Милютинской-Тацинской - Морозовска, 14-й стрелковый корпус развивал наступление на юго-запад. Его 266-я дивизия генерал-майора Л. В. Ветошникова овладела Пономаревкой, 159-я полковника М. В. Анапшина выбила врага из Володина и Свиридова, 203-я полковника Г. С. Здановича освободила Краснокутскую. Другие дивизии стремительно продолжали преследовать неприятеля, 22-я мотострелковая бригада (командир полковник В. С. Потапенко) соединилась с частями 1-й гвардейской армии южнее Кашары. Кольцо вокруг 8-й итальянской армии стало еще плотнее.

Именно 23 декабря обстановка в полосе действий нашего фронта вынудила противника фактически отказаться от деблокады окруженных в Сталинграде. Манштейн писал: «23 декабря, во второй половине дня, командование группы армий вынуждено было наконец с тяжелым сердцем решиться на то, чтобы выправить более чем угрожающее положение на своем левом фланге путем переброски туда необходимых сил. Оно приказало 3-й румынской армии, державшей фронт по нижнему течению р. Чир, высвободить со своего участка штаб 48-го танкового корпуса с 11-й танковой дивизией, чтоб с их помощью восстановить положение на западном фланге. Вместо этого 4-я танковая армия должна была отдать одну танковую дивизию для занятия обороны на нижнем Чиру, так как без этого удержать этот фронт было бы абсолютно невозможно»99.

Сюда же, под Тацинскую, была переброшена и 6-я танковая дивизия из армейской группы «Гот»100, которая представляла главную ударную силу деблокирующей котельниковской группировки. Эта дивизия была сформирована во Франции, имела новую материальную часть, в том числе танковый батальон «тигров»101, и хорошо отдохнувший опытный личный состав. Без этой дивизии надежды гитлеровцев на прорыв к Сталинграду рухнули.

Подвижные соединения соседа справа - 1-й гвардейской армии - развивали наступление на Тацинскую, с выходом в полосу 3-й гвардейской армии они были переданы в оперативное подчинение командующего 3-й гвардейской армией: 24 декабря 25-й танковый корпус вышел в район Урюпина (12 км северо-западнее Морозовска); 24-й танковый корпус, действуя рейдом по тылам врага, с ходу овладел станцией, железнодорожным узлом, аэродромом и ст-цей Тацинской, разгромил крупные силы противника, захватив 300 самолетов, 500 авиамоторов, 50 орудий, большое количество оружия и боевой техники, уничтожив более 3500 солдат и офицеров. А за весь рейд около 11 тыс. гитлеровцев полегло под гусеницами танков корпуса В. М. Баданова.

За отвагу и героизм 24-й танковый корпус был преобразован во 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус, а его командир генерал-лейтенант Василий Михайлович Баданов первым из командиров соединений в Красной Армии был награжден орденом Суворова II степени. Ранее всех ворвались в Тацинскую командиры подразделений капитаны М. Е. Нечаев, И. И. Линник, К. Фомин, Н. М. Рябченко; за боевые подвиги они были представлены к высоким наградам. М. Е. Нечаеву в Тацинской поставлен памятник в знак его особой доблести, мужества и самоотверженности.

Сосед слева - 5-я танковая армия продолжала наступление на запад в общем направлении на Чернышковский; 6-я армия Воронежского фронта - на Миллерово.

В итоге мощных встречных ударов 1-й и 3-й гвардейских армий при содействии 6-й и 5-й танковой армий в короткий срок были разгромлены основные силы 8-й итальянской армии, оперативной группы «Холлидт» и остатки 3-й румынской армии. Это не могло не сказаться на всей оперативно-стратегической обстановке на южном крыле советско-германского фронта.

Манштейн свидетельствует: «...24 декабря обстановка на фронте группы «Холлидт» стала очень угрожающей. Три танковых и механизированных корпуса противника прорвались через брешь, образовавшуюся после разгрома итальянцев и 7-й румынской пехотной дивизии. Два из этих корпусов (речь идет о корпусах Баданова и Руссиянова. - Д. Л.)... уже приближались к авиабазам Морозовска и Тацинской, имевшим решающее значение для снабжения 6-й армии. Один из них... стоял в тылу войск группы «Холлидт», продолжавших вести бои на среднем и верхнем Чиру.

Чтобы хотя на время поддержать левый фланг группы армий «Дон», где угрожал прорыв противника на Ростов, мы требовали возможно скорее перебросить на фронт армейскую группу, сосредоточение которой началось уже по приказу ОКХ в районе Миллерово... Кроме того, группа армий «А» должна была немедленно перебросить одну дивизию... под Ростов»102.

Начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта генерал-полковник Цейтцлер по этому же поводу писал, что северо-западнее Сталинграда русские расширили фронт своего зимнего наступления, атаковали и разгромили итальянскую армию, удерживавшую участок фронта между румынами и венграми. Таким образом, опасность нависла над венгерскими войсками. Ход событий, как он считал, усилил отчаянное положение группы армий «А», действовавшей на Кавказе. Нетрудно было понять, что если русские продолжат наступление, то вскоре достигнут Ростова, а в случае захвата ими Ростова всей группе армий «А» грозит неминуемая опасность окружения.

Как следует из оценок Манштейна и Цейтцлера, удар войск Юго-Западного фронта на юго-восток - на Морозовск, Тацинскую - не только прямо угрожал группе армий «Дон» и содействовал срыву попыток деблокады и скорейшему уничтожению окруженной группировки Паулюса, но и ставил в критическое положение войска, действовавшие на кавказском направлении. В связи с этим немецко-фашистское командование вынуждено было для усиления своей обороны против наших 3-й и 1-й гвардейских армий на рубеже Чертково, Морозовск срочно перебросить наиболее боеспособную 6-ю танковую дивизию 4-й танковой армии Гота с батальоном танков «тигр», а также 11-ю танковую дивизию, 2 пехотные и 2 авиаполевые дивизии из района Тормосино и 7 дивизий из Германии103.

Уже к исходу 24 декабря противник подтянул в район Тацинской 11-ю и 6-ю танковые дивизии и 2 пехотные дивизии, насчитывавшие около 200 танков.

Наш же 24-й танковый корпус, уже ослабленный в предшествовавших боях, имел в строю всего 54 танка (1/3 из них легкие Т-70) и ограниченное количество горючего и боеприпасов. Численно превосходящему противнику удалось окружить Тацинскую, но танкисты Баданова героически сражались вплоть до 28 декабря. И когда обстановка резко ухудшилась, иссякли боеприпасы и горючее, Ставка разрешила выход из окружения. Решительным ударом танкисты 24-го корпуса прорвали кольцо вражеской обороны, вышли в район Ильинки, соединившись с 25-м танковым и 1-м гвардейским механизированным корпусами.

Несмотря на это, положение для противника в районе Тацинской и Морозовска оставалось угрожающим.

Таким образом, стремительные действия войск Юго-Западного фронта в операции «Малый Сатурн», разгром 8-й итальянской, остатков 3-й румынской армий и группы «Холлидт» и наступление войск Сталинградского фронта против теперь уже несколько ослабленной котельниковской группировки противника сорвали гитлеровский план деблокировать 6-ю армию Паулюса и приблизили срок ее уничтожения. Теперь она под ударами войск Донского фронта была обречена на неминуемую гибель. Внешний фронт был отодвинут на 200-300 км. Ее отчаянные призывы к своему главному командованию о помощи оставались без последствий. Оно теперь занялось спасением своей северокавказской группировки.

В целях разгрома свежих сил противника, подошедших на рубеж Скосырская, Тацинская, Морозовск, командующий Юго-Западным фронтом своей директивой приказал 3-й гвардейской армии уничтожить противника в районе Скосырской, Тацинской, Усть-Белокалитвенской и к исходу дня 31 декабря 1942 г. выйти на рубеж р. Калитва, Ильинка, Усть-Белокалитвенская, устье р. Быстрой, а также перерезать пути отхода противника на Сев. Донец на участке устье р. Быстрой, Константиновская104. Но сил и средств для выполнения этой задачи было недостаточно. Войска армии имели значительные потери, особенно в танках. Хотя для усиления 3-й гвардейской армии и были переданы 24-й танковый корпус В. М. Баданова и 25-й танковый корпус П. П. Павлова, но в них насчитывалось всего 50 танков.

В соответствии с директивой командующего фронтом, тщательно изученной военным советом и штабом армии, было принято решение и отдан приказ, по которому 30 декабря войска 3-й гвардейской армии перешли в наступление.

3 января 1943 г., преодолевая упорное сопротивление противника, мы нанесли ему серьезное поражение. Только 197-я стрелковая дивизия уничтожила свыше 2 тыс. гитлеровцев, захватила 30 орудий и минометов, штаб 575-го вражеского полка и его знамя105.

5 января 1943 г. 14-й стрелковый корпус (50, 14 и 61-я гвардейские стрелковые дивизии) во взаимодействии с 1-м гвардейским механизированным корпусом овладели г. Морозовск и здесь же внезапным ударом захватили крупный аэродром, с которого враг снабжал окруженную группировку в Сталинграде. За время боевых действий 14-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора Ф. Е. Шевердина уничтожил и захватил 280 орудий, 150 минометов, 65 неприятельских танков106.

1-й гвардейский механизированный корпус захватил 3238 пленных и 369 орудий107.

11 января западнее Тацинской была окружена крупная вражеская группировка. Здесь под ударами 24-го и 25-го танковых корпусов фашисты оставили на поле боя убитыми более 20 тыс. солдат и офицеров, а также много орудий и минометов. Несколько сот солдат и офицеров противника, главным образом из числа прибывших недавно с запада, были взяты в плен.

14 января соединения армии вели бои за г. Глубокий и ст-цу Калитнинскую на Сев. Донце, а на следующий день завязали бои за г. Верхняя Тарасовка. В тот же день части 23-го танкового корпуса генерал-майора Е. Г. Пушкина, прибывшего в 3-ю гвардейскую армию 5 дней назад, овладели г. Глубоким и крупными населенными пунктами Березовой и Ковалев, захватив там 151 орудие и много другой техники108. На следующий день этот же корпус уничтожил вражескую группировку, прорвавшуюся из Миллерово, затем форсировал Сев. Донец (6 км западнее Каменска) и завязал бой за Каменск.

В числе особо отличившихся - командир артиллерийского дивизиона 90-й стрелковой бригады старший лейтенант И, Д. Джураев, он подбил 7 вражеских боевых машин, имел 2 ордена.

16 января 59-я гвардейская стрелковая дивизия во взаимодействии с другими соединениями армии овладела г. Верхняя Тарасовка, а 266-я стрелковая дивизия захватила Осташкин и уничтожила до 700 вражеских солдат и офицеров109.

Теперь мы на сотни километров ушли вперед от тех рубежей, где во второй половине ноября 1942 г. начали свое наступление, т.е. от района, где была окружена сталинградская группировка противника.

17 января соединения 3-й гвардейской армии форсировали Сев. Донец и на другом участке - западнее Усть-Белокалитвенской перерезали железную дорогу в районе Репная - Васильевская110.

Нельзя не обратить внимания на то, что войска армии имели значительные потери. Танковые корпуса были ослаблены, в некоторых из них оставалось всего по 10-12 танков. Для того чтобы пополнить их личным составом и материальной частью, Ставка Верховного Главнокомандования вывела их в свой резерв. 3-я гвардейская армия была усилена новыми соединениями: в первых числах января 1943 г. прибыл 2-й танковый корпус под командованием генерал-майора А. Ф. Попова, а 2 февраля - 8-й кавалерийский корпус под командованием генерал-майора М. Д. Борисова111.

В те же дни для более эффективных действий 90-я стрелковая бригада при расформировании была обращена на укомплектование 60-й гвардейской стрелковой дивизии.

Новые соединения, влившиеся в 3-ю гвардейскую армию, сражались мужественно. Так, например, на подступах к Каменску 169-я танковая бригада полковника А. П. Коденца из 2-го танкового корпуса уничтожила 22 и захватила 5 исправных вражеских танков. Начальник разведки бригады лейтенант Ф. М. Клинов решил использовать эти танки в качестве разведывательной группы. Командиром ее был назначен младший лейтенант Н. Р. Ириков. Группа, на трофейных танках ворвалась в Каменск. Враг принял танки за свои и не открывал огня. Танкистам Ирикова удалось вывести из строя 8 орудий, 15 танков и уничтожить до 200 гитлеровцев. Воспользовавшись успехами Ирикова, 169-я бригада ворвалась в город без потерь и выполнила свою задачу.

Несколько позже коммунист Н. Р. Ириков был удостоен звания Героя Советского Союза.

Так же храбро сражались и другие танкисты этого корпуса, в частности 26-я танковая бригада полковника П. В. Пискарева, 99-я танковая бригада подполковника М. И. Городецкого и мотострелковая бригада полковника Болдырева.

Высокое мастерство в управлении частями корпуса проявляли многие командиры штаба, среди них особо выделялся начальник разведывательного отделения штаба корпуса подполковник Е. Ф. Ивановский. Свои прямые обязанности он нередко совмещал с ролью начальника оперативного отделения штаба корпуса112.

Храбростью, скромностью и трудолюбием отличался энергичный политработник начальник политотдела корпуса полковник И. Г. Деревянкин, с которым мы сражались еще в 1941 г. против Гудериана под Мценском. Тогда он был начальником политотдела 4-й танковой бригады, входившей в состав 1-го гвардейского стрелкового корпуса.

Вот еще один из ярких эпизодов.

17 января 3-я танковая бригада 23-го танкового корпуса под командованием полковника В. И. Красноголового наступала на Каменск, обходя его с запада. Головной танк младшего лейтенанта Черкашенко стремительно продвигался к железнодорожной станции. Вражеский состав с танками, артиллерией и солдатами не успел двинуться с места, как Черкашенко первым же выстрелом вывел из строя паровоз. Вслед за ним на станцию ворвалась рота старшего лейтенанта Черкасского, а за ротой - вся 3-я танковая бригада. Здесь было захвачено и уничтожено 28 орудий, 19 танков и более 300 солдат и офицеров противника. В этом бою отважно действовал капитан Ф. Н. Илларионов, который истребил трех гитлеровцев и двух захватил в плен.

Комсомолец Г. В. Черкашенко впоследствии стал кавалером четырех орденов Отечественной войны. Все члены экипажа были комсомольцами, они показали высокую боевую выучку и храбрость. Да и вся рота Черкасского состояла из коммунистов и комсомольцев, в чем немалая заслуга заместителя командира роты по политической части Ивана Алексеевича Борматова.

Продолжая стремительное наступление, войска 3-й гвардейской армии успешно перехватили железнодорожную магистраль Воронеж-Ростов. 1 февраля завязали бои за освобождение г. Краснодона и других населенных пунктов Ворошиловградской области Украинской ССР, почти в 400 км от Сталинграда, где еще продолжалась битва.

2 февраля историческая Сталинградская эпопея закончилась. 330-тысячная вражеская армия была полностью ликвидирована, а ее остатки - 91 тыс. солдат, офицеров и генералов во главе с командующим генерал-фельдмаршалом Паулюсом - взяты в плен. Захвачены большие трофеи: 5762 орудия, 1312 минометов, 12701 пулемет, 1666 танков, 744 самолета, 167 709 винтовок и автоматов, 261 бронемашина, 80 438 автомашин и много другого военного имущества113.

Гитлер по всей Германии объявил трехдневный траур по случаю поражения под Сталинградом.

Наступательная операция войск Юго-Западного фронта в декабре 1942 г. под условным наименованием «Малый Сатурн» была составной частью и развитием контрнаступления советских войск под Сталинградом. Воинам этого фронта, павшим в боях, установлен памятник в районе ст-цы Каргинской, в сооружении которого принимал активное участие писатель М. А. Шолохов.

В итоге этой операции в полосе шириной 340 км была сокрушена оборона противника на среднем Дону и по р. Чир, освобождено 1246 населенных пунктов. В ходе боев 2, 5, 52 и 9-я пехотные, 3-я моторизованная дивизии, пехотные бригады «23 марта», «3 января» и одна бригада без номера 8-й итальянской армии были полностью уничтожены. Были разгромлены 7, 11, 14-я пехотные, 1-я танковая и 7-я кавалерийская дивизии румын, 62-я пехотная дивизия немцев. Кроме того, понесли крупное поражение 4 пехотные и 2 танковые немецкие дивизии114. Достойный вклад в эту победу внесла 3-я гвардейская армия, наступавшая на главном направлении. Она с боями прошла около 400 км, освободила более 600 населенных пунктов, в том числе города Морозовск, Верхняя Тарасовка, Глубокий и др., разгромила 9 вражеских дивизий, пленила несколько тысяч солдат и офицеров противника, уничтожила и захватила большое количество боевой техники и оружия.

Массовый героизм солдат, сержантов и офицеров армии был высоко оценен партией и правительством. Тысячи воинов получили награды, а особо отличившиеся - звание Героя Советского Союза. Ряд соединений заслужил звание гвардейских: 197-я стрелковая дивизия стала 59-й гвардейской, 278-я - 60-й гвардейской, 159-я - 61-й гвардейской, 22-я мотострелковая бригада преобразована в 5-ю гвардейскую мотострелковую бригаду.

Теперь, оглядываясь на пройденный путь, хотелось бы высказать некоторые соображения, в частности по организационной структуре танковых и мотострелковых войск. К примеру, в Сталинградской битве мы располагали значительным количеством танковых и механизированных соединений. В составе Юго-Западного, Сталинградского и Донского фронтов было 14 танковых и 5 механизированных корпусов115. Два из них - 1-й и 26-й танковые корпуса - были в составе 5-й танковой армии, которая использовалась Ставкой на решающих направлениях. Остальные же 17 корпусов были отдельными и использовались командующими фронтов и командующими общевойсковых армий на разных направлениях. Опыт боев под Сталинградом дает право сказать, что нужно было объединить танковые и механизированные корпуса хотя бы еще в 2-3 танковые армии, что дало бы возможность более массированно и эффективно использовать эту ударную силу. Особенно это касается Юго-Западного фронта, где было 7 танковых и 2 механизированных корпуса.

Практика показала, что уже в районе Тацинской 25 декабря, когда танки оторвались от пехоты более чем на 100 км, возникла крайняя необходимость объединить под общим управлением 24-й и 25-й танковые корпуса. Была попытка свести их в группу Саданова, но эта импровизация ни к чему не привела, так как у Бада-нова средства управления были рассчитаны лишь на свои 4 бригады и корпусные части, а отнюдь не на 2 корпуса. Не было у него и тыловых органов, подобных армейским. Это же можно сказать и в отношении 17-го и 18-го танковых корпусов. Управление отдельными танковыми и механизированными корпусами издалека, из штаба фронта, не давало желаемого успеха, а в ряде случаев приводило к тому, что приказы из штаба фронта не соответствовали реальной обстановке, так как поступали с запозданием, когда обстановка уже изменялась. Танковые корпуса вынуждены были иногда действовать без должной согласованности между собой и общевойсковыми армиями, без учета оперативно-стратегической обстановки, и это зачастую не давало ожидаемого эффекта, а если бы они были объединены в танковые армии, имели бы постоянное, надежное оперативное управление, приближенное к полю боя, они находились бы непрерывно в поле зрения Ставки.

Этот вопрос нашел отражение в одном из телефонных разговоров между И. В. Сталиным и командующим Юго-Западным фронтом генералом Н. Ф. Ватутиным, состоявшемся в присутствии гене рала армии Г. К. Жукова. «Вообще вам надо иметь в виду, - говорил Сталин, - что танковые корпуса лучше пускать на дальние расстояния парой, а не в одиночку, чтобы не попасть в положение Баданова»116. Бывали попытки равномерного усиления общевойсковых армий танковыми и механизированными соединениями. Но, как известно, стремление быть сильными везде приводит к общей слабости.

Второй вопрос, которого мне хотелось бы коснуться, - органическая связь между пехотой и танками в бою и в ходе операций.

Некоторые историки считают ошибкой усиление 5-й танковой армии в операции «Уран» (под Сталинградом) 6 стрелковыми дивизиями во время прорыва вражеской обороны, это якобы утяжеляло танковую армию.

К примеру, 4-й танковой армии, которой мне довелось командовать во время Проскуровско-Черновицкой операции, весной 1944 г. был придан 30-й стрелковый корпус из 1-й гвардейской армии, а под Тернополем весной того же года - 147-я стрелковая дивизия. При проведении Висло-Одерской операции в январе 1945 г. 112-я стрелковая дивизия из 13-й армии была также передана в оперативное подчинение 4-й танковой армии, как и 350-я стрелковая дивизия в Берлинской операции.

Победа Красной Армии над немецко-фашистскими войсками под Сталинградом является классическим образцом превосходства советского военного искусства над агрессивными доктринами «блицкрига». Наши офицеры и генералы приобрели навыки в ведении боя и управлении войсками в самых сложных условиях обороны и контрнаступления под Сталинградом. В битве на Волге участвовало свывде 2 млн. человек, 26 тыс. орудий и минометов, более 2 тыс. танков и столько же самолетов117, что придавало операциям большой размах, небывалую динамичность и решительность действий. Это потребовало высокого напряжения моральных и физических сил, самоотверженности воинов и новых методов управления от всех командиров и начальников.

Великая победа на Волге была организована под руководством Центрального Комитета Коммунистической партии и осуществлена Верховным Главнокомандованием Красной Армии силами 3 фронтов - Сталинградского, Юго-Западного и Донского. Победа советских войск под Сталинградом предрешила грядущий разгром немецко-фашистской Германии в Великой Отечественной и второй мировой войне.

В битве на Волге немецко-фашистские войска потеряли убитыми, ранеными и пленными до 1,5 млн. человек, оставили на полях сражения около 3,5 тыс. танков и штурмовых орудий, свыше 3 тыс. боевых и транспортных самолетов, более 12 тыс. орудий и минометов, 75 тыс. автомашин и большое количество другой боевой техники. Этого количества людей и вооружения было бы достаточно, чтобы укомплектовать полностью 75-80 дивизий118.

Наша Коммунистическая партия сумела в трудные годы войны вдохнуть в сердца советских людей полную уверенность в победе над врагом. Наиболее ярким выражением авторитета партии, доверия народа к ней явилось то, что в 1942 г. кандидатами в члены партии вступили 1 млн. 368 тыс. лучших тружеников тыла и воинов Красной Армии, а 573 тыс. были приняты в члены партии119.

Благодаря напряженному, вдохновенному труду советского народа производство стрелкового вооружения по сравнению с довоенным уровнем возросло в 4,3 раза, артиллерийского - в 6,3, минометов - в 10,2, танков - в 8, самолетов - в 3,7 раза120.

Успехи, достигнутые в битве на Волге, укрепили внутреннее и международное положение Советского Союза и определили дальнейшие победоносные события в Великой Отечественной войне.

После уничтожения советскими войсками 330-тысячной немецко-фашистской группировки под Сталинградом Красная Армия в феврале 1943 г. развернула мощное наступление на юго-западном и западном направлениях. Советские войска подошли к Украине и ее индустриальному сердцу - Донбассу.

Гитлеровское командование прилагало все усилия к тому, чтобы сохранить в своих руках эту территорию. Сюда перебрасывались крупные силы с Запада, кроме того, против центра и левого крыла Юго-Западного фронта были передвинуты соединения 1-й танковой армии, которым удалось прорваться с Кавказа. Был принят еще целый ряд серьезных мер, которые должны были остановить наступление наших войск на Украину.

В гитлеровской ставке 4 февраля состоялось специальное совещание, на котором министр вооружения и боеприпасов Шпеер и имперский уполномоченный но вопросам угля Плейгер доложили Гитлеру, что без Донбасса невозможно поднять германскую военную экономику. Гитлер согласился с этим и заявил, что Донецкий бассейн нельзя сдавать, так как без него трудно будет дальше вести войну.

«На совещаний в штабе группы (имеется в виду группа армий, которой командовал Манштейн. - Д. Л.) в марте в городе Запорожье Гитлер заявил, что совершенно невозможно отдать противнику Донбасс даже временно. Если бы мы потеряли этот район, то нам нельзя было бы обеспечить сырьем свою военную промышленность»121, - писал Манштейн в книге «Утерянные победы».

Несмотря на это, Юго-Западный фронт во взаимодействии с соседними фронтами - Воронежским и Южным - настойчиво выполнял задачу по освобождению Донбасса, поставленную Ставкой. 6-я армия нашего фронта под командованием генерал-лейтенанта Ф. М. Харитонова 5 февраля 1943 г. овладела городами Балаклея а Изюм, 1-я гвардейская армия генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова 11 февраля перехватила железнодорожную магистраль Ростов-Харьков и освободила крупный узел железных и шоссейных дорог- ст. Лозовая. 3-я гвардейская армия 4 февраля с боями подошла к Ворошиловграду и здесь встретила упорное сопротивление. Неприятель успел подтянуть сюда свои лучшие войска - 6-ю, 7-ю, СС «Рейх» танковые, 335-ю пехотную дивизии и другие соединения.

Вокруг города противник соорудил 3 мощных оборонительных рубежа, густо насыщенных дотами и дзотами, - всего до 3 тыс. огневых единиц; укрепления были усилены минными полями, инженерными заграждениями. Последний рубеж обороны проходил непосредственно по окраине Ворошиловграда, при этом сам город был превращен в мощный узел сопротивления.

Советское командование поставило задачу в кратчайший срок освободить Ворошиловград и прорваться в Донбасс.

Началась тщательная подготовка к наступлению под руководством военного совета, штаба армии, командующих родами войск, начальников служб. Спланирована была артиллерийская подготовка плотностью в среднем до 70 стволов на 1 км фронта, подвезено 3 боекомплекта снарядов, а для зенитных средств - 6 боекомплектов и патроны; накануне были проведены тренировочные занятия в войсках.

В этот период большинство генералов и офицеров управления и штаба армии находилось в войсках, работа проводилась вплоть до батальонов и рот, которым предстояло осуществить штурм города. На занятиях тщательно отрабатывались все элементы предстоящих боев, усилилась и партийно-политическая работа.

И вот после 45-минутной артиллерийской подготовки и авиационного удара в 8 час. утра 5 февраля 1943 г. началась атака. В результате ожесточенного боя удалось прорвать 2 линии обороны и выйти к последнему рубежу непосредственно у самого города, где неприятель задержал наступление, оказав отчаянное сопротивление. Наши воины проявляли исключительную храбрость. Рота автоматчиков лейтенанта А. А. Шальнова122 из 1003-го стрелкового полка 279-й стрелковой дивизии 18-го стрелкового корпуса М. И. Запорожченко прорвалась в тыл гитлеровцев, проникла на аэродром близ города, уничтожила несколько самолетов, захватила в плен 16 вражеских солдат и почти не понесла потерь. Особенно отличились в этой смелой вылазке рядовые Галкин, Дубашкин, Голубинцев, комсорг Гайнуллин, лейтенант Семенов, старший лейтенант Топорков, старший сержант Тихонов, заместитель командира роты по политчасти Васильев.

Во время одной из атак командир 8-й роты того же полка погиб, заместитель был ранен, рота залегла под неприятельским огнем. В этот критический момент комсорг батальона Татьяна Иванова поднялась во весь рост и с возгласом: «За мной, в атаку!» увлекла за собой бойцов. Стремительным ударом неприятель был отброшен. Татьяна Кузьминична Иванова стала командиром 8-й роты. В тех боях отличились и ее подруги: Зоя Колмакова, Ольга Скаврянская и Галя, фамилия которой осталась, к сожалению, мне неизвестной. Все они были санинструкторами, спасли жизнь многим нашим воинам.

Однако в город тогда прорваться не удалось, и мы вынуждены были в течение 9 дней вести настойчивую подготовку к преодолению третьего рубежа обороны врага. Тщательно изучалась система укреплений, огневые точки, окопы, траншеи, опорные пункты и узлы сопротивления, противотанковые и противопехотные препятствия. Почти на каждую огневую точку противника мы нацелили артиллерийскую батарею, а на особенно важные объекты - артиллерийский дивизион. Заранее была проведена пристрелка засеченных целей.

В те тяжелые дни штабу армии, командующим родами войск, командирам соединений и всему командному составу пришлось много продумать, проанализировать, не раз рассматривать различные варианты и изыскивать наиболее эффективные методы и приемы боя, чтобы выполнить поставленную задачу в сравнительно короткие намеченные сроки. Генерал-майоры М. И. Запорожченко, А. Ф. Попов и В. -М. Баданов (командиры 18-го стрелкового, 2-го танкового и 2-го гвардейского Тацинского танкового корпусов) предлагали овладеть городом, охватив его с флангов. Это отвечало здравому смыслу. Военный совет армии тщательно взвесил все «за» и «против», и было принято решение главные силы сосредоточить для ударов по флангам неприятельских войск. Основная роль в овладении Ворошиловградом отводилась 18-му стрелковому корпусу при содействии 2-го танкового и 2-го гвардейского Тацинского танкового корпусов.

В ночь на 14 февраля войска 3-й гвардейской армии заняли исходное положение для наступления, была проведена разведка боем, каждая дивизия первого эшелона выделила для этого по батальону. Цель разведки - установить, не изменил ли противник огневую систему, чтобы не ударить по пустому месту. Результаты боя показали, что все осталось в прежнем положении.

На рассвете была проведена 40-минутная артиллерийская подготовка (авиация удара не наносила из-за плохих метеорологических условий), и войска армии в 8 час. 25 мин. 14 февраля 1943 г. перешли в атаку. С юго-запада нанес удар корпус Запорожченко в составе стрелковых дивизий, отличившихся под Сталинградом: 279-й полковника Герасима Васильевича Мухина, 59-й гвардейской полковника Георгия Петровича Карамышева и 243-й полковника Александра Андреевича Куценко.

Когда противник, полагая, что удар наносится только с юго-запада, начал перебрасывать сюда свои тактические резервы, последовал наш удар с другого направления силами танкового корпуса А. Ф. Попова. В первом эшелоне шли танковые бригады: 99-я под командованием храброго и решительного подполковника М. И. Городецкого и 169-я, возглавляемая таким же смелым и способным командиром подполковником И. Я. Степановым, вступившим в командование этой бригадой после гибели полковника А. П. Коденца. Танкисты наступали уверенно и стремительно. Только один взвод 169-й бригады во главе с лейтенантом Чериковым уничтожил 5 вражеских орудий, 6 минометов, 2 танка.

В результате искусного маневра и стремительного наступления стрелковых частей и танков, при мощной поддержке 124, 320, 817-го гаубичных, 213, 1092, 1110-го пушечных, 101-го, 103-го минометных и 210, 426, 525, 535, 1249-го истребительно-противотанковых артиллерийских полков 14 февраля 1943 г. Ворошиловград полностью был очищен от гитлеровцев. Первыми в город ворвались 912-й стрелковый полк 243-й стрелковой дивизии и 1005-й стрелковый полк 279-й стрелковой дивизии. Воины этих полков - младший лейтенант Алексейцев, лейтенант В. А. Понесов, старшина М. А. Иванов - водрузили красные флаги в центре города. Вскоре подоспели на центральную площадь главные силы 1003-го стрелкового полка под командованием подполковника В. А. Ленивого. В этой сложной обстановке в полк прибыли начальник политотдела дивизии майор С. Я. Шишкин с группой политработников. Они личным боевым примером воодушевляли солдат и офицеров полка.

Непрерывную поддержку наземным войскам оказывали летчики 288-й истребительной дивизии подполковника С. Ф. Коновалова и 267-й штурмовой дивизии подполковника Л. В. Коломийцева из авиационного корпуса генерала В. И. Шевченко.

Соседи также успешно наступали - слева 5-я танковая и справа 1-я гвардейская армии Юго-Западного фронта.

Много неисчислимых бед и страданий причинили советским людям фашисты. На оккупированной территории они истребляли женщин, стариков и детей, разрушали, уничтожали, особенно при отступлении, заводы, шахты, колхозы, совхозы. Оставляемую территорию оккупанты превращали в «выжженную пустыню».

С каждым днем накалялась ненависть к врагу, мы все больше чувствовали, что оккупантам с тыла наносят удары народные мстители. По мере продвижения вперед и освобождения населенных пунктов все мужчины и женщины, способные носить оружие, добровольно вливались в наши части.

В те дни армейская газета «За Родину!» писала:

«Боец, ты вступил на землю многострадальной Украины. Ты видишь, что сделали гитлеровские изверги. Они замучили тысячи ни в чем не повинных советских людей - детей, женщин, стариков. Разграбили все добро и уничтожили заводы и фабрики, взорвали шахты.

Вперед, бойцы Красной Армии! Освобождайте от захватчиков новые села и города Украины! С вами весь советский народ!».

Немало наших бойцов и командиров пало смертью храбрых в боях за освобождение Ворошиловграда. В их числе начальник штаба 2-го танкового корпуса полковник С. П. Мальцев, подполковники М. И. Городецкий, командир 1001-го стрелкового полка 279-й стрелковой дивизии М. М. Александров.

Одновременно с боями на улицах Ворошиловграда шло наступление и на другом участке в полосе действий 3-й гвардейской армии. Стремительным ударом отважных танкистов Е. Г. Пушкина и И. Н. Руссиянова, пехотинцев 266-й стрелковой дивизии полковника Л. Ш. Мухамедьярова123 и 203-й стрелковой дивизии полковника Г. С. Здановича 14 февраля 1943 г. был освобожден Краснодон - город легендарных молодогвардейцев.

Исключительную доблесть при этом проявили воины частей 266-й стрелковой дивизии, которыми командовали полковник Хожулин, майоры Иванов, Мухаметдинов, и артиллерийского полка полковника Куницкого. Командир орудия 1110-го стрелкового полка Николай Михайлович Сухенко подбил 5 вражеских танков и был удостоен высокой награды. Не отставали и танкисты 3-й танковой бригады полковника В. И. Красноголового, 39-й танковой бригады полковника Ф. В. Румянцева и 56-й мотострелковой бригады полковника А. Я. Кравцова. Они наносили удары неприятелю с тыла и флангов, отрезая ему пути отхода. Враг вынужден был бежать, бросая технику и раненых, спасаясь от таранного удара брони, гусениц и шквального огня пушек и пулеметов.

Со слезами радости после пережитого горя встречали краснодонцы своих освободителей. Они рассказывали о страшных днях гитлеровской оккупации, о том, как непосредственно перед приходом Красной Армии фашистские палачи уничтожили более 70 юношей и девушек - славных советских патриотов. Ныне всему миру известен подвиг молодогвардейцев, самоотверженно боровшихся с врагом под руководством подпольных партийных органов.

Почти ежедневно народные мстители нападали на фашистов, расклеивали антифашистские листовки и сообщения Совинформбюро о победах Красной Армии. А в день 25-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции молодые патриоты вывесили на здании в самом центре города красный флаг. Никакие зверства не могли сломить волю и силу борцов.

Вскоре после освобождения Краснодона вся страна узнала имена молодогвардейцев: Олега Кошевого, Сергея Тюленина, Любови Шевцовой, Ивана Земнухова, Ульяны Громовой и других героев краснодонского подполья.

Когда главные силы 3-й гвардейской армии вели сражение за освобождение Ворошиловграда и Краснодона, для удара по тылам врага, обходя глубоко с юго-запада Ворошиловград, мы двинули в направлении Дебальцево 8-й кавалерийский корпус генерал-майора М. Д. Борисова. Нужно было во что бы то ни стало как можно быстрее захватить важный железнодорожный узел Донбасса - ст. Дебальцево.

7 февраля корпус прорвал заслоны врага и разгромил его тактические резервы, 13 февраля кавалеристы овладели ст. Чернухино, г. Андрианополь, пос. Софиевка и Городище, а к 13 час. этого дня корпус достиг восточной окраины Дебальцево. Здесь он нанес поражение 2 соединениям противника (несколько отдельных вражеских частей было разгромлено), полностью уничтожил дивизионную школу 22-й танковой дивизии (до 1 тыс. солдат и офицеров), захватил 17 орудий и 25 танков, 10 эшелонов с боевой техникой и снарядами, несколько складов и разрушил железнодорожное полотно. Теперь уже не тактическим, а оперативным резервам противника было нанесено крупное поражение.

Наги рейд не на шутку встревожил гитлеровцев, о чем не преминул написать в своих мемуарах генерал-фельдмаршал Манштейн: «Одному кавалерийскому корпусу противника удалось прорваться до важного железнодорожного узла Дебальцево, который лежал глубоко в тылу правого фланга 1-й танковой армии... Этот корпус был, однако, окружен у Дебальцево. Но его уничтожение было трудным делом и проходило медленно, так как он оказывал упорное сопротивление в населенных пунктах. 17-я танковая дивизия, в которой так нуждался западный фланг армии, оказалась здесь сначала скованной»124. В этом повествовании Манштейн фальсифицирует события. Во-первых, уничтожение корпуса оказалось для врага не только трудным, но и невозможным делом, а во-вторых, 8-й кавалерийский корпус не только сковал 17-ю танковую дивизию противника - удар на Дебальцево явно угрожал тылам всей донбасской группировки противника, способствовал успеху главных сил 3-й гвардейской армии в овладении Ворошиловградом и Краснодоном и действиям фронта в целом.

Во время рейда особо отличилась 55-я кавалерийская дивизия под командованием полковника Ивана Терентьевича Чаленко125. Так же стойко сражались воины 21-й кавалерийской дивизии генерал-майора Николая Петровича Якунина, 112-й кавалерийской дивизии генерал-майора Мингалея Миназовича Шаймуратова.

Герои кавалеристы совершили немало выдающихся подвигов. 30 кавалеристов 294-го полка 112-й кавалерийской дивизии, возглавляемые командиром сабельного эскадрона лейтенантом Аннаклычем Атаевым, отрезанные от своей части в районе Белой Калитвы, несколько дней, приспособив для обороны 4 каменных сарая, дрались, как чудо-богатыри. Когда уже не было боеприпасов, они сражались врукопашную, били гитлеровцев штыком, прикладом, шашкой, кинжалом, бутылками с зажигательной смесью. Только в одном бою они сожгли 7 фашистских танков, уничтожили 4 орудия, 5 минометов, до 200 солдат и офицеров. Неприятель был вынужден бросить против 30 храбрецов 16 танков и сотни солдат. Кавалеристы не дрогнули, никто не сдался в плен. Верные сыны башкирского, татарского и других народов, воспитанные Ленинским комсомолом, нанесли большие потери врагу и в неравном бою пали смертью храбрых. Вот имена отважных: лейтенант Аннаклыч Атаев, старшие сержанты Н. А. Астафьев, X. Халдев, сержанты П. В. Мягких, И. Гаухман, Д. Агибаев, А. Курсуков, Я. И. Титов, З. З. Алейнев. красноармейцы С. Зияев, А. Абдрахманов, Ф. Д. Баширов, К. Бай-муратов, Ю. Ситдиков, В. Ишкабылов, М. Каримов, К. Пайжаев, М. Ильгамов, А. Е. Молчанов, И. Хасанов, Д. Тулабанов, И. Агма-зов, А. Баджигов, И. Касимов, Г. А. Персиянов, М. И. Олейник, М. Атаханов, Р. Биджаев, Ф. Азимов и А. Юлдашев.

Образцы героизма показывал в боях и руководящий состав этой дивизии - Герой Советского Союза подполковник Т. Т. Кусимов, полковник А. X. Юсупов, подполковники М. З. Назиров, С. Р. Али-баев, майоры Г. А. Чурмантаев, С. Н. Сайтов, капитаны А. Ш. Давлетбаев, В. Г. Валеев и А. Казбулатов.

За исключительную храбрость и доблестное выполнение боевых задач, проявленное мужество и отвагу 8-й кавалерийский корпус приказом народного комиссара обороны СССР от 14 февраля 1943 г. был преобразован в 7-й гвардейский кавалерийский корпус126, а его 21-я дивизия - в 14-ю гвардейскую, 55-я - в 15-ю гвардейскую и 112-я - в 16-ю гвардейскую кавалерийские дивизии.

Воодушевленные высоким званием гвардейцев, все воины корпуса продолжали стойко отражать танковые атаки гитлеровцев, поддерживаемые сильными ударами авиации. Неприятель все время подбрасывал сюда свежие силы, и не только 17-ю танковую дивизию 1-й танковой армии из-под Ростова, как писал Манштейн, но и 22-ю танковую и 304-ю пехотную дивизии и другие соединения.

Разгорелись ожесточенные бои с превосходящими силами врага. Брешь, через которую можно было питать корпус боеприпасами и горючим, была закрыта, корпус оказался в окружении. Но, несмотря на тяжелое положение, боевой дух кавалеристов не был сломлен. В течение 6 дней нами принимались меры для того, чтобы с помощью подвижных отрядов соединиться с корпусом и оказать ему помощь боеприпасами и горючим. Но враг танковыми соединениями преграждал нам путь. К тому времени силы 3-й гвардейской армии уменьшились, пополнений и отдыха она не получала. Неприятель начал сжимать 7-й гвардейский кавалерийский корпус танками с мотопехотой и интенсивно бомбил с воздуха. Нужно было срочно принять меры к спасению корпуса.

Командование фронта на просьбу разрешить вывести корпус из окружения и присоединить его к главным силам армии отвечало, что если положение корпуса ухудшается, то пусть он переходит к партизанским действиям. Но такие действия были невозможны, так как местность, на которой рейдировал корпус, была совершенно открытой: ни рощ, ни перелесков. Лишь кое-где высились шахтные копры и терриконы, к тому же была зима. А главное, корпус израсходовал боеприпасы, продовольствие и фураж. Такое положение могло привести к печальным последствиям.

В подобных случаях перед командующим армией возникает трудный вопрос: как поступить? Целые ночи я не спал, размышлял, отбрасывал созревшее решение, склонялся к другому и снова возвращался к первому, советовался с ближайшими помощниками. В конце концов решил выводить корпус и дал войскам указание в ночь на 23 февраля на узком участке нанести встречный удар силами 14-го стрелкового корпуса (в составе 4 дивизий), одной дивизии из 18-го стрелкового корпуса на фронте Штеровка, Петрово-Красноселье, Штеровка (южная), Софиевка в общем направлении на запад, а силами 7-го гвардейского кавалерийского корпуса на этом же фронте наступать на восток, т.е. навстречу 3-й гвардейской армии, уничтожить живую силу противника и захватить его боевую технику в районе Петрово-Красноселье, Петровеньки, Журавлевка, Ивановка, Штеровка (северная) и потом использовать район, занимаемый 7-м гвардейским кавалерийским корпусом, для дальнейшего наступления на запад. Командиру 7-го корпуса нужно было маневрировать, ударить навстречу нашим войскам, наступающим с востока, и выйти из окружения127. Об этом решении доложил командующему фронтом и в Ставку за 2 часа до начала намеченного наступления. Возражений не последовало.

В результате встречных ударов внешний и внутренний фронт окружения 7-го гвардейского кавалерийского корпуса был прорван, неприятель разгромлен и корпус соединился с главными силами армии и сосредоточился в районе Орехово, Шелковый проток.

За время рейда с 8 по 24 февраля 1943 г. кавалеристы нанесли поражение 62-й и 304-й пехотным дивизиям гитлеровцев, уничтожили более 4 тыс. вражеских солдат и офицеров, поголовно истребили танковую школу 22-й танковой дивизии, оказавшую упорное сопротивление под Дебальцево, нанесли потери 6, 19 и 17-й танковым дивизиям, захватили несколько десятков исправных танков, орудий и минометов, 20 эшелонов с боевой техникой и различным военным снаряжением, 8 паровозов, 30 складов и эшелон с советскими людьми, которых гитлеровцы хотели увезти в Германию. Таков далеко не полный итог рейда кавалерийского корпуса М. Д. Борисова128.

В ходе упорных ожесточенных боев начиная от Волги, как уже упоминалось, наши части нанесли крупные потери неприятелю, пройдя, с боями несколько сот километров, освободили сотни населенных пунктов и значительную территорию. Все это давалось нелегко. 16 февраля 23-й танковый корпус, 266-я, 203-я стрелковые дивизии были переданы в оперативное подчинение 5-й танковой армии129. Для пополнения личного состава и материальной части 17 февраля 1943 г. был выведен в резерв фронта 2-й танковый корпус. 22 февраля был отозван и 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус130.

Для пополнения 3-й гвардейской армии прибыла 78-я стрелковая дивизия полковника Николая Матвеевича Михайлова. Но этого было явно недостаточно. Сопротивление неприятеля нарастало, он стремился во что бы то ни стало удержать Донбасс, подбрасывая сюда свежие силы.

Перед нашей армией теперь уже оборонялись и переходили в контратаки 335, 306, 62-я дивизии и появились вновь подошедшие 302, 304, 6-я пехотные, 3-я горнострелковая дивизии, бригада СС «Шульц» и другие вражеские соединения, в том числе и танковые, прибывшие сюда с различных направлений.

В течение февраля наша и другие армии фронта вели наступательные бои в довольно трудных условиях. К середине февраля Юго-Западный и Воронежский фронты растянулись по изогнутой линии более чем на 400 км, выйдя на рубежи южнее Краснограда, Ново-Московска, Павлограда, Красноармейска, Славянска, Ворошиловграда, и оторвались от своих баз на 300-350 км. Дивизии испытывали нехватку боеприпасов, горючего, боевого довольствия и других видов снабжения. Далеко позади остались аэродромы. Авиационная поддержка наступавших наземных войск осуществлялась с перебоями в связи с плохими метеорологическими условиями и удаленностью авиабаз.

Тем временем противник подтянул резервы и создал две сильные танковые ударные группировки: одну в районе северо-западнее Краснограда и другую южнее Красноармейска.

К сожалению, это оказалось для нас неожиданным, потому что в результате недостаточной разведки фронтовые инстанции не располагали необходимыми данными о противнике. Соответствующие органы штабов недооценили возможности противника, переоценили свои силы и, следовательно, ставили непосильные задачи уже ослабленным войскам 1-й и 3-й гвардейских и 6-й армий, а также подвижной группе генерал-лейтенанта М. М. Попова. В то время когда вражеские войска начали отход с нижнего Сев. Донца и верхнего Дона, он был воспринят как отступление врага за Днепр и оставление Донбасса. На самом деле противник отводил войска с целью перехода к обороне на подготовленном рубеже р. Миус, Дебальцево, Артемовен, с тем чтобы сократить линию фронта и высвободить танковые и моторизованные дивизии для нанесения контрударов по войскам Юго-Западного фронта.

В этих целях была подтянута 1-я танковая армия (3, 7, 11-я танковые дивизии и моторизованная дивизия «Викинг»). 18 февраля враг нанес сильный контрудар по подвижной группе М. М. Попова. Затем были подведены 48-й немецкий танковый корпус (6-я, 17-я танковые дивизии), танковая дивизия «Мертвая голова» 2-го танкового корпуса СС, танковая дивизия «Рейх» и пехотная дивизия, усиленная 2 танковыми батальонами «тигр». Эта солидная группировка нанесла мощный контрудар по правому крылу и центру Юго-Западного фронта, в результате чего 1-я гвардейская и 6-я армии были потеснены на восток из центра Донбасса. Пришлось оставить Красноармейск, Славянск, Краматорск, Лисичанск и другие пункты. Несмотря на доклады командующих 1-й гвардейской армии генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова, 6-й армией - генерал-лейтенанта Ф. М. Харитонова и подвижной группой - генерал-лейтенанта М. М. Попова, опасность учтена не была.

Даже после того, как 20-22 февраля неприятель нанес сильные контрудары на трех направлениях по войскам Юго-Западного фронта, окружил главные силы подвижной группы, нарушил на широком участке оперативное построение и боевые порядки соединений 6-й армии и отсек 2 танковых корпуса и 2 стрелковые дивизии, считалось, что он продолжает отводить свои главные силы за Днепр, а его контрудары носят частный характер. И только 24 февраля в войсках фронта был получен приказ перейти к обороне131.

Но было уже поздно. Правое крыло и центр Юго-Западного фронта превосходящими силами противника после тяжелых боев были оттеснены за Сев. Донец. На левом крыле фронта войска 3-й гвардейской армии удерживали Ворошиловград и оборону по Сев. Донцу, отразив все атаки противника.

Неудачи постигли и Воронежский фронт. Вот что писал в своем отчете командующий Воронежским фронтом в сентябре 1943 г.: «Необходимо признать, что на этом этапе я имел неправильную оценку намерений и возможностей противника. Ошибка в оценке противника заключалась в том, что мы рассматривали массовое движение мотомеханизированных сил противника на Полтаву как его отход. Между тем противник отводил главные силы своего танкового корпуса СС в район Полтавы для того, чтобы начать отсюда свой контрудар»132. Тем временем неприятель подтянул 3 танковые дивизии, армейский корпус «Раус» и другие соединения, нанес сильный контрудар и 15 марта вновь овладел Харьковом, а через 3 дня занял Белгород, принудил наши войска перейти к обороне. К концу марта войска Воронежского фронта закрепились на рубеже Краснополье, севернее Белгорода и далее по левому берегу Сев. Донца133.

Однако временный успех противника, обусловленный нашими частными промахами, отнюдь не привел к коренному изменению обстановки и переходу инициативы в руки врага. Советской стороне удалось быстро локализовать удары противника и создать условия для начала безостановочного изгнания врага.

В результате упорных боев к лету 1943 г. перед Воронежским и Центральным (вновь созданным в основном из войск Донского фронта) фронтами образовалась изогнутая линия, получившая условное наименование Курской дуги. Обе стороны перешли к временной обороне и усиленно готовились к новому решающему сражению. Гитлеровское командование рассчитывало на полный реванш и в этих целях сосредоточивало 2 крупные группировки: одну севернее Курска, в районе Орла, в составе 6 танковых, моторизованной и 8 пехотных дивизий, а другую - южнее Курска в районе Белгорода, Харькова из 8 танковых, моторизованной и 5 пехотных дивизий134, чтобы двумя ударами по сходящимся направлениям на Курск отрезать и уничтожить войска Центрального и Воронежского фронтов. Советское командование, в свою очередь, концентрировало на курско-орловском и харьковском направлениях крупные силы.

Замысел операции рождался не сразу. 8 апреля 1943 г. маршал Г. К. Жуков, находившийся на Воронежском фронте, писал И. В. Сталину: «Переход нчших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника»135. Предвидение полководца оправдалось.

В ответ на запрос Ставки 10 апреля командующий войсками Воронежского фронта генерал Н. Ф. Ватутин предлагал нанести противнику упреждающий удар по его белгородско-харьковской группировке. Предложение принято не было.

В середине мая И. В. Сталин окончательно принял решение о преднамеренной обороне136. Это был замысел сосредоточить основные усилия наших войск в районе Курска, обескровить противника в оборонительной операции, а затем перейти в контрнаступление и окончательно довершить его разгром137.

Операцию должны были выполнить войска Центрального, Воронежского, Брянского, Западного, Степного и правого крыла Юго-Западного фронтов.

В соответствии со сложившейся обстановкой и замыслом Ставки Верховного Главнокомандования 3-я гвардейская армия получила директиву от командующего Юго-Западным фронтом перейти к временной обороне по р. Сев. Донец. После тщательного изучения полученной задачи со всем руководящим составом полевого управления армии мной было принято решение138: 18-му стрелковому корпусу М. И. Занорожченко к исходу 3 марта 1943 г. силами 59-й гвардейской, 243-й и 78-й стрелковых дивизий закрепиться на рубеже Бельков, Рай-Александровка, Берестовая; главное внимание уделять в направлении г. Артемовска и пос. Яма. Одну дивизию иметь в районе Белогоровки, Лисичанска, чтобы быть в готовности действовать на Константиновку, Артемовск. 279-й стрелковой дивизии с 93-м и 95-м батальонами противотанковых ружей оборонять рубеж Первое Замошье, Тарасовка. 14-му стрелковому корпусу генерал-майора Ф. Е. Шевердина стрелковыми дивизиями: 50-й гвардейской полковника К. А. Сергеева139, 259-й полковника Н. М. Головина, вошедшей в состав армии, - закрепиться на линии Камышеваха, Елизаветовка, Ивановка, 29-му стрелковому корпусу140 генерал-майора А. И. Белова организовать оборону на рубеже Нижнее, Саповка.

Особое внимание обращалось на удержание Ворошиловграда. Чтобы гарантировать себя от каких-либо осложнений, было решено оставить там одну стрелковую дивизию, 7-му гвардейскому кавалерийскому корпусу в составе 14, 15, 16-й гвардейских кавалерийских дивизий расположиться в районе Орехово, Шелковый проток в резерве командарма, штаб армии разместить в районе Новый Айдар141.

3-я гвардейская армия прочно удерживала оборону по Сев. Донцу от Лисичанска до Ворошиловграда. Состав ее войск время от времени менялся. Танковые и механизированные соединения были взяты в резерв фронта или Ставки для пополнения личным составом и материальной частью. Полоса обороны тоже изменялась: Ворошиловград и Краснодон были переданы левому соседу - 51-й армии Южного фронта. Справа подошла 12-я армия Юго-Западного фронта.

Вместе с членами военного совета армии полковниками И. С. Колесниченко и А. Г. Лопатенко, начальником штаба армии и начальниками отделов, командующими и начальниками родов войск, начальником политотдела армии полковником Г. А. Бойко142 мы обменялись мнениями по поводу укрепления занимаемых позиций по Сев. Донцу с учетом эффективного использования этой водной преграды. Это нашло отражение в соответствующих документах и боевых распоряжениях войскам. -Затем были даны указания но составлению плана боевой и политической подготовки на период обороны, не упуская, конечно, перспективы наступления. Много внимания уделялось использованию опыта сражений под Москвой и Сталинградом. Тщательно следили за поведением неприятеля, новшествами в его боевых действиях и применяемой технике.

Одновременно с укреплением обороны наши дивизии поочередно выводились в тыл и занимались боевой и политической подготовкой. Упор был сделан на подготовку взводов, рот, батарей в тактике и огневом деле. Накапливалась практика взаимодействия внутри подразделений и с другими родами войск - пехоты с артиллерией и танками и, наоборот, танков с пехотой и орудиями. Командиры и штабы также проводили занятия на картах и на местности, подобной той, которая была в глубине обороны противника.

Наряду с тактической подготовкой мы обращали серьезное внимание на совершенствование огневого мастерства. В полках и дивизиях готовились снайперы, на счету у многих из них были десятки и даже сотни уничтоженных врагов. Вот, к примеру, показатели по 266-й стрелковой дивизии генерал-майора К. Г. Ребрикова143 на май 1943 г. об уничтожении гитлеровцев: младший лейтенант Г. Величко - 360, младший лейтенант Ф. Истичкин -177, сержант Е. Жученко -120, старший лейтенант А. Акимов -166, старший лейтенант П. Савицкий - 111, рядовой И. Чеботарев - 92, сержант В. Черемисов - 83, старшина И. Котляров - 71, рядовые Рыжок - 68, Клинков - 63, Я. Познов - 58, А. Календаров - 55, Б. Акмесыбетов - 48, А. Киселева (16-летняя девушка) - 46. Все они были членами Ленинского комсомола. Руководил ими младший лейтенант Г. И. Величко - инструктор снайперского дела.

Многие снайперы были удостоены наград, а Геннадию Иосифовичу Величко в октябре 1943 г. было присвоено звание Героя Советского Союза.

В результате партийно-политической работы сотни лучших воинов вступили в партию, в комсомол. Пополнялись и заново создавались ротные и батарейные партийные и комсомольские организации. Регулярно выпускались армейская и дивизионные газеты, а в частях и подразделениях - боевые листки; в них рассказывалось о подвигах воинов.

В период затишья, 28 мая, меня направили в госпиталь в Москву для извлечения осколков разрывной пули, угодившей мне в ногу под Сталинградом. После излечения я был приглашен в числе других в Кремль для получения наград. Мы с замиранием сердца ожидали начала этой торжественной церемонии. Наконец открылась дверь, и в зал спокойным шагом вошел человек, которого мы хорошо знали, любили и уважали, - Михаил Иванович Калинин. Все зааплодировали. Он тепло нас приветствовал, при вручении наград каждому крепко жал руку и высказывал наилучшие пожелания. Мне был вручен орден Суворова I степени за боевые действия под Сталинградом.

В заключение Михаил Иванович от имени Центрального Комитета партии, Совета Народных Комиссаров и Президиума Верховного Совета СССР еще раз тепло поздравил всех и пожелал успехов в быстрейшем разгроме врага и очищении советской земли от немецко-фашистских захватчиков. С ответным словом благодарности за большую заботу партии и правительства о воинах Красной Армии выступить поручили мне. Когда кончился торжественный церемониал и все стали расходиться, Михаил Иванович обратился ко мне:

- Вы можете задержаться?

- Безусловно, могу.

- Давайте присядем. Мне хотелось бы задать вам один вопрос, - сказал М. И. Калинин, - по фронтовым делам, точнее, по танкам. Мы по-прежнему вас считаем танкистом.

Михаил Иванович вспомнил, вероятно, 1941 год, когда мне довелось исполнять должность начальника Главного автобронетанкового управления Красной Армии.

- Я готов ответить, если, конечно, сумею.

- Имеются у нас данные, что противник собирается выпустить новый танк, чтобы перещеголять нашу славную тридцатьчетверку. Не приходилось ли вам на фронте встречаться с этим новым немецким танком?

- Непосредственно нет, но мы располагали данными, что во время Сталинградской битвы, в боях под Котельниково, противник имел батальон тяжелых танков «тигр», но захватить такой танк нам не удалось. Однако от пленных и из данных разведки мы узнали, что «тигр» значительно сильнее среднего танка по броневой защите и вооружению. Пушка на нем имеет калибр более 80 мм.

- Да, внимание к этому вопросу притуплять нельзя. Наш Котин тоже работает над созданием нового мощного танка. Вам следовало бы с ним повстречаться и поговорить об этом.

- Постараюсь это сделать. По-моему, следует обратить внимание на усиление лобовой и башенной брони и пушку поставить калибра 120 мм, усовершенствовать прицел, но танк утяжелять не следует.

- Вот это вы и скажите товарищу Котину, он ценит советы фронтовиков.

После короткой паузы Михаил Иванович продолжал:

- Наши авиационные конструкторы также работают над созданием новых истребителей и бомбардировщиков, чтобы надежно поддерживать танки и пехоту. Теперь уже опыта мы набрались, не то что в начале войны. Но самообольщаться нельзя. Это опасно. Враг хотя и основательно побит, но сил у него еще много.

Прощаясь, Михаил Иванович крепко пожал мне руку, пожелал успеха и еще раз напомнил, чтобы я повстречался с Котиным.

Выходя из Кремля, я испытывал большую признательность и благодарность к М. И. Калинину, который при большой занятости государственными и политическими делами нашел время, чтобы уделить внимание специфическому вопросу, казалось бы выходящему за круг его обязанностей, - конструкции танков и самолетов. Спустя некоторое время на фронте мне довелось встретиться с Жозефом Яковлевичем Котиным, поговорить о деле, за которое беспокоился Михаил Иванович.

В июне я вернулся в свою армию. Из Москвы ехал с Маршалами Советского Союза Г. К. Жуковым и С. К. Тимошенко. Прибыли они, как я понял, для уточнения обстановки на Юго-Западном фронте и состояния обороны в войсках. В штабе нашей армии Г. К. Жуков заслушал доклад нового командующего Юго-Западным фронтом Р. Я. Малиновского и дал ему ряд существенных указаний.

Когда Г. К. Жуков, С. К. Тимошенко уехали из штаба армии, я принялся за тщательное изучение дел на месте, в штабе и в войсках, но существенных изменений за время моего отсутствия на фронте армии не произошло.

1 июля 1943 г. из штаба фронта было получено оперативное ориентирование, что враг, по-видимому, в ближайшие дни перейдет в наступление на Курской дуге. Это обязывало нас тщательнейшим образом проверить готовность войск к оборонительным и одновременно к наступательным действиям.

Утром 5 июля мы вновь получили по ВЧ информацию от начальника штаба Юго-Западного фронта генерал-лейтенанта Ф. К. Корженевича: «Сегодня утром враг после мощной артиллерийской и авиационной подготовки крупными силами танков и пехоты перешел в наступление против Центрального и Воронежского фронтов с севера и юга в общем направлении на Курск. Наши войска стойко отражают натиск гитлеровцев».

В последующие дни мы получали точную информацию о ходе сражений на Курской дуге, следили за ходом событий, повышали боевую готовность войск. Тем временем враг в полосе Центрального и Воронежского фронтов медленно продвигался вперед, неся огромные потери.

Мы у себя проводили короткие наступательные операции, в частности севернее Лисичанска, в районе Приволья и у Славяпо-Сербска на Сев. Донце, имевшие целью не допускать переброски вражеских войск с нашего направления под Курск. Уже 9 июля стало ясно, что благодаря исключительному героизму, стойкости я воинскому мастерству советских воинов наступление противника на участке Центрального фронта захлебнулось. Неприятель смог вклиниться в оборону 13-й армии всего на 12 км. Его танковые части продвигались буквально черепашьими шагами, делая в сутки всего по 2-3 км. Это был первый и верный признак того, что затея гитлеровцев провалилась. Правда, южная группировка неприятеля, действовавшая против Воронежского фронта, еще продвигалась вперед, устилая бесчисленными трупами своих солдат поле сражения.

12 июля Ставка Верховного Главнокомандования дала директиву войскам Брянского и левого крыла Западного фронтов начать наступление севернее Орла. Спустя 4 дня перешел в контрнаступление и Центральный фронт. Советские войска прорвали вражескую оборону и начали развивать успех.

16 июля фашистское наступление было остановлено и перед Воронежским фронтом. После короткой паузы Воронежский и Степной фронты перешли в контрнаступление. В результате решительных действий наших войск 5 августа были освобождены Орел и Белгород. В Москве по случаю этой победы был дан первый в истории Великой Отечественной войны артиллерийский салют. С того памятного дня победные артиллерийские салюты стали замечательной традицией для советских войск и всего народа.

23 августа войска Степного фронта очистили от гитлеровцев Харьков.

Последняя попытка неприятеля овладеть стратегической инициативой потерпела полный крах.

Итак, успех под Курском и Белгородом перерос в общее стратегическое наступление Красной Армии от Великих Лук до Черного моря. Юго-Западный фронт получил задачу во взаимодействии с Южным фронтом завершить освобождение Донбасса.

После того как Красная Армия в феврале 1943 г. освободила восточные районы Донбасса, немецко-фашистское командование, усилив свои войска, развернуло большие работы по совершенствованию мощной обороны на восточных и северо-восточных подступах к центральным районам Донбасса. Передний край главной полосы этой обороны проходил по рекам Сев. Донец и Миус. По их западному берегу тянулась сплошная линия траншей. На переднем крае и в глубине было построено большое количество железобетонных и деревоземляных сооружений. Подступы к переднему краю прикрывались несколькими рядами проволочных заграждений и минными полями. В глубине также создавались оборонительные рубежи. Они проходили по западному берегу рек Крынка, Кальмиус, Самара. В населенных пунктах, на командных высотах оборудовались опорные пункты и узлы сопротивления, опоясанные проволочными и минно-взрывными заграждениями. На наиболее важных танкоопасных направлениях наполнялись водой противотанковые рвы.

Противник держал в Донбассе сильную группировку войск. В середине августа здесь оборонялись 1-я танковая и 6-я армии, входившие в группу армий «Юг», - всего свыше 20 дивизий.

Ставка Советского Верховного Главнокомандования, планируя операцию по полному освобождению Донбасса, наметила мощными ударами двух фронтов - Юго-Западного и Южного - разгромить главные силы противника в Донбассе и затем развивать наступление в сторону Днепра и Крыма. Войскам Юго-Западного фронта предстояло нанести удар из района Изюм в направлении Барвенково-Павлоград, разгромить 1-ю немецкую танковую армию и, выйдя в район Запорожье, Орехов, отрезать пути отхода врагу к днепровским переправам. На войска Южного фронта (командующий генерал-полковник Ф. И. Толбухин, член военного совета генерал-лейтенант К. А. Гуров) возлагалась задача, сосредоточив основные усилия в центре, в районе Куйбышево, прорвать оборону противника на Миусе и во взаимодействии с соединениями левого крыла Юго-Западного фронта разгромить противника в Донбассе, после чего развивать наступление в южной части Левобережной Украины144.

«Скоро придет и наш черед», - поговаривали командиры и солдаты 3-й гвардейской армии, следя за ходом успешного наступления советских войск на Курской дуге.

Пристально наблюдали мы за поведением врага перед фронтом нашей армии, засекали малейшее его движение, распознавая ложные и действительные мероприятия, особенно ночью; разведчики все чаще брали «языков».

Южнее Лисичанска в ночь на 1 сентября был послан разведдозор в тыл врага во главе с комсомольцем сибиряком сержантом Александром Сестеровым. Александр взял с собой собаку по кличке Бобик. Группа незаметно пробралась через передний край обороны врага. По почти неуловимым для посторонних признакам Александр и его собака понимали друг друга. На значительном расстоянии собака дала знать своему хозяину, что приближается противник. Мгновенно дозор укрылся в засаду, а когда неприятель подошел, Сестеров в упор скомандовал: «Хенде хох!», и 4 гитлеровца во главе с офицером были пленены. Мы получили ценные данные от наших разведчиков и пленных. В начале сентября не исключалась возможность отхода врага перед фронтом армии. Замечено было усиленное минирование на переднем крае дорог, идущих от фронта в глубину, подготавливались к взрывам шахты и заводы. На отдельных участках при поддержке артиллерийского и минометного огня неприятель небольшими группами организовывал атаку, по-видимому, с целью ввести нас в заблуждение. Ночью мы слышали крики людей, шум моторов, на отдельных участках в тылу фашистов раздавались взрывы. Наши разведчики, посланные в глубь вражеской обороны, по радио передали из района Артемовска, что всю ночь машины шли на запад. Это было нами учтено.

Собрались мы в штабной землянке с И. С. Колесниченко, А. Г. Лопатенко, начальником штаба, командующими и начальниками родов войск, командирами корпусов Д. С. Жеребиным и Н. М. Маковчуком. На основе полученных данных пришли к единому мнению, что противник может начать отход в любой момент на более выгодный рубеж, но Донбасс оставлять он не собирается. Отсюда вывод: ни минуты промедления.

Был отдан приказ подготовить по 2 подвижных отряда от каждой дивизии первого эшелона в составе 1-2 стрелковых батальонов, усиленных артиллерией, саперами и переправочными средствами, чтобы сразу же их направить на передний край и ночью 1 сентября приступить к форсированию Сев. Донца, сбить там противника и на его плечах проникнуть в оперативную глубину, не давая возможности закрепиться на выгодных рубежах. К сожалению, в 3-й гвардейской армии к тому времени было очень мало подвижных средств, а они требовались как воздух.

Наша армия располагала в это время только стрелковыми соединениями, правда, хорошо подготовленными и обстрелянными в предшествовавших боях, с испытанными командирами.

32-й стрелковый корпус возглавлял генерал-майор Д. С. Жере-бин, прошедший путь от командира подразделения до командира корпуса. Ему подчинялись стрелковые дивизии: 279-я генерал-майора В. С. Потапенко, 259-я полковника А. М. Власенко, 266-я генерал-майора К. Г. Ребрикова (вскоре ставшего начальником штаба 3-й гвардейской армии).

34-м гвардейским стрелковым корпусом командовал генерал-майор Н. М. Маковчук, добросовестный и безупречный воин. Его соединения: 59-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Г. П. Карамышева, 61-я гвардейская стрелковая дивизия генерал-майора Л. Н. Лозановича, 297-я стрелковая дивизия полковника М. И. Матвеева.

Кроме того, в армии была ударная, как ее называли, 5-я гвардейская мотострелковая бригада, возглавляемая подполковником А. Г. Бугаевым. В 243-м танковом полку, которым командовал майор В. А. Подлесный, боевых машин было мало, но люди исключительно храбрые, исполнительные и хорошо подготовленные. В армейской артиллерии было 4 полка: 152-й гаубичный, 312-й пушечный, 525-й минометный, 779-й истребительно-противотанковый. Основное количество орудий и минометов находилось в дивизиях и корпусах. Скажем прямо, для наступления артиллерии было мало. Но в целом 3-я гвардейская армия - хорошо слаженный боевой организм, на который можно было положиться.

Для стремительного преследования противника, если он начнет отход, и скорейшего освобождения Донбасса следовало позаботиться об усилении армии. Поэтому военный совет 3-й гвардейской армии послал обоснованный документ командующему Юго-Западным фронтом с просьбой передать в наше распоряжение 23-й танковый корпус генерала Е. Г. Пушкина и 1-й гвардейский механизированный корпус генерала И. Н. Руссиянова, находившийся в резерве фронта, но получил отказ.

Как мы и предполагали, в ночь на 2 сентября противник начал отход, оставляя сильные прикрытия по Сев. Донцу. Наша инициатива перейти в наступление оказалась своевременной, с вечера 1 сентября передовые отряды, не теряя времени, начали форсировать Сев. Донец, а за ними пошли и первые эшелоны стрелковых корпусов. Попытки врага отразить наступление были тщетными. Наши части вскоре завладели противоположным берегом реки и начали расширять плацдарм. В те часы необходимо было бросить в атаку хотя бы одно танковое или механизированное соединение, но его не было. Еще раз обратились с настойчивой просьбой в штаб фронта, но оттуда не последовало ответа. Мы собирали буквально по единицам автомашины, бронеавтомобили, танки из всех войск армии, чтобы создать хотя бы небольшие отряды преследования. Даже роту охраны армии превратили в маленькую подвижную группу, имевшую 5 танков, 8 автомашин и зенитную батарею, и направили паромом на Лисичанск. Она совместно с 279-й стрелковой дивизией громила противника и оказала весьма ощутимую помощь дивизии.

Выполняя приказ, войска 3-й гвардейской армии, быстро форсировав Сев. Донец, устремились вперед, сбивая вражеские арьергарды, оказывавшие упорное сопротивление. К исходу 2 сентября армия продвинулась на 30 км, освободив города Лисичанск, Пролетарск, Славяносербск и много других населенных пунктов. Большинство их гитлеровцы разрушили. Враг не успел занять подготовленные им рубежи. Наши войска, окрыленные успехом, рвались вперед.

Особую отвагу и находчивость при освобождении Лисичанска и Пролетарска проявили воины 279-й стрелковой дивизии генерал-майора В. С. Потапенко. На помощь Потапенко подоспел 176-й гвардейский стрелковый полк 59-й гвардейской дивизии под командованием майора С. Ф. Ковалева. Было захвачено у врага 28 орудий, 12 минометов с тягачами, более 60 автомашин и уничтожено до 400 гитлеровцев. Средства тяги быстро использовали для передвижения своей пехоты и артиллерии.

Первым ворвался в Лисичанск 1005-й стрелковый полк 279-й стрелковой дивизии подполковника Н. А. Русакова. Бойцы этого полка сражались исключительно храбро. Разведчик Ф. И. Шевченко при форсировании Сев. Донца, прикрыв голову ветками, без одежды ночью вплавь перебрался на противоположный берег, в одиночку атаковал заставу противника, перебил 5 фашистов и захватил пулемет. За ним переправился пулеметчик Н. Грачев, а следом и вся рота. А потом уже пошли батальоны и весь полк.

После войны Федор Иванович Шевченко и Николай Грачев вернулись в свой родной Лисичанск145.

Другие полки 279-й дивизии действовали не менее решительно и отважно. С тыла охватывали неприятеля 1001-й стрелковый полк под командованием полковника М. С. Печерского и 1003-й стрелковый полк во главе с подполковником В. А. Ленивым. Фамилия последнего никак не соответствовала его характеру - это был необычайно энергичный и очень храбрый человек. Впереди 1003-го полка шел 2-й батальон капитана Г. И. Коновалова.

Рота автоматчиков лейтенанта А. А. Шальнова пробралась в тыл врага, захватила 3 орудия, 4 миномета и на пути отхода неприятеля взорвала мост. Боец того же полка И. М. Бутяев добровольно вызвался восстановить нарушенную неприятелем телефонную связь с соседним батальоном. Надев маскировочный костюм, он быстро добрался до места повреждения линии, отремонтировал ее и, возвращаясь, в рукопашной схватке уничтожил 4 фашистов.

Но вспоминаются и трагические картины. Когда был освобожден Лисичанск, нам стало известно о неслыханных зверствах гитлеровцев в городе. 8337 человек мирного населения они сначала загнали в овраг, зверски избили, многих расстреляли, а часть угнали в рабство в Германию. За небольшим исключением, все они погибли в фашистской неволе. Но город не сдавался фашистам. Навсегда обессмертили свои имена герои лисичанского подполья юные комсомольцы Тамара Темнохудова и Франц Горбатовский. Они при казни заявили: «Фашизм будет уничтожен, и свобода восторжествует».

2 сентября 1943 г. смелым ударом 1008-го стрелкового полка 266-й стрелковой дивизии под командованием майора Ф. М. Мухаметдинова был освобожден г. Славяносербск, расположенный на Сев. Донце между Ворошиловградом и Лисичанском. Решающую роль во взломе обороны противника сыграл 1-й батальон капитана М. А. Алексеева, дерзко прорвавшийся в тыл гитлеровцев. Здесь был уничтожен неприятельский штаб, парализовано его управление, что содействовало быстрейшему наступлению дивизии Ребрикова. За этот боевой подвиг М. А. Алексееву присвоено звание Героя Советского Союза.

Наступление армии стремительно развивалось по всему фронту. В итоге первого дня было уничтожено до дивизии гитлеровцев, захвачено много вражеских орудий, несколько танков и автомашин, большое количество другого военного имущества.

Наступило 3 сентября. Этот день был особенно напряженным. Неприятель вел упорный бой за каждый объект. В ожесточенных схватках войска 3-й гвардейской армии освободили большую территорию и более 100 населенных пунктов и шахт, в том числе Кадиевку, Голубовку, Ирмино - родину знаменитого рабочего-новатора Алексея Стаханова, пройдя с боями более 40 км. Дальше всех прорвалась 266-я стрелковая дивизия К. Г. Ребрикова. Характерно, что 3 сентября Манштейн, не дождавшись обещанных подкреплений, сам вылетел в ставку Гитлера в Восточной Пруссии. Но его мольбы о помощи остались тщетными, так как весь восточный фронт немецко-фашистских войск трещал по всем швам под ударами Красной Армии.

4 сентября наступление продолжалось в нарастающем темпе.

259-я стрелковая дивизия полковника А. М. Власенко, используя трофейные машины и тягачи, в чем проявил инициативу начальник штаба дивизии В. А. Поздняков, при поддержке боевых машин 243-го танкового полка В. А. Подлесного буквально на плечах врага ворвалась на северную окраину Никитовки, разгромила более полка пехоты и захватила 25 орудий и минометов. А 5 сентября она же во взаимодействии с частями Южного фронта освободила Горловку и к вечеру ворвалась в Артемовск. Это был невиданный для пехоты темп.

Наиболее стремительно действовал при освобождении Горловки 939-й стрелковый полк под командованием подполковника П. В. Ренгача. Обнаружив противника, он без промедления развернул полк, артиллерия ударила прямой наводкой, пехота стремительно пошла в атаку, и враг был смят. Когда командир полка представлял к награде отличившихся, мне запомнился лихой боец - комсорг 1-го батальона В. Тарадайко146. Настоятельно поддержал ходатайство о награждении этого бойца и командир дивизии Власенко. Их представление было удовлетворено.

5 сентября 1943 г. 266-я стрелковая дивизия во взаимодействии с 259-й разгромила сильную группировку противника и освободила Артемовск - один из крупных городов Донбасса.

Улицы города наполнились жителями. Они обнимали и благодарили советских воинов за освобождение. Много горестных рассказов услышали мы о страшных днях оккупации и злодеяниях фашистов. За несколько часов перед тем, как наши войска ворвались в город, гитлеровцы повесили 18 советских патриотов-подпольщиков. Во время казни 16-летпяя комсомолка Раиса Корниенко крикнула: «Знайте, фашистские гады, за нас вам отомстят!». Расплату гитлеровцы получили сполна - дивизия Ребрикова уничтожила тысячи вражеских солдат и офицеров, захватила 78 орудий, свыше 200 автомашин, много боевой техники и военного имущества.

Наши воины не дали гитлеровцам подорвать заминированные предприятия и уничтожить большие запасы зерна, мяса и других видов продовольствия. При освобождении города в авангарде дивизии шел 1006-й стрелковый полк майора И. И. Летина, прокладывавший путь своему соединению. Полк во главе со своим командиром был достойно отмечен военным советом армии.

За массовый героизм и мужество, проявленные бойцами и командирами при освобождении г. Артемовска, 266-й и 259-й стрелковым дивизиям было присвоено почетное наименование Артемовских.

Подвижных соединений нам долго не давали. Они нужны были армии для действий в глубине обороны. И вот 5 сентября по нашему настоянию командование фронта передало нам 1-й гвардейский механизированный корпус И. Н. Руссиянова и 23-й танковый корпус Е. Г. Пушкина, которых мы ждали уже 5 дней. С прибытием командиров корпусов им сразу же были поставлены задачи. В ночь на 6 сентября нужно было развить наступление: корпусу Руссиянова - в общем направлении на Часов Яр - Дружковка - Межевая - Павлоград; корпусу Е. Г. Пушкина - на Константиновка - Красноармейск - Чаплине с целью разгромить противостоящего противника и не дать ему возможности отойти в Северную Таврию.

Этим ударом отсекались пути отхода на запад основных вражеских сил донбасской группировки. К утру 6 сентября оба корпуса прошли с боями более 70 км, разгромили крупные резервы противника и продолжали развивать наступление, прокладывая путь основным силам 3-й гвардейской армии.

В полдень 6 сентября 59-я гвардейская стрелковая дивизия Г. П. Карамышева с 5-й отдельной гвардейской мотострелковой бригадой полковника А. Г. Бугаева при поддержке 243-го танкового полка майора В. А. Подлесного в упорном бою освободила г. Краматорск. За проявленную доблесть и героизм эти соединения удостоены почетного наименования Краматорских.

В бою за город особо отличились 179-й гвардейский стрелковый полк 59-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием подполковника М. Г. Дубовика, 183-й гвардейский полк той же дивизии подполковника Т. Ф. Андрющенко и 127-й артиллерийский полк подполковника Павленко.

Воины дивизии показали высокую доблесть и боевое мастерство. Командир отделения противотанковых ружей сержант В. Е. Чаленко подбил 7 вражеских боевых машин, впоследствии за доблесть он был удостоен звания Героя Советского Союза. Командир минометной роты 179-го гвардейского стрелкового полка лейтенант А. М. Муравьев уничтожил 6 огневых точек и до роты вражеской пехоты, командир пулеметного взвода лейтенант А. Г. Фомин уничтожил более 30 гитлеровцев. Парторг 2-го батальона 183-го полка А. Н. Мироненко смело ринулся в гущу врага, уничтожил 7 фашистов, возглавил роту, когда командир был ранен, и повел ее на решительную схватку, обратив неприятеля в бегство. За мужество и боевое умение Мироненко был повышен в должности, в дальнейшем он показал себя исключительно достойным командиром.

Под Краматорском гитлеровцам было нанесено крупное поражение в живой силе и технике. Не обошлось без потерь и у нас. В жарком бою немало командиров и бойцов пало смертью храбрых, в числе их полковник А. Г. Бугаев.

В тот же день, когда был освобожден Краматорск, на другом участке мощными ударами 297-й стрелковой дивизии полковника Митрофана Ильича Матвеева и 61-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Леонида Николаевича Лозановича фашисты были изгнаны из Славянска - одного из красивейших городов Донбасса. За проявленную доблесть в боях за этот город они получили почетные наименования Славянских. Позднее меня удостоили звания почетного гражданина г. Славянска.

Первым в город ворвался батальон 1057-го стрелкового полка 297-й стрелковой дивизии капитана Николаенко. Он отразил все контратаки. В ожесточенной схватке храбрый командир был убит, его сразу заменил заместитель. Через 25-30 мин. подошли главные силы 1057-го стрелкового полка майора П. Г. Фаловского, они, громя упорствовавшего неприятеля, продвинулись в центр города. С флангов охватывали врага 1055-й стрелковый полк И. А. Кудрявцева и 1059-й полк П. К. Панкова той же дивизии. Гитлеровцы не выдержали их натиска и начали пятиться. Вскоре сюда подоспела 61-я гвардейская дивизия Л. П. Лозановича, враг был окончательно добит, и город освобожден.

Воины 61-й дивизии сражались исключительно самоотверженно. Только один снайпер - комсомолец рядовой Сергей Фомич Глинка истребил более 20 фашистов. При освобождении города в рукопашной схватке участвовали вместе с бойцами начальник политотдела 297-й дивизии подполковник М. Ю. Гальперин, начальник штаба майор Н. С. Алексеев, офицеры штаба Ю. П. Орлов и капитан П. С. Дружинин. Каждый из них уничтожил по 3-5 вражеских солдат и офицеров.

Хорошую поддержку стрелковым дивизиям оказали летчики полковника Л. В. Коломийцева.

На подступах к городу мы потеряли замечательного воина - начальника оперативного отдела и заместителя начальника штаба армии полковника Б. Н. Сперанского. Это был храбрый, неутомимый и высококвалифицированный офицер. Его все хорошо знали и тяжело переживали эту утрату.

В боях за Славянск противник потерял более 1500 солдат и офицеров, нами было захвачено много орудий, минометов и другой боевой техники.

Продолжая развивать преследование противника, 279-я стрелковая дивизия генерал-майора В. С. Потапенко и 1-я гвардейская механизированная бригада 1-го гвардейского механизированного корпуса под командованием полковника Федора Васильевича Червякова освободили г. Дружковку, где было много предприятий, большинство из них враг не успел разрушить. Исключительную доблесть показал 1003-й стрелковый полк 279-й стрелковой дивизии подполковника В. А. Ленивого. Автоматчик его полка Е. С. Коваленко только в одном бою уничтожил 10 гитлеровцев, а разведчик Г. Д. Яковенков и двух взял в плен. Командир минометного взвода лейтенант Н. П. Коротких уничтожил 3 вражеских пулемета, преграждавших путь нашей пехоте. Сержант 1-й гвардейской механизированной бригады М. Ф. Охрименко противотанковой гранатой подбил вражескую боевую машину и пленил экипаж. За этот подвиг Михаил Федорович награжден орденом Славы III степени. Другие воины следовали их примеру.

В ночь на 6 сентября 135-я танковая бригада 23-го танкового корпуса Е. Г. Пушкина под командованием Михаила Захаровича Безнощенко ворвалась в Константиновну. Завязался тяжелый бой. Враг оказал отчаянное сопротивление. Около 1,5 тыс. эсэсовцев было уничтожено. В этом кровопролитном сражении наши танкисты бились насмерть. Командиры 1-го и 3-го танковых батальонов капитаны Окунев и Патрушев погибли в бою как герои.

2-й батальон той же 135-й танковой бригады майора К. А. Савицкого на полному ходу ворвался на западную окраину города, закрыл пути отхода неприятеля и завершил его разгром. В итоге ночного боя 135-я танковая бригада при тесном взаимодействии с частями 266-й, 259-й дивизий разгромила танковые части противника и освободила Константиновку - промышленный город Донбасса. 135-я танковая бригада стала именоваться Константиновской.

В боях за город отличились воины 1000-го стрелкового полка 266-й стрелковой дивизии майора И. И. Летина и артиллерийского дивизиона капитана А. Ф. Иляшенко. В жестокой схватке с врагом проявил доблесть сержант 1006-го полка таджик А. Бабаев. Он лично уничтожил 8 гитлеровцев и увлек за собой в атаку свое отделение. Он стал Героем Советского Союза.

События развивались с исключительной стремительностью. С 7 на 8 сентября искусным ударом 39-й танковой бригады подполковника С. И Беспалова с северо-востока и 3-й танковой бригады полковника И. А. Девятко из 23-го танкового корпуса с юго-востока во взаимодействии с передовыми частями 259-й стрелковой дивизии полковника Власенко был освобожден от врага г. Красноармейск. Здесь был важнейший опорный узел врага в глубоком тылу. Внезапным ударом танкистов он был занят с ходу.

В то же время корпус Руссиянова овладел важным пунктом Золотой Колодец и развивал успех на запад, освобождая один за другим населенные пункты и промышленные предприятия Донбасса. 23-й танковый и 1-й гвардейский механизированный корпуса оторвались от стрелковых дивизий армии на 60 км, а 1-я механизированная бригада Ф. В.. Червякова - на 80 км. Был совершен глубокий танковый рейд, отрезавший донбасскую группировку врага с запада.

Этот удар сыграл важную роль в освобождении г. Сталине (Донецк). В связи с этим наши действия оцениваются следующим образом:

«...войска левого крыла Юго-Западного фронта нанесли удар с северо-востока. Встретив ожесточенное сопротивление восточнее железной дороги Горловка - Славянск, они обошли многочисленные опорные пункты врага и внезапно для него 6 сентября заняли Краматорск и Константиновку. Вражеские войска на этом участке оказались в полуокружении. Бросая вооружение и технику, они поспешно стали отступать. Советские части быстро двигались на Красноармейское, что ставило под удар коммуникации врага, связывающие Сталине с западными районами, и создавало угрозу охвата немецких войск, действовавших в центре Донбасса. Это облегчило частям Южного фронта освобождение Сталине»147.

8 сентября войска 5-й ударной армии Южного фронта генерала В. Д. Цветаева, 87-я гвардейская стрелковая дивизия и партизанский отряд В. Д. Авдеева вошли в Сталине.

Тем временем 297-я и 61-я гвардейская стрелковые дивизии при поддержке 243-го танкового полка в ночь на 8 сентября овладели ст. Былбасовка, разгромив здесь крупную неприятельскую группировку. В наши руки попали 19 вражеских эшелонов с боевой техникой, танками, артиллерией, боеприпасами и другим военным имуществом.

В приказе Верховного Главнокомандующего войскам Южного и Юго-Западного фронтов от 8 сентября за освобождение Донбасса объявлялась благодарность; в числе особо отличившихся были названы и войска 3-й гвардейской армии.

Успехи наших войск, особенно танковых и механизированных, привели к тому, что 8 сентября Гитлер собственной персоной прибыл в штаб группы армий «Юг» в Запорожье, приказав быть там, кроме Манштейна, командующему группой армий «А» генерал-фельдмаршалу Клейсту и генерал-полковнику Руоффу. Все они просили подкреплений или разрешения на так называемую маневренную оборону, т.е. узаконенное бегство. Гитлер в принципе согласился с их доводами148.

А наше наступление продолжалось. 9 сентября 23-й танковый корпус мощным ударом овладел крупным пунктом Чаплино. Это уже было в Северной Таврии. Теперь враг стремился быстрее убраться из Донбасса, так как основные пути отхода были для него отрезаны. При освобождении Чаплино смело действовали 39-я танковая бригада С. И. Беспалова и 3-я танковая бригада И. А. Девятко, за что они были удостоены наименования Чаплинских.

Здесь было захвачено большое количество боевой техники, боеприпасов, военного имущества и снаряжения. Тысячи тонн зерна на элеваторах были возвращены Родине. Жители г. Чаплино проявили высокое гражданское благородство и заботу, отправив сотни тонн зерна освобожденному от фашистской блокады Ленинграду.

Командование группы армий «Юг» (бывший «Дон»), во главе которой стоял Манштейн, при оставлении Донбасса издало совершенно секретную «Директиву об эвакуации, разрушении и вывозе имущества», где поставило перед войсками задачу полного разрушения оставляемых районов. В директиве указывалось, что «весь Донецкий бассейн восточнее позиции «Черепаха» (позиции в районе западнее Славянска, Константиновки, на которую отходили немецкие войска. - Д. Л.) должен быть эвакуирован в хозяйственном отношении и полностью разрушен... Все, что не может быть эвакуировано, подлежит разрушению, в особенности водонапорные и электрические станции, вообще всякие силовые и трансформаторные станции, шахты, заводские сооружения, средства производства всех видов, урожай, который не может быть вывезен, деревни, дома... Помимо вывоза ценных машин и ценного имущества, основное внимание следует обратить на вывоз зерна. Скот должен быть угнан гуртом на запад... Все, что не может быть вывезено, подлежит уничтожению»149.

Но удары наших войск были столь стремительными, что они не позволили врагу все уничтожить и сжечь. Много заводов и фабрик было спасено.

9-я танковая бригада 1-го гвардейского механизированного корпуса наступала в направлении г. Павлограда и выслала передовой отряд для захвата узловой ст. Лозовая.

Теперь 1-й гвардейский механизированный корпус И. Н. Руссиянова и 23-й танковый корпус Е. Г. Пушкина оторвались от общевойсковых соединений армии почти на 100 км и вышли на обширный оперативный простор, получив возможность действовать по глубоким тылам врага и отрезать пути отхода группе армий «Юг».

Итак, в результате совместного наступления войск Южного и Юго-Западного фронтов неприятельская группировка в Донбассе была рассечена на 2 части, которые порознь откатывались на запад, судорожно цепляясь за естественные рубежи.

Опасаясь полного поражения, противник перебросил к угрожаемому участку свежие силы - 23-ю танковую и 16-ю моторизованную дивизии и 11 сентября нанес удар с севера в направлении населенных пунктов Межевая и Каменка, где проходили наши коммуникации. А с юга в этом же направлении враг перешел в контратаку силами 9-й танковой и 125-й пехотной дивизий.

Гитлер в конце концов внял мольбам Манштейна и дал подкрепления. Этой группировке временно удалось захватить Каменку и Межевую и перерезать пути питания подвижной группы 3-й гвардейской армии, главным образом корпуса Руссиянова.

В целях восстановления положения было принято решение 12 сентября нанести удар 32-м и 34-м гвардейскими стрелковыми корпусами на Межевую и Каменку с востока, а с запада на восток повел наступление Руссиянов. Для противника этот удар оказался неожиданным, к рассвету он был здесь разгромлен. Наши коммуникации были восстановлены, Межевая и Каменка вновь оказались в наших руках, а войска продолжали развивать наступление на запад в высоком темпе. Соседи тоже продвигались вперед.

Но враг пытался любыми средствами сдержать наш танковый таран, далеко вклинившийся в его глубину. Гитлеровцы бросили в ход свой последний козырь - авиацию, нанося бомбовые удары по нашим частям. Но танкисты рассредоточивались, увеличивали скорость и продолжали идти вперед. 135-я танковая бригада М. З. Безнощенко действовала в качестве передового отряда армии. Комбриг безошибочно установил, что вражеский аэродром, с которого противник поднимал в воздух бомбардировщики Ю-88 при сильном прикрытии «мессершмиттов», недалеко, и определил направление. Однако горючее у танкистов было на исходе - они прошли в этот день с боями уже около 80 км. Но аэродром любой ценой нужно было захватить и парализовать вражескую авиацию. Комбриг приказал слить остатки горючего в три танка. Через несколько минут танковый взвод уже стремительно двигался вперед. Танковый взвод - это небольшая единица, но в данной обстановке он сыграл очень важную роль. С ним на своем танке шел и Безнощенко. Точно было определено местонахождение аэродрома. Всего 40 мин. понадобилось храбрецам, чтобы захватить аэродром и уничтожить на нем более 80 самолетов. Возвращавшиеся на свой аэродром вражеские стервятники теперь садились где попало, попадая в наши руки.

Подполковнику М. З. Безнощенко была объявлена благодарность, и он был представлен к награде.

Особенно успешную поддержку наступающим войскам оказывала 5-я гвардейская штурмовая авиадивизия, возглавляемая полковником Л. В. Коломийцевым.

Во время ожесточенных кровопролитных боев на Сев. Донце и Миусе, за Ворошиловград, Краснодон, Лисичанск, у Краматорска, Славянска и Дружковки, под Константиновной, Артемовском, Кадиевкой, за Горловку, Никитовну, Ирмино, Красноармейское, Сталине и другие населенные пункты воины всегда чувствовали неоценимую помощь своего народа, партизан и подпольщиков. Когда Красная Армия начала изгонять фашистов с Украины, гитлеровские войска получили приказ Гиммлера еще более зверский, чем Манштейна: «Необходимо добиться того, чтобы при отходе из районов Украины не осталось ни одного человека, ни одной головы скота, ни одного центнера зерна, ни одного рельса; чтобы не остались в сохранности ни один дом, ни одна шахта, которая бы не была выведена на долгие годы из строя, чтобы не осталось ни одного колодца, который бы не был отравлен. Противник должен найти действительно тотально сожженную и разрушенную страну»150.

Но советские люди, находившиеся на временно оккупированной территории, не смирились ни с угрозами, ни с неволей. Вот одно из писем героев донбасского подполья к воинам Красной Армии:

«Дорогие товарищи, гоните проклятого врага безостановочно, бейте его до смерти за все наши страдания и жертвы, очищайте родную землю. Мы вам помогаем уничтожить фашистов».

Это обращение было зачитано на митингах в частях, ротах и батареях армии.

А при освобождении Чистяковского района воинами было найдено такое письмо: «Дорогие братья, воины Красной Армии, мы верим, что вы скоро придете сюда и тогда, может быть, найдете наше письмо. Здесь, в концентрационном лагере, гитлеровцы уничтожили семь тысяч советских людей, через 5-10 минут и нас тоже не будет. За нами уже идут. Прощайте, отомстите за нашу смерть. Кучеренко, Андреев, Хамедов. 30 августа 1943 г.».

Чем сильнее и сокрушительнее были удары Красной Армии, тем шире разгоралось в тылу врага партизанское движение, активнее действовали подпольные партийные и комсомольские организации.

Все мы хорошо знали, что Донбасс нужен стране. До захвата его гитлеровцами он давал 60% общесоюзной добычи угля, выплавлял 30% чугуна, 20% стали. Здесь выжигали кокс, добывали соль, делали блюминги, находились богатейшие залежи гипса, мела, графита и других ценных минералов.

Враг понимал значение Донбасса с его огромными ресурсами стратегического сырья и развитой индустрией. Поэтому с исключительным упорством он сражался за каждый город, шахту, рудник, завод, фабрику. Гитлер приказал ввести повышенные оклады и награды тем, кто стойко сражается за Донбасс.

3-я гвардейская армия внесла в освобождение Донбасса свой достойный вклад. Верховное Главнокомандование высоко оценило ее заслуги, присвоив 10 соединениям наименование освобожденных городов Донбасса, 5 соединений стали гвардейскими, некоторые были награждены орденами. Многие воины были удостоены звания Героя Советского Союза, награждены орденами и медалями.

После освобождения Донбасса войска Юго-Западного фронта продолжали наступление в западном направлении - к 21 сентября передовыми частями достигли Днепра на участке Днепропетровск и севернее г. Запорожья, захватив здесь небольшой плацдарм на нравом берегу Днепра. Левое крыло фронта встретило упорное сопротивление противника восточнее Запорожья, где он укрепил плацдарм. Южный фронт, наступая на Мелитополь, примерно к тому же времени уперся в мощную оборону противника на р. Молочной и преодолеть ее с ходу не смог.

Нам предстояло освободить от фашистов мощный индустриальный центр - г. Запорожье.

В 1943 г. газета «Правда» писала: «Сама земля безмолвно свидетельствует здесь о ратных подвигах наших предков. На острове Хортица, что лежит против города Запорожье, была колыбель вольного казачества, был центр неустрашимых рыцарей-запорожцев. Там и до сих пор сохранились заросшие травой валы, остатки укрепления Запорожской Сечи... Не менее прекрасная страница легенд этого города написана в предвоенные годы. Здесь усилиями всей страны была воздвигнута величественная гидроэлектростанция им. В. И. Ленина, построены крупнейшие комбинаты качественной стали, ферросплавов, алюминия и магния. Город Запорожье приобрел большое значение и в дни войны как важный стратегический пункт.

Здесь узел железных, шоссейных и водных путей. Восточные подступы к городу изрезаны многочисленными глубокими балками. С юга город прикрывают днепровские плавни, глубоко врезавшиеся в залив с крутыми берегами»151.

Понятно, почему гитлеровское командование придавало огромное значение удержанию плацдарма против города на левом берегу Днепра и самого Запорожья. Именно здесь, через этот пункт, шло снабжение фашистских войск, находившихся на левобережье, у Запорожья, в Никополе и в Крыму. К тому же плацдарм противника прикрывал важные экономические районы Криворожья, Никополя и Марганца, которые по личному требованию Гитлера должны были удерживаться фашистскими войсками во что бы то ни стало.

В течение 2 лет фашисты грабили экономические ресурсы этого района. С целью удержания запорожского плацдарма враг заблаговременно возвел 2 оборонительных обвода: первый - восточнее города на удалении 12-20 км по рубежу Круглик, Скелеватый, Юльевка общей протяженностью до 40 км; внутренний обвод проходил непосредственно по окраинам города. Оба эти рубежа были плотно насыщены огневыми точками-дотами и дзотами, усиленными минными заграждениями, противотанковыми препятствиями (рвами шириной до 5 м и глубиной 2-3 м, наполненными водой) с развитой сетью окопов, траншей и ходов сообщения. Враг направил сюда 23-ю танковую, 16-ю моторизованную, 333-ю, 39-ю пехотные дивизии и другие части, отошедшие с Северного Кавказа и подтянутые с запада. Непосредственно на плацдарме находилось до 50 тыс. вражеских солдат и офицеров, около 1 тыс. орудий и 200 танков.

Попытки 8-й гвардейской армии, нашего соседа справа, овладеть плацдармом и городом с ходу в конце сентября 1943 г. успеха не имели. Сосед слева- 5-я ударная армия Южного фронта - тоже был задержан упорной обороной противника. Наша 3-я гвардейская армия 1 октября подошла к первому обводу города и была остановлена сильным артиллерийско-минометным и пулеметным огнем. Становилось ясно, что за Запорожье предстоит серьезная битва. Для подготовки к наступлению пришлось временно перейти к обороне.

Верховное Главнокомандование Красной Армии поставило задачу Юго-Западному фронту: в первой половине октября 1943 г. подготовить и провести наступательную операцию с целью уничтожения противника, обороняющего плацдарм, и освободить г. Запорожье. Авиационное обеспечение предстоящей операции возлагалось на 17-ю воздушную армию.

Выполняя директиву Ставки, командование фронта предписывало войскам 3-й гвардейской армии прорвать оборону противника юго-восточнее города и во взаимодействии с 8-й гвардейской армией, которой предстояло наступать с востока, разгромить противостоящие силы врага с целью овладеть г. Запорожье. 12-я армия должна была наносить удар севернее 8-й гвардейской армии тоже на Запорожье.

Начало операции намечалось на 10 октября. Ориентировочно нам было сказано, что для усиления 3-й гвардейской армии в ходе сражения предназначается 23-й танковый корпус Е. Г. Пушкина, а 8-й гвардейской армии - 1-й гвардейский механизированный корпус генерала И. Н. Руссиянова.

В результате тщательного изучения поставленной задачи, кропотливой работы штаба армии и всего полевого управления под руководством военного совета, с учетом соображений командующих родами войск, командиров корпусов и дивизий было выработано и принято командующим фронтом такое решение: главный удар нанести с юго-востока в ночное время и в ходе боя левым крылом ворваться в город с юга. Для прорыва обороны противника избрать участок в 10-15 км юго-восточнее Запорожья, менее насыщенный дотами и дзотами. Дивизиям, которым предстояло наступать на главном направлении, предполагалось дать полосы не шире 2-3 км, чтобы они могли действовать более компактно.

Артиллерийская подготовка должна была продолжаться 45 мин., причем плотность огня было решено довести до 180 стволов на каждый километр фронта прорыва, 243-й танковый полк использовать для непосредственной поддержки пехоты на направлении главного удара. В результате создавалось преимущество над противником по людям вдвое, по артиллерии - в 2,4 раза, но танков и самоходных орудий, с учетом 23-го корпуса, мы имели немного больше, чем противник.

Для борьбы непосредственно в городе создавались штурмовые группы силой стрелковый взвод - рота, 1-2 танка, 1-2 орудия, отделение саперов. В ходе боя требовалось определить выгодный момент для ввода в действие 23-го танкового корпуса генерала Е. Г. Пушкина. Авиации предстояло наносить короткие, но мощные удары по узлам обороны противника и по его резервам непосредственно перед началом наступления и в процессе его.

План операции 3-й гвардейской армии был утвержден командованием фронта.

В 22 час. 30 мин. 10 октября после запланированной артиллерийской и авиационной подготовки началась атака. В первом эшелоне шли 4 стрелковые дивизии.

Неприятель оказывал упорнейшее сопротивление, неоднократно переходил в контратаки танками и пехотой. Но, несмотря на его упорство, в течение 11-12 октября нам удалось прорвать внешний обвод на двух участках на глубину 6-8 км. Немалую роль в этом сыграли наши артиллеристы, особенно 832-й артиллерийский полк полковника А. Н. Машинцева, который с закрытых позиций, а частично прямой наводкой надежно подавлял огневые точки противника на весьма важном участке. 59-я гвардейская и 266-я стрелковые дивизии наступали в первом эшелоне армии. До 13 октября они захватили около 40 вражеских броневых колпаков и железобетонных огневых точек.

13 октября в армию прибыл 23-й танковый корпус. Ему тут же была поставлена задача: в тесном взаимодействии с 59-й гвардейской и 266-й стрелковыми дивизиями завершить прорыв неприятельской обороны на всю глубину и ворваться в город с юга. 32-му и 34-му гвардейскому стрелковым корпусам предписывалось стремительно развивать успех, следуя за 23-м танковым корпусом.

Наступление возобновилось после короткого огневого налета и ударов авиации в 22 час. 13 октября. Такой атаки крупными силами в ночное время противник не ожидал. Танкисты корпуса Е. Г. Пушкина совместно с 59-й гвардейской стрелковой дивизией Г. П. Карамышева и 266-й стрелковой дивизией К. Г. Ребрикова преодолели противотанковый ров, захватили населенные пункты Степное и Мокрая и устремились к городу. Но на пути оказался сильный узел сопротивления в районе пос. Южная. С ходу овладеть им не удалось. Тогда, применяя умелый маневр, 39-я танковая бригада подполковника С. И. Беспалова во взаимодействии с 3-й танковой бригадой полковника И. А. Девятко 23-го танкового корпуса и пехотой 59-й гвардейской и 266-й стрелковых дивизий овладела этим поселком, обходя его с юга.

Теперь открывались ворота в город, но вблизи Запорожья протекали две речки: Московка и Мокрая. Форсирование их представляло нелегкую задачу. Пойма была заболочена.

Танковой бригаде подполковника С. И. Беспалова в тесном взаимодействии с 59-й гвардейской дивизией удалось преодолеть обе водные преграды ночью в течение 2 часов. Впереди шла боевая машина лейтенанта П. В. Качимского (водитель старший сержант Б. М. Романчук) с отделением саперов на броне танка. Они смело ворвались в боевые порядки противника и на его плечах с зажженными фарами пересекли по мостам обе речки. Беглым огнем из пушки и пулемета поддерживал их танк лейтенанта Канцеляристова, наступавший за ними. Смелые разведчики тогда же были награждены, а П. В. Коваленко - воин 176-го гвардейского стрелкового полка 59-й гвардейской стрелковой дивизии стал Героем Советского Союза.

. Вскоре началась стремительная атака южной окраины города силами 23-го танкового корпуса, 59-й гвардейской и 266-й стрелковых дивизий.

Утром 14 октября к центру города прорвалась 59-я гвардейская стрелковая дивизия вместе с танками корпуса Е. Г. Пушкина, а за ними наступали главные силы 3-й гвардейской армии - 32-й и 34-й гвардейский стрелковые корпуса.

В первой половине дня 14 октября 3-я и 8-я гвардейские и 12-я армии объединенными усилиями ликвидировали вражеский плацдарм и полностью освободили от фашистов Запорожье. Действия наземных войск поддерживала авиация. Здесь было нанесено крупное поражение противнику. Только за 5 дней боев гитлеровцы потеряли около 23 тыс. солдат и офицеров убитыми, было захвачено 430 орудий и минометов, более 160 танков и штурмовых орудий152.

Еще в марте 1943 г. в Запорожье, в штабе группы армий «Юг», Гитлер заявил, что «как Никополь, так и Донбасс не могут обойтись без электростанции в Запорожье»153. Вот почему противник заставлял своих солдат и офицеров сражаться за Запорожье до последнего.

При освобождении Запорожья первым ворвался в центр города с юга танковый взвод 1-го танкового батальона 39-й танковой бригады 23-го танкового корпуса 3-й гвардейской армии под командованием лейтенанта Н. Л. Яценко. Экипаж командирского танка: механик-водитель - сержант Варекун, командир орудия - Лебедев, радист - Шепелев.

Стремительным броском танк, сметая на пути неприятеля, вышел на главную площадь, радист Шепелев установил на одном из высоких зданий красный флаг и вернулся в танк. Завязалась смертельная схватка с гитлеровцами. Экипаж Яценко подбил 4 танка противника, уничтожил 6 орудий и минометов, 7 пулеметов и свыше 100 гитлеровцев. Неприятель подбросил сюда дополнительные силы и обрушил огонь на советский танк. Яценко был дважды ранен, но ноле боя не оставил. «Мы еще повоюем», - ответил он на предложение отправиться в медсанбат.

Вскоре сюда подошло подкрепление: 2-й батальон 1003-го стрелкового полка 266-й стрелковой дивизии под командованием майора Бабкина, и враг был разгромлен.

Лейтенанту Николаю Лаврентьевичу Яценко было присвоено звание Героя Советского Союза, члены экипажа представлены к награде. Их имена написаны на танке-монументе, который установили трудящиеся Запорожья в городе своим освободителям.

Днем 14 октября в центре города состоялся митинг по случаю освобождения Запорожья, присутствовали тысячи жителей, воины частей, штурмовавших город, выступили представители общественности и военного совета Юго-Западного фронта.

Подвиги советских войск 3-й, 8-й гвардейских и 12-й армий в боях при освобождении Запорожья высоко оценило Верховное Главнокомандование, объявив им благодарность. В Москве был произведен салют. 3-я и 39-я танковые бригады 23-го танкового корпуса, 59-я гвардейская и 266-я стрелковые дивизии были награждены орденом Красного Знамени. 9-я гвардейская танковая бригада, 20-й гвардейский танковый, 1443-й и 1544-й самоходно-артиллерийские полки и многие другие соединения и части были удостоены почетного наименования Запорожских.

Во время жарких схваток с неприятелем мы знали, что в тылу у противника нам помогают партизаны и подпольщики. На запорожском паровозоремонтном заводе руководили движением сопротивления подпольщики Миронов и Очкасов. Они организовали акты саботажа на производстве и подготовили восстание против оккупантов. На заводе «Запорожсталь» подпольной организацией руководил Гончар.

В районе с. Баландино, недалеко от Запорожья, действовала подпольная группа во главе с А. Самсыкой. В нее входили В. Говорун, В. Швец, М. Самсыка и др. Они совершали налеты на штабы и тылы неприятеля, что вызывало панику в его рядах. Исключительно самоотверженно действовала Токмакская боевая группа, пустившая под откос не один вражеский эшелон. В нее входили В. В. Веретенников, В. А. Федюшин и др. Незадолго до подхода наших войск они осуществили крупную диверсию в тылу врага и были схвачены гитлеровцами. Патриоты погибли как герои.

Освобождением Запорожья был завершен один из важных этапов наступательной операции Красной Армии на юго-западном направлении.

Во второй половине октября 1943 г. 3-я гвардейская армия перешла в состав 4-го Украинского фронта154, которым командовал генерал армии Ф. И. Толбухин. О Федоре Ивановиче у меня самые чистые и приятные воспоминания, как о человеке большой души, исключительной честности, эрудированном военачальнике и талантливом полководце. Он умел по-отечески заботиться о людях155.

Перейдя в состав 4-го Украинского фронта, наша армия получила задачу: продолжать наступление, нанося главный удар в направлении Никополя вдоль левого берега Днепра. Тем временем сосед слева, 51-я армия, к исходу 23 октября 1943 г. расширил плацдарм на западном берегу р. Молочной. Справа действовал 3-й Украинский фронт (бывший Юго-Западный), локтевого соприкосновения у нас с ним не было, границей служил Днепр, но мы знали, что сосед тоже продолжает наступление на запад.

Выполняя поставленную задачу, наша армия прорвала оборону противника северо-восточнее Мелитополя и начала развивать успех силами 23-го танкового и 5-го гвардейского кавалерийского корпусов. А через 2 дня после прорыва обороны оба эти корпуса были выведены в резерв. С позиций командарма трудно судить, почему было принято такое решение. На действиях нашей армии оно сказалось весьма отрицательно. Враг отходил, необходимо было безотрывно преследовать его, чтобы обескровить и не дать закрепиться на выгодных рубежах. Без подвижных же соединений выполнить такую задачу было невозможно.

В результате неприятель, сохранив значительные силы, успел отойти на заранее подготовленный рубеж северо-западнее Мелитополя и на оборудованных оборонительных позициях оказал ожесточенное сопротивление в районе Балки.

В создавшейся обстановке командующий фронтом вынужден был развивать прорыв несколько южнее, т.е. в полосе 28-й армии, введя в действие на этом направлении 51-ю армию, 19-й танковый корпус генерал-майора И. Д. Васильева и 4-й гвардейский кавалерийский корпус156.

К исходу 24 октября корпус расширил прорыв на участке ст. Тащанак, с. Акимовка. Вслед за танковым корпусом был введен в прорыв 4-й гвардейский кавалерийский корпус. Объединенными ударами обоих корпусов в тесном взаимодействии с 51-й и 3-й гвардейской армиями к утру 29 октября удалось продвинуться к центру Северной Таврии и еще раз рассечь армию врага на 2 изолированные группировки - северную и южную.

Окончательный разгром северной группировки был возложен из войска правого крыла 4-го Украинского фронта - 5-ю ударную, 3-ю гвардейскую, 28-ю и 2-ю гвардейскую армии. Войска левого крыла фронта должны были очистить от врага Крым.

В ноябре 1943 г. войскам 4-го Украинского фронта удалось выйти к нижнему течению Днепра, за исключением района южнее Никополя, где неприятель создал прочную оборону на 120-километровом участке глубиной до 25-35 км. Этот участок получил наименование никопольского плацдарма. Здесь действовали 8 пехотных дивизий гитлеровцев, а вскоре подошли еще 2 танковые и 2 горнострелковые, объединенные в оперативную группу «Шернер».

30 декабря 1943 г. начальником штаба 3-й гвардейской армии был назначен генерал-майор Корней Григорьевич Ребриков, а генерал-майор Г. И. Хетагуров был переведен на ту же должность в 1-ю гвардейскую армию. В командование 266-й стрелковой дивизией вступил полковник Савва Максимович Фомиченко, бывший заместитель командира этой дивизии.

Преодолевая сопротивление неприятеля, войска 3-й гвардейской армии вышли на дальние подступы к Никополю с юга, точнее, подошли вплотную к никопольскому плацдарму. Справа был Днепр - граница с 3-м Украинским фронтом. Слева - 5-я ударная армия нашего фронта.

Ставка Верховного Главнокомандования потребовала от командующих войсками 3-го и 4-го Украинских фронтов разгромить никонольско-криворожскую группировку противника, овладеть этим важным районом Украины, имеющим большое стратегическое и экономическое значение.

10 января 1944 г. войсками 3-го Украинского фронта было начато наступление на апостоловском направлении157, а войсками 4-го Украинского фронта - на никопольский плацдарм158.

По первоначальному замыслу главная роль в ликвидации никопольского плацдарма отводилась 5-й ударной армии генерал-лейтенанта В. Д. Цветаева, в составе которой было несколько стрелковых дивизий. Из резерва Ставки ей были переданы 4-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта Т. И. Танасчишина и 19-й танковый корпус полковника Е. И. Шаврова159.

Для увязки действий с 5-й ударной армией к нам был послан офицер И. Ф. Сеничкин, успешно выполнивший задание.

В течение пятидневных ожесточенных боев ни 5-я ударная, ни 3-я гвардейская, ни другие армии успеха не добились. Тогда Ставка решила ликвидацию никопольского плацдарма возложить на 3-ю гвардейскую армию, передав ей 4-й гвардейский механизированный, 19-й танковый и 37-й стрелковый корпуса160, хотя они были сильно ослаблены в предшествовавших боях. К началу операции к нам, в 3-ю гвардейскую армию, приехал начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Он ознакомился с обстановкой и от имени Верховного Главнокомандующего дал указания о необходимости быстрейшего выполнения задачи, так как это связано с общим замыслом Ставки.

16 января 1944 г. 3-я гвардейская армия после получасовой артиллерийской подготовки и авиационного удара прорвала неприятельскую оборону на глубину до 6 км, но дальше продвинуться не смогла из-за упорнейшего сопротивления врага.

Когда мимо нашего наблюдательного пункта, на котором мы находились вместе с маршалом А. М. Василевским, провели до 4 тыс. пленных вражеских солдат и офицеров, Александр Михайлович сказал:

- Это разгром, тем более что раненых и убитых у противника, надо полагать, раза в 4 больше.

С наблюдательного пункта был хорошо виден бой на плацдарме.

- Не могу понять, почему такое упорство? - подосадовал маршал.

Меня волновал тот же вопрос. В этот момент к нам подошел начальник связи армии подполковник А. Я. Остренко и доложил:

- Товарищ Маршал Советского Союза! Вас вызывает по телефону товарищ Сталин.

- Пойдемте вместе, - сказал Александр Михайлович. - Наверное, будет крупный разговор.

Конечно, речь пойдет о нашем медленном наступлении. Правда, мы уже узнали от захваченных пленных и по документам, попавшим в наши руки, что Гитлер для защитников никопольского плацдарма установил двойной оклад, пообещав щедрые награды - отпуска на родину и другие меры поощрения тем, кто будет здесь стойко и упорно сражаться. Он потребовал любой ценой удержать плацдарм. Сюда же срочно были переброшены с других направлений 23-я танковая, 3-я горнострелковая и пополнены ранее здесь находившиеся 258, 79, 335, 302-я пехотные дивизии и другие соединения. Все это отчасти объясняло причину упорства гитлеровцев, но не давало исчерпывающего ответа на главный вопрос: какую цель преследует противник, ценою огромных потерь удерживая никопольский плацдарм?

Разговор маршала Василевского с Верховным Главнокомандующим продолжался 2-3 мин. и был прерван из-за повреждения провода вражеским снарядом, разорвавшимся близ наблюдательного пункта. Неисправность скоро устранили, и разговор возобновился. Вскоре Александр Михайлович, передавая мне трубку, сказал:

- С вами будет говорить Иосиф Виссарионович. Беру трубку. Я знал, что Сталин умел быть спокойным и даже в самой критической обстановке разговаривал ровно, без срывов.

- У аппарата Лелюшенко. Слышу голос Сталина:

- Здравствуйте, товарищ Лелюшенко. Что там у вас? Не удалось очистить плацдарм?

- Да, товарищ Сталин, не удалось. Огромные потери несут фашисты, но отчаянно сопротивляются и все время подбрасывают на плацдарм свежие силы.

- Никополь и его окрестности, товарищ Лелюшенко, богаты марганцем, а марганец имеет огромное значение для производства стали высокой прочности. В этом заключается причина отчаянного сопротивления гитлеровцев. Тем более что в Германии с марганцевой рудой дело обстоит плохо, у них ее попросту нет. Да к тому же и Крым Гитлер не хочет оставлять. Видимо, надеется с никопольского плацдарма оказать помощь своим отрезанным войскам. Вы не задумывались над тем, как бы быстрее решить эту задачу?

Я подумал, что этот вопрос, видимо, обсуждается в Ставке. У меня тоже были свои соображения, которыми я ранее поделился с Федором Ивановичем Толбухиным, и я ответил:

- Товарищ Сталин, мы наступаем на никопольский плацдарм в лоб, и нам приходится преодолевать обширные топкие приднепровские плавни, что требует значительных сил и времени. На мой взгляд, целесообразно было бы одновременно с наступлением 3-й гвардейской армии 4-го Украинского фронта с юга нанести более мощный удар силами 3-го Украинского фронта с севера на Никополь - Марганец через Апостолово. Тем более что там Днепр уже форсирован, приднепровских плавней нет, и, таким образом, здесь, под Никополем, можно окружить противника, прижав его к Днепру, и уничтожить.

Сталин внимательно выслушал до конца, не перебивая, и в заключение сказал:

- Ваше соображение будет рассмотрено.

Теперь, когда опубликованы многочисленные документы и материалы, касающиеся второй мировой войны, ясными становятся причины отчаянного упорства гитлеровцев на ряде участков. Оказывается, Гитлер еще в марте 1943 г. заявил: «Что же касается никопольского марганца, то его значение для нас вообще нельзя выразить словами. Потеря Никополя (на Днепре, юго-западнее Запорожья) означала бы конец войны»161. Вот почему он приказал своим войскам здесь, под Никополем, сражаться насмерть.

Утром 17 января начальник штаба 4-го Украинского фронта генерал С. С. Бирюзов попросил меня к аппарату ВЧ и сказал:

- Вероятно, сегодня вы получите директиву от командующего фронтом о передаче 4-го гвардейского механизированного и 19-го танкового корпусов в состав 3-го Украинского фронта и о подготовке новой наступательной операции остающимися у вас силами. О целях и сроке начала наступления будет сказано в директиве фронта.

На следующий день мы получили директиву. Для подготовки новой операции командующий фронтом предоставил нам 10 дней. Осуществить ее предстояло силами 32-го и 34-го гвардейского корпусов162. Вновь пришлось военному совету, штабу армии и всему руководящему составу армии много и скрупулезно поработать, продумать все детали, учесть опыт предыдущих боев и организовать повторное наступление.

31 января 1944 г. после короткой, но мощной артиллерийской подготовки по узлам обороны противника еще до рассвета войска армии передовыми батальонами начали атаку. В этот день Ф. И. Толбухин сообщил, что одновременно на Никополь начнут наступление и войска 3-го Украинского фронта с севера через Апостолово.

Продвижение наше было медленным. Нам удалось прорвать неприятельскую оборону на глубину до 5 км на двух узких участках. Это вызвало новый прилив ярости у врага. Он начал оказывать исключительно упорное сопротивление наземными войсками при мощной поддержке авиации. На следующий день для наращивания удара мы ввели в действие главные силы армии.

Наступление в приднепровских плавнях в феврале, когда уже началась весенняя распутица, было крайне тяжелым делом, люди и лошади вязли в размокшем грунте, артиллерия отставала, минометы, пулеметы, боеприпасы и продовольствие солдаты несли н» плечах, увязая по колено в грязи. А те участки, где можно было пройти, враг заминировал и простреливал интенсивным огнем. Но, несмотря на все трудности, части 32-го и 34-го гвардейского стрелковых корпусов, 5-й гвардейской мотострелковой бригады163 настойчиво продвигались вперед.

С большой благодарностью мы вспоминаем интенсивную поддержку с воздуха, которую осуществляли командир авиационного корпуса генерал-майор авиации Евгений Яковлевич Савицкий, ныне маршал авиации, командир 6-й гвардейской бомбардировочной дивизии полковник Григорий Алексеевич Чучев, командир эскадрильи В. Д. Лавриненков из 8-й воздушной армии генерала Т. Т. Хрюкина.

Чтобы не дать противнику возможности организовать оборону на последующих рубежах, вечером 3 февраля я уточнил задачи войскам: к утру 4 февраля 32-му стрелковому корпусу овладеть опорным пунктом Водяное, а 34-му гвардейскому стрелковому корпусу захватить опорный узел в районе с. Каменка. Это были ключевые позиции неприятеля на ближайших подступах к южному берегу Днепра, против Никополя. 5-й гвардейской мотострелковой бригаде с 4 февраля предстояло войти в подчинение командира 32-го стрелкового корпуса Д. С. Жеребина. К тому времени в состав армии прибыла 32-я отдельная гвардейская танковая бригада под командованием генерала М. З. Кисилева, ее танки мы использовали для непосредственной поддержки пехоты.

К исходу дня наши войска несколько продвинулись, но из-за сильного сопротивления неприятеля и размокшего после дождей и без того топкого грунта поставленную задачу выполнить не смогли. В ночь на 5 февраля наступление продолжалось. Дивизии первого эшелона 32-го и 34-го гвардейского корпусов ворвались в Водяное и Каменку, где завязали уличные бои.

Противник неоднократно переходил в контратаки, особенно в районе Каменки, и оказывал исключительно упорное сопротивление, используя танки «тигр». Чувствовалось, что на плацдарм он вновь подбросил новые силы, и прежде всего танки.

С учетом обстановки мной было принято решение в течение ночи на 6 февраля главными силами корпусов обойти населенные пункты, превращенные неприятелем в мощные узлы сопротивления, и вырваться к южному берегу Днепра. Для того чтобы рассечь боевые порядки противника и опередить его, была создана подвижная группа в составе 5-й гвардейской мотострелковой и 32-й отдельной танковой бригад. Перед ней была поставлена весьма ответственная задача: наступая в полосе 266-й стрелковой дивизии, вырваться вперед и, ударив с, северо-востока на Каменку и Водяное, выйти к Днепру и захватить переправы.

Тем временем наступление настойчиво продолжалось.

6 февраля 32-й стрелковый корпус захватил Водяное и частью сил наступал на западную окраину Каменки, оказывая содействие 34-му гвардейскому корпусу, 5-я отдельная гвардейская мотострелковая бригада совместно с 32-й танковой бригадой вели тяжелые бои с танками противника северо-восточнее Каменки. Здесь неприятель бросил в контратаку более 50 танков с пехотой, большинство составляли «тигры». Но наши танкисты и мотострелки не дрогнули и успешно отразили вражеский натиск.

В тот же день 59-я гвардейская стрелковая дивизия овладела населенными пунктами Михайловка и Карай-Дубина - в 2,5 км юго-западнее Никополя. Неприятель сразу почувствовал угрозу и начал перебрасывать сюда часть сил, ослабляя центральный участок. Тем временем на Никополь наступали с северо-востока войска 3-го Украинского фронта.

Вскоре по ходу боя мы поняли, что на плацдарме наши войска рассекли противника на отдельные группы. И тут же у меня мелькнула мысль настойчиво наступать, чтобы на плечах противника, поспешно отходящего, прорваться к реке, захватить у него переправочные средства, с ходу форсировать Днепр и освободить Никополь. Об этом еще раз было отдано приказание Н. И. Завьялову, М. З. Кисилеву и С. М. Фомиченко.

Таким образом, захват города мы возложили непосредственно на 266-ю стрелковую дивизию, 5-ю гвардейскую мотострелковую и 32-ю отдельную танковую бригады. Остальные дивизии должны были форсировать Днепр восточнее и западнее Никополя, чтобы взять противника в клещи.

В первой половине дня 7 февраля нам удалось достичь берега Днепра, уничтожив при этом более 3 тыс. неприятельских солдат и офицеров. Большое количество гитлеровцев было взято в плен, захвачено более 150 орудий и минометов, несколько десятков танков, а главное, были захвачены у противника переправочные средства. Враг оказался отрезанным.

Не ожидая полной очистки плацдарма, стремительным броском мотострелковый батальон 5-й гвардейской мотострелковой бригады майора Г. М. Надежкина захватил 138 исправных лодок на южном берегу Днепра - против завода «Большевик», подготовленных неприятелем для переправы своих войск. Поддержанный огнем 32-й танковой и 5-й отдельной гвардейской мотострелковой бригад полка подполковника И. Н. Веремея, батальон Надежкина в 18 час. 7 февраля начал форсировать Днепр. А в ночь на 8 февраля вся 5-я гвардейская мотострелковая бригада уже завязала бой за город. Рядом с ней на паромах форсировала Днепр и 266-я стрелковая дивизия.

К 4 час. утра 8 февраля бригада Н. И. Завьялова и 266-я стрелковая дивизия С. М. Фомиченко совместно с частями 6-й армии 3-го Украинского фронта овладели центром г. Никополя, 59-я гвардейская стрелковая дивизия Г. П. Карамышева продолжала главными силами форсировать Днепр в районе Карай-Дубина. В этом бою командир пулеметного взвода лейтенант А. Н. Фомин истребил более 50 гитлеровцев, обеспечивая продвижение подразделениям 179-го гвардейского полка подполковника М. Г. Дубовика. В районе Михайловки, рядом с дивизией Карамышева, действовала 243-я стрелковая дивизия Г. М. Склярова. На этом же направлении наращивала удар 61-я гвардейская стрелковая дивизия генерала Л. Н. Лозановича. Исключительно слаженно и результативно действовал артиллерийский дивизион под командованием капитана П. С. Горбачева. Он за считанные минуты уничтожил вражескую батарею и до 200 гитлеровцев. Я лично на месте вручил ему орден Красного Знамени.

Чтобы дать указание войскам о дальнейшем наступлении, мы с оперативной группой должны были переправиться на пароме в Никополь. На южном берегу, перед погрузкой на паром, неожиданный удар в грудь чуть не выбил меня из седла. Оказалось, что вражеская пуля попала в автомат, висевший у меня на груди, разбила приклад, но дальше не прошла.

Примерно к 6 час. утра мы были уже в центре города и там встретили командира 266-й стрелковой дивизии полковника С. М. Фомиченко, поблизости был и командир 5-й гвардейской мотострелковой бригады подполковник Н. И. Завьялов.

В Никополе их части захватили более 100 орудий и минометов, несколько танков, около 4 тыс. автомашин и много пленных.

Фашисты спешно отходили, точнее, в беспорядке бежали вдоль правого берега Днепра на запад. Вот где требовался стремительный нависающий удар с севера войск 3-го Украинского фронта, прежде всего его 8-й гвардейской армии, чтобы отрезать пути отхода неприятелю на запад и уничтожить всю его никопольско-криворожскую группировку, прижав ее к Днепру.

Поставив войскам задачу преследовать гитлеровцев, мы с группой офицеров выехали на свой наблюдательный пункт на западной окраине Никополя. В воздухе господствовали наши самолеты. По радио я доложил командующему 4-м Украинским фронтом генералу армии Ф. И. Толбухину об овладении Никополем и о поставленных задачах войскам на преследование отходящего врага.

Первыми форсировали Днепр и ворвались в Никополь воины из батальона Надежкина: рядовой А. Е. Михайлюченко, сержанты Н. М. Мартынов, А. И. Свечкарев, К. Н. Хохлов, И. И. Мирошниченко. Они вызвались добровольно идти первыми; вел подготовку и руководил форсированием Днепра сам командир батальона Надежкин. За выдающуюся храбрость, находчивость и доблестное выполнение боевой задачи всем им во главе с майором Г. М. Надежкиным было присвоено звание Героя Советского Союза.

Отважно действовали все воины 5-й гвардейской мотострелковой бригады. Вслед за Надежкиным в город устремились батальоны капитанов Аносова и Клушина и 322-й инженерный батальон майора Засимука. На соседнем участке почти одновременно с Надежкиным форсировал Днепр стрелковый батальон 1008-го стрелкового полка 266-й стрелковой дивизии старшего лейтенанта Е. И. Красуцкого. Дробя вражеские боевые порядки, батальон 7 февраля прорвался к южному берегу реки и захватил переправочные средства - лодки, бочки и паром. Командир дивизии С. М. Фомиченко приказал батальону Красуцкого форсировать реку.

В ночь на 8 февраля Красуцкий выделил из добровольцев боевую группу во главе со старшим сержантом Шевелевым. В нее входили старшие сержанты Юсупов и Садовой, рядовые Пушной, Соков и Кущ. У них было 2 противотанковых ружья и 2 пулемета, кроме того, все они были вооружены автоматами и гранатами.

Смельчаки ночью внезапно переправились через Днепр, уничтожили 2 вражеские огневые точки и дали сигнал к переправе. Сразу же начал форсировать Днепр весь батальон Е. И. Красуцкого. Противник открыл огонь, но не прицельный. В свою очередь, минометная рота лейтенанта Бурина повела огонь по противнику, поддерживая отважных бойцов. Уже через час батальон захватил плацдарм на противоположном берегу. Без промедления командир полка приступил к форсированию Днепра всеми силами полка и через 3 часа полк на правом берегу Днепра отразил 4 контратаки танков и пехоты противника, обеспечив плацдарм для всей дивизии.

Утром 8 февраля батальон Красуцкого сражался вместе с 5-й гвардейской мотострелковой бригадой, его воины водрузили красный флаг на одном из самых высоких зданий в центре города, возвестив этим жителям об освобождении Никополя.

На примере подвигов Евгения Красуцкого и других героев боев воспитывались тысячи солдат, сержантов и офицеров 3-й гвардейской армии. Через армейскую и дивизионную печать, боевые листки в частях и подразделениях, с помощью агитаторов весь личный состав узнавал о совершивших подвиги. Во многих частях и соединениях 3-й гвардейской армии большая часть личного состава были коммунистами и комсомольцами. Ряды партийных и комсомольских организаций постоянно пополнялись. Припоминается, как в 266-й стрелковой дивизии начальник политотдела дивизии в боевой обстановке вручил партийные билеты прославившимся воинам, только что принятым в партию, - командиру артиллерийского дивизиона капитану Клепандо, сержанту Хирову, ефрейтору Садыкову, рядовым Попову, Сенотрусову, Огаркову, Коневу и др.

Моральный и боевой дух армии был на высоком уровне. Это заслуга прежде всего партийно-политических работников, возглавляемых начальником политотдела армии полковником Г. А. Бойко и начальниками политотделов соединений, и заместителей командиров полков по политической части. Основная организующая роль в деятельности политорганов принадлежала члену военного совета армии генерал-майору Ивану Сазоновичу Колесниченко.

Немало сказано о подвигах пехотинцев, танкистов, летчиков и артиллеристов, и неоправданно скупо появляются строки о бойцах и командирах службы тыла. А ведь без материального обеспечения победить нельзя. День и ночь не знали отдыха член военного совета по тылу полковник А. Г. Лопатенко, начальник тыла армии генерал-майор П. Н. Пахазников, а также начальники тыла соединений и частей. То они спешат на передовую, чтобы лично узнать, чего не хватает для ведения боя солдатам и командирам, то на склады, чтобы проверить наличие запасов и срочно доставить их войскам или запросить из фронтовых органов снабжения все необходимое - это была их повседневная напряженная работа.

Мне хотелось бы с благодарностью отметить тружеников артиллерийского снабжения, руководимых полковником Карповым. Они под непосредственным огнем врага днем и ночью в условиях весенней распутицы через плавни подавали необходимое боеснабжение. Старательно и бесстрашно работали артиллерийский техник лейтенант В. А. Савинский из 176-го гвардейского стрелкового полка, артиллерийский мастер Москаленко и др.

А постоянная забота о раненых! Напомню в этой связи лишь отдельные случаи. Командир 295-го медико-санитарного батальона 266-й стрелковой дивизии майор Хахлин десятки раз выполнял сложные хирургические операции, спасая жизнь раненым воинам.

Медицинские сестры той же дивизии - Раиса Мишутина, Валентина Акименко, Надежда Кузоветова, Ольга Никонова - на своих плечах вынесли с поля боя более 200 тяжелораненых бойцов и командиров. А когда нужно было, они брали в руки автоматы или винтовки и заменяли выбывших бойцов.

А сколько героических поступков совершило местное население. Навсегда мне запомнился эпизод, когда школьницы Вера Черная, Галя Горобец, Лида Дидик, Валя Череп и комсомолец С. Н. Кулиниченко всю ночь и утром 8 февраля под огнем врага помогали нашим бойцам на переправе через Днепр в Никополь. Две из них при этом были ранены. А сколько девушек состояло в подпольных группах, в частности в той, которой руководил Л. А. Хлястиков! В с. Каменка (теперь Каменка-Днепровская), южнее Никополя. Наташа Пичугина, Аня Стрельцова, Зоя Продавцова и Елена Маслова под руководством Гараскина совершили несколько диверсий в тылу врага. В одной из ответственных и сложных операций комсомолки погибли как настоящие патриотки, боровшиеся за честь, свободу и независимость нашей Родины.

Отважно действовали партизаны, павшие смертью храбрых: Прохор Кононович Колесников, председатель коммуны «Путь незаможних», Моисей Павлович Семенов, первый председатель колхоза «Днепрострой», партизанка из с. Днепровка Вера Гавриловна Бесед-нова, Елизавета Израилевна Акимова, Анна Давыдовна Чудновская.

Всех патриотов нет возможности перечислить.

В Ивановке действовала партизанская группа, которую возглавлял А. Т. Лысый. В с. Большая Знаменка действовала подпольная комсомольская группа. Молодежь района свято хранит память о героях Никифоре Тараскине, Наташе Пичугиной, Лидии Беловой, Зое Продавцовой, Семене Борове. Там же действовала партизанская группа К. И. Баранова и группа парашютистов, возглавляемая сержантом Николаем Суховым. Патриоты не давали врагам покоя ни днем, ни ночью, громили их тылы, склады, совершали налеты на штабы и разрушали коммуникации.

Фашистскими палачами было замучено и расстреляно в Каменке свыше 1000 человек, 7200 советских граждан было угнано в Германию в рабство.

После освобождения Никополя мы с нетерпением ожидали приказа Верховного Главнокомандующего. Около полудня 8 февраля вижу со своего наблюдательного пункта в Никополе, что наш самолет По-2 очень низко подлетает к окраине города и делает круги над аэродромом. Предполагаю, что Ф. И. Толбухин шлет какое-то распоряжение, и верхом на лошади скачу к аэродрому. Самолет уже приземлился, и мне навстречу бежит подполковник А. Н. Строгий - офицер для особых поручений Маршала Советского Союза А. М. Василевского, с которым мы были давно знакомы. Примерно на расстоянии ста шагов он узнал меня, улыбнулся и вдруг, махнув рукой, побежал назад к самолету, сел в него и тут же взмыл в воздух. «Вот так номер, - подумал я, не находя объяснения происшедшему. - В чем же дело?»

Оказывается, А. Н. Строгий имел задание уточнить нахождение войск 3-й гвардейской армии, поскольку им не ставилась задача овладения городом. Увидев меня в Никополе, он все понял: «Раз командарм в городе - значит, тут и его войска». Вскоре после этого был дан салют и передан приказ Верховного Главнокомандующего с благодарностью войскам 3-го и 4-го Украинских фронтов. Я его храню как реликвию, это был исключительный случай в войсках Красной Армии: в один день, 8 февраля 1944 г., 3-я гвардейская армия получила за выполнение боевых задач от имени Верховного Главнокомандующего 2 благодарственных приказа и было дано 2 салюта: первый - за разгром противника на плацдарме, второй - за освобождение Никополя. Это была большая радость для всех нас. 266-я стрелковая дивизия была награждена орденом Суворова II степени, 59-я гвардейская и 243-я стрелковая дивизии и 5-я отдельная гвардейская мотострелковая бригада также были награждены орденами. Заслужили благодарность Родины 32-я танковая бригада М. З. Кисилева, 243-я стрелковая дивизия Г. М. Склярова164, 259-я стрелковая дивизия А. М. Власенко, 61-я гвардейская стрелковая дивизия Л. Н. Лозановича. Освобождением Никополя советские войска не только отбросили на запад сильную группировку войск врага и возвратили Родине важнейший промышленный центр с его ценнейшими запасами марганцевой руды, но и предрешили судьбу крымской группировки противника, ибо питать ее теперь можно было только морским путем, лишалась она и вообще какой-либо надежды соединиться с основными силами по сухопутью.

Сражаясь в сложных условиях, советские воины накапливали уменье побеждать сильного и коварного врага в специфической обстановке.

Особенно был важен опыт успешных ночных действий при освобождении городов, наступление через плавни во время весенней распутицы и форсирование такой крупной водной преграды, как Днепр, с ходу на переправочных средствах, захваченных у противника.

В ходе боев за Донбасс, города Запорожье и Никополь большое количество воинов было удостоено высоких государственных наград, а наиболее отличившимся присвоено звание Героя Советского Союза. За героизм, отвагу и искусство в боях многим соединениям было присвоено звание гвардейских, почетные наименования, вручены ордена.

Через некоторое время 3-я гвардейская армия должна была передать свои соединения в состав 3-го Украинского фронта, а ее управление выводилось в резерв Ставки.

Хотелось бы вспомнить теплыми словами своих боевых друзей по 3-й гвардейской армии, с которыми мы делили горечь неудач и радость побед от Сталинграда до Днепра - членов военного совета генерал-майора Ивана Сазоновича Колесниченко, генерал-майора Афанасия Григорьевича Лопатенко, начальника штаба армии генерал-майора Корнея Григорьевича Ребрикова, начальников политотдела армии полковника Георгия Александровича Бойко и полковника Арсения Ивановича Карамышева, командиров корпусов Ивана Никитовича Руссиянова, Дмитрия Сергеевича Жеребина, Николая Матвеевича Маковчука, Василия Михайловича Баданова, Михаила Ивановича Запорожченко, Сергея Федоровича Горохова, Владимира Степановича Потапенко и всех командиров соединений, частей и подразделений, сержантов и солдат, храбро сражавшихся в рядах 3-й гвардейской армии.

Особо мне хочется сказать теплые слова о Дмитрии Ивановиче Рябышеве, беззаветно храбром, способном воине и талантливом командире. Мы были знакомы еще со времен гражданской войны по 1-й Конной армии, где он был командиром 21-го Доно-Ставропольского полка, а я - младшим командиром в этом полку. Он пользовался у нас непререкаемым авторитетом и всеобщим уважением.

7 марта 1944 г. меня пригласили к себе командующий фронтом генерал Ф. И. Толбухин и член военного совета фронта генерал Н. Е. Субботин. Они сообщили мне, что меня вызывают в Ставку для получения нового назначения, и поблагодарили за успешное выполнение задач.

Вечером я уже был в Ставке. И. В. Сталин объявил, что я награждаюсь орденом Богдана Хмельницкого I степени, и предложил мне принять командование 4-й танковой армией, которая в это время вела наступление в составе 1-го Украинского фронта на Правобережной Украине.

10 марта я вступил в командование 4-й танковой армией, сражавшейся в районе населенных пунктов Волочинск, Фридрихувка - между Проскуровом и Тернополем.

К весне 1944 г. Красная Армия на более чем тысячекилометровом фронте от Балтийского до Черного моря одерживала все новые и новые победы. После разгрома немецко-фашистских войск под Курском стратегическая инициатива безраздельно перешла в руки советского командования. Авторитет Советского Союза в глазах мировой общественности продолжал расти, увеличивалась и укреплялась антигитлеровская коалиция, престиж же фашистской Германии на международной арене резко снижался. Сателлиты фашистской Германии искали удобного момента, чтобы выйти из агрессивного блока. Наши союзники второго фронта пока еще не открывали.

Бывший командующий 12-й группой армий США генерал О. Брэдли в своих воспоминаниях писал, что англичане «хотели воспользоваться вторжением только для нанесения завершающего удара лишь тогда, когда немцы будут находиться на грани истощения»165. Это говорит об истинных замыслах наших английских союзников в войне.

Между тем советское командование заканчивало последние приготовления к наступлению 1, 2 и 3-го Украинских фронтов, имея целью уничтожить противостоящего противника и полностью освободить Правобережную Украину с последующим продвижением далее на запад. В начале марта 1944 г. все три Украинских фронта почти одновременно возобновили наступление в полосе от Луцка до Днепра. Мне предстояло быть участником этого грандиозного наступления в качестве командующего 4-й танковой армией 1-го Украинского фронта.

Назначение командующим танковой армии очень обрадовало меня. Опыт войны воочию показал, что крупные бронетанковые объединения сыграли важнейшую роль на полях сражений. Быстрота и маневр танковых войск, сила огня, внезапность удара, выход на оперативный простор в короткие сроки, способность окружить и разгромить крупные оперативные резервы противника как самостоятельно, так и во взаимодействии с другими родами войск являлись прямыми показателями нашего возросшего военного искусства и наличия индустриальной мощи.

Техника полюбилась мне с детства. С 30-х годов - с начала внедрения бронетанкового вооружения в Красной Армии - я стал заниматься танками, прошел путь от командира танковой роты до командира механизированного корпуса; Академию им. М. В. Фрунзе окончил по бронетанковому профилю.

И в Великой Отечественной войне мне довелось командовать сначала 21-м механизированным корпусом, позднее исполнять должность начальника Главного автобронетанкового управления Красной Армии, а под Москвой и Сталинградом, будучи командующим общевойсковыми армиями, руководить танковыми соединениями, входившими в их состав. Все это должно было помочь мне справиться с новой работой.

8 марта 1944 г. мы с начальником связи 3-й гвардейской армии подполковником А. Я. Остренко и офицером оперативного отдела А. А. Дементьевым тронулись в путь и на следующий день прибыли в штаб 1-го Украинского фронта, расположенный в местечке Славута. Командующий фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков принял меня, кратко ознакомил с обстановкой и общими задачами, которые предстояло решить 1-му Украинскому фронту, а также ролью, отводившейся 4-й танковой армии. Проскуровская операция шла уже шестой день. Г. К. Жуков обратил внимание на сложность действий танков в условиях весенней распутицы и на возросшее сопротивление противника в полосе действий войск фронта. Указав, какие вражеские части действуют против 4-й танковой армии на участке Подволочиск, Войтовцы и по рубежу железной дороги Тернополь - Проскуров, он потребовал во что бы то ни стало удержать занятую территорию, и в первую очередь участок железной дороги, где шли ожесточенные бои.

В своих воспоминаниях, касаясь этого периода, Г. К. Жуков писал: «4 марта 1944 г. началось наступление войск 1-го Украинского фронта. Фронт обороны противника на участке Шумское, Любар был прорван, в образовавшуюся брешь были введены 3-я гвардейская и 4-я танковые армии. К 7 марта обе эти армии, опрокидывая сопротивление противника, вышли на линию Тернополь - Проскуров, перерезав важную железнодорожную магистраль Львов - Одесса. Командование немецко-фашистских войск, почувствовав угрозу окружения своей проскурово-винницко-подольской группировки, сосредоточило против 1-го Украинского фронта пятнадцать дивизий. 7 марта здесь завязалось ожесточеннейшее сражение, которого мы не видели со времени Курской дуги»166.

Потом я был принят членами военного совета фронта генерал-лейтенантом К. В. Крайнюковым и Н. Т. Кальченко. Они обратили внимание на особенности условий действий советских войск в Западной Украине, где местами еще бесчинствовали банды националистов, на повышение бдительности, правильные взаимоотношения с населением и, следовательно, на особенности партийно-политической работы в войсках.

Н. Т. Кальченко, как член военного совета по тылу, особый упор в беседе со мной сделал на сложность материального обеспечения в условиях распутицы. Простившись с ними, я направился в штаб фронта, по пути встретил начальника штаба генерал-лейтенанта А. Н. Боголюбова, спешившего на доклад к командующему. Он просил подождать его. Чтобы не терять времени, я обратился к офицерам оперативного отдела, ведающим информацией, с просьбой подробнее ознакомить меня с обстановкой, а через 15 мин. вернулся Боголюбов. Развернув карту, Александр Николаевич сообщил, что неприятельские войска, хотя и понесли большие потери в Корсунь-Шевченковской операции, еще представляют внушительную силу. Группы армий «Юг» и «А» насчитывают в общей сложности 83 дивизии, в том числе 18 танковых и 4 моторизованных.

Ставка решила войсками 1, 2 и 3-го Украинских фронтов уничтожить противостоящего противника от Луцка до устья Днестра и полностью освободить Правобережную Украину.

В связи с этим 1-му Украинскому фронту предстояло разгромить 4-ю и 1-ю танковые армии противника и развивать успех в юго-западном направлении. Для выполнения этой цели, продолжал начальник штаба, командующий фронтом решил нанести главный удар в общем направлении на Тернополь, Чертков: 60-й армией (генерал-полковника И. Д. Черняховского) - на Тернополь, 1-й гвардейской армией (генерал-полковника А. А. Гречко) - на Проскуров; 3-я гвардейская танковая (генерал-полковника П. С. Рыбалко) и 4-я танковая армия должны развивать успех общевойсковых армий167. 13-я армия (генерал-лейтенанта Н. II. Пухова) должна была овладеть рубежом Берестечко, Броды, прикрывая правый фланг ударной группировки фронта, 18-я армия (генерал-лейтенанта Е. П. Журавлева) - наносить удар в общем направлении на Гайсин в целях оказания помощи 2-му Украинскому фронту. 1-я танковая армия (генерал-полковника М. Е. Катукова) должна находиться в резерве фронта в районе Погребище168.

- Вот вам краткая ориентировка, - сказал Боголюбов, - а теперь конкретно о действиях 4-й танковой. С начала операции по замыслу она должна была по достижении частями 60-й армии рубежа Вязовец, Скоп войти в прорыв и, развивая наступление в направлении Святец-Фридрихувка-Проскуров, к исходу первого дня операции выйти в район Святец, к исходу третьего дня - в район Волочиск, ст. Войтовцы, к четвертому-пятому дню овладеть районом Проскуров169. Авиационная поддержка возложена на 2-ю воздушную армию генерала Красовского. Ваш предшественник генерал Баданов решил главный удар нанести в направлении Святец-Фридрихувка. Это соответствовало плану фронтовой операции, предусматривавшему перерезать железнодорожную магистраль Тернополь - Проскуров и преодолеть с ходу рубеж р. Жердь170. Против 4-й танковой действуют штурмовая бригада СС «Лангемарк», боевая группа «Эбергарт», пехотные полки СС «Зюйд» и «Фландрия», 677-й саперный полк, 218-й саперный батальон и другие части.

Далее в беседе начальник штаба фронта еще раз напомнил, что с утра 4 марта ударная группировка фронта перешла в наступление. В тот же день 4-я танковая армия вошла в полосу действий 60-й армии и начала развивать наступление, с тем чтобы прорвать оборону противника на всю глубину совместно с пехотой 60-й армии. Темп продвижения замедлялся из-за весенней распутицы и упорного сопротивления противника.

5 марта передовые части 6-го гвардейского механизированного и 10-го гвардейского танкового корпусов 4-й танковой армии достигли линии железной дороги Тернополь - Проскуров и завязали кровопролитные бои с вновь подошедшими частями неприятеля: 7-й и 58-й пехотными дивизиями, танковой дивизией СС «Адольф Гитлер», 311-й бригадой штурмовых орудий, 503-м отдельным тяжелым танковым полком «тигров».

К вечеру 6 марта противнику удалось вновь овладеть станциями Фридрихувка и Войтовцы на железной дороге Тернополь - Проскуров. Но вскоре танкисты 4-й танковой армии вновь выбили противника оттуда. Однако бои не прекращались.

Для координации действий частей 4-й танковой и 60-й армий в расположении 10-го гвардейского танкового корпуса находилась оперативная группа из офицеров штабов обеих армий. Ее возглавлял генерал-майор Е. Е. Белов, заместитель командарма 4-й танковой. А. Н. Боголюбов сообщил также, что В. М. Баданов находится в штабе армии, нездоров и что штаб армии, расположенный сегодня в 30 км от войск, завтра двинется вперед.

Время было далеко за полночь. Боголюбов посоветовал отдохнуть, утром 10 марта ехать в армию. Я решил направиться в оперативную группу, возглавляемую Е. Е. Беловым. Боголюбов одобрил это намерение.

Утром я был в рабочей комнате командующего фронтом. Георгий Константинович еще раз пожелал успехов и в заключение сказал, что командиром 10-го гвардейского танкового корпуса будет назначен Е. Е. Белов.

Начальник штаба фронта выделил два самолета По-2, чтобы со мной могли лететь мои спутники.

В 8 час. 40 мин. 10 марта 1944 г. мы с А. Я. Остренко и А. А. Дементьевым отправились в войска. Шел мелкий дождь вперемежку со снегом. Видимость плохая, летели низко. Видели множество машин, даже танков, застрявших в грязи. Возле них трудились люди, напрягавшие все силы, чтобы продвигаться вперед. Ищем площадку, чтобы приземлиться. Везде лужи и грязь. Уже не только слышим, но и видим бой. Надо садиться во что бы то ни стало. Благодаря опытности летчиков благополучно приземлились, добрались до боевых порядков 61-й гвардейской Свердловской танковой бригады 10-го гвардейского танкового корпуса. Через несколько минут к нам подошел подполковник В. И. Корецкий - офицер оперативного отдела штаба 4-й танковой армии и повел нас на НП Е. Е. Белова.

Встретились мы с Евтихием Емельяновичем Беловым впервые, хорошие отзывы о нем я слышал еще в период боев под Москвой в 1941 г., когда он командовал танковой бригадой.

На импровизированном НП, вблизи случайно уцелевшего стога сена, в 500-600 м от переднего края Евтихий Емельянович умело руководил боем. Он четко доложил обстановку.

Части и подразделения армии растянулись в глубину на 30- 35 км, много пушек и автомашин застряло в грязи.

- О колесных машинах и говорить не приходится, - с заметным огорчением говорил генерал Е. Е. Белов.-У нас, правда, есть некоторые преимущества перед противником - гусеницы наших танков шире и не так вязнут в грязи. Но артиллерия и автомашины совсем застряли, к тому же на исходе горючее и боеприпасы.

На корпусных обменных пунктах осталась половина боевого комплекта и четверть заправки горючего. О том, что имеется в данный момент на армейских складах, Е. Е. Белов не знал, но предполагал, что там боеприпасы и горючее на исходе.

- Неприятель, - продолжал Евтихий Емельянович, - оказывает упорное сопротивление и, подтянув новую танковую дивизию, пытается вернуть железную дорогу и станции Фридрихувку и Войтовцы. Ему временно удалось потеснить нас, но затем мы вновь восстановили положение.

Белов также доложил, что с управлением получается неладно: 10-й танковый корпус почему-то находится в двойном подчинении - и у нас и у Черняховского, а 62-я танковая бригада этого корпуса временно передана командующему 3-й гвардейской танковой армией П. С. Рыбалко.

Выслушав доклад Е. Е. Белова и его решение прочно удержать рубеж железной дороги на участке Фридрихувка - Войтовцы, я полностью согласился с ним, тем более что оно соответствовало приказу командующего фронтом.

Связавшись по ВЧ с Г. К. Жуковым, я попросил его вернуть все войска 4-й танковой армии в мое подчинение. На следующий день директива фронта на этот счет была получена. Но, к сожалению, 62-я танковая бригада возвратилась из 3-й танковой армии имея лишь штаб и тылы и ни одного танка.

Штаб армии переезжал на новое место. Бывший командующий генерал-лейтенант В. М. Баданов прямо со старого командного пункта вылетел в Москву лечиться. Так мы с ним и не повидались.

До прибытия штаба на новое место мне удалось познакомиться с командирами корпусов. С генералом Г. С. Родиным, который, передав корпус Е. Е. Белову, тоже выбывал в госпиталь, мы лишь попрощались. С командиром 6-го гвардейского механизированного корпуса генерал-лейтенантом А. И. Акимовым я встретился в районе ст. Войтовцы, там, где действовали его части. Выглядел он несколько усталым. Видимо, сказывались дни и ночи без отдыха в упорных кровопролитных боях.

К вечеру 11 марта штаб армии прибыл на новое место. Командный пункт мы разместили в лесочке недалеко от места, где ранее находился генерал Е. Е. Белов с оперативной группой. Знакомым оказался член военного совета генерал В. Г. Гуляев, которого я знал еще по битве под Москвой. Тогда он был комиссаром 28-й танковой бригады, входившей в состав 30-й армии. С остальным руководящим составом пришлось знакомиться уже в процессе боевых действий.

В тот же день было получено указание через начальника штаба фронта надежно закрепиться на достигнутом рубеже, пополниться запасами горючего, снарядов, мин, патронов, восстановить материальную часть и готовить войска к дальнейшему наступлению. Срок готовности пока указан не был.

Бои не только в полосе нашей армии, но и у соседей начали приобретать характер артиллерийских дуэлей без продвижения вперед. Учитывая создавшуюся обстановку, Ставка Верховного Главнокомандования внесла коррективы в ранее принятое решение. Теперь войска 1-го Украинского фронта ударной группировкой нацеливались на Каменец-Подольск, Черновцы, чтобы во взаимодействии со 2-м Украинским фронтом окружить и уничтожить 1-ю танковую армию противника.

Возобновить наступление намечалось 21 марта.

60-й армии предстояло овладеть Тернополем и выйти на выгодный рубеж Езерна, Золотники; 1-й гвардейской армии предписывалось освободить Проскуров и в дальнейшем достигнуть р. Стрыпы; 1-я танковая армия вводилась в сражение непосредственно на направлении Чертков - Черновцы; 4-й танковой армии было приказано начать наступление в общем направлении на Гусятин - Кутковце - Сатанув, к исходу четвертого дня овладеть Каменец-Подольском и Хотином на берегу Днестра и удержать их до подхода 38-й армии.

Нашей армии придавались 1672-й, 222-й истребительно-противо-танковые артиллерийские и 1442-й самоходно-артиллерийский полки, 6-я понтонно-мостовая бригада и 1506-й автомобильный батальон.

Предстояла огромная работа: нужно было в течение недели в условиях большой растянутости войск и распутицы подготовить части и соединения для возобновления наступления, вытащить всю застрявшую технику, чтобы она заняла места в боевых порядках. Одновременно требовалось организовать доставку в бригады, полки, батальоны и роты боеприпасов, горючего, продовольствия. Эту сложнейшую задачу предстояло выполнить органам тыла армии, во главе которого стоял генерал П. Г. Хитенков. Штаб армии должен был проделать большую работу по планированию операции. У командующего артиллерией полковника А. А. Кузнецова были свои заботы: уточнить местонахождение огневых точек противника, переместить артиллерию, дать целеуказания, составить график артиллерийской подготовки, проверить наличие боеприпасов. Начальник управления бронетанкового снабжения и ремонта инженер-полковник П. С. Плотников обеспечивал восстановление боевой материальной части - танков. Возглавлявший инженерные войска полковник М. А. Полуэктов заботился о том, чтобы части преодолели дороги, превратившиеся в сплошное месиво. Только что назначенный начальником связи армии подполковник А. Я. Остренко должен был добиться надежности связи со всеми войсками, командирами и штабами.

Чтобы в тех тяжелых условиях успешно осуществить намеченную операцию, предстояло провести колоссальную партийно-политическую работу в войсках. Особенно большую организаторскую работу проводил политотдел армии во главе с полковником Н. Г. Кладовым, и результат не замедлил сказаться - в период подготовки к наступлению в партийные и комсомольские организации поступило много заявлений от воинов о приеме в партию и комсомол.

Большой работоспособностью и знанием дела отличались генералы и офицеры штаба армии: генерал П. И. Другов, начальник оперативного отдела В. Г. Александров, начальник разведотдела Н. В. Бзырин. Кроме тщательной отработки документации по действиям войск своей армии, они много внимания уделяли организации взаимодействия с 60-й армией и особенно с 1-й танковой, прибывшей из резерва фронта, которая должна была действовать рядом с нашей армией в общем направлении на Залещики - Черновцы. Много внимания уделил вопросам увязки взаимодействия армий начальник оперативного отдела 1-й танковой армии полковник М. Т. Никитин, которого я хорошо знал еще по боям под Москвой в 1941 г. (он был тогда начальником оперативного отделения штаба 4-й танковой бригады). Когда в армейском звене работа была уже налажена, мы вместе с членом военного совета генералом В. Г. Гуляевым выехали в корпуса и бригады. Для меня, как нового человека, это было крайне необходимо, тем более что вся подготовка проходила в сокращенный срок. С кем бы я ни говорил - с командирами, политработниками, сержантами и солдатами, у всех чувствовалась твердая уверенность в успехе предстоящих боев.

При подготовке наступательной операции широко популяризировались подвиги воинов, ставших Героями Советского Союза в начале мартовских боев 1944 г. 5 марта танковая рота 28-го танкового полка (16-я гвардейская механизированная бригада 6-го гвардейского механизированного корпуса), усиленная взводом противотанковых ружей под командованием старшего лейтенанта В. А. Доронина, первой ворвалась в д. Войтовцы, уничтожила 6 боевых вражеских машин, в их числе 3 «тигра» (T-VI) и 3 «фердинанда» (СУ-88), и до роты пехоты, а на следующий день захватила ст. Войтовцы, перерезав железнодорожный путь Тернополь - Проскуров. Храбрецы отразили все вражеские атаки, не потеряв ни одного танка, обеспечив успех своему полку.

В то же время в бою за ст. Фридрихувка бронебойщик 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригады 10-го гвардейского танкового корпуса младший сержант Н. А. Худяков уничтожил 3 вражеских танка и до 20 гитлеровцев. Дважды раненный, он не оставил поля боя, пока не подошло подкрепление.

В боях в районе Волочиска с 9 по 16 марта наводчик 1-го гвардейского самоходно-артиллерийского полка старший сержант А. К. Ушаков из своего орудия подбил 8 неприятельских танков и уничтожил до 150 фашистов.

8-9 марта командир танка 61-й гвардейской танковой бригады из батальона майора Аверина того же корпуса младший лейтенант Г. С. Чесак вывел из строя 3 «тигра» и до взвода пехоты, уничтожил 10 вражеских автомобилей с пехотой. Слава о его подвиге быстро облетела все части армии.

Всем этим храбрецам-гвардейцам было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Не раз Григорий Сергеевич Чесак вспоминал своих боевых друзей - механика-водителя В. Овчинникова, командира орудия Д. Курбатова, радиста А. Бухалова. «С такими воинами можно идти в огонь и в воду», - говорил он.

Я познакомился с командирами бригад.

В 6-м гвардейском механизированном корпусе ими командовали: 16-й гвардейской механизированной - подполковник В. Е. Рывж (начальник политотдела майор Антоненко); 17-й гвардейской механизированной - полковник М. В. Медведев (начальник политотдела подполковник Белоусов); 49-й механизированной - подполковник П. Н. Туркин (начальник политотдела подполковник А. Г. Скряго). Приятное впечатление на меня произвели начальник политотдела корпуса полковник Г. И. Потапов и начальник штаба корпуса А. И. Аркуша.

В 10-м гвардейском танковом корпусе нас встретили командир корпуса Е. Е. Белов, начальник политотдела полковник И. Ф. Захаренко - москвич, в прошлом партийный работник одного из заводом и полковник А. Б. Лозовский, начальник штаба корпуса, находившийся в этой должности до самого конца войны.

61-ю гвардейскую Свердловскую танковую бригаду возглавлял подполковник Н. Г. Жуков (начальник политотдела бригады полковник Е. И. Скоп). 62-й гвардейской Пермской танковой бригадой командовал полковник С. А. Денисов (начальник политотдела Е. М. Алуферьев), 63-й гвардейской Челябинской танковой бригадой - полковник М. Г. Фомичев, ставший впоследствии дважды Героем Советского Союза (начальник политотдела полковник М. А. Богомолов), 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригадой руководил полковник М. С. Смирнов (начальник политотдела майор А. П. Глухов).

Войска 4-й танковой армии состояли из замечательных патриотов, в подавляющем большинстве из добровольцев-уральцев. Много было коммунистов и комсомольцев. До этого армия участвовала в разгроме противника под Орлом во время битвы на Курской дуге заслужила благодарность Верховного Главнокомандующего.

Хочется рассказать об истории 6-го и 10-го гвардейских корпусов, входивших в состав 4-й танковой армии.

Танковые армии появились у нас в 1942 г. Решение о формировании 4-й танковой армии было принято Государственным Комитетом Обороны171 в июне 1943 г. Армия формировалась в Московской области. В ее состав включались 30-й добровольческий Уральский танковый корпус, 6-й гвардейский механизированный корпус и части армейского подчинения.

Уральский добровольческий танковый корпус породили индустриальная мощь и величайший патриотический подъем трудящихся масс уральских областей, главным образом Свердловской, Челябинской и Пермской. Тысячи рабочих и колхозников Урала через свои партийные организации обратились в обкомы партии с просьбой возбудить ходатайство перед ЦК ВКП(б) и Советским правительством о разрешении за счет дополнительного времени произвести сверх плана несколько сот танков и орудий, создать Уральское танковое соединение и самим рабочим и колхозникам добровольно пойти на этих танках воевать на фронт, чтобы приблизить полный разгром врага.

Свердловский, Челябинский и Пермский обкомы ВКП(б) горячо поддержали эту патриотическую инициативу уральцев и обратились с соответствующим ходатайством в Центральный Комитет партии. ЦК ВКП(б) удовлетворил просьбу трудящихся Урала. Буквально на следующий же день, 26 февраля 1943 г., руководство областных комитетов партии совместно с военным советом Уральского военного округа приступили к формированию полков и бригад. Весть об этом событии облетела весь Урал. Как рассказывают очевидцы, это были волнующие, незабываемые дни. Утром 28 февраля 1943 г. у входа в механический цех Нижне-Тагильского завода было вывешено объявление:

«По инициативе трудящихся Урала создается Уральский добровольческий танковый корпус. Прием заявлений производят секретари партийных организаций». Первым принес заявление Евгений Трофимович Ящук, прибывший на завод из госпиталя после ранения на фронте.

- Я должен рассчитаться с фашистами за их злодеяния. Я вновь пойду сражаться, чтобы разгромить гитлеровцев, не откажите фронтовику, - говорил он секретарю партбюро товарищу Чалых.

Передовик производства Н. Ф. Васильев в своем заявлении написал: «Клянусь стойко защищать Советскую землю, биться с врагом до последней капли крови, буду до конца предан Родине и Коммунистической партии».

Всей бригадой явились в партком лучшие специалисты станочного цеха Левченко, Гудерин и Абрамов. Их заявление также было кратким: «Хотим вместе бить врага в одном танковом экипаже...». Только за первые сутки на этом заводе было подано 4364 заявления, из них около 3000 от коммунистов и комсомольцев.

Не меньше желающих было на «Уралмаше». Не отставали металлурги Магнитки и машиностроители Челябинска. В Пермской области за короткий срок было подано 130 тыс. заявлений. Разумеется, всех зачислить не было возможности. Во-первых, специалисты - металлурги, танкостроители и работники авиационной промышленности, машиностроительных и других заводов - были крайне необходимы в тылу. Во-вторых, для укомплектования корпуса требовалось значительно меньшее количество людей, чем было подано заявлений.

Много пришлось потрудиться партийным организациям, руководителям предприятий и военкоматов при отборе добровольцев. Причины, по которым приходилось отказывать, были различны.

В Пермский военкомат, например, пришел 16-летний Ваня Кон-дауров, работавший на одном из предприятий, с настоятельной просьбой зачислить его добровольцем. Ему отказали. Но юноша-патриот, узнав маршрут следования Пермской бригады, выехал на ст. Глазово, где на ходу вскочил в один из вагонов эшелона. Земляки Вани посоветовались, как поступить в столь непредвиденном случае, и решили оставить юношу. По прибытии на фронт Иван Кондауров был зачислен радистом. Вскоре молодой воин показал хорошее знание техники и стал механиком-водителем танка. За выдающийся боевой подвиг на р. Одер в январе 1945 г. старший сержант Иван Александрович Кондауров был удостоен высшего отличия Родины - звания Героя Советского Союза.

Все вооружение корпуса, начиная от танка и кончая саперной лопаткой, не только производилось сверх плана, но и полностью оплачивалось тружениками Урала. Активное участие в сборе средств приняли коллективы заводов, шахт, приисков, колхозов и совхозов, а также домохозяйки и пионеры. Мартеновцы Магнитки перевыполнили план выплавки стали, а горняки Нижнего Тагила - добычи железной руды.

В итоге за сравнительно короткий срок рабочие Челябинской, Свердловской и Пермской областей дали фронту дополнительно к плану за счет сверхурочного времени сотни боевых машин, орудий и другого вооружения.

Партийные комитеты областей Урала были организующими центрами по укомплектованию корпуса, тесно увязывали свою работу с военным советом Уральского военного округа172. Сюда с заводов и фабрик доставлялись образцы различного вооружения и снаряжения. Работники обкомов советовались с командирами частей и соединений, привлекали специалистов, проводили смотры готовой продукции, отбирали из лучшего лучшее. Области как бы негласно соревновались, кто лучше и быстрее укомплектует и обеспечит свою танковую бригаду.

Кипучую активность в этом деле проявлял комсомол Урала, особенно челябинцы (секретарь обкома ВЛКСМ С. И. Колесников).

В Свердловске формировалась 197-я, в Челябинске - 244-я, в Пермской области - 243-я танковые бригады, в Свердловской области - 30-я мотострелковая бригада и другие масти корпусного подчинения.

К 10 марта 1943 г. формирование бригад и полков в основном было закончено. 11 марта народный комиссар обороны присвоил корпусу наименование «30-й Уральский добровольческий танковый корпус». Эта дата стала знаменательной для воинов и тружеников Урала.

В торжественной обстановке добровольцам было вручено оружие и боевая техпика. Началась напряженная боевая и политическая подготовка. Вчерашние рабочие, инженеры, колхозники становились настоящими солдатами.

В день 1 Мая воины полков и бригад с оружием в руках приняли присягу на верность социалистической Родине. 9 мая 1943 г. первый секретарь Челябинского обкома партии Николай Семенович Патоличев173 от имени трудящихся области вручил Красное знамя 244-й Челябинской танковой бригаде. Церемониал вручения знамени вылился в памятное событие и для тех, кто уже считал себя воином, и для тех, кто создавал танковое соединение, оставался в тылу, чтобы продолжать ковать оружие.

Торжественно были вручены знамена бригадам и полкам, формировавшимся в Свердловской и Пермской областях под руководством секретарей обкомов А. Б. Аристова, В. М. Андрианова, Н. И. Гусарова.

Через несколько дней пришли незабываемые минуты - отправка на фронт. С подъемом и волнением встретили эту долгожданную весть уральцы, теперь уже воины-добровольцы.

Объявили приказ о выступлении на фронт. Все бригады и полки были построены по-парадному в своих гарнизонах в Свердловске, Челябинске и Перми. За несколько минут перед погрузкой в эшелоны первые секретари Свердловского, Челябинского и Пермского обкомов от имени тружеников заводов, фабрик, шахт, приисков и колхозов зачитали наказ. Вот они, эти горячие слова:

«Сыны Урала! Воины наши любимые! Своими руками выплавили вы сталь, построили из нее лучшие в мире боевые машины, приготовили боевую технику и снаряжение, полностью оплатили своими средствами всю материальную часть танкового корпуса. С гордостью принесли вы этот патриотический дар Родине, и нынче, провожая вас на поле брани, мы крепко прижимаем вас к своему горячему сердцу.

Вперед, бойцы-танкисты, по трупам врагов пролагайте путь к миру и счастью!...»

Наказ трудящихся Урала заканчивался словами: Отважно бейтесь, воины Урала, Чтоб вся земля по праву называла Отцом героев доблестный Урал.

В свою очередь, в ответ на напутствие земляков добровольцы корпуса поклялись:

«Уральцы, родные наши! Вы доверили нам повести грозные машины на врага. Вы создавали их, не досыпая ночей, напрягая всю волю и силы свои. В броне наших танков, в наших пушках и автоматах - ваша мысль и энергия, ваша неукротимая ненависть к фашистским разбойникам.

Клянемся:

Быть образцом воинской дисциплины, свято соблюдать порядок и организованность...

Не пожалеем крови и самой жизни ради свободы и счастья нашего народа, ради полного освобождения родной земли от немецких захватчиков...

Клянемся:

Мы не опозорим вековую славу уральцев. Мы выполним ваш наказ и вернемся на родной Урал только с победой».

Погрузились уральцы в эшелоны и отправились на фронт. Долго им вслед махали руками и посылали наилучшие пожелания все провожающие.

10 июня 1943 г. корпус прибыл в Подмосковье, где вошел в состав 4-й танковой армии. К тому времени уже был включен в состав армии 6-й гвардейский механизированный корпус, тоже в основном состоящий из уральцев. Этот корпус был сформирован в июне 1943 г. на базе 3-й гвардейской мотострелковой дивизии (бывшей 82-й стрелковой дивизии, созданной в июле 1932 г. в Пермской области).

Дивизия уже имела боевые традиции. В 1939 г., участвуя в разгроме японских самураев в районах Халхин-Гола, показала высокую доблесть. Около 2 тыс. ее воинов были награждены орденами и медалями, а майору Николаю Николаевичу Зайюльеву и младшему командиру Павлу Елизаровичу Пономареву было присвоено звание Героя Советского Союза.

В грозные дни битвы за родную столицу в октябре 1941 г. 82-я мотострелковая дивизия под командованием генерал-майора Г. П. Карамышева срочно перебрасывается из далекой Монголии к Москве и здесь в составе войск 5-й армии, которой мне в это время довелось командовать, наносит мощный и стремительный удар по наступающему врагу в районе железнодорожной станции Дорохове. В этих боях против неприятельских танков дивизия не только остановила фашистов, по и отбросила их на 18 км на запад.

Дивизия участвовала в освобождении Можайска, Дорохова, Бородина и других населенных пунктов и получила Красное знамя от трудящихся Дорохова.

Г. К. Жуков, командовавший в это время Западным фронтом, объявил благодарность личному составу дивизии и призвал все части и соединения сражаться так же стойко, как 82-я мотострелковая.

За доблестное выполнение боевых задач 82-я мотострелковая дивизия была награждена орденом Красного Знамени и преобразована в 3-ю гвардейскую Краснознаменную мотострелковую дивизию, а ее полки соответственно: 601-й Краснознаменный мотострелковый - в 5-й гвардейский Краснознаменный мотострелковый полк, 602-й Краснознаменный мотострелковый - в 6-й гвардейский Краснознаменный мотострелковый полк и 82-й артиллерийский полк - в 51-й гвардейский артиллерийский. На базе этой прославленной дивизии был создан 6-й гвардейский мехкорпус. В его состав входили: 16-я, 17-я гвардейские и 49-я механизированные бригады и 2 танковых полка - 29-й и 56-й и другие части.

Боевое крещение армия получила севернее Орла летом 1943 г. в сражении на Курской дуге. Воины армии показали там исключительную доблесть, и за выдающиеся подвиги в боях с гитлеровскими захватчиками 30-й Уральский добровольческий танковый корпус был преобразован в 10-й гвардейский Уральский добровольческий танковый корпус.

197-я бригада этого корпуса стала 61-й гвардейской Свердловской танковой бригадой; 243-я - 62-й гвардейской Пермской танковой бригадой; 244-я - 63-й гвардейской Челябинской танковой бригадой; 30-я мотострелковая - 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригадой.

Подвиги Уральского танкового корпуса стали широко известны в Красной Армии и особенно среди трудящихся Урала, чем они заслуженно гордились. Трудящиеся Урала не один раз были на фронте у своих танкистов.

Однако возвратимся к мартовским событиям 1944 г. на Правобережной Украине.

В результате огромного труда офицеров и генералов штаба и всего полевого управления, соединений и частей во главе с военным советом была подготовлена операция и поставлены задачи войскам:

10-му гвардейскому танковому корпусу (командир генерал-майор Е. Е. Белов), обходя местечко Скалат с востока, во взаимодействии с 8-й стрелковой дивизией 60-й армии уничтожить противостоящего противника и к исходу первого дня операции овладеть населенными пунктами Гжималув, Окно; к исходу второго дня операции захватить г. Гусятин и, развивая наступление, к исходу четвертого дня выбить неприятеля из г. Каменец-Подольска.

6-му гвардейскому механизированному корпусу (командир генерал-лейтенант А. И. Акимов) во взаимодействии с частями 23-го стрелкового корпуса уничтожить противника в районе урочища Малинник и с выходом стрелковых частей на рубеж южная опушка урочища Малинник, Ивановка продолжать наступление в общем направлении Красное - Сатанув, обеспечивая левый фланг армии174.

Перед наступлением большую работу по обеспечению выполнения боевой задачи провели непосредственно в частях политорганы и партийные организации. В подразделениях прошли митинги, было подано большое количество заявлений о приеме в партию и комсомол.

21 марта 1944 г. после короткой артиллерийской подготовки и авиационного удара войска 4-й танковой армии перешли в наступление. Прорвав оборону противника и отбив 3 контратаки, 10-й гвардейский танковый корпус к 16 час. 22 марта овладел населенным пунктом Гжималув, а 6-й гвардейский механизированный корпус - пунктом Окно. Мы с восхищением наблюдали, как сражались 63-я гвардейская танковая бригада М. Г. Фомичева, 17-я гвардейская механизированная бригада М. В. Медведева и 49-я механизированная бригада 6-го гвардейского механизированного корпуса подполковника П. Н. Туркина. Особую доблесть при овладении населенным пунктом Скалат проявили командир 3-го батальона капитан Чуях, начальник штаба батальона Маслов. Рота под командованием лейтенанта Симонова за считанные минуты из противотанковых ружей подбила 3 вражеских танка. Метко вели огонь ефрейтор Н. В. Крохмалев и его командир младший лейтенант Маятин.

Дальнейшее наступление развивалось успешно. Решительно продвигался наш сосед - 823-й стрелковый полк 60-й армии (командир майор М. Т. Танкаев175), взаимодействовавший с нашими частями. Враг оказывал сопротивление, применяя в большом количестве противотанковые мины, инженерные заграждения и фаустпатроны, особенно 86-я пехотная дивизия противника.

Справа наступала 1-я танковая армия.

Распутица замедляла темп наступления. В полосе действий нашей армии была только одна сносная дорога с булыжным покрытием, идущая на юг в направлении г. Чертков, но, отходя, враг местами разрушил и минировал ее, особенно близ переправ через речки и ручьи.

Основная проблема состояла в обеспечении своевременного подвоза горючего и боеприпасов. Срыв снабжения ставил под угрозу выполнение операции. Но войска, напрягая все силы, проявляя изобретательность и смекалку, в основном справлялись с этой задачей: грузили горючее и боеприпасы на танки, использовали местный гужевой транспорт - волов и лошадей, применяли верный, хотя и тяжелый способ доставки на собственных плечах, на носилках и в мешках, использовали самолеты По-2 и самолеты дальнего действия. Летчик В. А. Гордиловский, несмотря на помехи врага, точно сбрасывал контейнеры с горючим в указанные места.

Наступательный дух не ослабевал. 24 марта в районе Чертков. Копычинцы нами были разгромлены неприятельские резервы силой до 4 полков. Белов и Акимов вышли на тылы 1-й танковой армии противника в районе населенных пунктов Борщево и Скала но р. Сбруч. Захватили здесь много боевой техники и пленных. Вражеские штабы и тылы спасались бегством, прячась в лесах.

В 10 час. 30 мин. 24 марта мы получили директиву командующего фронтом, в которой указывалось:

«4-й танковой армии стремительно развивать наступление и 25 овладеть районом Каменец-Подольск. С целью овладения переправой через реку Днестр в районе Хотин направить одну танковую бригаду с мотопехотой с задачей ночью с 24 на 25.3.44 г. захватить мост у Жванец близ Хотина и прочно закрепить его за собой. Построить в этом районе круговую оборону.

В район Каменец-Подольск вывести 10-й гвардейский танковый корпус, а в район Жердье - 6-й гвардейский механизированный корпус. Заслонами занять узлы дорог в районе Чемеронцы, Смотрич, Дунаевцы, Лянцкорунь и не допустить отхода противника на юг и юго-запад. Разведку вести в направлении Ярмолинцы»176.

Выполнение поставленной задачи, как и прежде, усложнялось тем, что наши боевые порядки слишком растянулись из-за плохих дорог, и по той же причине продолжался острый недостаток боеприпасов и горючего. Тем не менее соединения 4-й танковой армии продолжали развивать наступление в юго-восточном направлении, преодолевая яростное сопротивление 7-й и «Адольф Гитлер» танковых дивизий и пехотных соединений противника.

В 15 час. 30 мин. 24 марта 1944 г. 17-я гвардейская механизированная бригада полковника М. В. Медведева во взаимодействии с 63-й гвардейской танковой бригадой полковника М. Г. Фомичева овладела местечком Скала на р. Сбруч, лежавшем в глубоком оперативном тылу 1-й танковой армии врага. Бригады Медведева и Фомичева разгромили несколько частей и тыловые учреждения группы армий «Юг», захватили более 40 танков, 55 орудий и много складов с боеприпасами и горючим. К сожалению, дизельного топлива для наших танков среди этих трофеев не оказалось.

Передовой отряд 6-го гвардейского механизированного корпуса - 49-я механизированная бригада подполковника П. Н. Туркина - овладел местечком Оринино, недалеко от Каменец-Подольска (первым туда ворвался разведвзвод лейтенанта В. Р. Урусова; высокое боевое мастерство и смекалку проявил механик-водитель танка из полка майора Диденко Дмитрий Семенович Сорокин); 61-я гвардейская танковая бригада подполковника Н. Г. Жукова и 62-я гвардейская танковая бригада подполковника С. А. Денисова освободили г. Гусятин, где в наши руки попали 3 эшелона с танками и артиллерией, склады с продовольствием, обмундированием и боеприпасами.

К вечеру того же дня 17-я гвардейская механизированная и 63-я гвардейская танковая бригады овладели местечком Должок близ Каменец-Подольска, разгромили несколько частей гитлеровцев, отрезав противнику путь отхода в юго-западном направлении, захватили до 100 автомашин с различными видами боеприпасов, горючее и другое имущество.

Днем раньше 61-я гвардейская танковая бригада подполковника Н. Г. Жукова на предельной скорости с зажженными фарами, ведя огонь из пушек и пулеметов, ворвалась в населенный пункт Зиньковцы. Ошеломленный враг в беспорядке бежал, оставив около 50 орудий и минометов и другую боевую технику. 20-я гвардейская механизированная бригада под командованием полковника А. X. Бабаджаняна из 1-й танковой армии - наш сосед справа - 24 марта форсировала Днестр в районе населенных пунктов Залещики и Устечко. Это угрожало глубокому тылу врага.

В течение ночи 25 марта войска 4-й танковой армии, заняв пригороды Каменец-Подольска, готовились к штурму города. Мы придумывали с В. Г. Гуляевым, П. И. Друговым, Е. Е. Беловым и А. И. Акимовым, каким способом овладеть им. Вражеский гарнизон насчитывал свыше 9 тыс. солдат и офицеров, 85 танков (в их числе много «тигров»), 62 орудия, 300 пулеметов.

С востока к городу отходила 1-я танковая армия противника. Гарнизон Каменец-Подольска получил приказ любой ценой удержать город до ее подхода. Оборонительные сооружения создавались в спешке, так как враг не ожидал столь быстрого выхода наших войск к Каменец-Подольску с запада.

Местность, на которой расположен этот город, весьма своеобразна. Река Смотрич, протекающая с севера на юг, имеет обрывистые и каменистые берега высотой до 10 м, а внутри города образует причудливые петли, через реку сооружен 60-тонный мост, именуемый здесь Турецким, ведущий в город с юго-запада; прилегающие к нему переправы были заминированы и прикрывались сильным огнем танков и артиллерии.

В ночь накануне штурма до всего личного состава был доведен приказ Верховного Главнокомандующего от 24 марта, в котором объявлялась благодарность войскам 1-го Украинского фронта за прорыв вражеской обороны на участке Тернополь, Проскуров. Среди отличившихся была названа и 4-я танковая армия, освободившая города Чертков и Гусятин. Двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий салютовала героям Москва. Это способствовало еще большему подъему духа войск в предстоящем наступлении.

Ведущая роль в освобождении города отводилась 10-му гвардейскому танковому корпусу, как более укомплектованному, в тесном взаимодействии с 6-м гвардейским корпусом. Главный удар мы наметили нанести с запада и юго-запада. Отвлекающие действия с юго-востока и с севера решено было начать на час раньше.

Наступление было начато в 17 час. 25 марта после короткого, но мощного удара артиллерии и залпа гвардейских минометов. Организатором огня был полковник И. М. Рупасов, ставший командующим артиллерией нашей армии. Атака прошла в таком стремительном темпе, что фашисты не успели взорвать ни Турецкий мост, ни электростанцию, ни одно из имевшихся в городе более или менее крупных промышленных предприятий. В бою были уничтожены сотни вражеских солдат и офицеров, а еще больше взято в плен. Свыше 1000 раненых бросили гитлеровцы на произвол судьбы, им была оказана необходимая помощь нашими медработниками. Мы захватили 72 танка, в том числе 49 «тигров», и 400 автомашин. Очень обрадовало нас то, что удалось освободить из тюрьмы более 800 советских граждан, которых ожидала верная смерть.

В 20 час. 25 марта враг был наголову разгромлен. Полностью город был очищен от гитлеровцев к утру 26 марта. В сводке Совинформбюро от 27 марта 1944 г. указывалось: «Войска 1-го Украинского фронта, развивая наступление, вчера, 26 марта, в результате стремительного удара танковых соединений и пехоты овладели областным центром Украины городом Каменец-Подольск - сильным опорным пунктом обороны немцев на Днестре...

Реки Смотрич и Мукша с высокими обрывистыми берегами, протекающие у западной и восточной окраин города, образуют естественные рубежи обороны. Однако застигнутые врасплох гитлеровцы не могли использовать все преимущества своих оборонительных позиций. Советские танкисты и пехотинцы стремительным ударом со всех сторон ворвались в Каменец-Подольск и в ожесточенных уличных боях полностью разгромили фашистский гарнизон. Нашими войсками захвачены в городе большие трофеи»177.

В освобождении города активное участие принимали партизаны под командованием И. И. Шитова и патриоты-подпольщики Каменец-Подольска, руководимые партийной организацией. Численность партизан в Каменец-Подольской области достигала 7 тыс. человек. Развертыванием партизанского движения руководил подпольный обком партии, возглавляемый С. А. Олексенко. Партизаны и подпольщики помогали нам в боях, а после освобождения города вылавливали гитлеровцев в подвалах, на чердаках, всюду, где бы они ни прятались.

Хочу упомянуть о 16-летней девушке Наташе Воспянской. Она под огнем врага ночью провела батальон автоматчиков капитана Ф. И. Приходько 63-й гвардейской танковой бригады в Каменец-Подольск, а ее отец, Владимир Воспянский, провел 3 наших танка.

Не помогла фашистскому военному руководству геббельсовская выдумка объявлять города и крупные населенные пункты, на которые наступали наши части, крепостями. Так было в отношении Винницы, Тернополя, Каменец-Подольска и др. Подобное трюкачество приносило им только лишние потери. Мы, как правило, окружали такие «крепости», а гарнизоны пленяли, если же они не сдавались, то их уничтожали. Как говорится, не удержался за гриву, не надейся, что удержишься за хвост.

В ходе штурма Каменец-Подольска особенно отличилась 29-я гвардейская Унечская мотострелковая бригада под командованием полковника М. С. Смирнова. Она первой форсировала р. Смотрич. Впереди действовала мотострелковая рота старшего лейтенанта М. И. Козлова. Взаимодействуя с ней, губительным огнем разили врага храбрый пулеметчик Н. П. Мальшаков, сержанты Гуляев, Чекушев, Марченко, ефрейтор Горкотин, рядовой Свинцов и др. Они атаковали и перебили охрану на Турецком мосту, не дав возможности врагу взорвать его. Тогда же поддерживавший мотострелков старший лейтенант Герой Советского Союза Владимир Зинченко из 61-й гвардейской Свердловской танковой бригады раздавил своим танком прямо на мосту 3 зенитных вражеских орудия. В этом бою он пал смертью храбрых. Саперы младшего лейтенанта Соколова под огнем врага разминировали мост. Минометчики под командованием старших лейтенантов И. С. Самыкина и В. А. Гусева не допустили вражеские подразделения к Турецкому мосту, нанеся им тяжелые потери. Отличились зенитчики 359-го артиллерийского зенитного полка старший лейтенант Бойко и старший сержант В. Н. Панин, метко бившие и по наземным целям. В этом же жарком бою громили врага танкисты бригады Н. Г. Жукова, экипажи лейтенантов Н. Л. Юдина, В. И. Москаленко, И. Л. Заикина. В экипаже Заикина были механик-водитель Н. Филиппов, заряжающий М. Н. Плотников, радист Барабаш. Этот танк первым ворвался в Каменец-Подольск.

Беззаветную храбрость, сноровку и боевое мастерство проявил командир артиллерийского взвода 29-й бригады младший лейтенант Я. Д. Хардиков при форсировании р. Смотрич. Искусным маневром и метким огнем орудия он уничтожил 4 гитлеровских танка, 2 пушки, 4 миномета, 10 пулеметных точек, до роты солдат и офицеров, тем самым открыв путь в город танкистам и мотострелкам. Уже тяжелораненый, коммунист Хардиков продолжал руководить взводом, отражая контратаки наседающих фашистов, пока не подошло подкрепление. Якову Давыдовичу Хардикову было присвоено звание Героя Советского Союза. Здесь же особо отличился командир орудия сержант В. А. Митягин.

В ту же ночь воины 61-й гвардейской Свердловской танковой бригады подполковника Н. Г. Жукова форсировали р. Смотрич вброд. На участке несколько севернее Турецкого моста они в упор расстреляли 8 орудий, 9 танков и разгромили до полка вражеской пехоты.

Успешно действовала и 16-я гвардейская механизированная бригада подполковника В. Е. Рывжа. Она с ходу захватила восточную окраину Каменец-Подольска и Китай-город. Отсюда враг меньше всего ожидал удара. Весьма важную роль при этом сыграл 51-й гвардейский артиллерийский полк 6-го гвардейского механизи-

Для выполнения этого замысла требовались значительные силы. Наша 4-я танковая армия имела к этому времени всего 67 танков и весьма ограниченные артиллерийские средства, с помощью которых можно было удержать лишь отдельные узлы дорог и г. Каменец-Подольск. I? тому же разрыв между правым флангом 1-й гвардейской армии и левым флангом 4-й танковой армии составлял более 25 км, а закрыть его было нечем. Вскоре нам был передан в оперативное подчинение 30-й стрелковый корпус (121-я и 30-я стрелковые дивизии)178. Корпусу был придан 29-й гвардейский тяжелый танковый полк под командованием майора П. П. Тезикова, который запомнился мне еще по первым боям под Даугавпилсом и Дагдой в июле 1941 г. Тогда он командовал танковой ротой в 46-й танковой дивизии 21-го механизированного корпуса. И под Каменец-Подольском Тезиков показал себя с самой лучшей стороны.

К сожалению, 30-й стрелковый корпус имел значительный некомплект, особенно в технике. Несмотря на это, его воины стойко сражались, уничтожая гитлеровских захватчиков.

Окруженная группировка противника оказалась очень солидной - 22 дивизии, из них 10 танковых, 1 моторизованная и 1 артиллерийская179.

В конце марта она начала пробиваться на запад. Сплошного кольца окружения, как внутреннего, так и внешнего, мы создать не смогли, сил не хватило, а произвести переброску свежих соединений с других направлений из-за бездорожья и сплошной грязи командование фронта не имело возможности. Вот что писал по этому поводу Г. К. Жуков: «На уничтожение окруженной группировки двигались с востока 18-я и 38-я армии; часть соединений 1-й гвардейской армии; 4-я и 1-я танковые армии (за исключением 8-го мех-корпуса) вышли на Днестр, отрезав пути противнику на юг. Наши войска, действовавшие на внутреннем фронте, к решительной схватке подошли в крайне ослабленном состоянии, не имели необходимого количества артиллерии, боеприпасов, которые отстали от войск из-за полного бездорожья. 3-я гвардейская танковая армия, имевшая в своем строю малое количество танков, была выведена по указанию Верховного Главнокомандующего в резерв на пополнение, 4-я танковая армия к исходу марта находилась в районе Каменец-Подольска... также в значительно ослабленном состоянии.

Все это, вместе взятое, не обеспечивало энергичных действий войск по расчленению и уничтожению окруженной группировки. Сейчас, анализируя всю эту операцию, считаю, что 1-ю танковую армию следовало бы повернуть из района Черткова, Толстое на восток для удара по окруженной группировке. Но мы имели тогда основательные данные... о решении окруженного противника прорваться на юг через Днестр...

В таком случае противник, переправившись через Днестр, мог занять южный берег реки и организовать там оборону. Этому способствовало то обстоятельство, что правофланговая 40-я армия 2-го Украинского фронта 30 марта все еще не подошла к Хотину.

Мы считали, что в этих условиях необходимо было охватить противника 1-й танковой армией глубже, перебросив ее главные силы через Днестр, и захватить район Залещик - Черновцы - Коломыя. Но когда командованию группы армий, Юг» стало известно о перехвате советскими войсками отхода на юг, оно приказало окруженным войскам пробиваться не на юг, а на запад, через Бучач и Подгайцы»180.

Сильный удар крупной вражеской группировки пришелся по войскам нашей армии в районе Каменец-Подольска, так как через этот город проходила единственная мощеная дорога, ведущая на запад через Оринин и далее на Бучач и Подгайцы. Именно по этой дороге проще всего, как казалось командованию противника, было соединиться с остальными войсками группы армий «Юг» в районе г. Бучач. Для этого враг стремился любой ценой выбить нас из Каменец-Подольска, Оринина, Жердье и других пунктов, через которые проходило это шоссе с булыжным покрытием. Мы же приняли решение во что бы то ни стало удержать эти пункты в своих руках.

С 28 марта по 2 апреля происходили ожесточенные боя не на жизнь, а на смерть. Враг непрерывно наносил сильные удары в районе Каменец-Подольска, Жердье, Оринина, Жванца, а также по другим узлам дорог. Но, несмотря на многократное превосходство в живой силе и технике, овладеть этими населенными пунктами гитлеровцам не удалось. 4-я танковая армия удержала их в своих руках.

Исключительный героизм проявляли защитники Каменец-Подольска, когда гитлеровцы сделали попытку вновь овладеть этим городом. 61-я и 63-я танковые, 29-я мотострелковая, 16-я механизированная гвардейские и 49-я механизированная бригады, 121-я стрелковая дивизия, 127, 28 и 56-й танковые полки стояли насмерть. Особую организованность здесь проявили генерал Е. Е. Белов и начальник штаба полковник Л. Б. Лозовский.

На город наступало несколько танковых и пехотных вражеских дивизий. 16 неприятельских атак отразили гвардейцы.

На одной из улиц Каменец-Подольска при отражении ожесточенной танковой атаки пал смертью храбрых командир 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригады полковник Михаил Семенович Смирнов.

Генерал Е. Е. Белов был контужен, но продолжал руководить боем. Временами его замещал полковник А. Б. Лозовский. Исключительную стойкость и боевое мастерство проявили при защите Каменец-Подольска командиры гвардейских танковых бригад: 61-й - подполковник Н. Г. Жуков, 63-й - полковник М. Г. Фомичев, механизированных бригад: 16-й гвардейской - подполковник В. Е. Рывж, 49-й - подполковник П. Н. Туркин, командир 121-й стрелковой дивизии генерал-майор И. И. Ладыгин.

Командование и политотдел 10-го гвардейского танкового корпуса (начальник политотдела полковник И. Ф. Захаренко) призывали к участию в защите родного города всех жителей, способных носить оружие, и многие с энтузиазмом откликнулись на этот призыв. Советские патриоты, вооружившись захваченными у врага автоматами и винтовками, в едином строю с гвардейцами беспощадно громили наседавших гитлеровцев. Командование корпуса использовало местные заводы и мастерские, где снаряжались боевые патроны и мины, ремонтировались танки и другая боевая техника. Общими усилиями Каменец-Подольск отстояли.

Не менее сложно было в районе Оринина и Жердье, где оказалось командование армии. Эти города обороняли 30-я стрелковая дивизия 30-го стрелкового корпуса, 312-й гвардейский минометный и 51-й мотоциклетный полки, 20-я инженерно-саперная бригада 4-й танковой армии. Там же располагались и штабы 4-й танковой армии, 6-го гвардейского механизированного и 30-го стрелкового корпусов со специальными частями. Боями этой группы войск и довелось руководить автору этих строк.

Пять дней длилось кровопролитное сражение за Оринин и Жердье. Хотя враг имел здесь десятикратный численный перевес и превосходство в танках, ему не удалось овладеть ни Оринином, ни Жердье, и единственная шоссейная дорога, ведущая на запад, нами была удержана. Трижды врывались фашисты в Оринин, каждый раз дело доходило до рукопашной схватки, в которой принимали участие офицеры штаба армии, политотдела, всех служб и родов войск. Неприятель, оставляя горы трупов своих солдат и офицеров, откатывался назад.

Мне и сейчас помнится, как трижды пришлось прерывать свой доклад Г. К. Жукову по радио в связи с прорывом противника на командный пункт 4-й танковой армии. Командующий фронтом в эти минуты говорил: «Иди, руководи отражением атаки, надеюсь, что в плен не попадешь, а потом доложишь». Понеся большие потери и не добившись успеха в боях за Каменец-Подольск, Оринин. Жердье, неприятель вынужден был плестись по сплошной грязи, бросать технику, чтобы спасти от полного уничтожения хотя бы часть солдат и офицеров. После Сталинграда он стал бояться «котлов» как огня.

Начальник политотдела армии полковник Н. Г. Кладовой на окраине Оринина объединил группу бойцов 51-го мотоциклетного полка, усиленную танковым взводом 63-й гвардейской танковой бригады лейтенанта В. П. Кузенкова, отразившую 3 атаки. Николай Григорьевич сумел личным примером зажечь бойцов и командиров и до конца устоять, не пропустив фашистов в расположение политотдела армии. Я здесь же на поле боя от души поблагодарил его.

На соседнем участке геройски действовал начальник политотдела 6-го гвардейского мехкорпуса полковник Г. И. Потапов, возглавляя боевую группу штаба и политотдела корпуса.

Высокое мужество проявили в этих боях командир 30-го стрелкового корпуса генерал-майор Г. С. Лазько, начальник разведки армии подполковник Н. В. Бзырин, командир 6-го гвардейского механизированного корпуса генерал-лейтенант А. И. Акимов, начальник штаба этого корпуса полковник А. И. Аркуша, командир 30-й стрелковой дивизии полковник В. П. Янковский, не оставались в долгу и офицеры полевого управления армии: И. М. Елагин, Д. И. Кочетков, В. И. Корецкий и др. Они сражались, как храбрые бойцы, истребляя численно превосходившего противника.

В этом бою только командир танкового взвода лейтенант Н. Я. Железнов уничтожил 4 вражеские боевые машины, а П. П. Тезиков своим танком ИС уничтожил 6 вражеских танков «тигр» и более 100 гитлеровцев.

Наводчик противотанкового орудия 20-го противотанкового дивизиона-17-летняя Нина Сергеевна Букреева (Луценко) подбила 3 вражеские боевые машины. Она удостоена многих наград.

На правом крыле армии переправу через р. Днестр в районе Жванец надежно удерживала 17-я гвардейская механизированная бригада полковника М. В. Медведева.

В те жаркие боевые дни в должность начальника штаба армии вступил генерал-майор К. И. Упман. Карл Иванович прилетел на По-2 и, как говорится, чудом остался невредимым. В его самолете оказались 32 пулевые и осколочные пробоины. С этим прекрасным человеком, высокообразованным, всесторонне подготовленным боевым генералом нам хорошо вместе работалось до конца Великой Отечественной войны.

Для того чтобы дезорганизовать управление войсками противника и посеять панику в его тылу, командир 16-й гвардейской механизированной бригады подполковник В. Е. Рывж 26 марта по своей инициативе выделил танковый взвод лейтенанта П. И. Барабанова (3 танка Т-34) и разведвзвод автоматчиков под командованием лейтенанта М. Я. Радугина. Это были два задушевных друга. Роднили их преданность Родине, бесстрашие, смекалка. Прорвавшись в тыл врага ночью 27 марта, они вышли к Днестру близ с. Студеница и с рассветом обнаружили сотни автомашин, 10 орудий, 4 танка (видимо, охрана), много повозок и неприятельских солдат. Шла переправа.

Ни минуты промедления - стремительный удар! В результате было уничтожено много вражеских солдат, 8 орудий, 3 танка, десятки автомашин. Враг начал спасаться бегством. Не случайно Гитлер в те дни упрекал Манштейна, утверждая, что, «по данным воздушной разведки, были отмечены всего-навсего отдельные танки противника, от которых бежали целые войсковые части немцев»181.

Закончив здесь боевую работу, храбрецы повернули на восток и продолжали громить штабы, базы - словом, все, что попадалось на их пути. Эта группа вызвала страх и панику в тылах врага. Через короткое время герои связались с партизанским отрядом Мельника. Теперь силы возросли и лихие разведчики и народные мстители объединенными усилиями громили оккупантов. И уже 2 апреля группа М. Я. Радугина и П. И. Барабинова вошла в связь с разведкой 40-й армии 2-го Украинского фронта. Это произошло в глубоком оперативном тылу врага.

За 8 дней дерзкого рейда по тылам гитлеровцев гвардейцы, взаимодействуя с партизанами Мельника, уничтожили много сотен фашистских солдат и офицеров, 10 танков, 8 бронетранспортеров, 24 орудия, 14 пулеметов, сожгли много автомашин. Кроме того, они освободили из гестаповских застенков около 300 советских граждан, которых ожидала казнь, вооружили их трофейными автоматами и пулеметами и включили в свой отряд. В последние 2 дня отряд захватил исправными 4 орудия, 48 пулеметов, 300 автомашин, 1500 винтовок, 4 склада с боеприпасами, взял в плен 158 солдат и офицеров противника, А за весь рейд эти цифры в несколько раз выше. Возвратились из рейда не 2 взвода, а целый полк.

За исключительное мужество, незаурядное воинское мастерство и находчивость лейтенантам Петру Ивановичу Барабанову и Михаилу Яковлевичу Радугину присвоено звание Героя Советского Союза.

Здесь уместно добавить, что жена Михаила Яковлевича - Анисия Александровна воевала в той же 16-й гвардейской механизированной бригаде. Она трижды была ранена, награждена орденом Отечественной войны II степени и 5 медалями.

Главная группировка врага продолжала прорываться на запад, обойдя с севера Каменец-Подольск и Оринин.

Ее громили авиаторы 224-й штурмовой авиационной дивизии. Особо отличились летчик Н. Е. Руденко, штурман З. И. Жук из 996-го штурмового авиаполка.

Ценой больших потерь фашистам удалось ко 2 апреля продвинуться в район Борщева (между Каменец-Подольском и Бучачем). Здесь неприятель неожиданно натолкнулся на наши 1672-й и 222-й истребительно-противотанковые артиллерийские полки, следовавшие в район Каменец-Подольска на помощь войскам 4-й танковой армии.

Артиллеристы быстро сориентировались, развернули орудия и встретили гитлеровцев шквальным огнем. В этом исключительно яростном, кровопролитном бою было уничтожено 22 вражеских танка, 17 самоходно-артиллерийских установок, до 300 автомашин и более 1000 гитлеровских солдат и офицеров. Правда, большие потери понесли и наши артиллеристы.

Неприятель вынужден был бросать на поле боя технику, а его солдаты и офицеры искали спасения, пробираясь на запад пешком по глухим проселкам. Здесь же их подстерегали заслоны наших войск, взаимодействовавших с партизанами. Враг всюду нес большие потери.

Историк 16-й танковой дивизии немцев, следовавший с пробивавшейся из окружения группировкой, писал: «Мы получили приказ повредить и оставить все моторизованные средства, за исключением боевых машин (танков и САУ. - Д. Л.) вплоть до личной автомашины командира дивизии»182.

Одновременно из района Подгайцы, Бучач неприятель силами танкового корпуса СС (9-й и 10-й танковых дивизий СС), 100-й горнострелковой и 37-й пехотной дивизий, переброшенных с запада, нанес удар на восток навстречу остаткам своей 1-й танковой армии, пробивавшейся из района Каменец-Подольска.

5 апреля 1-я танковая армия противника отдельными частями, потеряв почти всю технику, соединилась с подгайцевской группировкой в районе Бучач на р. Стрыпе.

Это сражение стоило карьеры двум наиболее опытным и изворотливым фашистским фельдмаршалам. Манштейн и Клейст были сняты со своих постов, командующим группой армий «Юг», переименованной в группу армий «Северная Украина», был назначен произведенный в генерал-фельдмаршалы В. Модель, а командующим группой армий «Южная Украина» (бывшая группа армий «А») - генерал-полковник Ф. Шернер. Но это не могло предотвратить надвигающейся для гитлеровцев катастрофы в последующих операциях.

6 апреля командующий 1-м Украинским фронтом приказал: «4-й танковой армии, подчинив себе 147-ю стрелковую дивизию, форсированным маршем выдвинуться на автомашинах на западный берег р. Стрыпа, нанести удар на Подгайцы и отбросить противника на р. Коропец»183.

Передав 30-й стрелковый корпус 1-й гвардейской армии, посадив свою пехоту на танки и взяв артиллерию на буксир, части 4-й танковой 7 апреля вышли к р. Стрыпе на рубеже Куйданов, Петляковце-Старе (160-200 км северо-западнее Каменец-Подольска), где встретили ожесточенное сопротивление большого количества танков врага и завязали упорный бой.

В период с 7 по 18 апреля войска армии, отражая атаки противника, прочно удерживали рубеж по р. Стрыпе.

В 1 час 30 мин. 18 апреля 1944 г. был получен приказ командующего фронтом, согласно которому 147-я стрелковая дивизия переходила в состав 1-й гвардейской армии. Войскам 1-й гвардейской армии предстояло к утру 18 апреля сменить части 4-й танковой армии на участке Гайворонка, Куйданов184.

В ночь на 19 апреля 4-я танковая армия сдала свой боевой участок, сосредоточилась в 60 км юго-восточнее г. Тернополя (в районе Яблонув, Майдан, Янув), а штаб армии - в Яблонув185.

Однако отдых наш не состоялся в связи с создавшимся сложным положением на участке 1-й танковой армии за Днестром, в районе Коломыи, и по приказу командующего фронтом в ночь на 20 апреля 6-й гвардейский механизированный корпус был направлен на помощь 1-й танковой армии.

Воины 1-й и 4-й танковых армий как бы соревновались в героизме. В тяжелых боях под с. Юзефовка за Днестром при отражении контратаки противника пал смертью героя замечательный коммунист, храбрейший воин командир 17-й гвардейской механизированной бригады полковник Михаил Всеволодович Медведев. Бойцы - и офицеры бригады тяжело переживали эту утрату, жестоко мстили врагу за смерть своего любимого командира.

Танкисты 4-й танковой армии оказали достойную помощь 1-й танковой армии, совместными усилиями разгромили крупные силы противника.

В бою под с. Юзефовка Коломыйского района 20 апреля танковый взвод 56-го танкового полка подполковника Н. Я. Селиванчика под командой младшего лейтенанта И. П. Сараны уничтожил 200 фашистов и 3 танка. А 24 апреля он же, используя маскировку и маневр, истребил еще 4 боевые машины и до батальона вражеской пехоты. Вскоре отважный воин был ранен. В госпиталь его отправили, лишь когда он не смог держаться на ногах. Иван Петрович Сарана был удостоен звания Героя Советского Союза.

Его однополчанин лейтенант Егор Павлович Жилин в районе Коломыи сжег 6 вражеских танков, 2 бронемашины, уничтожил 167 гитлеровцев и также стал Героем Советского Союза.

За время боевых действий в районе Коломыи воинами 6-го гвардейского механизированного корпуса 4-й танковой армии было уничтожено до 50 неприятельских танков, 42 орудия и до 1000 гитлеровцев. Благодаря умелым действиям командира истребительно-противотанковой роты 17-й гвардейской механизированной бригады капитана М. Я. Небратенко целый неприятельский полк венгров во главе с офицерами сдался в плен. В этом бою Небратенко проявил себя не только как храбрый офицер, но и как человек, умеющий понимать и учитывать моральное состояние врага. Вскоре он стал командиром танкового полка. В одном из последующих боев его полк уничтожил 12 вражеских танков и 2 артиллерийские батареи. Особенно высоко отзывался командир полка об огневом мастерстве наводчика орудия своего танка рядового Кузнецова.

В первых числах мая 10-й гвардейский танковый корпус занял оборону за Днестром в районе Тешковцы, Сороки, затем - в новом районе совместно со вторым эшелоном 18-й армии с целью нанести контрудары с северо-запада, если противник перейдет в наступление в направлении Коломыя - Тернополь. В целях маскировки 10-й корпус оставался там до июля 1944 г., когда шла подготовка к Львовской операции. Остальные соединения армии сосредоточились в новом районе, восточнее Тернополя, готовясь к новым боям186.

Наступила оперативная пауза. Военный совет, штаб, политотдел армии совместно с командирами соединений и частей подвели итоги боям под Каменец-Подольском.

В результате боевых действий наша армия в условиях распутицы с кровопролитными боями прошла более 350 км, освободив сотни населенных пунктов и свыше 20 городов, в том числе: Волочиск, Подволочиск, Фридрихувка, Гжималув, Трембовля, Копычинцы, Чертков, Сатанув, Гусятин, Оринин, Жванец и областной центр Каменец-Подольск. Совместно и во взаимодействии с 1-й гвардейской, 60-й, 1-й танковой и 38-й армиями наши танкисты нанесли серьезные потери 7 танковым и 6 пехотным неприятельским дивизиям, уничтожили и захватили 230 танков (из них 73 «тигра»), 386 орудий и минометов, 230 бронетранспортеров, 9500 автомашин, бронепоезд, 250 мотоциклов, 60 тракторов, 60 складов с боеприпасами, горючим и продовольствием. Было уничтожено около 20 тыс. гитлеровских солдат и офицеров, а взято в плен более 14 тыс187.

Войска армии получили весьма полезный опыт завершения прорыва обороны противника в тактической зоне его обороны совместно с общевойсковыми армиями, развития успеха в оперативной глубине (в отличие от сражения под Орлом, где не удалось прорваться в оперативную глубину вражеской обороны), самостоятельного овладения и удержания крупного города (Каменец-Подольск), захвата переправы на р. Днестр. Все это способствовало успешному выполнению поставленной Ставкой войскам 1-го Украинского фронта задачи. Наступление в условиях распутицы имело свои особенности, что потребовало от командиров и войск большого искусства, выносливости, а также предельного напряжения сил и средств.

Следует отдать должное всему офицерскому составу и бойцам, особенно работникам тыла, начиная от начальника тыла армии генерала П. Г. Хитенкова и до старшины подразделения включительно, обеспечивших войска всеми видами довольствия, и в первую очередь боеприпасами и горючим.

Для поддержания боеспособности танкисты проявили много смекалки, находчивости и энергии, чтобы в полевых условиях быстро восстанавливать поврежденные боевые машины. К примеру, если у танка А была подбита башня, у танка Б вышли из строя механизмы трансмиссии, а у танка В - моторная группа, то в течение ночи силами экипажей исправная башня с танка Б переставлялась на танк А, а моторная группа с танка Б - на танк В, и в итоге через несколько часов два танка из трех становились снова боеспособными.

Сложнейшая обстановка требовала от командиров творческих решений в управлении частями и соединениями. Широко применялись вспомогательные пункты управления, посты регулирования, самолеты связи, а также в некоторых случаях, когда были перебои в радио- и телефонной связи, для доставки боевых распоряжений: - и конные посыльные.

Большую работу по поддержанию и повышению боевого духа войск в процессе операции провели политические органы и партийные организации. Всеми способами популяризировались подвиги воинов и распространялся их боевой опыт. Использовались все формы пропаганды: беседы, краткие информации, распространение газет, выпуск боевых листков, листовок и т. п. Стало традицией посылать поздравительные письма родителям Героев Советского Союза от имени военного совета армии. Матери Героя Советского Союза Михаила Яковлевича Радугина, например, мы писали:

«Дорогая Елена Ивановна!

Сообщаем Вам, что Вашему сыну, Михаилу Яковлевичу, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 мая 1944 года за образцовое выполнение задания командования и проявленные при этом отвагу и геройство присвоено звание Героя Советского Союза.

Горячо благодарим Вас, Елена Ивановна, за то, что Вы воспитали своего сына честным и преданным патриотом, отважным, смелым и храбрым воином нашей прекрасной Советской Родины. Желаем Вам здоровья и радостной встречи с Михаилом. С фронтовым приветом!

Генерал-полковник Д. Д. Лелюшенко Генерал-майор В. Г. Гуляев Полковник Н. Г. Кладовой».

Вскоре Елена Ивановна Радугина прислала ответ, в котором написала: «Я, как мать, и впредь наказываю своим сыновьям, которых у меня на фронте трое, бить врага так, как его бьет Миша».

Это письмо было напечатано в армейской и корпусных газетах и быстро стало достоянием всего личного состава армии. Парторги в подразделениях довели его содержание до всех солдат.

Обмен письмами стал хорошей традицией во всех соединениях армии. К воинам 10-го гвардейского танкового корпуса, кстати сказать, часто приезжали на фронт труженики Урала.

Наряду с прежними задачами командному составу и политорганам армии пришлось уделить значительное внимание разъяснению контрреволюционной сущности буржуазно-националистических бандеровских банд, орудовавших в районе действий армии и приносивших много вреда и неприятностей. Мы делали все, чтобы в возможно короткие сроки ликвидировать бандитизм.

В боях продолжали расти партийные и комсомольские организации. За март и апрель 1944 г. в партию влилось 1706 воинов, а и комсомол - 900.

В победу над врагом внесли достойный вклад партийные организации и политические органы. Особенно много и хорошо потрудились начальник политотдела армии Н. Г. Кладовой, его ближайшие помощники И. М. Елагин, М. Н. Иваненко и Д. И. Кочетков, начальники политотделов корпусов и бригад, настойчиво выполнявшие директивы ЦК партии, направленные на быстрейший разгром врага. Наряду с обучением личного состава воинскому мастерству проводились политические занятия по темам: «Развал блока фашистских государств под ударами Красной Армии», «Задачи Красной Армии и советского народа в борьбе за полный разгром врага», «Германские фашисты и их пособники - непримиримые враги советского народа», «Поведение воина Красной Армии на территории противника» и др.

Популяризировались славные боевые традиции армии. 5 мая 1944 г. в торжественной обстановке 61-й гвардейской Свердловской танковой бригаде 10-го гвардейского танкового корпуса был вручен орден Красного Знамени. 10 июля войска армии торжественно отметили первую годовщину существования своего объединения. Военный совет армии обратился ко всему личному составу с призывом крепить боевую мощь. Командиры и политработники в соединениях и частях провели большую разъяснительную и воспитательную работу.

За год боев среди личного состава армии появилось 10 тыс. орденоносцев, а храбрейшим из храбрых было присвоено звание Героя Советского Союза, среди них старшему лейтенанту В. А. Доронину, лейтенантам П. И. Барабанову, Г. С. Чесаку, Е. П. Жилину, М. Я. Радугину, младшим лейтенантам И. П. Саране, Я. Д. Хардикову, старшему сержанту А. К. Ушакову.

Итогом, венчающим наши боевые дела в этой операции, было серьезное поражение, нанесенное войсками 1-го Украинского фронта главным силам группы армий «Юг» («Северная Украина») в весенней наступательной операции 1944 г.

Победа наших войск в марте 1944 г. и выход их к Карпатам заставили Гитлера вновь искать «козлов отпущения». Гитлер составил письмо - подобие присяги на верность его персоне, которую его адъютант Шмундт возил на подпись всем фельдмаршалам. Но ничего не помогло. Крах нацистской Германии надвигался неумолимо.

Одновременно с ростом боевого духа войск 4-й танковой армии, как и всей Красной Армии, увеличивался и ее состав. С апреля по июль 1944 г. организационно были включены в армию как штатные соединения 93-я отдельная Краснознаменная Житомирская танковая бригада под командованием полковника С. К. Доропея и 68-я зенитно-артиллерийская дивизия полковника А. Ф. Козлова. Это увеличило силы нашей армии, и, кроме того, к 10 июля 1944 г. армия была укомплектована личным составом почти на 100% - 40 415 человек, танками и орудиями - на 80%, автотранспортом - на 60% (2788 автомашин)188.

Произошли некоторые изменения в командном составе. Как уже упоминалось, начальником штаба армии стал генерал-майор танковых войск К. И. Упман; начальником оперативного отдела штаба армии с 14 апреля - полковник С. С. Маряхин; начальником управления бронетанкового снабжения и ремонта с 27 апреля - инженер-полковник В. М. Ляпишев; командиром 17-й гвардейской механизированной бригады из 6-го гвардейского механизированного корпуса с 10 июля 1944 г.-подполковник С. В. Привезенцев; командиром 29-й гвардейской Унечской мотострелковой бригады - полковник А. И. Ефимов; заместителем командующего армией по тылу со 2 мая 1944 г. - полковник А. К. Ярков, выдвинутый на этот пост с должности заместителя командира 6-го гвардейского механизированного корпуса и полностью оправдавший это новое назначение; командующим артиллерией армии с 20 марта 1944 г. был назначен полковник И. М. Рупасов.

Перед Львовско-Сандомирской операцией с Урала приехали труженики заводов и полей с подарками, благодарностями своим землякам за доблестное выполнение боевых задач, с наказом быстрее разгромить врага. Это еще больше укрепило моральный дух воинов. Армия готовилась к выполнению новых боевых задач.

Итак, к середине апреля 1944 г. войска 1-го Украинского фронта нанесли крупные поражения немецко-фашистским захватчикам. Чтобы продолжать дальнейшее наступление, нужно было пополнить свои силы и произвести соответствующую подготовку, поэтому Ставка приказала перейти к обороне на рубеже Луцк, Червоноармейск, Тернополь. Коломыя, Красноильск. Наш правый сосед - 1-й Белорусский фронт, разгромив ряд дивизий из вражеской группы армий «Центр», захватил плацдарм на правом берегу Днепра между Быховом и Рогачевом. Войска 2-го Украинского фронта, действовавшие левее нас, тесня противника, вышли к тому времени на румынскую территорию. Исходя из благоприятно сложившейся обстановки, Советское Верховное Главнокомандование наметило в ходи летне-осенней кампании 1944 г. окончательно изгнать немецко-фашистских захватчиков с советской территории и начать освобождение Польши, Чехословакии и других государств, порабощенных фашистской Германией. Для осуществления этого замысла планировалось провести ряд последовательных наступательных операций.

Войскам 1-го Украинского фронта предстояло разгромить группу армий «Северная Украина» и освободить западные области Украинской Советской Социалистической Республики. В труде «Великая Отечественная война Советского Союза» отмечается: «Это был единственный за время войны случай, когда одному фронту ставилась задача разгромить целую группу армий противника»189.

В составе нашего фронта насчитывалось 843 тыс., а с учетом тылов-1200 тыс. человек, около 2200 танков и САУ, 13900 орудий и минометов, свыше 3000 самолетов.

Противостоящий противник имел свыше 900 тыс. человек, 700 самолетов, 900 танков и штурмовых орудий, 6300 орудий и минометов190. Неприятельское командование стремилось удержат/, занимаемые рубежи, чтобы не допустить прорыва советских войск в район Львова и в нефтеносный Дрогобыч-Бориславский район, в дальнейшем оно, видимо, рассчитывало обеспечить вывод своих войск в южные районы Польши и Чехословакии, в частности в Силезский промышленный район, имевшие большое военно-экономическое значение для фашистской Германии.

Командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев191 принял решение нанести удар из района Тернополя на Львов двумя общевойсковыми (60-й и 38-й), двумя танковыми (3-й гвардейской и 4-й) армиями и конно-механизирован-ной группой под командованием генерал-лейтенанта С. В. Соколова. Для поддержки с воздуха предназначалось 5 авиационных корпусов 2-й воздушной армии С. А. Красовского192.

Танковые армии должны были глубокими охватывающими ударами - 3-я гвардейская с севера и 4-я с юга - овладеть Львовой и на пятый день операции выйти на рубеж Немиров, Яворов, Роз-дол, т. е. значительно западнее Львова.

Второй удар наносился на рава-русском направлении из района юго-западнее Луцка на Сокаль и Томашув двумя общевойсковыми (3-й гвардейской и 13-й), 1-й гвардейской танковой армиями и конно-механизированной группой под командованием генерал-лейтенанта В. К. Баранова. На левом крыле, на Станиславском направлении, наступали 1-я гвардейская и 18-я армии. Во втором эшелоне находилась 5-я гвардейская армия.

Танковые армии командующий фронтом намечал ввести в действие на второй день операции193.

Нам предстояло сразу же, как только 38-я армия прорвет тактическую оборону противника, стремительно развивать успех в направлении Перемышляны - Городок (Грудек Ягелоньский) в 30 км западнее Львова и разгромить львовскую группировку противника во взаимодействии с 3-й гвардейской танковой, 38-й и 60-й армиями.

Мы должны были соединиться с наступавшей западнее Львова 3-й гвардейской танковой армией, действовавшей в общем направлении Золочев - Янув, обходя Львов с севера. К 20 час. 12 июля приказывалось закончить подготовку к наступлению; указание об окончательном сроке наступления должно было поступить дополнительно194.

Как обычно, решение вырабатывалось не сразу. Несколько раз командующий фронтом вызывал командующих армиями к себе для совместной работы но подготовке операции. Проводились оперативно-тактические занятия на картах, на ящиках с песком, имитировавших местность предстоящего наступления. Отрабатывались возможные варианты действий наших войск в оперативной глубине. Это было не только полезно, но и крайне необходимо. По возвращении на свой КП мы проводили подобные занятия с командирами корпусом, дивизий, бригад и их штабами, подключая к этой работе командующих и начальников родов войск и служб с их штабами.

Огромную работу вел штаб армии. Он подготавливал и проверял все расчеты по соотношению сил на различных этапах операции., изучал возможности наших войск и противника по созданию плотностей по танкам, пехоте и артиллерии, намечал сроки ввода в бой наших передовых отрядов, первых и вторых эшелонов, резервов, определял сроки и районы выхода войск в исходное положение, методы маскировки - словом, все, что входило в его обширные функции по организации жизни и боевой деятельности войск.

Авиационные вопросы помогал нам отрабатывать командир авиационного корпуса 2-й воздушной армии генерал Владимир Вартанович Нанейшвили.

Предстояло тщательно увязать вопросы взаимодействия с 38-й армией.

После освобождения Львова и других советских городов нам предстояло освобождение дружественной Польши. Мы были твердо убеждены, что трудящиеся Польского государства будут приветствовать Красную Армию как свою освободительницу, помогать ей. Но мы не исключали возможности недружественных действий со стороны буржуазно-националистических элементов, руководимых эмигрантским правительством из Лондона. Ставленники Миколайчика могли идти на сотрудничество с нами лишь в тех случаях, когда это было им выгодно в буржуазных целях.

В такой специфической обстановке перед нами возникала задача дальнейшего воспитания воинов в духе пролетарского интернационализма, в духе уважения национальных традиций польского народа и оказания ему всемерной помощи в изгнании врага. В войсках настойчиво укреплялась железная воинская дисциплина и революционная бдительность.

Много в этом отношении сделали политотдел армии, возглавляемый Н. Г. Кладовым, политотделы соединений, политработники: частей и все партийные организации и командиры. Проводились беседы, лекции, доклады, организовывались политические занятия на темы: «Великая освободительная миссия Красной Армии»., «Трудящиеся Польши - наши друзья и братья», «История Польского государства, его экономика и культура». Армейская и корпусные газеты, боевые листки в частях также освещали эти вопросы и всемерно содействовали дальнейшему росту политической сознательности и повышению боевого мастерства воинов. В результате всесторонней воспитательной и разъяснительной работы многие воины вступили в ряды партии и комсомола.

Военный совет армии обратился к войскам с призывом умело и самоотверженно действовать в сложных условиях наступления. Дело - в том, что на подступах к Висле и Карпатам враг создал мощную многополосную оборону глубиной до 50 км. Сильнее всего она была на львовском направлении. Обороне Львова - важного стратегического пункта и крупного узла железных и шоссейных дорог гитлеровское командование придавало серьезное значение195.

С 10 по 13 июля в частях прошли митинги, на которых воины давали клятву беспощадно бить врага.

В итоге длительной работы штабов, командиров и политорганов во главе с военным советом армии было выработано решение 10-му гвардейскому танковому корпусу Е. Е. Белова со средствами усиления на второй день операции войти в прорыв на участке 70-й гвардейской стрелковой дивизии 38-й армии и, развивая стремительное наступление, овладеть западным берегом р. Злота-Липа в районе Ремизовце - Коронец и к исходу дня освободить местечко Свиж, г. Перемышляны и населенный пункт Бобрка.

6-му гвардейскому механизированному корпусу А. И. Акимова с приданными частями также на второй день операции приказывалось войти в прорыв на участке 211-й и 221-й стрелковых дивизий, возможно быстрее продвинуться в направлении Поморжаны - Осталовице, чтобы к исходу дня овладеть районом Недзелиска, Войховице, Бжуховице. Остальные части и соединения армии тоже получили конкретные задачи в соответствии с планом операции. Командиры и штабы накануне проверили готовность войск к наступлению и убедились, что все предусматривавшееся планом подготовки операции было сделано.

С утра 13 июля 1944 г. войска правого крыла нашего фронта начали наступление на рава-русском направлении. К концу дня им удалось прорвать оборону противника на глубину 8-15 км.

К вечеру 14 июля на участке 60-й армии 15-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора П. В. Тертышного во взаимодействии с 69-й механизированной бригадой 3-й гвардейской танковой армии вклинился в оборону противника на глубину от 3 до 8 км.

В полосе 38-й армии для успешного ввода в прорыв 4-й танковой армии нами были выделены передовые отряды - 63-я гвардейская танковая и 17-я гвардейская механизированная бригады. Усиленные тяжелыми танками и противотанковой артиллерией, они занимали положение непосредственно в боевых порядках общевойсковых соединений.

Тем временем неприятель в первый день наступления начал стягивать сюда свои резервы. К сожалению, это ускользнуло от разведки, и противник 15 июля силами 2 танковых и пехотной дивизий нанес контрудар по соединениям 38-й армии, приостановил их наступление и вынудил их отойти на 2-4 км. Обстановка осложнилась. Тогда для оказания помощи стрелковым дивизиям был отдан приказ командиру 63-й гвардейской танковой бригады полковнику М. Г. Фомичеву и командиру 17-й гвардейской механизированной бригады подполковнику С. В. Привезенцеву совместно с пехотой общевойсковой армии нанести удар по контратакующему противнику и восстановить положение. Но перспектива ввода нашей армии в прорыв оставалась маловероятной.

Вечером 15 июля на наш общий с генералом К. С. Москаленко наблюдательный пункт прибыл начальник штаба фронта генерал армии В. Д. Соколовский. Ознакомившись с положением дел на месте, он по телефону доложил командующему фронтом, что 4-ю танковую армию целесообразно ввести в прорыв в полосе 60-й армии, вслед за 3-й гвардейской танковой армией, где уже обозначилась небольшая брешь.

В 14 час. 16 июля от командующего фронтом был получен приказ196 оставить пока в полосе 38-й армии 63-ю гвардейскую танковую и 17-ю гвардейскую механизированную бригады, а главные силы армии направить на север в полосу 60-й армии и с рассветом 17 июля войти в прорыв вслед за 3-й гвардейской танковой армией с прежней задачей.

Теперь нужно было увязывать все вопросы взаимодействия и обеспечения заново, в данном случае с войсками 3-й гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко и 60-й армии генерала П. А. Курочкина. Делать все предстояло без малейшего промедления, в движении и ночью. Сразу был отдан приказ по радио генералам Е. Е. Белову и А. И. Акимову выдвигать корпуса на север, к новому участку ввода в прорыв - к населенным пунктам Колтов, Нуще и увязывать взаимодействие с 15-м стрелковым корпусом П. В. Тертышного и в первую очередь с 322-й стрелковой дивизией генерала П. Н. Лащенко, 60-й армией и с 3-й гвардейской танковой армией, уже начавшей выдвижение в прорыв. Было приказано немедленно выделить другие передовые отряды. Убедившись, что командиры корпусов получили и поняли приказ, оставив штаб армии пока на старом месте, мы с оперативной группой выехали вперед на КП 60-й и 3-й гвардейской танковой армий, чтобы до подхода корпусов уточнить обстановку. Ночь была очень темной, шел проливной дождь. Маршруты движения частей и соединений армии пересекались с путями соседей и тыловыми коммуникациями. На перекрестках в таких случаях разгорались споры, кто должен проехать раньше, так как график службы регулирования был нарушен. С большим трудом примерно в 2 час. ночи 17 июля удалось найти КП сначала 3-й гвардейской танковой, а затем и 60-й армий. Они расположились очень близко один к другому - в лесочке близ с. Нуще.

Понравилась мне большая четкость и распорядительность начальника штаба 3-й гвардейской танковой армии генерал-майора Д. Д. Бахметьева.

Не так скоро нам удалось уточнить обстановку, которая была крайне сложной. Коридор, в который начала входить 3-я гвардейская танковая армия, имел ширину 4-6 км, длину около 18 км и простреливался артиллерийским и пулеметным огнем противника. Командующий 3-й гвардейской танковой армией с небольшой оперативной группой находился впереди, в с. Монастырей. При данной ситуации раздумывать долго некогда. По радио уточняю местонахождение своих корпусов: они были на подходе к вновь намеченным районам сосредоточения. Дополнительно ставлю задачи: 10-му гвардейскому танковому корпусу войти в прорыв в районе с. Колтов и наступать вслед за 3-й гвардейской танковой армией в общем направлении населенного пункта Тростянец-Малы и из района г. Золочев повернуть в юго-западном направлении, обходя Львов с юга, уничтожить резервы противника, к 18 июля овладеть местечком Городок в 30 км западнее Львова.

6-му гвардейскому механизированному корпусу приказывалось наступать вслед за 10-м гвардейским танковым корпусом, из района Золочева повернуть на юго-запад, захватить г. Перемышляны, оставив там одну бригаду, а главными силами разгромить резервы противника в районе местечка Свиж, к 19 июля выйти на рубеж южнее местечка Городок. Распоряжение было получено Беловым и Акимовым быстро, и они без промедления приступили к его выполнению.

В ту памятную ночь титаническую работу проделал штаб армии во главе с генералом К. И. Упманом, командующие и начальники родов войск, а также командиры корпусов, бригад и полков, особенно те, кто непосредственно вступил в бой.

События развивались в соответствии с принятым решением. В узкой полосе, до предела насыщенной войсками и техникой трех армий, наступление продолжалось успешно. Если так можно выразиться, мы держали испытание на аттестат зрелости ввода танковой армии в прорыв в тех сложнейших условиях, которые не повторялись за всю Великую Отечественную войну.

В «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза, 1941-1945 гг.» указывается: «В Великой Отечественной войне наши командиры часто принимали оригинальные и смелые решения и умело претворяли их в жизнь. Но пример ввода в сражение двух танковых армий в столь узкой полосе прорыва при одновременном отражении сильных контратак противника на флангах является единственным в своем роде. Оп свидетельствует о высоком искусстве советских генералов и офицеров, об их решимости и умении добиться поставленной цели в самой тяжелой обстановке»197.

Это следует отнести прежде всего к беззаветным и неутомимым боевым труженикам - солдатам и офицерам, преодолевавшим, казалось бы, непреодолимые преграды.

Ночью передовой отряд 10-го гвардейского танкового корпуса - 61-я гвардейская Свердловская танковая бригада под командованием подполковника Н. Г. Жукова, обогнав боевые порядки 15-го стрелкового корпуса генерала П. В. Тертыншого, отразил 3 контратаки врага с юга в районе Тростянец-Малы и в 8 час. утра овладел опорным пунктом (близ г. Золочев), который оказался в руках врага после поворота частей 3-й гвардейской танковой армии на северо-запад. Вслед за бригадой Жукова шли главные силы 10-го гвардейского танкового корпуса.

За ними выдвигался корпус Акимова, но тут нас ждала новая неприятность. Когда мы прошли примерно 5-8 км, противник повел контратаку во фланги нашему 6-му гвардейскому корпусу силами более 100 танков из 1-й и 8-й танковых дивизий с юга и частями 13-го армейского корпуса с севера. Бой принял ожесточенный характер. Коридора как такового почти не существовало, гвардейцы Акимова рассекали боевые порядки врага, отражали его контратаки, но коридор расширить не удалось, он по-прежнему не превышал 4-6 км. Неприятель подтянул сюда дополнительные силы.

Положение 4-й танковой армии становилось крайне невыгодным. 10-й гвардейский танковый корпус 18 июля уже захватил Ольшанцы (в 40 км восточнее Львова), а 6-му гвардейскому механизированному корпусу было дано указание продолжать удерживать колтовский коридор. Между корпусами расстояние доходило до 70 км.

18 июля из штаба фронта было получено распоряжение: 10-му гвардейскому танковому корпусу продолжать выполнять поставленные задачи, т. е. наступать в обход Львова с юга, а 6-му гвардейскому механизированному корпусу и частям 60-й армии оставаться в колтовском коридоре до особого распоряжения198. При таком положении 4-я танковая армия разделялась на 2 части. Ее корпуса вели бои на весьма отдаленном расстоянии, не имея взаимодействия. Выполнение основной задачи - выйти всеми силами армии в оперативную глубину противника, разгромить его крупные резервы - срывалось. К тому же крупная группировка противника, попавшая в окружение в районе Броды, стремилась пробиться на юг, через боевые порядки и тылы 4-й танковой армии.

Военный совет армии 18 июля обратился к командующему фронтом с просьбой разрешить вывести из колтовского коридора 6-й гвардейский механизированный корпус и присоединить его к главным силам 4-й танковой армии для стремительного развития оперативного успеха на Львов, где наступал 10-й гвардейский танковый корпус, а удержание этого коридора возложить на другие соединения фронта, иначе распыляется ударная сила 4-й танковой армии. Командующий фронтом не разрешил выводить наш 6-й гвардейский механизированный корпус из колтовского коридора, видимо беспокоясь, как бы противник не закрыл коридор.

К вечеру 18 июля на КП нашей армии по заданию командующего фронтом прибыл начальник оперативного управления штаба фронта генерал-майор В. Н. Костылев. Он разобрался в обстановке, побывал в штабах 4-й, 3-й гвардейской танковых и 60-й армий. В. Н. Костылев подтвердил целесообразность просьбы военного совета армии. Вскоре Маршал Советского Союза И. С. Конев дал на это согласие199.

В ночь на 19 июля 6-й гвардейский механизированный корпус двинулся в прорыв. А. И. Акимову была поставлена задача как можно быстрее захватить г. Перемышляны и одной бригадой удерживать его до подхода сюда с востока 38-й армии, а главными силами охватить Львов с юго-запада. Отдав такое распоряжение, мы с оперативной группой выехали вперед, в Ольшаницу, в 10-й гвардейский танковый корпус.

Тем временем на смену 6-му гвардейскому механизированному корпусу в колтовский коридор выдвигался 4-й гвардейский танковый корпус П. П. Полубоярова.

По пути чуть западнее Золочева мы догнали 29-й танковый полк 6-го гвардейского механизированного корпуса под командованием полковника К. Н. Сергеева, который действовал в качестве передового отряда. Я поинтересовался, какую он выполняет задачу. Выяснилось, что Сергеев идет в глубокий тыл врага для овладения г. Перемышляны, что соответствовало нашему армейскому замыслу. Я порекомендовал Сергееву выделить начальником головного дозора храброго, расторопного офицера. Действовать он должен в тылу врага решительно, хорошо ориентироваться в обстановке, тем более что наступала ночь и пошел сильный дождь. При нашем разговоре присутствовал начальник штаба 29-го танкового полка майор Б. В. Курцев. Он обратился ко мне с просьбой доверить ему выполнение этой задачи, я с удовольствием дал согласие и пожелал ему успеха. Наставления были излишни, видно, майор сам хорошо понимал, какая храбрость, расторопность нужны для выполнения такого задания. Через 5 мин. 3 танка с пехотой на броне быстро скрылись, двигаясь в сторону Перемышлян.

За 29-м танковым полком двигалась 16-я гвардейская механизированная бригада того же корпуса под командованием подполковника В. Е. Рывжа. Мы с ним обменялись парой слов о его задаче. Он также получил указание от А. И. Акимова захватить Перемышляны. У Рывжа все было на уровне требований - ясное понимание цели, точная ориентировка, бодрость духа, решительность действий и приподнятое настроение. Мы прлстились, пожелав подполковнику успеха.

Поздней ночью мы с оперативной группой направились в 10-й гвардейский танковый корпус.

Как сложились дела в эту ночь у Курцева? Об этом я узнал несколько позже. Один его танк в темноте свалился в овраг, осталось два. Не теряя времени, Курцев, пересадив мотопехоту на оставшиеся танки, продолжал стремительно продвигаться вперед. Примерно в 23 час. он с зажженными фарами ворвался на центральную площадь Перемышлян, ошеломив противника, не успевшего принять боевое положение. Уничтожив 8 вражеских орудий вместе с прислугой, несколько пулеметов и более роты фашистских солдат и офицеров, он стал хозяином положения в городе. В 24 час. подоспели главные силы 29-го танкового полка. Вскоре сюда подошел и Рывж. Город полностью был очищен от противника. За этот выдающийся подвиг храбрый офицер Борис Викторович Курцев был представлен к награде, впоследствии он стал Героем Советского Союза.

Наша оперативная группа шла на Олыпаницу, примерно в 22 час. 19 июля мы прибыли в район действий 10, - го гвардейского танкового корпуса. Темная дождливая ночь затрудняла ориентировку. Но, несмотря на это, мы через час нашли штаб, размещавшийся в лесу в 20-25 км юго-восточнее Львова. Белов доложил, что корпус наступает в обход Львова с юго-востока в общем направлении на Городок.

Выход 4-й танковой армии в глубокий тыл врага в районе южнее Львова и захват Перемышлян заставил противника спешно начать отход с ранее занимаемого фронта западнее Тернополя. Наш сосед справа - 3-я гвардейская танковая армия - проник в глубь неприятельской обороны северо-восточнее и севернее Львова и часть его сил пошла на Перемышль, обойдя Львов с севера.

Почувствовав надвигающуюся опасность в районе Львова, неприятель начал срочно перебрасывать сюда войска с других направлений. В свою очередь наше командование стремилось опередить противника, не допустить подхода его резервов ко Львовус запада и юго-запада и разгромить их еще на подступах к городу. Ночью 19 июля поступила директива командующего фронтом, адресованная командующим 3-й гвардейской и 4-й танковой армий, в которой говорилось: «Обстановка для стремительных действий наших танковых армий сложилась благоприятно. В районе Львова у противника резервов нет.

Приказываю: 1. Командующему 3-й гвардейской танковой армией не позднее утра 20.7.44 обходным маневром с севера и северо-запада овладеть Львовой.

2. Командующему 4-й танковой армией стремительным ударом в обход города Львова с юга во взаимодействии с 3-й гвардейской танковой армией овладеть городом Львовой»200.

Это была новая задача - не обходить Львов, а брать его. Получив такой приказ, пришлось по радио срочно повернуть войска армии под углом 90° на север, т. е. на южную окраину Львова.

Корпусу Е. Е. Белова ставилась задача нанести удар на Львов с юга и во взаимодействии с 6-м гвардейским механизированным корпусом, наступающим западнее, овладеть городом. Соединению Акимова предписывалось оставить механизированную бригаду в Перемышлянах и удерживать этот пункт до подхода наших войск с востока, а главными силами корпуса стремительно нанести удар по юго-западной окраине Львова и во взаимодействии с 10-м гвардейским танковым корпусом овладеть городом, прикрывая левый фланг армии от возможных ударов противника с юга и юго-запада. Войска немедленно приступили к выполнению новой задачи.

Ночью 19 июля наш армейский командный пункт переместился в с. Куровицы, в 30 км юго-восточнее Львова. Утром мы с вновь назначенным командующим артиллерией полковником А. В. Новицким обсуждали обстановку. Неожиданно к нам в хату зашел человек в штатском в сопровождении дежурного офицера и представился: «Иван Самойлович Грушецкий». Мы пригласили гостя присесть. Иван Самойлович сообщил, что он уполномочен ЦК партии Украины сразу же после освобождения Львова оказать помощь местным товарищам в организации партийных и советских органов в городе. Вскоре на командный пункт прибыл генерал Илья Корнеевич Смирнов. Ему предстояло по освобождении Львова стать командующим войсками Львовского военного округа. Мы с улыбкой переглянулись - стало ясно, что Львов нужно взять во что бы то ни стало - хозяева уже приехали.

Весь день 20 июля продолжалось наступление на Львов.

Е. Е. Белов решил выйти на Львов через заболоченную местность, т. е. там, где меньше всего его ожидал противник. Нужно было сделать гати через топкие участки. Разведчики корпуса нашли несколько разрушенных сараев и амбаров. К указанному часу настил был готов.

В ночь на 22 июля 4-я танковая армия начала штурм Львова. Используя внезапность, передовой отряд 10-го гвардейского танкового корпуса - 63-я гвардейская танковая бригада под командованием М. Г. Фомичева - первым ворвался в город. Головным шел 2-й танковый батальон капитана П. В. Чиркова. Рядом с капитаном был его друг - заместитель по политчасти старший лейтенант А. А. Денисов. Вместе они дошли потом до Берлина и Праги.

Командир корпуса, предвидя серьезное сопротивление врага, усилил передовой отряд Фомичева 72-м гвардейским тяжелым танковым полком подполковника А. Д. Табелева, 1689-м истребительно-противотанковым артиллерийским полком подполковника Н. С. Шульженко и мотопехотой 29-й гвардейской мотострелковой бригады для создания штурмовых групп.

Фомичев поставил задачу командиру танка «Гвардия» лейтенанту А. В. Додонову (механик-водитель старшина Ф. П. Сурков, радист старшина А. П. Марченко, командир орудия сержант Н. И. Мельниченко) прорваться к центру города и водрузить красный флаг на львовской ратуше. Поскольку комбриг знал, что комсомолец Марченко до войны жил в городе и добровольно вызвался выполнить эту почетную задачу, он вручил алый флаг Александру Марченко201.

23 июля танк «Гвардия», идя головным дозором, по пути уничтожил 2 боевые машины противника и прорвался к центру города. Сурков подвел танк к ратуше. Марченко с автоматчиками поднялся на башню и водрузил флаг. Гитлеровцы открыли огонь по смельчакам. Марченко был ранен. Красный флаг сбит. Напрягая последние силы, комсомолец вновь установил флаг на башне здания. Когда герой спускался вниз, он был тяжело ранен вражеской пулей и вскоре скончался. Экипаж взял тело своего боевого друга на танк и отошел в укрытие. Героическому танку пришлось сражаться в городе до 27 июля. За это время гвардейцы А. Додонова уничтожили 5 вражеских танков, 2 миномета с расчетами, несколько пулеметных точек и около 100 гитлеровцев. В этих боях пали смертью храбрых лейтенант А. Додонов, старшина А. Марченко, автоматчик сержант Терентьев, санинструктор К. Рождественский. Были тяжело ранены Ф. Сурков и Н. Мельниченко. За героические подвиги они все были награждены, а механик-водитель Федор Павлович Сурков202, одновременно выполнявший обязанности командира танка после гибели Додонова, удостоен звания Героя Советского Союза.

23 июля уже весь 10-й гвардейский танковый корпус вел бой в городе. Хотя, по твердо установившимся взглядам, бои по овладению городом ведутся пехотой, поддерживаемой артиллерией, инженерными частями и танками (штурмовыми группами, включающими пехотинцев, автоматчиков, 1-2 танка, орудия калибра 45 и 76 мм, пулеметы и саперов), но в данном случае получилось так, что Львов довелось освобождать танкистам 4-й танковой армии совместно с 3-й гвардейской танковой, 60-й и 38-й общевойсковыми армиями. Командир корпуса Е. Е. Белов организовал штурмовые группы, включив в них своих мотострелков, танкистов, артиллеристов и саперов, в частности из 29-й гвардейской мотострелковой бригады и батальонов автоматчиков танковых бригад.

Сражение за Львов приобретало все более ожесточенный характер. Почти одновременно с Додоновым ворвался в город танковый взвод из той же Челябинской бригады во главе со старшим лейтенантом Д. М. Потаповым, получившим задачу захватить район центрального рынка. Искусно маневрируя на улицах, головной танк «Богатырь» из этого взвода под командованием сержанта Евгения Алексеева, уничтожив 2 «пантеры», прорвался к намеченной цели, а за ним - Потапов с остальными 2 танками. Подлинный виртуоз своего дела, механик-водитель командирского танка комсомолец Федор Кожанов уничтожил броней и гусеницами 2 орудия. Взвод Потапова методом засад на улицах уничтожил 5 вражеских танков, 3 пушки, 5 пулеметов и до двух рот фашистов. В тяжелом бою отдали свои жизни танкисты экипажа танка комсомольца Евгения Алексеева. Командир взвода был дважды ранен, но захваченные кварталы города врагу не сдал. Храбрецы были награждены, а Д. М. Потапов203 удостоен звания Героя Советского Союза. Рядом с Потаповым шел взвод под командованием лейтенанта А. А. Дмитрука, погибшего в неравном кровопролитном бою смертью героя.

В боях за Львов звания Героя Советского Союза был удостоен и комсомолец младший лейтенант Павел Павлович Кулешов из бригады М. Г. Фомичева. С 24 по 26 июля он уничтожил 10 вражеских орудий, 3 танка, до 100 фашистов. А когда его танк был подбит, он вместе со своим экипажем сражался в пешем строю и в рукопашной схватке уничтожил 5 гитлеровцев. Образцы боевого мастерства и бесстрашия показали также командир батальона капитан А. А. Маслов, командир танка А. Т. Злобин, командир орудия сержант А. А. Вольхин, разведчик А. А. Соколов, механик-водитель М. Н. Пупышев.

Вместе с танкистами беззаветно сражались стрелки из 29-й гвардейской мотострелковой бригады А. И. Ефимова - те, кто составлял основу штурмовых групп корпуса. Командир 1-го батальона майор А. X. Ишмухаметов 22 июля 1944 г. получил приказ комбрига вместе с танкистами М. Г. Фомичева ворваться в город, туда, где стоит памятник великому польскому поэту А. Мицкевичу.

Батальон Ишмухаметова прорвался к цели и уничтожил 6 «пантер», 3 «тигра», 4 пушки, 10 пулеметов, более 300 вражеских солдат и офицеров, около 100 гитлеровцев захватил в плен. Особую храбрость и мастерство проявили бронебойщики майора Яшина, в частности старшина Карчевский, погибший как герой. За выдающийся подвиг А. X. Ишмухаметову было присвоено звание Героя Советского Союза. «Я до глубины души рад, что нам удалось выполнить эту почетную задачу», - говорил герой.

В этом кровопролитном бою погибли инструктор политотдела армии по работе среди комсомольцев майор И. Д. Рудой (его имя высечено на постаменте памятника воинам-танкистам, установленного во Львове на улице В. И. Ленина), старший лейтенант Л. В. Парфенцев, рядовой В. Ф. Семеновых, лейтенант С. И. Семенов.

Мотострелковый батальон под командованием капитана Ф. И. Дозорцева имел задачу захватить почту, телеграф, городской телефонный узел. Предприимчивый офицер использовал в качестве проводников местных жителей. Они помогли выйти по глухим переулкам к намеченной цели. Батальон блестяще выполнил задачу, почти не понеся потерь. Дозорцеву удалось перерезать главные линии связи, которыми пользовался враг, что сыграло немаловажную роль в освобождении города. За боевые подвиги здесь и в последующих боях Федору Ивановичу Дозорцеву было присвоено звание Героя Советского Союза.

61-я гвардейская Свердловская танковая бригада подполковника Н. Г. Жукова наступала западнее бригады М. Г. Фомичева. Танковый взвод под командованием 19-летнего комсомольца Владимира Маркова короткими бросками от одного здания к другому, сочетая огонь с маневром, продвигался вперед с лейтенантами Д. Д. Гусаровым и И. Л. Заикиным, ефрейтором Н. К. Гусевым, сержантом А. К. Барашкиным, рядовыми А. У. Горбачуком, А. Ф. Бутовым, П. Терещенко.

На наших глазах отважный комсомолец В. Марков уничтожил 3 неприятельских танка, 2 орудия и до взвода вражеской пехоты. Он в совершенстве владел тактикой уличного боя. Головной танк шел по правой стороне и огонь вел по зданиям левой стороны улицы, откуда стреляли засевшие гитлеровцы, а следующий танк, двигаясь по левой стороне, вел огонь по правой стороне. Это позволяло истреблять врага и расчищать путь.

Как-то позже, в свободную минуту, начальник политотдела корпуса полковник Илья Федорович Захаренко рассказал мне о боевых делах лейтенанта Маркова.

На рассвете 4 сентября 1943 г. Марков со своим взводом взял на броню автоматчиков и пошел в разведку. Выйдя на западную окраину г. Локоть (Брянская обл.), командир увидел большую группу мирных жителей. Через минуту от них отделилось до 30 всадников и поскакало в лес. Марков догадался - фашисты хотели угнать советских людей в рабство, а теперь, увидев советские танки, струсили и удирают. Танкисты и автоматчики Маркова метким огнем истребили гитлеровцев. Более 3 тыс. советских граждан были спасены. Они со слезами радости благодарили танкистов за освобождение.

Но Марков задерживаться не мог. Он двинул взвод вперед и вскоре увидел вражескую колонну, втягивавшую в лес автомашины с пехотой и 8 орудий на прицепах. Фашисты заметили советских танкистов, быстро отцепили пушки и заняли оборону.

Марков подумал, что в лоб идти нельзя, и применил хитрость. Он приказал взводу отойти в лощину, развернуться и на предельной скорости двинуться в лес, в тыл врагу. Возле опушки они встретили пожилого человека, оказавшегося партизаном. Старик показал просеку, по которой танки могли свободно выйти в тыл гитлеровцам. Танкисты устроили засаду. Примерно через 20 мин. послышался шум моторов. Марков решил выждать и в удобный момент, подпустив противника поближе, открыл шквальный орудийный и пулеметный огонь из всех танков, довершив разгром врага броней и гусеницами. Вражеские орудия с прислугой были уничтожены. Не теряя времени, Марков вышел на опушку леса и заметил, что вдали от него в кустарниках сосредоточилось еще до 20 вражеских танков с орудиями и мотопехотой. Он решил, что наступил момент доложить обстановку командиру бригады. Не замеченный противником, взвод двинулся обратно, по пути уничтожил еще один вражеский танк и захватил трех пленных, в том числе и офицера с оперативной картой.

Владимир Александрович Марков прошел путь от Орла до Берлина и Праги. За исключительную храбрость и боевое мастерство удостоен звания Героя Советского Союза. Экипаж его боевой машины - комсомольцы механик-водитель Владимир Калиновский, командир орудия Василий Кулаков и радист-заряжающий Иван Рогожин - также получил заслуженные награды.

Немало рассказов удалось мне услышать и о других героях, в частности об отважном командире танка из 63-й танковой бригады М. И. Мясникове. Он тоже сражался до конца войны и за подвиги удостоен звания Героя Советского Союза.

Хотелось бы рассказать о действиях 62-й гвардейской Пермской танковой бригады С. А. Денисова во время освобождения Львова. Командир танкового взвода лейтенант Тит Никитович Кононец получил боевой приказ прорваться на железнодорожную станцию Львов, захватить ее и удержать до подхода главных сил корпуса. Со взводом отправился и проводник - житель города И. Галан. Используя как прикрытие станционные сооружения, Кононец прорвался на станцию с тыла, уничтожил там 4 паровоза, готовых увезти составы с боевой техникой, истребил охрану, захватил 8 исправных паровозов, около 100 вагонов с боевым имуществом, снаряжением и техникой. Экипаж командирского танка был полностью комсомольским - механик-водитель Курбатов, командир орудия Приткин, радист-заряжающий Черепанов.

Полной неожиданностью для врага был захват железнодорожной станции. Чтобы вернуть ее, гитлеровцы бросили сюда свежие силы. Кононец организовал оборону, отбил 6 вражеских атак и удержал станцию. Противник вновь подвел 15 танков. Упорная борьба продолжалась. Еще 3 вражеские боевые машины запылали. Но силы были явно неравны. Неприятельским снарядом пробило наш танк, возник пожар. Гвардейцы сражались до последнего снаряда и, как нам в то время сообщили, все пали смертью храбрых. Позже выяснилось, что Т. Н. Кононец чудом спасся. После боя его вместе с погибшими вынесли из танка и повезли хоронить. Внезапно кто-то заметил, что лейтенант Кононец лишь ранен, и его доставили в госпиталь. Постепенно он начал поправляться, и его отправили на родину - в колхоз на Кубань.

Вскоре подошло подкрепление во главе с подполковником В. К. Колупаевым и старшим лейтенантом М. И. Елкиным. Станция Львов осталась в наших руках. В этом бою пал смертью храбрых подполковник В. К. Колупаев.

В тот жаркий боевой день 23 июля, когда 10-й гвардейский корпус сражался во Львове, 6-й гвардейский механизированный корпус подошел с боями к юго-западной окраине города, перехватил Стрыйское шоссе и отрезал путь отхода противника на юг и юго-запад. Здесь особенно успешно действовали 16-я гвардейская механизированная бригада подполковника В. Е. Рывжа и 49-я механизированная подполковника П. Н. Туркина. А 17-я гвардейская механизированная бригада в это время удерживала оказавшийся в тылу врага г. Перемышляны.

Ночью 22 июля на имя командующего армией был получен приказ из штаба фронта: «Энергично выполнять поставленную задачу, стремительно выходить на Городок (Грудек Ягелоньский)»204. Это значило, что Львов нужно обходить с юга, тогда как главные силы 4-й танковой армии к тому времени вели бои в центре Львова. А 3-я гвардейская танковая армия вышла в район Яворов, Мостиска, Судовая Вишня и наступала на Перемышль, отрезая пути отхода противника из Львова на запад.

Восемь вражеских дивизий, окруженных в районе г. Броды, начали прорываться в южном и юго-западном направлениях. На рассвете 20 июля плотными боевыми порядками враг вышел в районе Княже (10-12 км западнее Золочева) в расположение штаба и тыла 4-й танковой армии. Весь личный состав штаба - офицеры, сержанты, солдаты, рота охраны, 51-й мотоциклетный полк решительно вступили в бой. Фашисты лезли напролом. При отражении атаки гитлеровцев высокую доблесть проявили начальник оперативного отдела полковник С. С. Маряхин, начальник инженерных войск полковник М. А. Полуэктов. заместитель командующего по техчасти полковник В. М. Ляпишев, начальник политотдела армии полковник Н. Г. Кладовой, начальник связи армии подполковник А. Я. Острен-ко, офицеры М. Н. Иваненко, И. М. Елагин, Д. И. Кочетков, Е. И. Пивоваров, сержанты Касымов, Пяткин.

В этом бою был тяжело ранен командир 51-го мотоциклетного полка майор Г. В. Степанов. Мотоциклисты, возглавляемые майором В. П. Лобачевым и капитаном Б. И. Рахубо, вступили в рукопашную схватку с гитлеровцами. Комсорг Ефимов и начальник связи полка лейтенант К. П. Синейлов истребили в рукопашном бою трех гитлеровцев и одного офицера взяли в плен. Но силы, однако, были неравны. Учитывая обстановку в районе Княже и Золочева, срочно бросили туда 93-ю отдельную танковую бригаду С. К. Доропея, часть сил 62-й гвардейской Пермской танковой бригады С. А. Денисова, дивизион 22-й самоходно-артиллерийской бригады, полк реактивных минометов, 9-ю истребительную противотанковую артиллерийскую бригаду и другие части. О напряженности боев свидетельствует тот факт, что 20 и 21 июля наши танкисты и артиллеристы уничтожили около 50 вражеских танков, штурмовых орудий, бронетранспортеров, 62 орудия и миномета. Выдающееся мастерство и отвагу при этом показали танкисты капитан И. Желудев, старшие лейтенанты И. Шемяков, И. Наборский и И. Головатый. Только один танк 93-й отдельной танковой бригады, носивший название «Фронтовая подруга», под командованием коммуниста старшего лейтенанта Кирилла Ивановича Байды, уничтожил 11 вражеских танков и до 2 батальонов пехоты. Боем управлял начальник штаба армии генерал-майор танковых войск К. И. Упман.

Севернее Княже неприятель окружил штаб 322-й стрелковой дивизии 60-й армии. На выручку соседям мы послали танковую роту 93-й танковой бригады. Она поддержала части 322-й стрелковой дивизии, помогла разгромить противника, защитить штаб дивизии и раненого комдива. Доблестно сражалась стрелковая рота 322-й дивизии под командованием старшего лейтенанта В Я. Сазонова. В разгар боя в районе Золочев и Княже 93-й танковой бригадой был взят в плен командир немецко-фашистской дивизии205. Большую роль в этом сыграли разведчик-мотоциклист 93 и танковой бригады X. И. Суфиянов, храбрый воин соседней части И. А. Щипакин (ныне Горой Советского Союза) и командир бронемашины старшина И. Н. Тупиков. При допросе гитлеровский генерал показал, что в составе крупной окруженной группировки противника находилось около 50 тыс. солдат и офицеров. Лишь немногим удалось прорваться в Карпаты. Остальные были уничтожены и пленены206. Такой успех бил достигнут силами войск правого крыла и центра фронта.

Вся лощина от г. Золочев в направлении Львова была покрыта трупами вражеских солдат и офицеров. Это была работа гвардейских минометчиков Героя Советского Союза И. С. Юфы и И. Ф. Яга-тина, танкистов Денисова, Доропея, 9-й артиллерийской бригады и отдельных частей армейского подчинения.

В те же дни в районе г. Перемышляны (на левом фланге 4-й танковой армии), где удерживала оборону 17-я механизированная бригада, противник непрерывно рвался в город, чтобы освободить дорогу своим войскам, начавшим отход перед 38-й армией. За 5 дней в Перемышлянах было отражено до 12 яростных атак гитлеровцев. Трижды неприятель врывался в город, но каждый раз гвардейцы отбрасывали его прочь.

Исключительную храбрость и героизм проявил здесь командир 126-го танкового полка 17-й механизированной бригады подполковник А. М. Кузнецов, лично уничтоживший 8 фашистских танков. В этом бою Алексей Михайлович Кузнецов пал смертью героя. Ранен был командир бригады подполковник С. В. Привезенцев. В командование бригадой вступил начальник штаба бригады подполковник Л. Д. Чурилов.

В боях за Львовщину неоценимую помощь нам оказывало местное население.

В местечке Свиж, юго-восточнее Львова, в июльские дни 1944 г. во время нашего наступления было оставлено 72 тяжелораненых бойца и командира из 6-го гвардейского механизированного корпуса на попечение местных граждан, изъявивших желание помочь нашим воинам, так как из-за быстрого темпа наступления санитарные средства корпуса отстали. Тем временем противник, отходя на запад, перед 38-й армией вышел в тылы 6-го гвардейского механизированного корпуса и временно захватил Свиж. Жители местечка приняли все меры, чтобы спасти советских воинов. Ночью они разместили большинство раненых по своим домам, но за одну ночь перенести всех воинов из графского имения, где они находились, не удалось - 25 человек оставалось в подвале здания. Их хотели перенести оттуда в следующую ночь. Но гитлеровские изверги знали о местонахождении раненых; запретили населению под угрозой смерти оказывать помощь советским воинам. Несмотря на угрозы фашистов, советские люди тайно продолжали ухаживать за нашими ранеными бойцами. Через 4 дня гитлеровцы окончательно были изгнаны из Свижа, и спасенные от неминуемой гибели воины 6-го гвардейского механизированного корпуса были помещены в госпиталь207.

К сожалению, удалось установить имена лишь немногих жителей Свижа, совершивших этот подвиг: П. И. Дацко спас от смерти раненого командира взвода 6-го гвардейского механизированного корпуса лейтенанта П. И. Ташкинова. Вот что рассказывает Прокофий Иванович. В 20-х числах июля он подобрал на поле боя в бессознательном состоянии воина, тайком принес его к себе домой, оказал первую помощь, ему помогала его дочь Ядвига Прокофьевна. Когда вечером в дом вошли фашисты, Ядвига Прокофьевна назвала раненого воина своим мужем, заболевшим тифом. С приходом наших частей Ташкинов вернулся в свою бригаду. С тех пор П. И. Ташкинов, проживающий в с. Усть-Кишерти Кунгурского района Пермской области, переписывается со своим спасителем. В 1966 г. Ташкинов навестил Дацко.

Стали известны также граждане, которые участвовали в спасении наших раненых бойцов, - Бартк Тур и Текли Черняк, они укрыли 6 наших воинов от фашистов.

Нельзя не рассказать еще об одном интересном случае. 26 июля 1969 г. на торжественном собрании, посвященном 25-летию освобождения Львова от гитлеровских оккупантов, вновь встретились командовавший танковой ротой в боях за Львовщину капитан Михаил Кириллович Поляков из 126-го танкового полка 17-й гвардейской механизированной бригады, который в 1944 г., будучи тяжело раненным, оказался на территории, захваченной противником, и колхозник из с. Чепурпосово Перемышлянского района Иван Михайлович Мирош. Не боясь фашистской расправы, Мирош оказал первую помощь Полякову, ночью принес ему молока, сделал перевязку и укрывал его до подхода частей Красной Армии.

Сражаться за Львовщину нам помогали партизаны, особенно бойцы народной гвардии им. Ивана Франко, действовавшей как в самом Львове, так и в области. Помню случай, когда боевая партизанская группа В. П. Лунина обнаружила в районе Винники (восточный пригород Львова) большое скопление вражеских танков, артиллерии, пехоты и сразу же сообщила нам. Без промедления был нанесен сильный бомбовый удар по скопившемуся неприятелю штурмовиками генерала П. П. Архангельского, поддерживавшими нашу армию. Особо удачно действовал штурман эскадрильи старший лейтенант П. И. Авденин.

Подпольщики извещали население города о наступлении советских войск, призывая его прятать имущество и продукты от оккупантов. Население Львовщины помогало нам строить мосты, ремонтировать дороги и всемерно содействовало нашей разведке.

27 июля Львов был освобожден. В этот день командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза И. С. Конев доложил в Ставку: «4-я танковая армия после упорных боев, во взаимодействии с частями 60-й и 38-й армий освободила город Львов»208.

Большую роль в освобождении города сыграла 3-я гвардейская танковая армия, а также другие войска 1-го Украинского фронта, глубоко охватывавшие с севера и запада львовскую группировку врага.

За освобождение Львова от немецко-фашистских захватчиков приказом Верховного Главнокомандующего от 27 июля 1944 г. войскам 1-го Украинского фронта была объявлена благодарность. В столице нашей Родины прогремел салют в честь освободителей Львова, а корпуса нашей армии - 10-й гвардейский Уральский добровольческий танковый и 6-й гвардейский Краснознаменный механизированный - и другие части и соединения удостоились почетного наименования Львовских.

На следующий день после освобождения во Львове состоялся общегородской митинг, на котором присутствовало более 50 тыс. жителей. Горожане и крестьяне из соседних сел горячо приветствовали своих освободителей.

Первым секретарем Львовского областного комитета партии был избран Иван Самойлович Грушецкий, а командующим Львовским военным округом был назначен генерал И. К. Смирнов, с которыми мы встречались накануне освобождения города. Население Львова свято чтит память своих освободителей, тех, кто пал при разгроме врага. В городе воздвигнут Холм Славы в честь павших героев. По инициативе трудящихся танк «Гвардия», экипаж которого первым прорвался к львовской ратуше, высится на постаменте в центре города как символ беззаветной храбрости советских воинов и их беспредельной преданности Родине и Коммунистической партии.

Развивая наступление, войска 1-го Украинского фронта к концу июля нанесли крупное поражение вражеской группе армий «Северная Украина» и овладели городами Львов, Рава-Русская, Ярослав. Перемышль, Станислав, Перемышляны и др.

Чтобы закрыть образовавшийся разрыв между своими 4-й и 1-й танковыми армиями, противник перебросил сюда 5 танковых, моторизованную и пехотную дивизии. Оценив складывавшуюся обстановку, Ставка Верховного Главнокомандования поставила перед войсками 1-го Украинского фронта очередную задачу - стремительно развивать наступление в западном направлении, не дать противнику возможности занять оборону на Висле, с ходу форсировать реку и захватить плацдарм не позднее начала августа209.

В соответствии с этой директивой командующий фронтом поставил конкретные задачи войскам. В частности, 4-й танковой армии предстояло во взаимодействии с 38-й армией нанести удар в направлении Самбор - Дрогобыч - Борислав и к 1-2 августа овладеть Дрогобыч-Бориславским нефтеносным районом210.

Нами было принято решение силами 10-го гвардейского танкового корпуса наступать в общем направлении на Рудки - Самбор и, овладев Самбором, развивать удар на Борислав; 6-му гвардейскому механизированному корпусу предписывалось продвигаться во втором эшелоне армии и из района Рудки нанести удар, обходя Самбор с востока.

Выполняя задачу, 10-й гвардейский танковый корпус к 28 июля вышел к р. Днестр в районе Рудки, отбросил на юг оборонявшиеся части противника, с утра 29 июля повел наступление на Самбор, но здесь встретил упорное сопротивление неприятеля, подтянувшего свежие танковые силы. Наша попытка прорвать оборону противника успехом не увенчалась. В то же время 6-й гвардейский механизированный корпус вышел в район северо-восточнее г. Самбор. Однако и он в течение 30 и 31 июля успеха не добился. Гитлеровцы, сосредоточив крупные силы (1, 8, 16 и 17-ю танковые, 20-ю моторизованную, 68-ю и 208-ю пехотные дивизии), упорно обороняли Дрогобыч-Бориславский нефтеносный район.

Пока наша армия сковывала на этом участке крупную неприятельскую группировку, главные силы 1-го Украинского фронта на своем правом крыле 30 июля форсировали р. Вислу в районе г. Сандомир и захватили плацдарм на ее западном берегу. Это весьма обеспокоило вражеское командование, и оно решило перебросить сюда танковые соединения со своего южного крыла, чтобы выбить наши войска с плацдарма.

С целью воспрепятствовать выходу 1, 8, 16 и 17-й танковых и других неприятельских дивизий в район р. Вислы и сандомирского плацдарма командующий 1-м Украинским фронтом 5 августа отдал директиву: «4-й танковой армии не допустить отхода противника в район Санок (85 км западнее Самбор), разбить его и отбросить в южном направлении в Карпаты»211. Это была новая сложная задача. Форсированным маршем мы вышли в район Бирча (70 км северо-западнее Самбор) и 7 августа нанесли удар на г. Санок. Преодолевая упорное сопротивление противника, войскам армии удалось форсировать реки Сан и Вислоку, овладеть важными опорными пунктами Оджехов и Повстанец и нанести потери фашистским танковым дивизиям, что сыграло существенную роль в удержании сандомирского плацдарма.

Вечером 11 августа 1944 г. из штаба фронта была получена новая директива:

«4-й танковой армии в полном составе ночными переходами через Жешув, местечко Кольбупюва переправиться через реку Вислу на участке 5-й гвардейской армии и сосредоточиться к рассвету 15.08.44 г. на плацдарме западнее р. Вислы в районе лесов, близ населенного пункта Сташув.

Марш начать ночью с 11.08.44 г. на 12.08.44 г.212»

В течение четырех ночей 4-я танковая армия совершала форсированный 200-километровый марш и 15 августа сосредоточилась в намеченном районе юго-восточнее Сташув, имея в своем составе 141 танк и самоходное орудие213. Бои на плацдарме не прекращались. Вскоре 1-я и 3-я гвардейские танковые армии в целях пополнения личным составом и танками были взяты в резерв Ставки и ушли с плацдарма. Оставшиеся у них танки были переданы в 4-ю танковую армию. Теперь нам предстояло совместно с 13-й армией генерала Н. П. Пухова и 5-й гвардейской армией генерала А. С. Жадова окончательно закрепиться и удержать сандомирский плацдарм, на котором и до этого шли ожесточеннейшие бои. В перспективе Ставка планировала предпринять мощное по своему размаху, количеству привлекавшихся войск и решительности целей наступление от Вислы до Одера. Но наша задача - совместно с войсками 5-й гвардейской и 13-й армий удержать сандомирский плацдарм во что бы то ни стало.

10-му гвардейскому танковому корпусу была поставлена цель - действовать в полосе 5-й гвардейской армии, а 6-му гвардейскому механизированному корпусу - в полосе 13-й армии214 и поддерживать их с тем, чтобы отразить все попытки врага сбросить наши войска с плацдарма.

17 августа 1944 г. неприятель частями 3, 24 и 1-й танковых дивизий решил нанести удар в северо-восточном направлении из района Стопница с целью выйти на Вислу. Ему удалось немного потеснить 5-ю гвардейскую армию и овладеть рядом населенных пунктов.

Но решительным контрударом 10-го гвардейского танкового корпуса совместно с частями 13-й гвардейской стрелковой дивизии генерала Г. В. Бакланова и дивизии генерала А. И. Олейникова к утру 19 августа враг был отброшен и положение восстановлено.

Немалую долю в это дело внес командующий артиллерией армии, назначенный 4 августа, полковник Н. Ф. Ментюков. В этом бою пали геройской смертью вместе с другими воинами командир минометного батальона 29-й гвардейской мотострелковой бригады капитан Т. С. Акашин, командир разведывательной роты капитан Г. Ф. Мокрушин, командир батальона М. А. Савчук, начальник штаба 28-го гвардейского танкового полка 16-й гвардейской механизированной бригады майор А. К. Ходорыч (их тела покоятся во Львове на Холме Славы).

26 августа неприятель вновь предпринял контрудар силами около 100 танков 16-й танковой и 97-й горнострелковой дивизий из района западнее Онатув в направлении Иваниска-Богория, стремясь рассечь наши войска на плацдарме и выйти к Висле. Ценой больших потерь гитлеровцам удалось вклиниться в оборону 27-го стрелкового корпуса на 6-7 км. Нами было принято решение усилиями 6-го гвардейского механизированного корпуса с юга и 93-й отдельной армейской танковой бригады с приданной артиллерией с севера во взаимодействии с частями 13-й армии при поддержке авиации генерала С. А. Красовского нанести противнику сокрушительный контрудар. В результате к исходу 28 августа танковый полк 16-й танковой дивизии и 97-я горнострелковая дивизия были окружены и разгромлены. При проведении этой операции на командном пункте 4-й танковой армии был Маршал Советского Союза И. С. Конев. Это была последняя безуспешная попытка гитлеровцев сбросить нас с сандомирского плацдарма. И. С. Конев уехал на свой КП и 29 августа прислал к нам генерала В. Д. Соколовского, вероятно, для уточнения результатов боя, который он наблюдал. Офицеры, прибывшие с Соколовским, насчитали 96 вражеских танков, оставленных на поле боя, более 100 орудий и минометов и свыше 5 тыс. убитых вражеских солдат и офицеров.

В дальнейшем гитлеровцы не предпринимали подобных попыток сбросить нас с плацдарма, засели в оборону и, видимо, готовились к отражению нашего наступления.

Оборона приняла стабильный характер. До самого перехода войск 1-го Украинского фронта в наступление 4-я танковая армия вместе с 5-й гвардейской и 13-й армиями удерживали занимаемые рубежи. Мы проводили боевую и политическую подготовку, одновременно поддерживая постоянную готовность к отражению возможных ударов противника.

Военный совет армии, штаб, командующие родами войск, политотдел армии и командиры соединений и частей подвели итоги Львовско-Сандомирской операции. Анализ всех материалов показал, что 4-я танковая армия за полтора месяца прошла с боями более 400 км и освободила свыше 400 населенных пунктов, уничтожила и захватила большое количество вражеской боевой техники, истребив и взяв в плен несколько тысяч вражеских солдат и офицеров.

Войска 1-го Украинского фронта полностью разгромили 349, 340, 361-ю пехотные дивизии, 14-ю дивизию СС «Галиция», 454-ю охранную, корпусную группу «Ц» 13-го армейского корпуса, нанесли крупное поражение 1, 8 и 16-й танковым дивизиям и удержали сандомирский плацдарм, с которого началась Висло-Одерская операция, послужившая прелюдией к штурму фашистского логова - Берлина. Было пленено более 17 тыс. человек.

Львовско-Сандомирская операция увеличила наш арсенал боевого и оперативно-тактического опыта. Мы приобрели навыки быстрого перепланирования ввода танковой армии в прорыв на новом направлении в динамике операции. Так называемый колтовский коридор весьма памятен нам, танкистам, ибо тогда возникла острая и сложная обстановка, армия вынуждена была вести бои одновременно на четырех направлениях. Войска и командиры накопили практику стремительных действий с открытыми флангами, в глубоком оперативном тылу врага. В ходе боев совершенствовалась тактика овладения крупными городами с применением штурмовых групп.

На сандомирском плацдарме наши танковые экипажи и орудийные расчеты научились 1-2 выстрелами уничтожать новейшие мощные танки противника «королевский тигр».

Тыловые органы получили практику в своевременной доставке горючего и боеприпасов кружным путем (в частности, через полосу 13-й армии), когда враг перерезал наши тыловые коммуникации под Львовой и в районе Княже и Золочева.

Работники ремонтных подразделений накопили опыт быстрого восстановления поврежденной техники. За время операции из 456 неисправных и подбитых танков были восстановлены и возвращены в строй 334.

Политотдел армии во главе с полковником Н. Г. Кладовым, политработниками соединений, отдельных частей и подразделений работали не покладая рук. В пропаганде и агитации обращалось внимание на дальнейшее воспитание жгучей ненависти к гитлеровским захватчикам, повышение бдительности и установление правильных взаимоотношений с населением Польши, на популяризацию выдающихся подвигов бойцов и командиров.

В результате успешных действий Красная Армия к концу 1944 г. в основном изгнала врага из пределов Советского Союза и освободила Румынию, Болгарию, часть Польши и Югославии, большую часть Венгрии. Наши войска вступили в пределы Чехословакии. Нацистские главари, предвидя неизбежность катастрофы фашистской Германии, помышляли найти хоть какой-то выход из тупика. Намерение убрать со сцены Гитлера с помощью организованного 20 июля 1944 г. покушения и сохранить нацистский режим успехом не увенчалось. Гитлер отделался легкими ранениями, в ответ применил массовые репрессии против участников заговора, всех заподозренных, их родственников.

Под ударами Советских Вооруженных Сил окончательно разваливался блок фашистских государств.

К началу 1945 г. линия советско-германского фронта проходила от Лиепаи (на Балтийском побережье) через Тильзит (Советск), Варшаву, Сандомир, оз. Балатон, а далее по р. Драве на территории Югославии.

Перед Вооруженными Силами Советского Союза в 1945 г. стояла историческая задача - «добить немецко-фашистскую армию, завершить освобождение стран Восточной и Юго-Восточной Европы и совместно с союзниками по антигитлеровской коалиции принудить фашистскую Германию к безоговорочной капитуляции»215.

Для достижения этой цели Ставка Верховного Главнокомандования спланировала ряд наступательных операций.

Начало действий советских войск намечалось на 20 января 1945 г., но в связи с тем, что немецко-фашистские войска нанесли сильный удар по союзникам в Арденнах и начали их быстро теснить к Атлантическому побережью, премьер-министр Великобритании У. Черчилль обратился к И. В. Сталину с просьбой ускорить наступление с востока216.

И. В. Сталин, как известно, ответил, что несмотря на неблагоприятные условия погоды, Ставка Верховного Главнокомандования решила, учитывая обстановку на западе, усиленными темпами закончить подготовку и начать широкие наступательные действия против гитлеровцев по всему центральному участку советско-германского фронта не позже второй половины января217.

Верное своему союзническому долгу, советское командование приняло ряд необходимых мер и ускорило сроки перехода в наступление: 1-му Белорусскому фронту предписывалось начать наступление 14 января, а 1-му Украинскому фронту - 12 января 1945 г.

Немецко-фашистское руководство в ожидании наступления советских войск со среднего течения Вислы сосредоточило на данном направлении более 28 дивизий, объединенных в группу армий «А» (9-я полевая, 4-я танковая армии и главные силы 17-й армии)218.

Эту достаточно сильную группировку предстояло разгромить 1-му Белорусскому и 1-му Украинскому фронтам при активном содействии авиации дальнего действия.

Перед 1-м Украинским фронтом противник имел 4-ю танковую и главные силы 17-й армии, насчитывавших 257 тыс. человек, 540 танков и САУ, 2702 орудия и миномета. Между Вислой и Одером гитлеровцы заблаговременно соорудили 7 оборонительных рубежей на глубину до 500 км. Наиболее подготовленным из них был первый рубеж, проходивший по Висле, его занимали главные силы группы армий «А». Причем перед сандомирским плацдармом плотность сосредоточения войск противника была особенно высокой. Если по всему фронту пехотная дивизия противника оборонялась в среднем на 15 км фронта, то здесь на каждую дивизию приходилось не более 5-10 км219. Неприятель перед плацдармом создал разветвленную сеть траншей, ходов сообщения, противотанковых рвов, эскарпов, контрэскарпов и густо минировал местность, в первую очередь танкоопасные направления.

Ставкой Верховного Главнокомандования 1-му Украинскому фронту, действовавшему на 270-километровом фронте от Юзефува до Ясло, была поставлена задача во взаимодействии с войсками 1-го Белорусского фронта не позднее десятого дня наступления овладеть рубежом Пётркув, Радомско, Ченстохов, Мехув, Бохня. В дальнейшем фронту предстояло развивать наступление в общем направлении на Бреслау (Вроцлав)220.

Для выполнения этой задачи фронт имел 8 общевойсковых и 2 танковые армии, в которых насчитывалось 1,2 млн. человек, 3660 танков и САУ, более 17 тыс. орудий и минометов, 2580 самолетов. Превосходство над противником было по людям в 4,2 раза, по танкам в 6 раз, по орудиям и минометам в 5,9 раза221.

Командующий войсками 1-го Украинского фронта Маршал Советского Союза И. С. Конев решил нанести удар с сандомирского плацдарма в общем направлении на Малогощь и Радомско, имея в первом эшелоне 3-ю и 5-ю гвардейские, 6, 13, 52 и 60-ю армии, усиленные 4-м гвардейским, 25-м и 31-м танковыми корпусами, во втором эшелоне 21-ю и 59-ю армии. Для развития успеха общевойсковых армий на главном направлении предназначались 3-я гвардейская танковая армия в полосе 52-й армии, а 4-я танковая армия - в полосе 13-й армии222.

23 декабря 1944 г. оперативной директивой фронта 4-й танковой армии ставилась задача: «Армию ввести в прорыв на участке 13-й армии. Стремительно развивать наступление в направлении Пежгница, Радошице, Розпша и, громя резервы противника, выйти на пути его кельце-радомской группировки. Иметь в виду в районе Пётркув войти во взаимодействие с войсками 1-го Белорусского фронта.

К исходу третьего дня операции передовыми отрядами овладеть переправами через р. Пилицу на участке Сулейюв, Пшедбуж.

В последующем выйти в район Пётркув, боковыми и разведывательными отрядами захватить узлы дорог: Коньске и Жарнув.

В ходе наступления иметь боевое взаимодействие с правофланговыми частями 3-й гвардейской танковой армии»223.

Перед началом операции нам передали в качестве средств усиления 2 полка тяжелых танков ИС. Мы решили дать по одному полку 10-му танковому и 6-му механизированному гвардейским корпусам. Таким образом, на 1 января 1945 г. в 4-й танковой армии количество танков и САУ достигло 680 единиц224.

Получив директиву командующего фронтом, мы тщательно ее изучили и приступили к окончательной выработке своего решения. Дело в том, что как и при проведении Львовско-Сандомирской операции, подготовка к наступлению проводилась заблаговременно, еще до получения письменной директивы. Командармы вызывались к командующему фронтом для ознакомления с замыслом предстоящей операции, рассмотрения возможных вариантов действий. Затем мы, в свою очередь, проводили занятия с командирами корпусов и бригад. Времени было достаточно - более 3 месяцев.

Если говорить вообще о работе штаба и полевого управления 4-й танковой армии по подготовке операций, то следует подчеркнуть, что она была разнообразной, так как обусловливалась характером операций, временем, отводившимся для этой цели, наличием сил и средств и многими другими объективными причинами.

Подготовка армии к участию в данной операции, как и в других, обычно слагалась из двух периодов: предварительной подготовки во время пребывания войск армии в резерве фронта или Верховного Главнокомандования и непосредственной подготовки после получения задачи.

Содержание работы штаба и полевого управления в период нахождения войск армии в резерве, естественно, зависело от длительности этого периода.

Наиболее продолжительное время армия находилась в резерве перед Львовско-Сандомирской операцией (около 3 месяцев) и в обороне перед Висло-Одерской операцией (почти 4 месяца). Забегая вперед, скажу, что другие операции (Силезская, Берлинская, Пражская) готовились в более короткие сроки, особенно Пражская, подготовка к которой проводилась во время перехода войск армии из-под Берлина в район северо-западнее Дрездена.

В период предварительной подготовки обычно проводились мероприятия по изучению театра военных действий и возможных операционных направлений, доукомплектованию соединений армии и их боевой подготовке, приведению в порядок боевой техники и материальной части войск, накоплению материальных ресурсов.

Особенно тщательно изучались и учитывались выявленные недочеты в действиях войск в предыдущих операциях и вероятный характер действий соединений армии в предстоящем наступлении. Исходили мы из возможных задач армии, характера местности, оборонительных рубежей противника и его сил на вероятных направлениях наших ударов и ожидаемого характера действий врага на этих направлениях.

Основным методом повышения уровня подготовки органов управления соединений и полевого управления армии в целом были штабные тренировки, военные игры и учения со средствами связи на местности.

Штабные тренировки в полевом управлении армии устраивались двоякого типа. Сначала раздельные тренировки, преследовавшие цель твердого усвоения офицерами своих функциональных обязанностей. Эти тренировки проводились под руководством начальника оперативного отдела полковника С. С. Маряхина, начальника разведывательного отдела подполковника Н. В. Бзырина, начальника связи армии подполковника А. Я. Остренко, командующего артиллерией генерал-майора Н. Ф. Ментюкова, начальника инженерной службы полковника М. А. Полуэктова, заместителя командующего армией по технической части полковника В. М. Ляпишева и начальника тыла армии полковника А. К. Яркова. Второй тип тренировок носил общий характер для всех отделов полевого управления. Они проводились под руководством начальника штаба армии генерал-майора К. И. Упмана. На этих тренировках мы стремились добиться дальнейшего слаживания работы аппарата полевого управления в целом.

При наличии времени подготовка органов полевого управления завершалась проведением военной игры или учения на местности со средствами связи под общим руководством командующего армией.

В области боевой подготовки войск командование армии обычно при продолжительном нахождении армии в резерве большое внимание уделяло огневой подготовке экипажей танков и орудийных расчетов, ночным действиям, слаживанию действий подразделений на отрядных учениях. Так было и перед Висло-Одерской операцией. Со всеми танковыми экипажами и орудийными расчетами артиллерии мы отработали несколько составленных штабом армии огневых задач на поражение с короткой остановки и в движении трофейных фашистских танков. С участием офицеров и генералов штаба армии были проведены также учения рот и батальонов, в ходе которых отрабатывались организация управления подразделениями и взаимодействия между мотопехотой, танками, артиллерией и саперами. До 50% этих учений проводились с боевой стрельбой и в ночных условиях. Контрольные учения показали высокий уровень боевой выучки войск, умение офицерского состава организовать бой и управлять подразделениями в сложных условиях (при непрерывном наступлении днем и ночью, при форсировании водных преград с ходу и стремительном развитии наступления на пересеченной и лесистой местности).

Одновременно с боевой подготовкой войск политическим отделом армии под руководством полковника Н. Г. Кладового проводились занятия и инструктивные совещания с политическими работниками соединений, частей и подразделений. При этом особо учитывались предстоящие действия на территории Польши и Германии.

На занятиях, в беседах, через армейскую, корпусную печать и боевые листки широко популяризировались боевые подвиги воинов. Укреплялись ротные партийные и комсомольские организации. В каждой роте и в каждом взводе были утверждены парторги и комсорги, велась работа по вовлечению передовых воинов в партию и комсомол.

Непосредственная подготовка операции армии обычно также слагалась из двух этапов.

На первом этапе после ознакомления командования армии с общим замыслом предстоящей операции фронта и с задачами, которые следовало решать армии в этой операции, к разработке решения в целях сохранения тайны привлекался весьма ограниченный круг лиц - начальник штаба армии генерал К. И. Упман, начальник оперативного отдела полковник С. С. Маряхин, начальник разведывательного отдела подполковник Н. В. Бзырин и командующий артиллерией армии генерал-майор Н. Ф. Ментюков. Уточнялись все необходимые данные по операционному направлению, на котором предстояло действовать войскам армии. При этом особое внимание уделялось характеру местности и оборонительным рубежам противника, группировке войск, особенно оперативным резервам и возможности их переброски в полосу действия нашей армии.

Для уточнения этих данных подполковник Н. В. Бзырин лично выезжал в штаб общевойсковой армии, действовавшей на данном направлении, а также в разведывательное управление фронта. В большинстве случаев из этих источников мы получали достаточно полные данные.

Бывали, правда, случаи, когда предварительная информация о противнике оказывалась неточной, что отрицательно влияло на принятие решения и характер действий войск армии в ходе операции. Так, например, по замыслу Львовско-Сандомирской операции ввод войск армии в прорыв планировался в полосе наступления 38-й армии. Однако недооценка возможных действий резервов противника привела к тому, что на направлении ввода армии в прорыв соединениям 38-й армии не удалось прорвать первую полосу тактической обороны противника. В результате армия была введена в сражение с опозданием, вслед за 3-й гвардейской танковой армией по так называемому колтовскому коридору, в полосе 60-й армии, т.е. там, где раньше ее введение не планировалось. Пришлось всю работу начать заново.

В решении командующего армией о проведении операции указывались способы выполнения войсками армии поставленных задач по всем этапам операции, задачи соединениям, группировка сил и оперативное построение войск армии. Этим, как правило, заканчивался первый этап непосредственной подготовки предстоящей операции.

Одновременно с планированием операции в ряде случаев, когда позволяло время, в частности по Львовско-Сандомирской и Висло-Одерской операциям, утвержденное фронтовой инстанцией решение командующего армией отрабатывалось с командирами корпусов, командующими родов войск армии и с командирами передовых бригад (отрядов). При этом вырабатывалось единое понимание поставленных задач и способов их выполнения. В случае необходимости в план операции вносились коррективы. В ходе отработки определялись также основные моменты взаимодействия. В последующем командирами корпусов и бригад с участием офицеров и генералов штаба и управления армии вопросы взаимодействия уточнялись на местности, где определялись исходные районы для танковых подразделений и частей, наблюдательные пункты, порядок обгона танковыми частями боевых порядков пехоты и артиллерии общевойсковых армий.

В итоге этой кропотливой работы в оперативном отделе штаба армии и в штабах корпусов вырабатывались плановые таблицы взаимодействия, представлявшие составную часть плана операции. Как правило, за 2-3 дня до начала операции командующий армией, а иногда и командующий войсками фронта заслушивал командиров корпусов и командиров передовых бригад о способах выполнения поставленных перед ними задач, а также о порядке взаимодействия с общевойсковыми соединениями при вводе в прорыв.

Большое внимание штабом армии уделялось организации взаимодействия с соединениями воздушной армии, поддерживающими или переданными в оперативное подчинение армии. Для этого начальник штаба армии выезжал в штаб 2-й воздушной армии или приглашал представителей воздушной армии к нам. Особенно детально занимались вопросами взаимодействия, взаимного опознавания и связи войск армии с соединениями штурмовой, бомбардировочной и истребительной авиации. В ходе операции для четкого управления авиацией, находившейся в оперативном подчинении командующего армией, обычно при командарме или штабе армии находились командиры авиационных соединений с оперативной группой и средствами связи, а иногда они были и при командирах корпусов и даже при командирах передовых бригад. Это позволяло ставить авиации дополнительные задачи в быстро меняющейся обстановке, направляя ее удары на вновь появляющиеся цели. Вопросы взаимодействия, разработанные совместно нашим штабом и штабом воздушной армии, отражались в особом плане, который утверждался командующими обеих армий.

При планировании и организации разведки обычно определялись задачи армейских органов разведки, порядок их выполнения и необходимые для этого средства; задачи разведки и сроки их выполнения соединениями армий; задачи воздушной разведки как средствами фронта, так и поддерживающей авиацией. Наш опыт убедительно доказал, что наибольший эффект в управлении войсками в ходе операции достигался тогда, когда оно осуществлялось параллельно двумя группами: оперативной, возглавляемой непосредственно командармом, и второй группой - основным составом штаба армии непосредственно с командного пункта.

В оперативную группу командующего армией обычно входили командующий артиллерией армии, начальник оперативного и разведывательного отделов или их заместители, начальник инженерных войск, представитель поддерживающей авиации, группа офицеров из основных отделов штаба и начальники родов войск. Оперативная группа, перемещавшаяся за войсками, поддерживала радиосвязь со всеми соединениями и армейскими частями первого оперативного эшелона, а также с основным командным пунктом армии.

Основной командный пункт, где находился постоянно начальник штаба, также имел связи со всеми штабами соединений и частей армии, со штабом общевойсковой армии, в полосе которой действовала танковая армия, с соседями, а также по ВЧ со штабом фронта. Он периодически перемещался на последнее место расположения оперативной группы, иногда даже не ожидая готовности проводной связи со штабом фронта. Такое распределение функций управления между двумя группами давало возможность поддерживать непрерывность управления и устойчивую связь (дублированную по двум каналам) с войсками, быстрое получение информации о действии войск и передачу им необходимых распоряжений.

В итоге длительной и кропотливой работы штаба армии, командующих и начальников родов войск, командиров соединений и их штабов, политических и партийных органов была спланирована и подготовлена наступательная операция 4-й танковой армии. Сразу же после письменной директивы фронта нами было принято окончательное решение о Висло-Одерской операции.

Главный удар было решено нанести в общем направлении южнее Кельце-Сулейюв-Пётркув и там, соединившись с частями 1-го Белорусского фронта, завершить окружение кельце-радомской группировки противника. Оперативное построение армии предусматривалось в один эшелон, так как в армии было только 2 корпуса. Танковому корпусу мы отводили место на левом фланге, увязывая свои действия с соседом - 3-й гвардейской танковой армией. На открытом фланге нами было решено ввести 6-й гвардейский механизированный корпус, на него же возлагалось обеспечение правого фланга армии от внезапных ударов противника. Поэтому корпусу было придано больше артиллерии и инженерных средств. Кроме основных вопросов в решении предусматривалась стремительность действий, для чего указывалось командирам корпусов и бригад не ввязываться в затяжные бои за преодоление отдельных очагов обороны противника, как можно быстрее выйти в оперативную глубину, чтобы окружить и затем уничтожить крупные резервы противника, быстро захватить важные объекты и выгодные рубежи, а также переправы через крупные водные преграды, чем создать благоприятные условия для успешного наступления общевойсковых армий 1-го Украинского фронта.

Перед началом операции были подвезены боеприпасы для танков и артиллерии, в среднем по 3-5 боекомплектов, для зенитных средств - по 8; горючее - из расчета 2 заправки в войсках и около 3 на складах; продовольствие - 8 сутодач в войсках и 10 на складах. В день наступления подвезли еще 2 сутодачи, таким образом, стало 20 сутодач225.

Удаленность армейской базы от головных отделений составляла 65 км, а от головных отделений до войск - 35 км, т.е. общая растяжка тыла, как у нас говорили, достигала 100 км, по артснабжению несколько больше - 175 км226.

Кстати, коснусь работы тыла армии несколько подробнее.

Огромную работу в подготовительный период проделал заместитель командующего армией по тылу (он же начальник управления тыла) полковник А. К. Ярков. Его роль значительно усложнялась тем, что в танковой армии члена военного совета по тылу не была и ему одному приходилось выполнять весь объем работ. Неустанно трудились начальник штаба управления тыла Б. С. Тувин и интендант армии полковник Т. В. Соколов. Обеспечение боеприпасами и горючим перед началом операции, а затем в ходе нее, особенно для танков, выполняли начальник артиллерийского снабжения армии полковник Иванов и начальник отдела снабжения горючим подполковник В. Г. Москвичев. Отделом автослужбы руководил майор Григорьев. Лучшими транспортниками были командиры автомобильных подразделений 283-го автобатальона майора В. И. Иванова - В. В. Бреславцев, М. М. Морозов. Дорожный отдел возглавлял подполковник П. М. Сафронов.

На медицинских работников возлагалась большая и весьма ответственная задача - своевременно оперировать тяжелораненых, а в танковых поисках их был большой процент. Много внимания они уделяли также переливанию крови, спасению обгоревших в танках. Не покладая рук под руководством полковника В. С. Васильева трудились врачи и медицинские сестры. В армии было 10 госпиталей. Головным руководила опытный врач Е. К. Могилевская. Мастерски проводил сложные операции армейский хирург подполковник Ф. С. Ненилин, а в 10-м гвардейском танковом корпусе - Н. В. Семиколенных.

Не обойду молчанием танкотехническую службу, которой ведал инженер-полковник В. М. Ляпишев. Под его руководством к началу операции все танки и другие боевые машины были отремонтированы, осмотрены и введены в строй.

Напряженно работали заместители по тылу командиров корпусов, других соединений и отдельных частей, входивших в состав армии, в их числе: 6-го гвардейского механизированного корпуса - подполковник А. С. Шульгин, 68-й зенитной артиллерийской дивизии - майор Краснов, 93-й отдельной танковой бригады - майор Г. Я. Афанасьев, 22-й отдельной самоходно-артиллерийской бригады - подполковник Приглов и др.

Постоянное внимание вопросам снабжения уделяли командиры корпусов и бригад.

Достойный вклад в дело материального обеспечения войск внесли политорганы под руководством начальника политотдела армии Н. Г. Кладового. Военный совет армии систематически заслушивал доклады начальников тыла армии и соединений о готовности обеспечения операции и в необходимых случаях оказывал им помощь. В подготовительный период со всеми тыловыми работниками были проведены занятия применительно к условиям предстоящей операции.

Наблюдательный пункт армии мы разместили вместе с НП командующего 13-й армией в 2 км от переднего края, второй эшелон штаба во главе с генералом Упманом, куда входили основные отделы штаба армии, находился в 5-6 км от переднего края.

Перед войсками были поставлены задачи, вытекающие из принятого решения:

6-му гвардейскому механизированному корпусу227 сильным передовым отрядом в составе усиленной механизированной бригады наступать непосредственно за 117-й гвардейской стрелковой дивизией 13-й армии, как только будет нарушена система противотанковой обороны противника, стремительным броском к исходу первого дня операции выйти в район Морча (4 км юго-восточнее Кельце). На второй день операции продолжать наступление в направлении Пекушув. Передовыми отрядами захватить Стомпоркув (30 км севернее Кельце), Коньске и прочно удержать их.

10-му гвардейскому танковому корпусу228 сильным передовым отрядом наступать непосредственно за 6-й гвардейской и 112-й стрелковыми дивизиями той же армии. Как только пехотой будет подавлена противотанковая оборона неприятеля, стремительным ударом к исходу первого дня операции овладеть узлом шоссейных дорог в населенном пункте Жецины. Во второй день захватить район Рыкошин, Пекушув.

В резерв назначались 93-я отдельная танковая, 22-я самоходно-артиллерийская бригады, 312-й гвардейский минометный и 51-й мотоциклетный полки; 68-я зенитная артиллерийская дивизия прикрывала ударную группировку армии229.

Штурмовой авиации генералов Н. П. Каманина и В. Г. Рязанова была поставлена задача поддержать наступление обоих корпусов 4-й танковой армии. Истребительная авиация имела указание от командующего фронтом прикрывать боевые порядки нашей армии. Перед войсками нами было поставлено требование широко применять действия ночью, минировать местность при удержании и закреплении рубежей, держать в постоянной готовности средства химзащиты. В полосе, где нам предстояло действовать, неприятель занимал оборону силами 168-й и 68-й пехотных дивизий. В его резерве находился 24-й танковый корпус (16-я танковая дивизия, которая располагалась в лесу южнее Кельце, 20-я моторизованная дивизия в районе Подгуже, 17-я танковая дивизия в районе Пиньчув), имевший 330 танков.

В ночь на 12 января 1945 г. соединения армии вышли в исходный район в 6-10 км от переднего края для входа в прорыв по 4 маршрутам. Этому предшествовала длительная и кропотливая работа по увязке взаимодействия со стрелковыми дивизиями армии генерала Н. П. Пухова. Эти дивизии освобождали маршруты для движения танковых колонн, подключали свои зенитные средства для защиты танкистов от угрозы с воздуха. Для артиллерийской подготовки по обоюдному согласованию с командованием 13-й армии привлекалась армейская и корпусная артиллерия 4-й танковой армии - в общей сложности до 170 стволов. С командующим 13-й армией генералом Н. П. Пуховым и членом военного совета армии генерал-майором М. А. Козловым мы согласовали все вопросы взаимодействия.

Рано утром 12 января 1945 г. мы вместе с членом военного совета генералом В. Г. Гуляевым и группой офицеров штаба армии заняли свои места на наблюдательном пункте230.

В 10 час. утра началась артиллерийская подготовка. Недавняя тишина мгновенно сменилась повсеместным громом, гулом, треском и свистом. На десятки километров по фронту и в глубину рвались снаряды, мины, вздымая вверх султаны дыма, огня и грязи, смешанной со снегом. Земля содрогалась, поле боя почернело. Сотни ракет прочертили небо.

Через 1 час 47 мин. последовал перенос огневого вала в глубину обороны противника, и за ним началась атака нашей пехоты и танков непосредственной поддержки. Лес, где была вражеская оборона, был буквально как косой срезан осколками снарядов.

В 12 час. 35 мин. нам с Пуховым стало известно, что пехота первого эшелона уже овладела первой позицией противника и продвигается дальше. Даю команду передовым отрядам 4-й танковой армии следовать вместе с пехотой.

От мощного удара нашей артиллерии многие фашистские солдаты обезумели от страха. Вскоре у нас на НП появились пленные фашисты. Многие из них были взяты в траншеях в невменяемом состоянии, просто полусумасшедшими. Внятного чего-либо от них добиться в тот момент было невозможно. «Алее капут, Гитлер капут», - произносили они, перепуганные до смерти. Через некоторое время, придя в себя, обер-ефрейтор рассказывал: «Такого ужаса я еще никогда не испытывал. Это был настоящий ад. В траншеях царил сплошной вой. Раненые кричали о помощи, но никто им ее не оказывал. После перенесенного ужаса я сдался в плен»231. Пленные 574-го полка 304-й пехотной дивизии показали: «С началом артиллерийской подготовки русских мы лишились управления, солдаты разбежались. Большинство из них было убито или ранено»232.

Проверив готовность своих корпусов к движению в прорыв, я доложил И. С. Коневу просьбу на ввод главных сил армии в действие. Это было в 13 час. 60 мин. Через 7 мин. командующий фронтом дал разрешение ввести в сражение танковые армии.

В 14 час. приказываю командирам 10-го танкового и 6-го механизированного гвардейских корпусов начать движение в прорыв главных сил.

Наши передовые отряды-16-я гвардейская механизированная бригада подполковника В. Е. Рывжа из 6-го гвардейского корпуса, 63-я гвардейская танковая бригада полковника М. Г. Фомичева из 10-го гвардейского танкового корпуса - наступали вместе с пехотой.

В 14 час. 50 мин., обогнав стрелковые дивизии Н. П. Пухова на рубеже Потоки, Бжезины примерно в 5-6 км от бывшего переднего края обороны, танкисты завязали бой с тактическими резервами противника - 168-й пехотной дивизией и 51-м батальоном тяжелых танков. Чтобы на месте убедиться, как идут дела и по мере надобности оказать помощь командирам передовых отрядов и командирам корпусов, мы с оперативной группой выехали вперед. Вскоре Чупров и Орлов по нашему предложению усилили артиллерией свои передовые отряды.

Получив подкрепление, бригады Фомичева и Рывжа рассекли боевые порядки противника и пошли дальше. Главные силы армии, обогнав пехоту примерно в 16-17 час., успешно развивали наступление. Наши соседи тоже продвигались вперед. К исходу 12 января, несмотря на плохие метеорологические условия, исключавшие авиационную поддержку наступления танков и пехоты, оборона противника на направлении главного удара 1-го Украинского фронта была прорвана по фронту до 40 км и в глубину до 15-20, а 4-я танковая армия продвинулась до 35 км вперед. Прорыв обороны противника был осуществлен успешно. Вечером того же дня мы от воздушной разведки получили данные, что противник из глубины своей обороны подтягивает к месту прорыва танковые резервы. Нами был сделан предположительный вывод: по-видимому, гитлеровцы пытаются закрыть брешь, образовавшуюся в обороне. Наступила ночь. Принимаем решение опередить противника и даем распоряжение командирам корпусов ускорить движение главных сил с целью разбить танковые части гитлеровцев в невыгодных для них условиях, т.е. до того, как они должны выйти к намеченному рубежу. Войска армии успешно продвигались, несмотря на темноту и туман, особенно 63-я гвардейская Челябинская бригада М. Г. Фомичева, имевшая большой опыт действий ночью. Впереди бригады со своим подразделением шел капитан И. С. Любивец.

13 января мы ожидали наверняка встречного боя с крупными танковыми резервами противника, выдвигавшимися из района Кельце и Пиньчува. К утру этого дня наши передовые отряды, оторвавшиеся примерно на 15-20 км от главных сил армии, форсировали р. Чарна Нида и завязали бой с крупными танковыми частями. Это означало, что мы уже встретили оперативные резервы противника. Примерно около 10 час. утра от воздушной разведки были получены данные, что неприятель движется двумя танковыми группами навстречу нам. Одна группа из района юго-восточнее Кельце силой до 200 танков направляется к Лесув (как потом мы узнали, это части 16-й танковой и 20-й моторизованной дивизий) и вторая - силой более 100 танков - из района Пиньчув (юго-восточнее Ченстохова) идет тоже в направлении Лесув (это были части 17-й танковой дивизии).

Концентрический удар неприятеля сомкнулся в районе населенного пункта Лесув. Этим вражеским маневром отрезались наши передовые отряды, уже достигшие р. Чарна Нида. В связи с возникшей обстановкой было принято решение разгромить танковые резервы гитлеровцев.

Не теряя времени, по радио даю приказ командиру 6-го гвардейского механизированного корпуса полковнику В. Ф. Орлову и командиру 10-го гвардейского танкового корпуса полковнику Н. Д. Чупрову приостановить наступление передовых отрядов на запад, оставив на достигнутом рубеже заслоны, а основными силами этих отрядов нанести удар на восток в общем направлении на Лесув.

Навстречу ударам передовых отрядов был дан приказ повести стремительное наступление всеми силами армии на запад, охватывая противника в районе Лесув с севера и с юга, всю армейскую артиллерию поставить на прямую наводку на запад против Лесув. Неприятель, образно говоря, оказался между нашими артиллерийской наковальней и танковым молотом. Почти 2 дня длилось кровопролитное танковое сражение, в котором участвовало до 1000 танков. Ряд населенных пунктов и рубежей переходил из рук в руки, стрельба велась в упор, пылали танки. Гитлеровцы стремились обойти наши фланги, но тут же натыкались на противотанковые орудия, поставленные в засаду.

Ночью на 14 января бой шел с нарастающей ожесточенностью. Танки перемешались, с трудом можно было различить, где свои, а где чужие. К утру неприятелю было нанесено крупное поражение, более 180 танков 16-й и 17-й танковых дивизий противника пылало на поле боя. Штаб 16-й танковой дивизии врага был пленен, а 20-й моторизованной -разгромлен, офицеры спасались бегством. Особую доблесть в ночном бою показала 61-я гвардейская Свердловская танковая бригада подполковника Н. Г. Жукова, главным образом 2-й батальон майора В. Н. Никонова.

Смело разила врага танковая рота старшего лейтенанта М. Н. Вертелецкого. Она уничтожила 10 вражеских танков. Командир роты был тяжело ранен, потерял глаз, но оставался в строю до конца боя. Боевому подвигу М. Н. Вертелецкого следовали офицер А. С. Лисун, командир танка М. И. Терехов, механик-водитель Ю. И. Музыченко, лейтенант Г. М. Ляшов и др. Именно удар бригады пришелся по самому уязвимому месту противника - по его штабам, и управление врага было парализовано.

Примерно к 10 час. того же дня, в связи с тем что обстановка складывалась в нашу пользу, было дано Орлову и Чупрову распоряжение повернуть передовые отряды на запад и возобновить наступление всеми силами в общем направлении на Кельце-Сулейюв - р. Пилица с тем, чтобы не допустить подхода новых резервов неприятеля в район Кельце, Лесув. К полудню 14 января в результате наших ударов во взаимодействии с 3-й гвардейской танковой и 13-й армиями 24-му танковому неприятельскому корпусу было нанесено крупное поражение. Пленный полковник показал: «На второй-третий день наступления управление войсками было потеряно. Была потеряна связь не только со штабами дивизий, но и, с высшими штабами. Войска беспорядочно отходили, но настигались русскими войсками, окружались и уничтожались. К 15 января части 20-й моторизованной дивизии были разбиты. Такая же участь постигла и остальные немецкие дивизии».

Уместно привести высказывания по этому поводу немецкого историка Типпельскирха. Он писал: «Удар был столь сильным, что опрокинул не только дивизии первого эшелона, но и довольно крупные подвижные резервы, подтянутые по категорическому приказу Гитлера совсем близко к фронту. Последние понесли потери уже от артиллерийской подготовки русских, а в дальнейшем в результате общего отступления их вообще не удалось использовать согласно плану... Глубокие вклинения в немецкий фронт были столь многочисленными, что ликвидировать их или хотя бы ограничить оказалось невозможным. Фронт 4-й танковой армии (фашистов. - Д. Л.) был разорван на части, и уже не оставалось никакой возможности сдержать наступление русских войск. Последние немедленно ввели в пробитые бреши свои танковые соединения, которые главными силами начали продвигаться к реке Нида, предприняв в то же время северным крылом охватывающий маневр на Кельце233».

Выдающуюся доблесть и искусство при разгроме крупных оперативных танковых резервов противника под Кельце в столь короткий срок проявили многие командиры и бойцы, в их числе командиры корпусов В. Ф. Орлов и Н. Д. Чупров, командиры бригад М. Г. Фомичев, Л. Д. Чурилов, С. А. Денисов, А. И. Ефимов, В. Е. Рывж, А. А. Дементьев, П. Н. Туркин. Исключительную отвагу и бесстрашие в бою показал Н. Г. Жуков, он уничтожил 7 вражеских танков и в одной из танковых атак 13 января под Лесув пал как герой. В командование 61-й гвардейской танковой бригадой вступил начальник штаба подполковник В. И. Зайцев.

Много воинов удостоено звания Героя Советского Союза, в их числе майор Б. В. Курцев, капитан В. Ф. Филагенков, старшие лейтенанты М. В. Ремизов, К. А. Савельев, И. С. Наборский, И. П. Гусев, лейтенанты Л. Т. Быков, В. С. Терещенко, младшие лейтенанты И. Ф. Жужукин, П. И. Цыганов, сержанты Г. А. Назарьев, В. Г. Исаков, старшина И. Я. Никонов и др.

В бою под Кельце батальон В. Г. Рыжова из 16-й гвардейской механизированной бригады, применяя маневр, уничтожил 13 вражеских танков, 8 бронетранспортеров, 17 орудий, 36 автомашин и до 200 солдат и офицеров. За выдающиеся боевые действия его батальона, а также личную храбрость и военное мастерство В. Г. Рыжову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Исключительно храбро и находчиво сражались артиллеристы. Когда враг прорвался в промежуток между передовыми отрядами и главными силами армии, он неожиданно натолкнулся на полк 68-й зенитно-артиллерийской дивизии, вооруженный 85-мм орудиями. Артиллеристы не растерялись, они быстро перевели орудия на прямую наводку по наземным целям и в упор расстреляли несколько десятков вражеских танков. Только один наводчик орудия 1995-го зенитно-артиллерийского полка сержант Н. В. Андрюшок внезапным огнем из засады сразил 2 фашистских танка и уничтожил более 150 вражеских солдат и офицеров. Командир этого полка подполковник А. П. Ударцев возбудил ходатайство о награждении храброго воина. Командир дивизии полковник А. Ф. Козлов и военный совет армии поддержали представление, и Николай Васильевич Андрюшок стал Героем Советского Союза.

Коммунист командир орудия сержант Т. Ф. Мороз из 258-го артполка 200-й легкой артиллерийской бригады 12 января, тесно взаимодействуя с пехотой и танками, со своим расчетом уничтожил 9 вражеских огневых точек, а 14 января, быстро заняв выгодную позицию, в бою за г. Коньске подбил 2 вражеских танка, 6 бронемашин, 2 противотанковых орудия. Как правило, он действовал из засад и не обнаруживал себя прежде времени. За храбрость, искусство и достигнутые успехи Терентию Филипповичу Морозу тоже было присвоено звание Героя Советского Союза.

15 января 4-я танковая армия совместно с 13-й и 3-й гвардейской армиями овладела крупным административно-хозяйственным центром Польши, важным узлом коммуникаций и опорным пунктом обороны противника г. Кельце. Путь на Пётркув, Лодзь и далее на запад был открыт. Наш сосед слева - 3-я гвардейская танковая армия П. С. Рыбалко - наступал в направлении Ченстоховы, правый сосед -3-я гвардейская армия генерала В. Н. Гордова успешно наступал в направлении Коньске.

Выйдя на оперативный простор, мы быстро развивали успех в направлении р. Пилица - Пётркув - Лодзь, чтобы там быстрее соединиться с войсками 1-го Белорусского фронта и замкнуть кольцо окружения кельце-радомской группировки противника.

Польское население с большой радостью встречало наших воинов, охотно помогало громить врага, предоставляло нам все необходимое для отдыха. 13 января во время боев в с. Бильце-Подгуже был тяжело ранен лейтенант Никитин из 16-й гвардейской механизированной бригады. Польский крестьянин Ян Иосифович Григорчик, несмотря на то что кругом были фашисты, не страшась расправы, подобрал Никитина, оказал ему первую помощь и спрятал у себя в доме. 16 января Григорчик передал раненого советского офицера в подошедший наш госпиталь234. Подобный поступок совершила 13 января девушка Стефа Дужуковская. Она спасла раненого советского лейтенанта Н. А. Егорова из 62-й гвардейской танковой бригады.

Мы наращивали темпы наступления.

17 января 93-я танковая бригада во главе с майором А. А. Дементьевым235, действовавшая в качестве передового отряда армии, форсировала р. Пилицу и стремительным ударом овладела г. Су-лейюв. Уничтожив там вражеский гарнизон, она соединилась с 7-м гвардейским кавалерийским корпусом генерал-лейтенанта М. П. Константинова из 1-го Белорусского фронта, замкнув кольцо вокруг кельце-радомской группировки противника.

18 января к 3 час. утра главные силы нашей армии форсировали р. Пилицу. 10-й гвардейский танковый корпус Н. Д. Чупрова совместно с 6-м гвардейским механизированным корпусом В. Ф. Орлова и 52-й гвардейской танковой бригадой из 3-й гвардейской танковой армии овладел г. Пётркув. 6-й гвардейский механизированный корпус главными силами вел наступление в направлении г. Лодзь. В последующую ночь он захватил южную и юго-западную окраину Лодзи, где соединился с 9-м танковым корпусом 1-го Белорусского фронта. На главной площади города мы с Орловым встретились с командиром 108-й танковой бригады 9-го танкового корпуса полковником В. Н. Баранюком236. Итак, кольцо окружения вокруг кельце-радомской группировки врага было надежно закреплено.

Достижением этих рубежей завершался первый этап операции 1-го Украинского фронта. За 6 дней боев войска 1-го Украинского фронта прорвали оборону противника на 250 км по фронту, разгромили главные силы 4-й танковой вражеской армии и нанесли серьезное поражение 17-й армии противника, продвинувшись на глубину 140 км.

Учитывая благоприятно складывающуюся обстановку, Ставка Верховного Главнокомандования решила продолжать наступление на центральном направлении.

1-му Украинскому фронту предписывалось стремительно наступать на Одер. Командующий фронтом приказал: «Командующим 3-й гвардейской и 4-й танковых армий стремительно преследовать противника, громить его подходящие резервы, тылы, штабы; не дать ему возможности занять и закрепиться на подготовленных оборонительных рубежах по восточной границе Германии. Иметь дальнейшей задачей форсировать реку Одер северо-западнее Бреслау. Командарму 4-й танковой армии 25.1 овладеть рубежом Равич, Вильгельмсбрух, Трахенберг, Радунген237».

Нам предстояло перенести боевые действия на территорию фашистской Германии. Здесь предъявлялись повышенные требования ко всему личному составу войск. Командирам соединений, частей и политическим органам в связи с этим военный совет армии дал указание об усилении бдительности и воинской дисциплины в отношении к местному населению, напомнил об интернациональной миссии воинов Красной Армии. Но этим вопросам среди воинов велась разъяснительная работа всеми командирами, политработниками, партийными и комсомольскими организациями. Короткие привалы во время дозаправки танков горючим, пополнения боеприпасами, - словом, каждая минута была использована для разъяснительно-воспитательной работы.

В соответствии с директивой фронта нами было принято решение не дать возможности противнику занять оборонительные рубежи, особенно на Одере, так как геббельсовская пропаганда настойчиво рекламировала неприступность обороны, якобы созданной на этом водном рубеже. Необходимо было форсировать Одер с ходу и развивать наступление дальше. Это решение было доведено до всего личного состава армии и воспринято воинами с большим энтузиазмом.

Все знали об указании Верховного Главнокомандования о представлении особо отличившихся при форсировании Одера к званию Героя Советского Союза.

В армейском приказе задачи формулировались так:

«...93-й отдельной танковой бригаде в качестве передового отряда армии с утра 19 января 1945 г. продолжать стремительное наступление в направлении Белхатув - Русец и к исходу 19 января овладеть Осякув, захватить переправу через реку Варта. Вести разведку в направлении Злочев и установить связь с частями 3-й гвардейской танковой армии в районе Велюнь.

10-му гвардейскому танковому корпусу, наступая в направлении Белхатув, главными силами к исходу 19 января овладеть рубежом Рассы, Белхатув, а к 20 января захватить переправы через реку Варта на участке Бурзенин, Рыхлоцице. Передовым отрядом корпуса к исходу 20 января овладеть Злочев.

6-му гвардейскому механизированному корпусу с 13-м тяжелым танковым полком в течение 19 января 1945 г. полностью очистить от противника южную и западную части г. Лодзь, подтянуть пехоту, артиллерию, дозаправиться и, наступая во втором эшелоне армии, за 10-м гвардейским танковым корпусом к исходу 20 января выйти в район Видов, Заводы, Русец (8 км севернее Белхатув). Вести разведку и установить постоянную тесную связь с частями 1-го Белорусского фронта.

22-й самоходно-артиллерийской, 200-й легкоартиллерийской бригадам, 312-му гвардейскому минометному, 51-му отдельному мотоциклетному полкам и 20-й инженерной бригаде, оставаясь в резерве командарма, сосредоточиться к исходу 20 января в районе Белхатув238».

Выполняя поставленную задачу, 93-я танковая бригада 19 января, совершив 70-километровый бросок, в 17 час., с ходу уничтожив вражеский гарнизон в г. Осякув, овладела им, захватила исправный мост через р. Варту. Командир бригады майор А. А. Дементьев выслал боевую группу в г. Вершув, чтобы захватить там переправу через р. Просну. К 19 час. 30 мин. главные силы бригады, сметая на своем пути противника, достигли г. Вершув.

Для обеспечения стремительности наступления командование армии усилило бригаду А. А. Дементьева 22-й самоходно-артиллерийской бригадой подполковника В. И. Приходько. Это удвоило силы армейского передового отряда и его наступательные возможности.

10-й гвардейский танковый корпус 19 января овладел городами Белхатув, Вершув и 20 января двинулся к р. Варте. В первой половине дня его главные силы сделали большой привал на расстоянии 15-20 км восточнее г. Бурзенин, расположенного на р. Варте, чтобы дозаправить танки горючим и пополниться боеприпасами. Впереди армии продолжала развивать успех 61-я гвардейская Свердловская танковая бригада полковника В. И. Зайцева в качестве передового отряда.

Враг был настолько ошеломлен стремительностью нашего наступления, что в суматохе и спешке начал бомбить не наши, а свои войска. Резервы неприятеля шли разрозненно, и мы их успешно громили. Вернувшись от Орлова из Лодзи в 10-й гвардейский танковый корпус, который шел в первом эшелоне армии, мы направились в передовой отряд к В. И. Зайцеву, чтобы выяснить сведения о противнике и уточнить решение на следующий день. Василий Иванович доложил, что он намерен выехать в головной танковый батальон капитана В. Г. Скрынько, и мы решили поехать вместе с ним. Нам крайне необходимы были сведения о вражеской обороне на направлении нашего главного удара, тем более что завтра придется форсировать Варту, а сегодня нужно прощупать противника, где он, сколько его и уточнить его огневую систему по р. Варте, чтобы завтра начать атаку. С нами шла танковая рота с автоматчиками на броне. В лесу догнали батальон Скрынько. Комбат доложил, что трое польских граждан, вышедших из Бурзенина 15 мин. назад, ему рассказали, что в городе и по всему восточному берегу реки расположены войска противника, а мост через Варту охраняется.

В 2-километровой полосе восточнее реки гитлеровцы не разрешали местным жителям производить каких-либо работ, гражданских лиц туда вообще не пускали. Из этих сведений мы сделали вывод, что неприятель, видимо, вдоль всего восточного берега Варты оборудовал укрепленную полосу.

Как же нам повести разведку? Командир бригады предложил послушать командира батальона.

Из доклада комбата следовало, что он для разведки боем по восточному берегу реки выделил танковый взвод лейтенанта Н. Л. Юдина. «Давайте заслушаем решение лейтенанта», - сказал я. Юдин доложил, что он выделил в головной дозор один танк, который должен двигаться на расстоянии 300-500 м от второго танка, на котором пойдет сам Юдин, имея на броне отделение саперов во главе с С. П. Лабужским. Третий танк будет следовать за танком Юдина. Головной танк при поддержке огня своего взвода прорывается через мост на противоположный берег р. Варты и не допускает подхода туда противника. Танк Юдина останавливается у моста, саперы Лабужского под прикрытием огня разминируют мост. Третий танк уничтожает огневые точки противника на восточном берегу.

Затем комбат доложил свое решение: как только Юдину удастся захватить мост, он дает серию зеленых ракет. По этому сигналу немедленно весь батальон на высшей скорости выходит к мосту, надежно его закрепляет за собой до подхода главных сил бригады. Если же не удастся захватить мост через Варту с ходу, тогда повести разведку боем и наблюдение восточного берега реки и вскрыть систему обороны противника на фронте до 2 км (количество и размещение огневых точек, окопы, траншеи).

Комбриг В. И. Зайцев доложил, что его решение будет зависеть от результатов действий капитана Скрынько. Если удастся захватить мост через Варту с ходу, Зайцев стремительно всеми силами бригады форсирует реку по мосту, окончательно закрепляет его за собой, уничтожает противника в г. Бурзенин и докладывает командиру корпуса. Если же попытка захватить мост с ходу успехом не увенчается, тогда комбриг подкрепляет батальон Скрынько, чтобы продолжать боевую разведку системы обороны на Варте.

Решения Зайцева, Скрынько и Юдина нами были одобрены.

В 16 час. 30 мин. взвод Юдина приступил к выполнению задания. Вскоре послышался шум моторов, пулеметный и артиллерийский огонь. Действия развертывались с исключительной быстротой и в соответствии с намеченным планом, что, как известно, не всегда бывает на войне. В течение 10-15 мин. вся охрана моста была перебита, уничтожено 7 огневых точек противника, 60-тонный мост разминирован и захвачен в исправном состоянии. В воздух взвилась серия зеленых ракет - Юдин дал условный сигнал о захвате моста. Через несколько минут весь батальон Скрынько переправился через Варту. Спустя полчаса подоспели и главные силы бригады.

Не медля ни минуты, даю приказ Чупрову всеми силами 10-го гвардейского танкового корпуса двинуться на Бурзенин через Варту и выделить новый передовой отряд для дальнейшего развития наступления. 61-я гвардейская танковая бригада, выполнявшая роль передового отряда, была занята уничтожением противника в городе. Главным силам корпуса приказывалось развивать наступление на Одер в общем направлении Лынтупы - Злочев - Штейнау. 6-му гвардейскому механизированному корпусу Орлова, уже выступившему из Лодзи, учитывая благоприятно сложившуюся обстановку, действовать за 10-м гвардейским танковым корпусом. Сегодня ночью форсировать р. Варту и, наступая через населенные пункты Грабув, Равич, стремительно выдвигаться к Одеру, в район с. Кёбен (севернее Бреслау). За исключительное военное мастерство, храбрость и мужество капитан В. Г. Скрынько, лейтенант Н. Л. Юдин и рядовой С. П. Лабужский были удостоены звания Героя Советского Союза.

Через 1,5 часа после захвата моста уже все силы 10-го гвардейского танкового корпуса были на западном берегу Варты и продолжали наступление, имея в качестве передового отряда 63-ю гвардейскую танковую бригаду М. Г. Фомичева. Бригада В. И. Зайцева к тому времени уже завершила разгром противника в г. Бурзенин. В первые 2 часа она уничтожила до полка вражеской пехоты, захватила 28 орудий, до 100 пулеметов, а к вечеру было захвачено 1,5 тыс. пленных 8-й пехотной дивизии противника и до 100 орудий и минометов. Результаты боя и свое решение я немедленно доложил командующему фронтом И. С. Коневу. Он одобрил наши действия и приказал командующему 13-й армией генерал-полковнику Н. П. Пухову стремительно наступать за 4-й танковой армией.

Пленные фашистские офицеры показали, что подобного удара они не ожидали, так как рассчитывали, что русские войска еще ведут бои в районе Лодзи, как ориентировало их начальство.

В то время как бои шли в районе г. Бурзенин, армейский передовой отряд А. А. Дементьева 19 января форсировал р. Варту в районе г. Осякув. Наступая быстрыми темпами, отряд к исходу 21 января внезапно для противника ворвался в города Бранценталь и Милич, захватил их и уничтожил там вражеские гарнизоны.

Впереди шла танковая рота капитана Н. М. Кузьмина из 93-й отдельной танковой бригады. Рота, зайдя с тыла, захватила железнодорожную станцию, 2 эшелона с танками, орудиями и другой боевой техникой, 5 складов с боеприпасами, горючим и продовольствием, уничтожила 20 танков, до батальона гитлеровцев, 400 автомашин. Около 300 фашистов с 9 противотанковыми орудиями сдались в плен. За этот подвиг Николай Михайлович Кузьмин удостоен звания Героя Советского Союза, его боевые друзья отмечены высокими наградами.

Передовые отряды М. Г. Фомичева (63-я гвардейская танковая бригада) и А. А. Дементьева (93-я танковая бригада), стремительно наступая, оторвались от главных сил армии примерно до 90 км, а от общевойсковых соединений - более чем на 120 км.

Оторвавшись от общевойсковых армий на солидное расстоянии, 4-я танковая армия пока одна выходила на Одер. Ее сосед слева - 3-я гвардейская танковая армия - по приказу командующего фронтом из района Кемпно 21 января повернул на юг в сторону Катовице, 6-й гвардейский механизированный корпус захватил г. Грабув на р. Просне и продолжал наступление на запад. 17-я гвардейская механизированная бригада под командованием храброго и талантливого командира подполковника Леонида Дмитриевича Чурилова совместно с 93-й отдельной танковой и 22-й самоходно-артиллерийской бригадами 22 января, овладев г. Равич, уничтожили там вражеский гарнизон, захватили эшелон с 46 танками (все исправные) и много другой боевой техники. Выполнив эту задачу, 17-я бригада в ночь на 23 января вышла к р. Одер в районе Кёбен. Вместе с бригадой следовал 126-й танковый полк под командованием майора И. А. Ткачука. В то же время севернее Штейнау к Одеру вышла разведгруппа 16-й гвардейской механизированной бригады под командованием лейтенанта Героя Советского Союза М. Я. Радугина.

Армейские понтонные средства далеко отстали. Воинам 17-й гвардейской механизированной бригады удалось захватить 2 парома противника и несколько лодок против Кёбен. Они разобрали также несколько дощатых сараев, находившихся недалеко от реки, из подручного материала сделали 15 лодок и отремонтировали паромы. В течение 23 января Чурилов вел разведку реки, готовясь к форсированию.

В тот день произошел интересный случай, показавший, что враг не ожидал такого быстрого выхода наших частей к Одеру. Со стороны Бреслау на реке показался грузовой пароход, видимо, с боевым снаряжением. Командир танкового полка И. А. Ткачук, замаскировав танки, поставил их в засаду. Пароход приближался, команда ничего не подозревала. По условному сигналу Чурилова 2 танка открыли огонь. Через 3 мин. пароход, объятый пламенем, понесло вниз по течению реки. Через 2 часа подошел второй пароход, и с ним произошло то же самое.

Закончив подготовку, бригада Чурилова ночью на 24 января начала форсировать Одер. Сюда же прибыл командир корпуса В. Ф. Орлов, несколько позже приехали и мы с оперативной группой.

Для начала форсирования было подготовлено из добровольцев 8 боевых групп по 8-12 человек в каждой, почти все коммунисты и комсомольцы. Они были вооружены противотанковыми ружьями, гранатами, противотанковыми минами, дымовыми шашками и автоматами. Фронт форсирования охватывал участок примерно 1 км. Для огневой поддержки на восточном берегу реки в готовности находились танки Ткачука. Обстановка была сложной. Позже Леонид Дмитриевич Чурилов рассказывал мне следующее. Наступил момент спуска лодок на воду. Непроглядная мгла, на реке не закончился ледоход, сильный ветер со снегом лепит в лицо, а на противоположном берегу затаился враг в готовности уничтожить всех, кто переправится. Но, несмотря на это, лодки были быстро спущены на воду, и группы двинулись выполнять боевую задачу.

Неприятель заметил лодки, когда они были уже на середине реки. Гитлеровцы, осветив местность ракетами, открыли интенсивный огонь, в результате чего часть лодок была потоплена, некоторые, потеряв ориентировку, оказались у своего берега. Мы с нетерпением ожидали по радио донесения хоть от одной группы. Но сигналов не поступало. Это были тяжелые, мучительные минуты.

Чуть забрезжил рассвет. На противоположном берегу 5 бойцов залегли цепочкой вблизи вражеского дота. Значит, добрались! Вскоре гвардейцы поднялись во весь рост, с криками «ура!» атаковали неприятеля и захватили дот. Надо сказать, что речь идет не об обычных дотах, а о стационарных железобетонных сооружениях, имевших по 2-3 этажа, с 4 орудиями и 8 пулеметами. Эти огневые точки входили в систему обороны Бреславльского укрепленного района. Но, на наше счастье, мы своим быстрым темпом наступления опередили противника, и он не успел посадить в доты штатные боевые гарнизоны, они были где-то в пути и опоздали, а здесь отбивались только дежурные группы фольксштурма.

Чурилов сразу же организовал поддержку огнем танков Ткачука. Вскоре мы узнали имена храбрецов: командир взвода старшина Т. Д. Седенков, старший сержант Т. К. Кержнев, ефрейтор В. В. Вильский, рядовые Г. А. Слободенюк и Ф. П. Тюменцев, все комсомольцы. Преодолевая огонь врага, они смело вступили в бой, умелым маневром обойдя неприятеля с тыла, захватили дот с 4 пушками и 8 пулеметами, уничтожив до 30 гитлеровцев. Только Слободенюк, находившийся в головном дозоре, захватил вражеский пулемет, уничтожил 12 фашистов, а четырех пленил, отправив их на лодке на восточный берег Одера со строжайшим предупреждением, чтобы они не вздумали повернуть обратно, так как будут немедленно уничтожены; пленные приплыли на восточный берег. Наши саперы быстро под губительным огнем наводили понтонную переправу под руководством командира 88-го инженерно-понтонного батальона майора С. Д. Чипиля и начальника штаба старшего лейтенанта А. А. Андреева.

Командир 17-й гвардейской механизированной бригады немедленно принял меры, чтобы закрепить успех. Первым на помощь группе Седенкова подоспел взвод под командованием младшего лейтенанта А, Р. Мелетяна, имевший с собой 45-мм орудие. Он стремительно ударил во фланг противнику, захватил еще один дот, а командир орудия старший сержант Б. А. Костяков уничтожил 5 вражеских огневых точек и до 20 гитлеровцев. Мелетян лично уничтожил 8 гитлеровцев, сам получил ранение, но продолжал руководить боем до конца.

Теперь уже 17-я гвардейская бригада форсировала Одер полным ходом.

Тем временем 16-я гвардейская механизированная бригада заняла исходное положение для форсирования Одера вслед за Чуриловым, так как ее боевая группа под командованием М. Я. Радугина, хотя и перебралась на западный берег севернее г. Штейнау, но расширить там плацдарм не смогла. Командир корпуса В. Ф. Орлов энергично руководил переправой. Бригаду Рывжа он усилил самоходной артиллерией, сам выехал в 17-ю бригаду, которая уже полностью форсировала Одер и вела ожесточенный бой за расширение плацдарма против подошедших частей противника - гарнизонов дотов.

К этому времени Чурилов со своим штабом уже перебрался на плацдарм и оказался там вовремя. 17-й гвардейской бригаде пришлось выдержать тяжелый бой с вражеским батальоном специального назначения, который прибыл из Бранденбурга для занятия обороны в дотах на этом участке вдоль Одера в районе Кёбен. Авиация противника беспрерывно бомбила и штурмовала наши войска на плацдарме и на переправе.

Но, несмотря на сложную обстановку, 17-я бригада удержала захваченный плацдарм. Постоянную огневую поддержку осуществляла корпусная артиллерия, управляемая замечательным мастером своего дела полковником И. В. Гудимовым, успешно действовали танки майора И. А. Ткачука, а с воздуха авиация генерала С. А. Красовского.

Героизм был массовым. Таджик рядовой Туги Назаров, переправившись на противоположный берег в числе первых со своим отделением, используя складки местности, зашел в тыл врага, забросал его гранатами, уничтожил до 20 фашистов и захватил ручной пулемет. Вслед за его отделением продвинулся и весь взвод. Срочно требовалось навести понтонную переправу.

В те тяжелые минуты на западном берегу были необходимы танки. И вот Ткачук на паромах начал переправлять свои знаменитые тридцатьчетверки и самоходки 22-й самоходно-артиллерийской бригады. Первой пошла танковая рота под командованием младшего лейтенанта Исы Клиновича Султанова. Как только танки сошли с парома, Султанов повел их в атаку и вместе с мотострелковыми батальонами, в голове которых шел 3-й батальон капитана В. М. Дикарева, они уничтожили до 300 гитлеровцев, 15 орудий и минометов вместе с расчетами, 21 пулемет и овладели южной окраиной Кёбе-на. В этом ожесточенном бою был тяжело ранен капитан Дикарев. Пока его не покинули силы, он руководил боем. За выдающуюся доблесть и мужество Виктору Михайловичу Дикареву было присвоено звание Героя Советского Союза. Заменил его начальник штаба капитан М. И. Трубицын. Батальон под его руководством отразил 15 вражеских атак в Кёбен, уничтожил до 200 гитлеровцев, 6 танков, 8 орудий и удержал Кёбен. Трубицын лично уничтожил 6 гитлеровцев. За высокую доблесть и мужество он стал Героем Советского Союза.

Рядом с батальоном Дикарева сражался 1-й батальон под командованием капитана И. Ф. Рыбалко. При захвате Кёбена его батальон отразил 16 вражеских атак, уничтожил до 250 гитлеровцев, 11 орудий и минометов, пленил 82 вражеских солдата, в том числе одного офицера. Капитан Рыбалко уничтожил в рукопашной схватке 4 гитлеровцев. За доблестное выполнение боевой задачи Иван Федорович Рыбалко удостоен звания Героя Советского Союза.

Парторг одного из батальонов 17-й бригады лейтенант Т. М. Максимов возглавил десант автоматчиков на танках И. К. Султанова и уничтожил до 20 фашистов. Воинам, проявившим бесстрашие и мастерство, смекалку и находчивость в первые часы форсирования Одера, было присвоено высокое звание Героя Советского Союза: Т. Д. Седенкову, Т. К. Кержневу, В. В. Вильскому, Г. А. Слободенюку, Ф. П. Тюменцеву, А. Р. Мелетяну, Б. А. Костикову, И. К. Султанову, Т. Назарову, Т. М. Максимову, Л. Д. Чурилову.

26 января 17-я гвардейская механизированная бригада всеми силами и средствами закрепилась и расширила захваченный за Одером плацдарм. Затем вступила в бой 121-я гвардейская стрелковая дивизия. Кёбен уже был полностью в наших руках. Последующую переправу войск, которая проходила под огнем врага, помог обеспечить 100-й батальон амфибий под командованием подполковника Коршунова. Мы с Орловым тоже переправились на противоположный берег реки.

Запомнился эпизод при форсировании Одера. Наш танк Т-34 переправлялся на пароме, буксируемом катером. На середине реки мотор катера заглох, и паром понесло по течению. Мы с В. Ф. Орловым не без волнения ожидали, что же произойдет дальше, как поступит экипаж танка в такой опасной и непредвиденной ситуации. И вот башня танка повернулась в сторону противника, экипаж открыл беглый огонь из пушки по дотам, мимо которых проплывал паром. Пока гитлеровцы разбирались, танк «броненосец» оказался вне зоны неприятельского огня.

- Вот молодцы! - воскликнул Орлов. - Обязательно представлю их к награде.

Я разделял его мнение.

Через полчаса экипажу удалось причалить к восточному берегу реки. Невредимый танк с экипажем присоединился к своим.

В тот же день 16-я гвардейская механизированная бригада продолжала форсировать Одер с нарастающим темпом, хотя враг с противоположного берега и с воздуха вел интенсивный огонь, причинявший нам потери.

Исключительную доблесть и умение показали летчики, особенно 8-й гвардейской истребительной авиадивизии полковника В. И. Давидкова (ныне генерал-полковник, Герой Советского Союза), 5-го истребительного авиакорпуса Героя Советского Союза генерала М. Г. Мачина.

Наши саперы действовали поистине героически, наводя переправы через многоводный Одер, по которому почти непрерывно шел лед. Их работой четко руководили полковник М. А. Полуэктов и начальник его штаба подполковник А. Я. Свищев.

За незаурядную храбрость и боевое мастерство командир бригады подполковник В. Е. Рывж, командир артиллерийского дивизиона майор И. А. Рубленко и командир танковой роты старший лейтенант А. М. Крамаренко были удостоены звания Героя Советского Союза. В. Е. Рывж был тяжело ранен. Особенно отличился батальон род командованием А. П. Бушмакина, в том числе лейтенант З. А. Коптелов, комсорг Е. И. Гуршин и майор В. Д. Картавых. Под ураганным огнем саперы восстанавливали разрушенные участки переправ, преодолевали бурную реку и под губительным огнем успешно наводили переправы. Командир отделения 88-го отдельного мотоинженерного батальона ефрейтор Тухтасин Ахмедов во время сооружения парома был ранен вражеской пулей, но, несмотря на сильную боль, продолжал руководить отделением. Управлял бесстрашными саперами энтузиаст своего дела начальник инженерных войск армии полковник Михаил Афанасьевич Полуэктов. Очень много сделал и начальник инженерной службы 6-го гвардейского механизированного корпуса подполковник А. Ф. Романенко. В направлении Кёбен корпус В. Ф. Орлова успешно завершил форсирование Одера, захватил плацдарм и продолжал его расширять, отражая непрерывные вражеские атаки танков, пехоты и авиации. В «Истории Великой Отечественной войны» говорится: «Раньше других к Одеру прорвались войска 4-й танковой армии. В ночь на 22 января к реке в районе Кёбен (севернее Штейнау) вышел 6-й гвардейский механизированный корпус этой армии и с ходу форсировал реку, захватив на ее левом берегу 18 мощных трехэтажных дотов Бреславльского укрепленного района239». Но нас беспокоили неясные доклады с участка 10-го гвардейского танкового корпуса. Мы с Н. Ф. Ментюковым решили поехать к Н. Д. Чупрову, чтобы на месте узнать, в чем дело, и принять необходимые меры. В. Г. Гуляев и Е. Е. Белов остались в 6-м корпусе. С прибытием на место мы узнали, что полковник Н. Д. Чупров решил, так же как и В. Ф. Орлов, стремительной атакой захватить с ходу переправу через Одер в районе г. Штейнау. Но, к сожалению, командный пункт корпуса был расположен на непозволительном удалении от места, где намечалось форсирование реки. В таких случаях нужно держаться поближе к войскам, чтобы иметь возможность своевременно повлиять на ход событий. Чупров, тогда еще молодой комкор, не учел этого, он не имел еще в этом вопросе достаточного опыта. Задача 62-й гвардейской танковой бригаде полковника С. А. Денисова на захват моста в районе Штейнау была поставлена правильно, но командир корпуса не проконтролировал, как идет ее выполнение.

Рано утром 25 января стремительной атакой танковый батальон 62-й гвардейской танковой бригады майора Шотина с ходу захватил 60-тонный мост в Штейнау и, разминировав его, ворвался в город, где вступил в бой с превосходящими силами противника. Вот тут-то немедленно нужно было бросать туда всю 62-ю бригаду и подтягивать главные силы корпуса, но этого сделано не было. В бою комбат Шотин был тяжело ранен и эвакуирован на восточный берег, батальон остался без командира. Полковник Денисов запоздал с выдвижением главных сил бригады. А так как командир корпуса лично не следил за ходом событий, он не принял своевременных мер к наращиванию сил в Штейнау и к закреплению захваченного моста. Противник, воспользовавшись этими промахами, вновь заминировал мост и подорвал его. В Штейнау оказались 3 наших танка, которые героически продолжали бой с многократно превосходящими силами противника. Неудача с форсированием Одера на участке 10-го гвардейского корпуса нас крайне огорчила. Чтобы выправить положение, я приказал Чупрову форсировать реку южнее г. Штейнау, потому что там был более подходящий участок. В первой половине дня 26 января 29-я гвардейская мотострелковая бригада полковника А. И. Ефимова на подручных средствах под ураганным огнем противника переправилась через Одер и захватила небольшой плацдарм в районе населенных пунктов Тарксдорф, Дибан. Для борьбы с дотами на западном берегу реки Ефимов создал несколько штурмовых групп (каждая в составе стрелкового отделения или взвода, 45-мм орудия и отделения саперов).

Первой форсировала реку на данном участке рота старшего лейтенанта М. Я. Денисова из 3-го стрелкового батальона майора Ф. И. Дозорцева. С ротой шел заместитель командира батальона капитан Г. С. Семин. Несмотря на губительный огонь противника, гвардейцы на лодках и на льдинах добирались до противоположного берега Одера. Рота Денисова сумела захватить 3 дота с пушками, 6 пулеметов, уничтожила 112 солдат и офицеров противника и 58 взяла в плен. Денисову было присвоено звание Героя Советского Союза, награждены были и все воины роты.

Во второй половине дня 26 января командир 2-го батальона Б. И. Жидкий силами всего батальона форсировал Одер и повел бои за удержание и расширение плацдарма. Несмотря на тяжелое ранение, Борис Иванович Жидкий оставался на западном берегу и руководил ожесточенным боем как герой. Чтобы спасти жизнь Жидкому, командир медицинского санитарного взвода старший лейтенант Б. П. Щербаков дал тут же свою кровь для переливания. После ранения Б. И. Жидкого 2-й батальон принял Г. С. Семин. При удержании плацдарма в районе Дибана доблесть и воинской умение проявили также офицеры 2-го батальона Соколов и Вевер.

Танки 62-й гвардейской танковой бригады под командованием капитана Егорова с восточного берега все время поддерживали переправившихся через Одер мотострелков А. И. Ефимова. Командир танка Г. З. Клишин, замаскировав свою машину, огнем из засады уничтожил 7 вражеских танков, 16 огневых точек врага и до 100 гитлеровцев. За этот подвиг Георгию Захаровичу Клишин у было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Положение форсировавших Одер на этом участке осложнялось все более. Противник подтягивал сюда отборные части, получившие категорический приказ ликвидировать плацдарм на западном берегу реки в районе Дибана. Чтобы надежно поддержать 29-ю гвардейскую мотострелковую бригаду, нужно было переправить танки на западный берег, чего мы сделать не смогли. Обстановка властно требовала быстрейшей переброски всех танков Чупрова через Одер, на плацдарм, занимаемый 29-й гвардейской мотострелковой бригадой. Но моста здесь не было, пришлось организовывать переправу на участке 6-го гвардейского механизированного корпуса в районе Кёбен. Такая задача и была поставлена Чупрову.

Не теряя времени, мы с оперативной группой выехали в Кёбен. Здесь враг тоже продолжал яростное сопротивление. 26 января гитлеровцы вновь подтянули сюда свежие силы и открыли ураганный огонь из всех видов оружия по нашим войскам. Контратаки противника поддерживались авиацией. Вражеские стервятники на бреющем полете атаковывали наши части. Но летчики из армии С. А. Красовского и зенитчики артиллерийской дивизии А. Ф. Козлова не оставались в долгу. Даже из полевой пушки, к нашему удивлению, командир орудия 17-й гвардейской бригады старший сержант Б. А. Костяков сбил один вражеский самолет на глазах воинов 17-й бригады. На поле боя то здесь, то там взмывали вверх огненно-дымные султаны. Это горели сбитые фашистские самолеты. Ясно было, что, несмотря на фанатическое упорство гитлеровцев, здесь их усилия остаются тщетными. Поэтому мной был подтвержден приказ о срочной переправе танков 10-го корпуса через Одер. Но для поддержки героически сражавшейся 29-й гвардейской мотострелковой бригады в районе Дибана был оставлен танковый батальон на восточном берегу Одера.

В тот же день (26 января) танки корпуса Чупрова скрытно сосредоточились в исходном районе против Кёбена.

27 января под мощным прикрытием нашей авиации и зенитной артиллерии происходила переправа танков 10-го гвардейского корпуса через Одер в районе Кёбена. Все было проведено организованно и без потерь. И уже утром 28 января Чупров нанес удар на Штейнау и Дибан с запада в тыл противнику, чего тот не ожидал. Здесь занимали оборону унтер-офицерская школа, 2 полка пехоты, 2 охранных батальона, усиленные приблизительно 50 танками и бронетранспортерами и 4 отрядами фольксштурма, вооруженными фаустпатронами. Но невзирая на исключительно яростное сопротивление гитлеровцев, 30 января уральцы Чупрова совместно с 147-й стрелковой дивизией взяли Штейнау и вышли на плацдарм 29-й мотострелковой бригады. Тогда выяснилась судьба танкистов, которые оказались отрезанными после взрыва моста.

25 января они продолжали неравный бой с численно превосходящим противником, мужественно сражались до последнего снаряда и патрона, а когда не осталось боеприпасов и горючего, вышли из танков и продолжали бой с гранатами в руках до последнего дыхания. Все они пали смертью героев, прославив своими подвигами высокое звание советских танкистов. Вот их имена: капитаны А. З. Брюханов, А. С. Ермилов, лейтенант И. Т. Колупаев, старший сержант М. Г. Безруков, сержант С. Д. Байнаков, младший сержант А. Ф. Литовка, ефрейтор Г. Г. Гасанов, рядовые И. И. Исаев и Б, И. Медведев.

Исключительный героизм и отвагу проявили воины 10-го гвардейского танкового корпуса, наносившие удар по Штейнау с запада 28 января. Среди них механик-водитель танка 3-го батальона 63-й гвардейской танковой бригады старший сержант коммунист Василий Иванович Кружалов, протаранивший танком вражескую колонну. Кстати сказать, он первым в нашей армии пересек границу гитлеровской Германии в районе Гросс-Вартенберга и первым вышел к Одеру против Штейнау. Заменив раненого командира танка в бою под Штейнау, он огнем уничтожил 6 орудий и минометов врага, более 50 гитлеровских солдат и офицеров. За этот подвиг Василий Иванович Кружалов получил звание Героя Советского Союза а экипаж был награжден, в том числе и старшина М. В. Гурьянов.

При взятии Штейнау командир танка 2-го танкового батальона капитана Н. С. Моськина 61-й гвардейской танковой бригады свердловчанин младший лейтенант Павел Иванович Лабуз в бою уничтожил 11 фашистских боевых машин и до 100 гитлеровцев. Комсомолец стойко сражался, несмотря на многократное превосходство врага. Когда противник бросил против него до 20 боевых машин, молодой воин не растерялся, умелым маневром обманул неприятеля: вначале быстро отошел, а потом на полной скорости зашел в тыл фашистам и подбил еще 4 гитлеровских танка. Вскоре подошла помощь - танк 63-й гвардейской танковой бригады челябинца И. Е. Романченко. Он уничтожил 3 вражеские боевые машины, 3 орудия, 17 пулеметов, 10 автомашин с боеприпасами и до 100 гитлеровцев. Оба экипажа стояли насмерть, сдерживая многократно численно превосходящего противника. С подходом главных сил 63-й гвардейской танковой бригады враг здесь был разгромлен.

Павел Иванович Лабуз и Иван Ефимович Романченко вскоре получили звание Героя Советского Союза.

В этих же боях за исключительную отвагу и самоотверженность был удостоен звания Героя Советского Союза Иван Кондауров из Перми. За время Висло-Одерской операции, сражаясь в должности механика-водителя, а потом командира танка, он уничтожил 6 вражеских броневых машин, 4 бронетранспортера, 17 автомашин и до 250 гитлеровцев.

За боевую доблесть, проявленную при форсировании р. Одер, кроме уже упоминавшихся воинов, были удостоены звания Героя Советского Союза полковники В. Ф. Орлов, В. И. Зайцев, А. И. Ефимов, подполковник В. К. Зыль, майоры И. А. Ткачук, А. П. Бушмакин, капитаны И. Ф. Медведь, В. С. Зикеев, старшие лейтенанты В. П. Селищев, А. И. Соломатин, Н. Р. Лизенко, лейтенанты П. А. Родыгин, С. Т. Загайнов, А. В. Ерофеев, А. И. Алексеевский, А. М. Андреев, Е. К. Перевертнюк, младшие лейтенанты Е. Д. Уткин, В. С. Смирнов, Н. А. Козлов, В. Т. Поляков, А. А. Пасько, старшины Н. А. Бредихин, Б. Н. Кулемин, К. А. Скрыпников, Н. С. Рыбаков, М. А. Мазурин, старшие сержанты И. И. Качалин, В. Ф. Востриков, П. И. Колесник, сержанты А. В. Исаков, В. Е. Разин, младшие сержанты И. Г. Моисеев, И. Г. Рысюк, И. Н. Брусов, ефрейторы В. В. Протасюк, Т. Ахмедов, В. А. Мясницын, рядовые М. А. Окуленко, Е. И. Просянюк, Ф. Н. Кидалов и др.

С учетом ситуации нами было решено на восточном берегу Одера для обеспечения правого фланга армии оставить 49-ю механизированную, 93-ю отдельную танковую и 22-ю самоходно-артиллерийскую бригады с армейской артиллерией и занять здесь оборону фронтом на север, упираясь левым флангом в р. Одер.

Как и предполагалось, противник 27 января силами трех дивизий: танковой «Герман Геринг» и двумя моторизованными нанес удар с севера. Ему удалось потеснить только что вышедшие сюда передовые части 3-й гвардейской армии и выйти на левый фланг нашей армии. Но решительным контрударом 49-й механизированной, 93-й отдельной танковой, 22-й самоходно-артиллерийской бригад при поддержке армейской артиллерии и во взаимодействии с 3-й гвардейской армией он был отброшен на север. При этом отличились подразделения 93-й отдельной танковой бригады майора А. А. Дементьева, 22-й самоходно-артиллерийской бригады подполковника В. И. Приходько и 23-го гвардейского минометного полка. Исключительно метко била «катюша» старшины Д. Н. Веремеева.

Когда войска 3-й гвардейской армии спешно выходили к Одеру, некоторые части растянулись в глубину. Воспользовавшись этим, противник ударил им во фланг. Он вошел в расположение штаба 76-го стрелкового корпуса генерал-майора Н. И. Глухова.

Командир корпуса с оперативной группой успел отойти на участок одной из своих дивизий, а 6 офицеров штаба замешкались, не успели выйти из здания и вынуждены были укрыться в подвале. Когда противник захватил населенный пункт, то под свой штаб занял то же помещение, где до этого располагался штаб Глухова, как более сохранившееся от разрушений.

И получилось, что на первом этаже находились гитлеровцы, а в подвале разместилась группа офицеров из штаба 76-го стрелкового корпуса Глухова. Фашисты ходили в подвал за картофелем и овощами, но наших офицеров не видели, так как боялись проникать в глубь темного подвала.

На следующий день генерал Глухов собрал свои силы и во взаимодействии с нашими 93-й танковой, 22-й самоходно-артиллерийской и 49-й механизированной бригадами, сыгравшими основную роль в этой частной операции, занял оставленный населенный пункт. Когда наши войска заняли это здание, часть офицеров фашистского штаба не успела удрать и, ища спасения, бросилась в подвал. Наши товарищи, находившиеся в подвале, поняв, что произошло наверху и увидев немецких офицеров, скомандовали в темноте: «Хенде хох!». Без выстрелов в плен было взято 12 фашистов.

30 января вышли к Одеру главные силы В. Н. Гордова, и теперь за свой правый фланг мы уже не беспокоились. Одерский плацдарм в районе Кёбен, Штейнау, Дибан был объединен и закреплен.

За время боев от Вислы до Одера наша армия прошла около 600 км. Напряженность боев, растянутость войск и отставание тылов вынуждали сделать хотя бы небольшую паузу, чтобы пополнить армию личным составом, техникой, боеприпасами, горючим и продовольствием. У врага в этом отношении было преимущество в том, что он, отступая, отходил на свои базы, т.е. приближался к запасам горючего и боеприпасов, а у нас, естественно, все обстояло наоборот: базы не успевали за стремительно двигающимися вперед войсками. Горючее и боеприпасы нам сбрасывала авиация в контейнерах на парашютах. Да и с оборудованием передовых аэродромов дело обстояло у нас неблагополучно - просто не успевали. Учитывая складывающуюся обстановку, Верховное Главнокомандование решило дать войскам 5 дней передышки для пополнения сил и средств, подтягивания тылов и оборудования передовых аэродромов. За это короткое время наша тыловая служба подала в войска 2 боекомплекта боеприпасов, 1,4-2 заправки горючего, а продовольствия у нас хватало. Танкотехническая служба под руководством полковника В. М. Ляпишева восстановила более 100 танков.

31 января было получено оперативное ориентирование, в котором сообщалось, что примерно 6 февраля войска 1-го Украинского фронта возобновят наступление, конечная цель которого - завершение разгрома бреславльской группировки противника.

4-й танковой армии, по замыслу командующего фронтом, предстояло наступать в полосе 13-й армии Н. П. Пухова в общем направлении Раудтен - Заган - Котбус и к исходу первого дня операции достигнуть района Примкенау, Котценау, а к исходу пятого дня - г. Котбус. На период операции в наше подчинение передавалась 112-я стрелковая дивизия 13-й армии (командир дивизии полковник Д. Т. Жуков). В качестве авиационного обеспечения выделялись 2 дивизии (истребительная и штурмовая) 2-й воздушной армии С. А. Красовского; 3-я гвардейская танковая армия должна была развивать успех в полосе 52-й армии240.

После изучения директивы командующего фронтом 3 февраля войска армии получили конкретные задачи.

6-му гвардейскому механизированному корпусу предписывалось совместно с 117-й гвардейской и 147-й стрелковыми дивизиями 13-й армии наступать в направлении Заган - Гросс-Гастрозе (на р. Нейсе); 10-му гвардейскому танковому корпусу совместно с 395-й и 350-й стрелковыми дивизиями 13-й армии приказывалось нанести удар на Зорау, Форст. Остальные части и соединения армии также получили необходимые указания.

5 февраля нам прислали распоряжение командующего фронтом о переносе начала наступления на 8 февраля, что дало время для доработки планов, организации артиллерийского и авиационного обеспечения, взаимодействия со стрелковыми дивизиями общевойсковой армии. С командующим 13-й армией Н. П. Пуховым, с членом военною совета этой армии М. А. Козловым и офицерами Е. И. Востоковым, С. Г. Назаровым, М. К. Секириным у нас установился хороший контакт, можно сказать, настоящая боевая дружба.

Одновременно с подготовкой войск армии к наступлению продолжались бои по удержанию и расширению плацдарма. Части С-го гвардейского механизированного корпуса еще продвинулись на запад на 2-3 км. 6 февраля контратаки противника прекратились, гитлеровцы выдохлись и перешли к обороне. Поздно вечером 7 февраля к нам в оперативное подчинение прибыла 112-я стрелковая дивизия полковника Д. Т. Жукова, что существенным образом усилило армию. К моменту наступления нам противостояли следующие неприятельские силы: 6-я, 214-я пехотные, 16-я и 17-я танковые дивизии и другие части. Много было частей фольксштурма и специальных подразделений, вооруженных фаустпатронами. Лесистая местность благоприятствовала противнику в упрочении его обороны.

В 8 час. утра 8 февраля 1945 г. мы с членом военного совета В. Г. Гуляевым, командующим артиллерией армии Н. Ф. Ментюковым и начальником инженерных войск полковником М. А. Полуэктовым находились на наблюдательном пункте армии в 1 км от переднего края, по соседству с Н. П. Пуховым.

В 9 час. 30 мин. утра 8 февраля 1945 г. после 50-минутной артиллерийской подготовки началось наступление главных сил 1-го Украинского фронта с одерского плацдарма на Нижнюю Силезию.

Несмотря на упорное сопротивление врага, нашей армии во взаимодействии с соединениями 13-й армии удалось прорвать оборону противника севернее и южнее Раудтена и к исходу дня выйти в район Любена, где гитлеровцы оборудовали довольно прочные оборонительные позиции. Видимо, они решили здесь во что бы то ни стало задержать наше наступление и выиграть время для укрепления следующего очень выгодного рубежа, проходившего вдоль р. Бобер. Проанализировав обстановку, мы пришли к решению в ночное время стремительным ударом рассечь оборону противника и выйти к р. Бобер ранее, чем противник сумеет занять этот естественный рубеж своими резервами.

В ночь на 11 февраля 17-я гвардейская механизированная бригада Л. Д. Чурилова 6-го гвардейского механизированного корпуса вышла к р. Бобер, разгромила здесь оборонявшихся гитлеровцев и в районе севернее Загана овладела переправой, вместе с 49-й механизированной бригадой того же корпуса подполковника П. Н. Туркина с ходу форсировала реку и захватила плацдарм на ее западном берегу. В тот же день на плацдарме был уже весь 6-й гвардейский механизированный корпус. Одновременно 10-й гвардейский танковый корпус к вечеру 11 февраля захватил плотину на р. Бобер в районе Загана. Его головная 29-я гвардейская мотострелковая бригада полковника А. И. Ефимова, усиленная танками из бригады С. А. Денисова, форсировав реку, заняла исправную гидроэлектростанцию. В этом бою исключительную находчивость и храбрость проявил механик-водитель Александр Глебович Терещенко. Удачно использовав складки местности, он сблизился с противником и на рассвете буквально раздавил 3 вражеских орудия, 4 пулемета, не дав им возможности сделать ни единого выстрела, и уничтожил более 50 гитлеровцев. Тяжелораненый комсомолец Терещенко лишь после боя вывел танк в безопасное место. Своим подвигом самоотверженный танкист обеспечил успешный захват переправы на р. Бобер.

12 февраля в районе Загана в полосе 10-го гвардейского танкового корпуса была наведена переправа, по которой все танки и артиллерия успешно форсировали реку и к исходу 13 февраля вели бои за г. Зорау, а 6-й гвардейский механизированный корпус выдвинулся в район Зоммерфельда - на один рубеж с танками Чупрова. В Зорау фашисты засели на чердаках, в подвалах и оттуда вели огонь из пулеметов, автоматов, стреляли фаустпатронами. Из-за домов и сараев били танки и орудия. Наши автоматчики короткими перебежками продвигались вперед, расчищая путь танкам. Танкисты, в свою очередь, уничтожали неприятельские огневые точки, мешавшие продвижению пехоты. Через несколько часов Зорау был полностью очищен. В этом бою погиб заместитель командира бригады С. И. Алаев. Здесь были разгромлены танковая дивизия и другие неприятельские части, захвачено более 200 исправных самолетов, хранившихся в тайных складах в разобранном виде. Об атом трофее я немедленно доложил в штаб фронта, оттуда вскоре прибыли авиаторы и распорядились самолетами по-хозяйски (это были совсем новые истребители Ме-109ф, Ме-110).

После овладения Зорау войска армии устремились к р. Нейсе. Исключительно эффективную помощь в наступлении нам оказал истребительный авиационный корпус генерала Вячеслава Михайловича Забалуева, 2-й истребительный корпус генерала Алексея Сергеевича Благовещенского, 3-й штурмовой авиационный корпус генерала М. И. Горлаченко. Они надежно прикрывали наши танки от ударов неприятельской авиации. Особо отличилась 322-я штурмовая авиадивизия генерала А. Ф. Семенова.

Сосед справа - 3-я гвардейская армия - встретил упорное сопротивление неприятеля в районе Глогау. В помощь армии генерала В. Н. Гордова была направлена наша 93-я отдельная танковая бригада А. А. Дементьева, которая оказала должную поддержку соседу в выполнении им поставленной задачи.

Отличился при этом танковый батальон майора И. Хуцистова. Наш 6-й гвардейский механизированный корпус 14 февраля с боями подошел к р. Нейсе. Боевая разведгруппа от 49-й механизированной бригады П. Н. Туркипа (9 человек) во главе с командиром разведроты старшим лейтенантом Гуленшаевым в ночь на 15 февраля, скрытно приблизившись к мосту через р. Нейсе в районе Гросс-Гастрозе, уничтожила охрану и захватила мост в полной исправности. Во время захвата моста разведчикам оказала помощь русская девушка, освобожденная нашими солдатами из фашистской неволи в д. Мекерсдорф. Она провела разведчиков к мосту и участвовала в уничтожении вражеской охраны. К сожалению, ее фамилия осталась неизвестной (может быть, до нее дойдут эти строки, и она отзовется).

Группу Гуленшаева своевременно поддержал 1-й мотострелковый батальон бригады совместно с минометной батареей лейтенанта А. Д. Чудеса и танками 127-го танкового полка А. Д. Столярова. К 4 час. утра 15 февраля уже вся бригада Туркина была на западном берегу Нейсе и вела бои за расширение плацдарма. Враг стал спешно подбрасывать сюда дополнительные силы.

К середине дня 15 февраля части 6-го гвардейского механизированного корпуса овладели населенными пунктами Задерсдорф, Гросс-Гастрозе на западном берегу Нейсе. В тот же день на плацдарм переправились части 112-й стрелковой дивизии Д. Т. Жукова, приданные 6-му гвардейскому механизированному корпусу241.

Бои на плацдарме носили исключительно упорный характер. Неприятель силами 2-го штурмового полка, 158-го пехотного полка фольксштурма, полицейского батальона СС, боевых групп «Хельд», «Штейдер» и других частей при поддержке танков 7 раз контратаковал нашу 49-ю бригаду и 112-ю стрелковую дивизию. В ходе отражения контратак советские воины уничтожили более 30 орудий и минометов, 8 танков и до 1000 фашистов. В качестве трофеев было захвачено 18 орудий, 9 танков, около 50 пулеметов. Плацдарм был надежно закреплен.

В тот же день 10-й гвардейский танковый корпус вышел на Нейсе в районе г. Форст и начал готовиться к форсированию. 93-я отдельная танковая бригада прикрывала левый фланг армии, наш штаб вместе с 22-й самоходно-артиллерийской бригадой находился в г. Бенау, между реками Бобер и Нейсе.

Соединения 13-й и 3-й гвардейской армий отстали от наших танков на значительное расстояние (до 60 км) и находились вос-точнее р. Бобер. Воспользовавшись образовавшимся разрывом между войсками 4-й танковой и соединениями 13-й армий, противник нанес удар в районе севернее Бенау силами танковой дивизии, полицейской бригады «Вирт», а с юга - пехотной дивизией, поддерживаемой 50 танками. В Бенау находились наши 22-я самоходно-артиллерийская бригада, 2 полка 68-й зенитно-артиллерийской дивизии, армейские артиллерийские части, рота охраны и штаб армии. Завязался ожесточенный бой, сражались все - от солдат до генералов. Бойцы и командиры стояли насмерть. К сожалению, удалось установить фамилии лишь нескольких храбрецов-зенитчиков из 434-го зенитно-артиллерийского полка подполковника В. П. Ашкерова: это бойцы А. И. Чурин, П. И. Пащенко, старшина Барабаш из батареи капитана И. Я. Кравченко. В этом ожесточенном кровопролитном бою, длившемся 2 дня, нами были нанесены колоссальные потери врагу, но и у нас редели ряды. В числе погибших были командир 68-й зенитно-артиллерийской дивизии полковник Александр Федорович Козлов и командир 22-й самоходно-артиллерийской бригады подполковник Василий Ильич Приходько. Для нас это была большая потеря242.

Имея значительное численное преимущество в живой силе и танках на данном участке, враг захватил половину г. Бенау. Пришлось повернуть часть сил 6-го гвардейского механизированного корпуса, в частности его 49-ю механизированную бригаду с 13-м тяжелым танковым полком, с нейсенского плацдарма для удара на Бенау, а 93-й и 22-й бригадами совместно с подошедшими частями 101-го стрелкового корпуса генерала И. М. Пузикова (13-й армии) ударить с востока на запад. Результат не замедлил сказаться: 14 февраля враг под Бенау был разгромлен.

К 20 февраля войска 1-го Украинского фронта овладели Нижней Силезией, своим правым крылом добились крупного успеха, разгромив главные силы вражеской группы армий «Центр».

Ставка Верховного Главнокомандования, учитывая обстановку, предложила командованию 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов сделать паузу, в процессе которой войска 1-го Белорусского фронта должны были провести Восточно-Померанскую операцию, обезопасив свой правый фланг, а войскам 1-го Украинского фронта предлагалось полностью очистить от врага Верхнюю Силезию на своем левом крыле.

Стоит сказать несколько слов о необходимости осуществления Верхне-Силезской операции, поскольку мне довелось быть ее участником. Советское командование беспокоило то обстоятельство, что гитлеровцы сохраняли против южного крыла 1-го Украинского фронта весьма сильную группировку и продолжали увеличивать ее численность. Видимо, неприятель все еще надеялся на возможность удержания западной части Верхне-Силезского промышленного района, а может быть, полного возвращения Верхней Силезии, игравшей в экономике Германии очень существенную роль, можно прямо сказать, почти решающую (второй Рур).

Об этом нам говорил и командующий фронтом И. С. Конев. В своих воспоминаниях он пишет, что такое опасение вызвали у И. В. Сталина сведения, которые он, очевидно, получил от командования союзников, находясь на Крымской конференции. Сталин приказал командованию 1-го Украинского фронта представить план действий, чтобы, как говорится, на корню ликвидировать замыслы врага. Такую задачу можно было решить в результате разгрома войск противника, противостоящих южному крылу фронта. Это, естественно, делало более благоприятной обстановку для проведения Берлинской операции243. Командующий войсками 1-го Украинского фронта 21 февраля дал указание 4-й танковой армии сдать свои боевые участки 3-й гвардейской и 13-й армиям на р. Нейсе в районе Гросс-Гастрозе, Форст и к утру 24 февраля сосредоточиться в 8-10 км севернее Любена, поближе к левому крылу фронта.

Выполняя указание Ставки, о котором сказано выше, командующий фронтом принял решение уничтожить неприятеля перед центром и левым крылом и отбросить его в Судетские горы. Наступление планировалось провести силами 5-й гвардейской, 21, 59, 60-й общевойсковых и 4-й танковой армий244. Планом предусматривалось окружить и уничтожить оппельнскую группировку противника и выдвинуться на линию Штрелен, Мюнстерберг, Троппау245. Начало действий намечалось на 15 марта.

Для достижения намеченной цели создавались группировки: оппельнская в составе 21-й общевойсковой и 4-й танковой армий, стрелкового корпуса из 5-й гвардейской армии и 4-го гвардейского танкового корпуса для удара из района Гротткау на юго-запад в направлении Нойштадт и ратиборская в составе 59-й и 60-й армий, 7-го гвардейского механизированного, 31-го танкового корпусов, которой предстояло наступать навстречу оппельнской группировке в западном в северо-западном направлениях246.

8 марта 1945 г. военный совет 4-й танковой армии получил директиву командующего 1-м Украинским фронтом, которой предписывалось: «Командарму 4-й танковой армии с участка прорыва 21-й армии нанести удар в направлении Нейсе, Нойштадт и по взаимодействии с 21-й и 59-й армиями уничтожить противостоящую группировку противника. В первый день операции овладеть районом Нейсе, во второй день - захватить Нойштадт и Зюльц и соединиться с частями 7-го гвардейского механизированного корпуса генерал-майора И. П. Корчагина». Он наступал навстречу нам с участка 59-й армии генерал-лейтенанта И. Т. Коровникова, в состав которой входил.

Перед 4-й танковой армией оборонялись части 45, 344, 20-й СС и 168-й пехотных дивизий противника. В глубине находились его 10-я моторизованная и 100-я легкопехотная дивизии. Оперативные резервы: 16, 17, «Герман Геринг» танковые дивизии располагались южнее г. Нейсе.

Первая позиция главной полосы обороны гитлеровцев была оборудована окопами полного профиля и проволочными заграждениями, вторая проходила в глубине 3-5 км от переднего края.

С 10 по 12 марта двумя ночными переходами 4-я танковая армия была перегруппирована из лесов севернее Любена в район Олау (40 км юго-восточнее Бреслау) в исходный район для наступления.

На планирование операции мы имели 7 дней. Штаб армии под руководством К. И. Упмана работал как часовой механизм. На должном уровне были осуществлены материальное обеспечение операции и партийно-политическая работа под руководством А. К. Яркова и Н. Г. Кладового.

Напряженная творческая работа всего полевого управления позволила своевременно поставить задачи войскам.

6-му гвардейскому механизированному корпусу совместно с 118-м стрелковым корпусом 21-й армии предстояло наступать в направлении Калькау, к исходу первого дня овладеть районом Отмахау, на второй день - районом Нойштадта.

10-й гвардейский танковый корпус со И 7-м стрелковым корпусом 21-й армии наносил удар в направлении г. Нейсе. К исходу первого дня он должен был овладеть районом этого города, а частью сил совместно с 93-й отдельной танковой бригадой захватить переправы через р. Нейсе (южная) в районе Ротхауса, на следующий день соединиться с 7-м гвардейским механизированным корпусом. Одна бригада корпуса должна оставаться в районе г. Нейсе до подхода пехоты 21-й армии. 22-я самоходно-артиллерийская бригада в. качестве армейского резерва следовала за 6-м гвардейским механизированным корпусом247.

Задачи войск в Верхне-Силезской операции отличались от предыдущих тем, что нашей танковой армии предстояло прорывать оборону противника совместно с пехотой с самого начала и только после прорыва ее на всю ее тактическую глубину оторваться от стрелковых частей и стремительно выйти в район Нойштадт, Зюльц и совместно с 59-й армией генерала И. Т. Коровникова завершить окружение вражеской группировки. Такой метод взаимодействия командующий фронтом применил, видимо, для того, чтобы как можно быстрее прорвать всю глубину обороны противника, которая, кстати сказать, была сравнительно небольшой, но сильной.

Бои начались 15 марта 1945 г. 21-я армия генерал-полковника Д. Н. Гусева и 4-я танковая армия перешли в наступление одновременно после 40-минутной артиллерийской подготовки.

Нам видно было с наблюдательного пункта, как войска, преодолевая упорное сопротивление врага и отражая неоднократные контратаки его тактических резервов, взломали передний край его обороны и пошли вперед. 4-я танковая армия к исходу первого дня во взаимодействии с пехотой Гусева прорвала 2 укрепленные позиции противника на 8-километровом участке фронта и продвинулась на 9 км в глубину его обороны.

На второй и третий день наступление наших войск шло успешно. В связи с улучшением погоды авиация 1-го Украинского фронта стала оказывать активную помощь наземным войскам, нанося бомбовые и штурмовые удары по опорным пунктам, штабам и узлам связи гитлеровцев.

17 марта 6-й гвардейский механизированный корпус, прорвавшись в оперативную глубину вражеских войск, овладел населенным пунктом Штефансдорф. 10-й гвардейский танковый корпус форсировал р. Нейсе у Ротхауса и развил успех на Нойштадт. Здесь, под Ротхаусом, в бою погиб командир 10-го гвардейского танкового корпуса полковник Нил Данилович Чупров, прошедший славный боевой путь с начала войны. Это была для нас очень тяжелая утрата. Вместе с Чупровым погиб его адъютант лейтенант Базылев, контужен был командир бронетранспортера сержант А. В. Ченчи-ков. В командование корпусом вновь вступил генерал-майор Е. Е. Белов - заместитель командующего 4-й танковой армией.

17 марта мы с оперативной группой находились в расположении 10-го гвардейского танкового корпуса на переправе через р. Нейсе (южная) у Ротхауса. В этот момент противник подтянул танки и из-за перелесков повел прицельный огонь бронебойными снарядами по нашим танкам, которые выходили к понтонному мосту, наведенному нами через р. Нейсе. Я тут же дал указание Белову прикрыть фланг и усилить темп движения. Уже через 3 часа 2 бригады были на восточном берегу Нейсе. Огонь противника по мосту стал ослабевать, видимо, он начал отходить. Приступили к форсированию реки остальные 2 бригады 10-го корпуса.

В это время к нам подъехал командующий войсками 1-го Украинского фронта Маршал Советского Союза И. С. Конев. Я доложил обстановку. Иван Степанович стал наблюдать за переправой войск. Неожиданно с противоположного берега со свистом пролетел снаряд и ударил под автомашину «виллис», на которой находилась охрана командующего фронтом. Машина подскочила, но все обошлось благополучно, снаряд не разорвался, вероятно, он был бронебойный. Вскоре И. С. Конев выехал к Д. Н. Гусеву.

Через 1,5 часа реку форсировал уже весь 10-й гвардейский танковый корпус и двинулся на Нойштадт, а частью сил - на Зюльц, навстречу 7-му гвардейскому механизированному корпусу Корчагина. Мы вместе с Беловым двигались в боевых порядках его главных сил, руководя войсками, чтобы как можно быстрее завершить окружение оппельнской группировки врага.

Наша 93-я отдельная танковая бригада А. А. Дементьева, продвигавшаяся вдоль восточного берега р. Нейсе, натолкнулась на ожесточенное сопротивление 20-й пехотной дивизии СС. Все же 18 марта бригаде удалось сломить сопротивление эсэсовцев и выйти в район восточное Ротхауса. К вечеру того же дня 61-я гвардейская танковая бригада В. И. Зайцева с ходу овладела г. Нойштадт, где было очень много фашистов, вооруженных фаустпатронами. Пришлось принять должные меры. Главные силы 10-го гвардейского танкового корпуса во главе с Е. Е. Беловым вышли в район Зюльца, где соединились с частями 7-го гвардейского механизированного корпуса генерала И. П. Корчагина, наступавшими с востока, завершив окружение оппельнской группировки противника. В котле оказались и были разгромлены 4 немецко-фашистские дивизии, несколько отдельных полков и отдельных батальонов, артиллерийский полк, 9 артиллерийских дивизионов и другие части248.

Было очевидно, что противник будет пытаться деблокировать окруженную группировку, и нами были приняты меры по усилению внешнего фронта окружения. Эта задача выпадала на 6-й гвардейский механизированный корпус. Предположение подтвердилось: в ночь на 18 марта враг ввел в действие свой резерв: 16, 17, 20-ю танковые и 45-ю пехотную дивизии, дивизию «Герман Геринг» и 184-ю бригаду штурмовых орудий в направлении городов Нейсе в Ротхаус. С утра 18 марта с этими соединениями вступил в ожесточенное сражение наш 6-й гвардейский механизированный корпус В. Ф. Орлова. Для подкрепления сюда была направлена армейская артиллерийская бригада. Схватка продолжалась 2 дня. Враг предпринимал непрерывно одну за другой яростные атаки. Отдельные населенные пункты и рубежи неоднократно переходили из рук в руки. Однако, несмотря на все старания, деблокировать свою группировку фашистам не удалось, и их части были отброшены назад с большими потерями.

В этих кровопролитных боях были тяжело ранены командир 6-го гвардейского механизированного корпуса полковник Василий Федорович Орлов и командир 17-й гвардейской механизированной бригады полковник Леонид Дмитриевич Чурилов, но они не ушли с поля боя и продолжали управлять войсками. Через несколько часов после ранения отважный воин, талантливый командир, любимец всей армии 28-летний командир корпуса коммунист Василий Федорович Орлов скончался249. Его воины поклялись отомстить врагу за гибель своего командира. В командование 6-м гвардейским механизированным корпусом вступил начальник штаба корпуса полковник Василий Игнатьевич Корецкий.

Напряженные бои продолжались. Мы теснили врага на запад.

В самый разгар Верхне-Силезского сражения была получена весть, взволновавшая всех бойцов и командиров. В 3 час. 10 мин. 18 марта на имя командующего 1-м Украинским фронтом и командующего 4-й танковой армией поступила телеграмма, подписанная народным комиссаром обороны CCCР И. В. Сталиным:

«В боях за нашу Советскую Родину против немецких захватчиков 4-я танковая армия показала образцы мужества и стойкости, отваги и смелости, дисциплины и организованности.

За время боев на фронтах Отечественной войны с немецкими захватчиками 4-я танковая армия своими сокрушительными ударами, уничтожая живую силу и технику врага, нанесла большие потери фашистским войскам. За проявленную отвагу в боях за отечество, стойкость, мужество, смелость, дисциплину, организованность и умелое выполнение боевых задач преобразовать 4-ю танковую армию в 4-ю гвардейскую танковую армию и... преобразованной танковой армии вручить гвардейское знамя250».

Радостное известие вызвало новый прилив сил у всего личного состава армии. Накоротке во всех частях были проведены митинги.

События на фронте развивались успешно.

19 марта 10-й гвардейский танковый корпус с 93-й отдельной танковой и 22-й артиллерийско-самоходной бригадами во взаимодействии с 7-м гвардейским механизированным корпусом И. П. Корчагина и стрелковыми дивизиями 21-й и 59-й армий расчленили на части неприятеля, попавшего в котел, и к утру 22 марта окруженная группировка была полностью ликвидирована.

После уничтожения противника в районе Нойштадт и выхода наших войск на рубеж Нейсе, Леобшютц угроза левому флангу фронта была в основном устранена. Однако в районе Ратибор, Егерндорф, Троппау противник силами 78-й и 75-й пехотных, 100-й легкопехотной и 8-й танковой дивизий, имея в глубине обороны резерв в составе дивизии «Охрана фюрера» и остатков 16-й и 17-й танковых дивизий, продолжал удерживать занимаемый участок, прикрывая западную часть Верхне-Силезского района.

Должен был последовать еще один удар по врагу в Верхней Силезии. Перед рассветом 24 марта нами была получена директива командущего фронтом о подготовке к новой операции. В ней говорилось, что 4-й гвардейской танковой армии в составе 5-го гвардейского механизированного и 10-го гвардейского танкового корпусов во взаимодействии с 60-й армией предстояло разгромить ратиборскую группировку противника и к исходу 25 марта овладеть районом Егорндорф, Троппау, Штойбервитц, а удар главными силами нанести в направлении Троппау.

С 24 марта 1945 г. в состав 4-й гвардейской танковой армии включался 5-й гвардейский механизированный корпус. Он главными силами должен был наступать в направлении Троппау, а частью сил овладеть Егерндорфом. 10-му гвардейскому танковому корпусу в ночь на 25 марта приказывалось сосредоточиться в районе Леобшютца в готовности развить удар в направлении Троппау. Для 6-го гвардейского механизированного корпуса задача оставалась прежней (он вместе с 21-й армией очищал район от остатков противника). Начало операции намечалось на 12 час. 30 мин. 25 марта251. Включение 5-го гвардейского механизированного корпуса в состав нашей армии еще больше подняло дух гвардейцев-танкистов. Я давно добивался того, чтобы в танковой армии иметь третий корпус, но самым важным было именно то, что в состав армии был введен механизированный корпус. Это повышало боеспособность, а главное живучесть армии за счет артиллерии, мотопехоты и танков. Два механизированных и один танковый корпус - по тем временам самая выгодная, с моей точки зрения, организация танковой армии.

В составе 5-го гвардейского механизированного корпуса помимо артиллерии и мотопехоты имелось 150 танков. Командовал корпусом генерал-майор Борис Михайлович Скворцов, а с 14 апреля - генерал-майор Иван Прохорович Ермаков, начальником политотдела был полковник Леонид Иванович Охлопков, начальником штаба Иван Васильевич Шабаров, а с 14 апреля полковник Александр Павлович Рязанский. Опыта действий в составе танковой армии корпус еще не имел. С декабря 1944 г. по февраль 1945 г. он находился в резерве Ставки Верховного Главнокомандования, а с февраля по март 1945 г. - в резерве 4-го Украинского фронта и ранее придавался общевойсковым армиям.

В состав корпуса входили: 10-я гвардейская механизированная бригада полковника В. Н. Буслаева (начальник политотдела майор А. И. Панченко), 11-я гвардейская механизированная бригада полковника И. Т. Носкова (начальник политотдела майор Т. А. Богданов), 12-я гвардейская механизированная бригада полковника Г. Я. Борисенко (начальник политотдела подполковник А. С. Дмитриев), 24-я гвардейская танковая бригада полковника В. П. Рязанцева (начальник политотдела подполковник Н. В. Орлов).

Любопытная деталь - в корпусе было много матросов-добровольцев Тихоокеанского флота, пожелавших сражаться с врагом на сухопутных боевых «кораблях», и они не уронили достоинства моряков, показали высокую доблесть в Берлинской и Пражской операциях.

Выполняя приказ, 5-й гвардейский механизированный корпус в 8 час. утра 24 марта 1945 г. атаковал противника в направлении Леобшютц - Троппау. Справа по г. Егерндорф наносила удар 93-я отдельная танковая бригада, а на г. Бискау наступала 22-я самоходно-артиллерийская бригада подполковника Н. Ф. Корнюшкина.

10-й гвардейский танковый корпус, составляя второй эшелон армии, развивал успех 5-го гвардейского механизированного корпуса в направлении Троппау. Однако первые атаки имели лишь ограниченный успех. Опираясь на заранее подготовленные позиции, гитлеровцы фанатично сопротивлялись. На участке 5-го гвардейского механизированного корпуса нам удалось продвинуться всего на 3-4 км.

Воины 5-го корпуса ревностно относились к выполнению своей задачи. 24 марта командир танкового взвода 24-й гвардейской танковой бригады лейтенант Н. X. Хазипов первым ворвался в боевые порядки неприятеля при овладении д. Владей и уничтожил там 3 вражеские боевые машины и до взвода пехоты. На следующий день, развивая наступление, гвардейцы Хазипова сожгли танк «тигр» и самоходную установку, уничтожили до роты гитлеровцев. Выдающуюся отвагу и боевое мастерство в этом бою показали танкисты В. Я. Иксар, Г. С. Гороховский, А. Коловертных, Л. И. Салюков и Г. Д. Волков. При выполнении воинского долга Волков погиб смертью героя. Вскоре вражеский снаряд попал в командирский танк. Весь экипаж был ранен. Хазипов, истекая кровью, помог эвакуировать своих подчиненных. Потом, собрав последние силы, вернулся в танк и из пулемета уничтожил еще более взвода пехоты; коммунист Назип Хазипович Хазипов пал смертью храбрых. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Для наращивания удара левее 5-го корпуса 25 марта нами был введен в бой 10-й гвардейский танковый корпус. Командование противника, в свою очередь, направило сюда свои 16-ю и 17-ю танковые дивизии против нашей 93-й отдельной танковой бригады, а дивизии «Охрана фюрера» приказало вклиниться между 5-м гвардейским механизированным и 10-м гвардейским танковым корпусами. Обстановка осложнилась, нужно было безотлагательно принимать необходимые меры.

Воспользовавшись тем, что 27 марта 6-й гвардейский механизированный корпус после выполнения боевой задачи передал занимаемый им участок близ г. Нейсе 21-й армии, к утру следующего дня сосредоточился в районе Штейна (в 9 км северо-восточнее Леобшютца), решаю 28 марта ввести корпус в бой в направлении Штойбервитца, где враг совершенно не ожидал нашего удара. Эта был выход в тыл дивизии «Охрана фюрера».

Для того чтобы огонь поддерживающей артиллерии был наиболее эффективным, в танки были посажены артиллерийские корректировщики. Тяжелые танки ИС и самоходные установки СУ-122 прикрывали фланги252. Это сыграло весьма важную роль в прорыве вражеской обороны на всю ее глубину. Неприятель, пытавшийся нанести контрудар по флангам 6-го гвардейского механизированного корпуса, наталкивался на заслоны нашего артиллерийского огня, мощные танки и самоходные артиллерийские установки. Успеху наших действий способствовала авиация генерал-полковника С. А. Красовского. Наш маневр дал результаты. 6-й гвардейский механизированный корпус продвинулся на 10 км в глубь обороны противника и создал непосредственную угрозу окружения танковой дивизии «Охрана фюрера», сдерживавшей до этого времени продвижение 10-го гвардейского танкового корпуса. Вражеская оборона стала разваливаться, и хваленые телохранители фюрера начали поспешно ретироваться.

В последующие 3 дня мы завершили окружение противника и в районе Бискау. 6-й гвардейский механизированный корпус продолжал наступление в промежутке между Ратибором и Бискау на Штойбервитц и далее на Реснитц. Этим ударом боевые порядки неприятеля рассекались на части: его 97-я горнострелковая дивизия отбрасывалась на восток и там уничтожалась войсками нашей 60-й армии, а 8-я танковая и 75-я пехотная вражеские дивизии прижимались к Бискау, где их окружали части 10-го гвардейского танкового и 5-го гвардейского механизированного корпусов нашей армии. 6-й корпус перехватил основные коммуникации врага между Ратибором и Моравско-Островой, 93-я отдельная танковая и 22-я самоходно-артиллерийская бригады теснили противника с севера.

1 апреля 4-я гвардейская танковая армия заходящими флангами соединилась в Реснитце и приступила к уничтожению бискауской группировки противника. Окруженный противник и здесь был рассечен на 2 части. 2 и 3 апреля соединения 4-й гвардейской танковой и 60-й армий уничтожили эту группировку врага.

В итоге двух операций в Верхней Силезии 4-я гвардейская танковая армия во взаимодействии с 21, 59 и 60-й армиями и другими войсками внесли свой вклад в освобождение западной части Верхне-Силезского промышленного района. Крупная вражеская группировка, нависавшая над левым флангом 1-го Украинского фронта, теперь была полностью ликвидирована. Вот что говорил о значении Верхне-Силезского промышленного района для фашистской Германии гитлеровский генерал К. Типпельскирх:

«17-я армия вступила в ожесточенные бои за Верхне-Силезский промышленный район. А в это время под землей еще продолжалась работа, и поезда с углем ежедневно отправлялись на запад. Армия лишь шаг за шагом сдавала последнюю действующую немецкую кузницу вооружения. С потерей Верхней Силезии у рейха также и в области вооружения была отнята последняя возможность продолжать борьбу в течение сколько-нибудь продолжительного времени253».

В Верхней Силезии войска левого крыла 1-го Украинского фронта, в составе которых 4-я гвардейская танковая армия играла важную роль, нанесли серьезное поражение противнику, уничтожили около 40 тыс. его солдат и офицеров, взяли в плен 14 тыс., уничтожили и захватили около 80 танков, тысячи орудий и минометов, более 1000 пулеметов и много другой боевой техники254.

Мы обогатили свой боевой опыт. Прорыв тактической обороны противника осуществлялся как во взаимодействии с общевойсковыми соединениями, так и самостоятельно.

Глубина операции была небольшой. Она определялась замыслом командования, характером местности и системой неприятельской обороны. Враг, стремясь удержать западную часть Верхне-Силезского бассейна - единственную оставшуюся у него в руках после потери Рура угольную и металлургическую базу, плотно насыщал оборону танками, артиллерией и пехотой, широко применял фаустпатроны. Гитлеровцы упорно сопротивлялись, цепляясь за каждый населенный пункт и рубеж. Они подтянули сюда несколько соединений, снятых с других участков фронта, в том числе 16-ю, 17-ю танковые дивизии, танковую дивизию «Охрана фюрера» и др.

Наши командиры и штабы приобрели навыки в управлении войсками в специфических условиях боя, обусловленных характером местности, где было много населенных пунктов с каменными зданиями, оврагов, рек, ручьев, перелесков.

За время боев, начиная от Вислы, т.е. с 12 января по 15 февраля 1945 г., 4-я танковая армия прошла более 600 км, а с учетом Силезской операции - свыше 800 км. Но далось это нелегко. Пополнение все еще не поступало. Назревала необходимость сделать паузу, чтобы подтянуть резервы и пополнить войска личным составом, боевой техникой и всеми видами довольствия, прежде всего боеприпасами и горючим. К тому же войска 1-го Украинского фронта слишком растянулись (на расстояние около 400 км) от Губена на Одере до Верхней Силезии. Примерно такое же положение складывалось и у соседей.

Между тем все мы, от солдата до генерала, чувствовали, что для окончательного разгрома врага и захвата фашистского логова - Берлина потребуются еще солидные силы и средства, предельное напряжение, а следовательно, нужно как следует подготовиться.

Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение сделать паузу.

За месяц 4-я танковая армия уничтожила 780 вражеских танков, 378 бронетранспортеров, 385 орудий и минометов, 47 самолетов, 35 тыс. солдат и офицеров противника, захватила исправных 84 танка, 62 бронетранспортера, 288 самолетов, взяла в плен 6779 гитлеровцев (без учета Силезской операции)255.

Совместно и во взаимодействии с другими армиями войска 4-й гвардейской танковой разгромили 31-ю СС, 45, 68, 168, 29, 291, 408-ю пехотные дивизии, 16, 17, 25-ю танковые, 20-ю моторизованную дивизии, десятки батальонов фольксштурма и нанесли тяжелые поражения 6, 73, 76, 158 и 214-й пехотным дивизиям, танковой дивизии «Герман Геринг», моторизованной дивизии «Бранденбург» и др.

Военный совет армии, командиры соединений, штабы и полит-органы умножили опыт стремительного развития успеха в оперативной глубине обороны противника с открытыми флангами, в отрыве от общевойсковых армий, а также надежного управления войсками в этих условиях, удержания захваченных рубежей до подхода общевойсковых армий. Средний темп продвижения на первом этапе операции (при окружении и уничтожении кельце-радомской группировки врага) составлял 23-25 км в сутки. На втором этапе (в ходе преследования разгромленного врага до рек Одер и Нейсе) - до 50 км в сутки, а в отдельных случаях и до 70 км.

Форсированы были крупные водные преграды: Чарна Нида, Пилица, Варта, Просна, Одер, Бобер, обе Нейсе. Многие из них были преодолены с ходу по захваченным мостам и переправам, например, 17 января 93-й отдельной танковой бригадой р. Пилица у г. Сулейюв, 19 января р. Варта у г. Осякув, 20 января 61-й гвардейской танковой бригадой р. Варта у г. Бурзенин, 11 февраля 29-й гвардейской стрелковой бригадой р. Бобер, 14 февраля 49-й механизированной бригадой р. Нейсе у г. Гросс-Гастрозе, 17 марта 10-м танковым корпусом р. Южная Нейсе.

Успешный захват мостов, как правило, осуществлялся благодаря стремительным ночным атакам. Там, где не удавалось захватить исправные переправы, форсирование рек совершалось на подручных средствах или с использованием паромов и наведенных мостов.

Войска армии во взаимодействии с другими частями штурмом взяли десятки городов на территории фашистской Германии. Там мы встретились с широким применением нового неприятельского оружия, представлявшего серьезную угрозу для танков, особенно при ведении боя в населенных пунктах, - так называемых фаустпатронов. Гитлеровское командование в массовом порядке вооружало фаустпатронами не только войска, но и население, главным образом подростков, объединенных в организации фольксштурма. Это требовало особой бдительности, постоянного напряжения и тактического искусства.

Применявшиеся нами обходные маневры создавали угрозу окружения города. При необходимости действовать в городе мы применяли такую тактику: подразделения с автоматами и противотанковыми ружьями следовали впереди, поддерживаемые отдельными танками; они прочесывали все подозрительные места, уничтожая гнезда фаустников. При надобности создавались штурмовые группы.

Накапливался опыт действий танковых соединений и всей армии ночью. Более четкой стала работа тыловых учреждений по боевому обеспечению войск в условиях быстрого продвижения танковых и мотострелковых частей.

Большая глубина операции и наступление войск стремительным темпом явились серьезным экзаменом живучести танков Т-34 и ИС. Танкотехническая служба была на должной высоте. Боеспособность танков в ходе месячных боев поддерживалась прежде всего самими экипажами, а также работниками ремонтных подразделений. Так, большинство поврежденных танков было восстановлено силами армии.

В условиях динамичных действий танковой армии на территории Польши и фашистской Германии политорганы и партийные организации обогатили опыт политико-воспитательной работы в войсках. Непрерывно росли партийные и комсомольские организации. Только в январе 1945 г. по сравнению с декабрем 1944 г. ряды коммунистов увеличились более чем в 1,5 раза, а комсомольцев - вдвое.

Успешные действия войск 4-й гвардейской танковой армии в составе 1-го Украинского фронта 6 раз отмечались в приказах Верховного Главнокомандующего по 1-му Украинскому фронту: 15 января-за овладение узлом коммуникаций и опорным пунктом обороны гитлеровцев, крупным административно-хозяйственным центром Польши - г. Кольце; 18 января - за овладение городом и железнодорожной станцией Пётркув (Петроков) - важным узлом коммуникаций и опорным пунктом обороны гитлеровцев на лодзинском направлении; 23 января - за овладение городами Милич, Бернштадт; 24 января - за овладение городами Равич, Трахенберг; 15 февраля - за овладение городами Зоммерфельд, Зорау; 22 марта - за овладение г. Нойштадт.

Несколько тысяч солдат, сержантов и офицеров армии за героизм, проявленный в боях, были награждены орденами и медалями, а 72 воинам присвоено звание Героя Советского Союза.

За доблесть и подвиги получили почетные наименования Келецких 62-я гвардейская танковая, 71-я легкоартиллерийская бригады, 241-й гвардейский минометный и 2 полка 68-й зенитный артиллерийской дивизии; Петроковских - 63-я гвардейская танковая бригада 10-го гвардейского корпуса, 17-я гвардейская механизированная бригада 6-го гвардейского корпуса и 2 полка 68-й зенитной артиллерийской дивизии.

Присвоение нашей армии звания гвардейской еще выше подняло боевой дух воинов накануне Берлинской операции.

Висло-Одерская операция, осуществленная силами 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, является одной из выдающихся в Великой Отечественной войне. Фашистский генерал Ф. Меллентин вынужден признать:

«Русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью. Было ясно, что их Верховное Главнокомандование полностью овладело техникой организации наступления огромных армий... Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 г. Европа еще не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи256». Это признание битого генерала не на пользу тем буржуазным историкам, которые пытаются умалить значение Висло-Одерской операции и сознательно умалчивают в своих трудах о ее решающей роли в избавлении союзных войск от катастрофы в Арденнах.

К середине апреля 1945 г. войска Красной Армии, пройдя с победоносными боями сотни километров, разгромив крупные вражеские группировки в Восточной Пруссии, Польше и Померании, освободили Венгрию, заняли Вену и находились уже в непосредственной близости от Берлина. С запада, не встречая организованного сопротивления, избежав крупного поражения в Арденнах благодаря предпринятому советскими войсками наступлению с Вислы 12-14 января 1945 г., против гитлеровцев наступали англо-американские войска. Война близилась к завершению.

Войска 1-го Белорусского фронта вышли к этому времени на рубеж Одера от побережья Балтийского моря до устья Западной Нейсе, захватив ряд плацдармов на левом берегу Одера. Наиболее значительный из них в районе Кюстрина находился в 60 км от Берлина.

Войска 1-го Украинского фронта достигли рубежа Западной Нейсе от Рацдорфа до Пенциха, их отделяло от столицы гитлеровского рейха 145 км.

С каким-то особым чувством шли советские воины на последнюю битву с врагом. Каждый понимал, что до полного разгрома фашизма остались считанные дни. Но они понимали и другое, что битва за Берлин потребует от всех величайшего напряжения, высокого мужества, воинского мастерства и жертв.

Гитлеровское командование, предвидя катастрофу, надвигавшуюся с востока, судорожно пыталось найти выход, было готово на любую сделку с англо-американским руководством, лишь бы избежать безоговорочной капитуляции и не допустить сдачи Берлина советским войскам.

На берлинском направлении неприятелем против советских войск были подтянуты 4 армии (3-я и 4-я танковые, 9-я и 17-я полевые). В их состав входили 48 пехотных, 6 танковых, 9 моторизованных дивизий и большое количество отдельных пехотных, артиллерийских и специальных частей и соединений. Все эти силы насчитывали 1 млн. человек, 10 400 орудий и минометов, 1500 танков и штурмовых орудий и 3300 боевых самолетов257.

Враг создал многополосную оборону на реках Одер, Нейсе и Шпрее, эшелонировав ее на глубину 20-40 км, насытив артиллерией и массой противотанковых средств, оборудовав глубокими рвами, эскарпами, контрэскарпами, минными и другими заграждениями. Советское командование решило в короткий срок подготовить и провести завершающую операцию и стремительными действиями овладеть Берлином. Предстояла тяжелая борьба.

Ставка Верховного Главнокомандования привлекала для участия в Берлинской операции силы трех фронтов: 1-го Белорусского (командующий Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, член военного совета генерал-лейтенант К. Ф. Телегин, начальник штаба генерал-полковник М. С. Малинин), 1-го Украинского (командующий Маршал Советского Союза И. С. Конев, член военного совета генерал-лейтенант К. В. Крайнюков, начальник штаба генерал армии И. Е. Петров) и 2-го Белорусского (командующий Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, член военного совета генерал-лейтенант Н. Е. Субботин, начальник штаба генерал-полковник Л. Н. Боголюбов).

Основная роль в овладении Берлином отводилась 1-му Белорусскому фронту. Ему надлежало разгромить противника, оборонявшегося на восточных подступах к фашистской столице, овладеть Берлином и не позднее чем на 12-15 день операции выйти к Эльбе.

2-му Белорусскому фронту ставилась задача разгромить штеттинскую группировку противника и через 10-12 дней с начала операции овладеть рубежом Анклам, Виттенберге, обеспечив действия 1-го Белорусского фронта с севера.

1-му Украинскому фронту было предписано разгромить противника в районе Котбуса и южнее Берлина. Не позднее чем на 10- 12 день операции овладеть рубежом Беелитц (25-30 км юго-западнее Берлина), Виттенберг и далее по Эльбе до Дрездена. Имелось в виду, что часть сил правого крыла нашего фронта окажет содействие войскам 1-го Белорусского фронта в овладении Берлином.

Я, естественно, буду касаться операции 1-го Украинского фронта лишь для описания действий 4-й гвардейской танковой армии, которая 3 апреля сдала свой боевой участок в Верхней Силезии 60-й армии и вернулась в район Форста.

Приступая к выполнению поставленной задачи, командующий 1-м Украинским фронтом решил нанести главный удар с участка Гросс-Гастрозе, Мускау (протяженностью 48 км) силами 3-й гвардейской, 13-й и 5-й гвардейской армий в общем направлении на Шпремберг, Бельциг, в обход Берлина с юга и юго-запада; 3-я и 4-я гвардейские танковые армии вводились в прорыв для развития оперативного успеха. В целях сокрушения противника на главном направлении командование фронта обеспечило значительное превосходство над ним в пехоте, танках, артиллерии и авиации.

4-й гвардейской танковой армии предстояло войти в прорыв в полосе 5-й гвардейской армии генерала А. С. Жадова, которая должна была наступать в общем направлении Дессау - Торгау-на-Эльбе. Сразу же после того, как армия Жадова прорвет оборону противника на реках Нейсе и Шпрее, обогнав боевые порядки стрелковых частей, предстояло стремительно развивать наступление в направлении Шпремберга и на шестой день операции овладеть городами Дессау и Ратенов258.

3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко, с которой мы должны были взаимодействовать, вводилась в прорыв правее - в полосе 3-й гвардейской армии генерала В. Н. Гордова с задачей на пятый день операции овладеть районом Треббин, Трёйенбритцен, Луккенвальде, чтобы затем, в случае необходимости, нанести во взаимодействии с 3-й гвардейской армией удар на Берлин с юга.

Начало наступления было назначено на 16 апреля 1945 г.

Штурм Берлина был заветной целью каждого советского воина. Вся наша страна, все прогрессивное человечество с нетерпением ожидали конца войны, принесшей неисчислимые беды и страдания народам.

Перед Берлинской операцией кроме трех корпусов в состав нашей армии входили: 68-я отдельная танковая, 70-я самоходно-артиллерийская, 71-я отдельная легкоартиллерийская гвардейские бригады. 6-я гвардейская зенитно-артиллерийская дивизия и некоторые другие соединения и части армейского подчинения.

Зная, что в период наступления на Берлин враг будет стоять насмерть и отражать наш натиск всеми силами и средствами, военный совет армии, исходя из необходимости стремительных действий, планировал быстрый вход в прорыв и форсирование водных преград с ходу, прежде всего Шпрее. Наступление намечалось вести днем и ночью всеми силами армии в тесном взаимодействии с соседями и авиацией С. А. Красовского. Для нас было ясно, что при развитии успеха не следует ввязываться в бой за отдельные узлы обороны, не имеющие оперативного значения, так как это может увести от основной цели - разгрома крупных оперативных и стратегических резеров противника.

Непрерывное и надежное управление армией в таких необычайно динамичных условиях мы планировали осуществлять главным образом по радио. В этом отношении вполне можно было положиться на испытанного связиста Александра Яковлевича Остренко. Общение с командирами корпусов, а в отдельных случаях, в наиболее острые моменты, и с командирами бригад я считал обязательным.

Большая роль в предстоящей операции отводилась штабу армии, возглавлявшемуся генерал-лейтенантом К. И. Упманом, и прежде всего оперативному отделу штаба, руководимому всесторонне эрудированным полковником С. С. Маряхиным259, с которым мы были знакомы еще с 30-х годов, когда вместе командовали танковыми подразделениями в 1-й механизированной бригаде им. К. Б. Калиновского.

Начальник разведотдела подполковник Н. В. Бзырин и его помощник майор М. П. Ткачук обеспечили командование не только информацией о численности противника, но и другими данными, позволявшими судить о возможных действиях неприятеля в весьма сложной завершающей операции.

Успех действий армии во многом зависел от командующих и начальников родов войск и служб, а также их штабов. Хочется отметить командующего артиллерией генерал-майора Н. Ф. Ментюкова. Выражение «бог войны», применявшееся в то время по отношению к артиллерии, можно было отнести в какой-то мере и к нему самому. В работе он никогда не упускал из вида ни одной детали, которую общевойсковому начальнику подчас не всегда удавалось заметить. Коллектив его штаба работал слаженно. Да и авторитетом в войсках и у подчиненных Николай Федорович пользовался непререкаемым. Ремонтно-бронетанковая служба находилась в подчинении полковника В. М. Ляпишева. Руководство армии знало, как в считанные дни перед началом операции ремонтники, возглавляемые Владимиром Михайловичем, восстановили более 200 боевых машин. Немалая заслуга в этом подполковника Н. М. Костяного, офицера И. Д. Лукьянчука, лейтенанта Н. В. Сладковского из 61-й гвардейской танковой бригады.

Исключительно динамичный и разнообразный характер предстоящих действий армии потребовал огромной подготовительной работы от воинов инженерной службы. На их обязанности лежало быстро очищать местность от мин, устранять завалы, ликвидировать препятствия, строить переправы, мосты, паромы, лодки, гати, прокладывать дороги и маршруты, применять меры маскировки там, где это потребуется. В этом отношении я всецело полагался на замечательного мастера своего дела полковника М. А. Полуэктова, как и на своего заместителя по тылу полковника А. К. Яркова - исключительно трудолюбивого человека, организатора важнейшего участка - обеспечение войск. К началу Берлинской операции было подано по 3,5 боекомплекта для танков и орудий, по 6 - для стрелкового оружия и по 8 - для зенитных средств. Продовольствия было 11 сутодач, горючего - 4 заправки260. Надлежало также своевременно доукомплектовать командный состав; в этом отношении нам постоянно помогал офицер отдела кадров Д. А. Прохоров.

Особая роль отводилась партийно-политической работе, от которой решающим образом зависел успех операции. Этот участок по-прежнему возглавлял зрелый политический руководитель полковник Н. Г. Кладовой. В те дни, когда близилась 75-я годовщина со дня рождения В. И. Ленина, весь партийно-политический аппарат с особой силой чувствовал значение ленинского завета, гласящего, что «победа в конечном счете обусловливается состоянием духа тех масс, которые на поле брани проливают свою кровь261».

В основу партийно-политической работы были положены требования, изложенные в приказах Верховного Главнокомандующего от 7 ноября 1944 г. и 23 февраля 1945 г. и призывах Коммунистической партии и правительства: «...добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином Знамя Победы».

Усилия политорганов направлялись в первую очередь на укрепление партийных и комсомольских организаций в ротах, батальонах, батареях и дивизионах. Стремление воинов вступить в ряды Коммунистической партии и Ленинского комсомола было в этот период особенно активным.

В результате большой работы но приему лучших воинов в партию и комсомол значительно выросли партийные и комсомольские организации в частях и соединениях.

Большое внимание уделялось обмену боевым опытом. Перед молодыми танкистами выступали опытные командиры танков, наводчики, механики-водители. Они рассказывали, как в сложных условиях боя вести меткий огонь, умело маневрировать, побеждать врага.

В связи с 75-й годовщиной со дня рождения В. И. Ленина в подразделениях читались лекции и доклады, проводились беседы о жизни и деятельности великого вождя Коммунистической партии и мирового пролетариата, основателя Советского государства. Во всех частях и подразделениях был прочитан цикл лекций на темы: «Международное положение Советского Союза», «Моральный облик советского воина», «Высокая большевистская бдительность - ключ к победе», «Германия (историко-экономический очерк)», «Водрузим Знамя Победы над Берлином!» и др. Регулярно проводились беседы об успехах тружеников советского тыла, о героических победах Красной Армии.

Много усилий со стороны командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций потребовала работа с прибывшим в армию пополнением. К новичкам относились тепло и заботливо. Перед ними выступали командиры, политработники, Герои Советского Союза, бывалые воины. Их знакомили с боевыми традициями частей, с задачами, которые нашей армии предстояло выполнить в Берлинской операции. Целеустремленная и действенная партийно-политическая работа позволила обеспечить высокий морально-политический дух во всех частях и подразделениях армии. Благодаря всему этому уверенность в успехе была полная, она основывалась на высоком морально-политическом подъеме войск, уже накопивших многогранный боевой опыт, проникнутых высокой ответственностью за выполнение воинского долга и беспредельной преданностью своей Родине и Коммунистической партии.

Прежде чем дать письменную директиву на проведение предстоящей операции, командующий фронтом трижды вызывал к себе командующих армиями, чтобы окончательно уточнить задачи и увязать между армиями взаимодействие по рубежам наступления и по времени овладения теми или иными объектами.

Мы с В. Г. Гуляевым, К. И. Упманом, С. С. Маряхиным, командующими и начальниками родов войск и служб, а несколько позже и с командирами соединений обдумывали до мельчайших деталей планы действий каждого корпуса и бригады. При этом мы учитывали, что предполагаемая обстановка может быстро измениться, а следовательно, нужно предоставлять широкую творческую инициативу командирам соединений и частей.

Дважды в ходе подготовки к операции мы встречались с командующим 3-й гвардейской танковой армией генералом П. С. Рыбалко, увязывали взаимодействие. У нас с ним еще раньше сложились дружеские отношения, мы совместно наступали начиная с Львовской операции, а в годы гражданской войны сражались в 1-й Конной. Такие же отношения у меня были и с членом военного совета этой армии генералом С. И. Мельниковым. Подробно обсуждались вопросы взаимодействия и с командующим 5-й гвардейской армией генералом А. С. Жадовым, деловой контакт с которым у нас установился еще во время боев по закреплению сандомирского плацдарма на Висле.

С особой тщательностью мы отрабатывали такие вопросы, как момент ввода в прорыв передовых отрядов нашей армии, рубежи обгона танковыми бригадами пехоты 5-й гвардейской армии, прежде всего в междуречье Нейсе и Шпрее. Нам необходимо было заставить противника принять бой в невыгодных для него условиях.

В первой директиве штаба фронта требовалось осуществить ввод в прорыв 4-й гвардейской танковой армии лишь тогда, когда 5-я гвардейская армия форсирует р. Шпрее и захватит плацдарм. В этом случае пехоте из армии Жадова предстояло с боями пройти от р. Нейсе до р. Шпрее добрых 35-40 км, затратив, как минимум, 2 дня. Серьезно задумались над этим вопросом военные советы нашей и 5-й гвардейской армий. Дело осложнялось тем, что войска Жадова имели мало танков для непосредственной поддержки пехоты. Следовательно, он не мог бы стремительно развивать наступление, а противник получил бы возможность планомерно отходить на следующие рубежи, одновременно подтягивая резервы из глубины, тем более что Берлин был рядом. Это позволило бы ему организовать оборону на р. Шпрее, подготовиться к встрече нашей танковой армии, организованным огнем и инженерно-минными заграждениями застопорить развитие нашего успеха.

Нам казалось, что в данной обстановке необходимо принять такой вариант: как только пехота Жадова форсирует р. Нейсе и наведет одну или две 60-тонные переправы, сразу ввести в действие усиленные передовые отряды нашей танковой армии, именно усиленные, а может быть, и первый эшелон 4-й гвардейской танковой армии. Этот план мы вынашивали вместе с Жадовым, у нас было большое желание как можно быстрее достигнуть р. Шпрее и не дать возможности противнику организовать там жесткую оборону. Мы знали, что командование фронта было сторонником стремительного удара танковыми армиями, чтобы как можно быстрее прорваться в оперативную глубину.

За 2 дня до начала операции мы получили указание Маршала Советского Союза И. С. Конева своевременно ввести в прорыв сильные передовые отряды 4-й гвардейской танковой армии для ускорения взлома всей тактической глубины обороны противника, чтобы, как только 5-я гвардейская армия захватит противоположный берег р. Нейсе и наведет мосты, развить наступление.

Мы только этого и ожидали. В соответствии с полученным указанием нами была поставлена задача 10-му гвардейскому танковому корпусу в передовой отряд выделить 2 бригады (это, по существу, первый эшелон корпуса) и наступать на участке 95-й гвардейской стрелковой дивизии 5-й гвардейской армии в направлении на Бее-сков. После форсирования Нейсе пехотой сразу ввести свой передовой отряд, допрорвать оборону противника, обогнать ее боевые порядки и ночью развить наступление, с тем чтобы к утру 17 апреля с ходу форсировать Шпрее.

6-му гвардейскому механизированному корпусу предстояло нанести удар в полосе 13-й и 58-й гвардейских стрелковых дивизий той же общевойсковой армии в направлении Кебельн-Клейн. Сразу же после форсирования Нейсе корпус должен был ввести передовой отряд в междуречье, обогнать пехоту и в ночь на 17 апреля с ходу форсировать Шпрее на рубеже южная окраина Шпремберга - Шпрееталь, опередив противника при выходе на этот рубеж, а затем всеми силами развивать наступление в направлении Элессен - Лиске-Гросс-Решен и к исходу третьего дня овладеть районом Финстервальде.

5-й гвардейскии механизированный корпус получил задачу двигаться во втором эшелоне армии за 6-м гвардейским механизированным корпусом и к исходу третьего дня выйти в район 15 км восточнее Финстервальде. В дальнейшем наступать уступом за левым флангом 6-го корпуса с задачей обеспечить армию от возможных контрударов противника слева262.

До начала наступления личный состав под руководством командиров частей и подразделений изучал местность предстоящих действий (по карте, на ящике с песком и по описаниям), характер обороны противника в тактической зоне и оперативной глубине. Учитывались предполагаемые действия противника - упорная оборона с большой глубиной, массовое использование фаустпатронов, применение минных заграждений, противотанковых рвов и других видов препятствий, в том числе естественных водных рубежей. Военный совет и штаб армии в результате тщательного изучения обстановки и полученной задачи полагали, что нашей танковой армии, возможно, придется завершать окружение Берлина, поскольку она будет наступать на заходящем фланге ударной группировки 1-го Украинского фронта, создавать внешний и внутренний фронт окружения юго-западнее Берлина, чтобы не допустить к городу резервы противника.

Накануне начала операции, 15 апреля, стало известно о присвоении гвардейского звания ряду соединений и частей нашей армии.

68-я зенитно-артиллерийская дивизия РВГК стала 6-й гвардейской зенитно-артиллерийской дивизией, 93-я отдельная танковая бригада - 68-й гвардейской отдельной танковой бригадой, 22-я самоходно-артиллерийская бригада - 70-й гвардейской самоходно-артиллерийской бригадой, 200-я легкоартиллерийская бригада - 71-й гвардейской легкоартиллерийской бригадой, 20-я мотоинженерная бригада - 3-й гвардейской мотоинженерной бригадой, 51-й отдельный мотоциклетный полк - 7-м гвардейским отдельным мотоциклетным полком, 118-й отдельный полк связи - 6-м гвардейским отдельным полком связи, 189-й отдельный авиационный полк связи - 225-м гвардейским отдельным авиационным полком связи.

Преобразование этих соединений и частей в гвардейские еще более усиливало патриотический порыв воинов. Состоялись короткие митинги в новых гвардейских частях и соединениях, на которых воины клялись с честью выполнить боевой приказ Родины. Выступая на митинге, механик-водитель самоходной установки кандидат в члены партии Тунников заявил: «Свою боевую машину я привел сюда от сандомирского плацдарма на Висле. На счету нашего экипажа 10 уничтоженных фашистских танков и орудий. Заверяю, что в предстоящих боях буду уничтожать врага с еще большим энтузиазмом».

Приближалось начало наступления. В ночь на 16 апреля войска армии заняли исходное положение для входа в прорыв. Накануне стрелковыми дивизиями А. С. Жадова была проведена боевая разведка. Мы с членом военного совета и небольшой оперативной группой расположились на своем наблюдательном пункте, который находился рядом с НП командующего 5-й гвардейской армией А. С. Жадова, - так было удобнее увязывать взаимодействие между армиями. Танк мой стоял в окопе и был замаскирован, отсюда я хорошо видел поле боя.

В 6 час. 15 мип. 16 апреля началась мощная совместная артиллерийская подготовка (в ней принимало участие до 200 артиллерийских стволов нашей армии). Авиацией генерала С. А. Краcовского была поставлена плотная дымовая завеса по всей полосе 1-го Украинского фронта, чтобы скрыть от наблюдения противника участки форсирования р. Нейсе.

После артиллерийской подготовки войска 5-й гвардейской армии приступили к форсированию реки. Дым маскировал движение войск к реке, но в то же время несколько затруднял наше наблюдение за огневыми точками неприятеля. Атака началась успешно, форсирование на паромах и на лодках шло полным ходом, уже к 12 час. были наведены 60-тонные мосты. В 13.00 двинулись вперед наши передовые отряды. Первой - от 10-го гвардейского танкового корпуса 62-я гвардейская танковая бригада И. И. Прошина263, усиленная тяжелыми танками, противотанковой артиллерией и мотопехотой 29-й гвардейской мотострелковой бригады А. И. Ефимова. По существу, это были 2 бригады. Второй передовой отряд - от 6-го гвардейского механизированного корпуса - 16-я гвардейская механизированная бригада Г. М. Щербака с приданными средствами усиления. Отряды быстро переправились по наведенным мостам на противоположный берег и совместно с пехотой вступили в бой, завершая прорыв тактической обороны противника. Бригады И. И. Прошина и А. И. Ефимова обогнали стрелковые цепи и ушли вперед.

Намеченный нами план выдерживался, правда, не вполне точно, но ничего удивительного в этом нет, на войне, где сталкиваются две силы, две воли, два замысла, противоположные один другому, намеченный план редко может быть выполнен во всех деталях. Происходят изменения, диктуемые складывающейся обстановкой, в лучшую или худшую сторону, в данном случае для нас в лучшую. Передовые отряды продвигались быстрее, чем мы предполагали. Поэтому мы решили как можно скорее развивать наступление всеми силами армии ночью на 17 апреля, с тем чтобы на следующий день с ходу форсировать р. Шпрее, выбраться на оперативный простор, опередить резервы противника и разгромить их. Такой опыт у нас уже был при наступлении с сандомирского плацдарма. Тогда мы в полосе 13-й армии генерала Н. П. Пухова в ночь на 13 января 1945 г. ввели в действие главные силы 10-го танкового и 6-го механизированного гвардейских корпусов, нам удалось опередить резервы гитлеровцев - 24-й танковый корпус - и во взаимодействии с соседями разгромить его.

Г Получив приказ о вводе в действие главных сил, Е. Е. Белов энергично повел наступление всеми силами 10-го гвардейского корпуса. Примерно в 22 час. мы вместе с командующим артиллерией Н. Ф. Ментюковым выехали к И. И. Прошину и А. И. Ефимову, где уже был Белов, чтобы осведомиться, как идут дела на месте, и, если есть необходимость, оказать им помощь, так как от их успешных действий зависело выполнение задачи не только 10-м гвардейским танковым корпусом, но и всей армией в целом. Вскоре мы убедились, что Прошин и Ефимов стремительно продвигаются вперед, все у них идет хорошо.

Во втором эшелоне корпуса, наращивая темп наступления, шли 63-я бригада М. Г. Фомичева и 61-я бригада В. И. Зайцева.

Я вскоре вернулся на свой КП, с тем чтобы выяснить, как развивается наступление на левом крыле армии, - несколько беспокоило молчание командира 6-го гвардейского корпуса полковника В. И. Корецкого. Генерал Упман доложил, что на участке Корецкого произошла заминка, корпус ведет бой с подошедшими танками противника.

В 23 час. 30 мин. 16 апреля Белов сообщил, что Прошин и Ефимов встретили какие-то выдвигающиеся вперед танковые части противника. Спустя 1,5 часа он же доложил, что части корпуса разгромили до двух неприятельских полков (танковый и моторизованный), принадлежащих танковой дивизии «Охрана фюрера» и учебной танковой дивизии «Богемия», пленили штаб дивизии «Охрана фюрера». В штабе был захвачен очень важный боевой приказ противника № 676/45 от 16 апреля 1945 г., подписанный командиром дивизии генералом Ремером, из которого следовало, что неприятель между реками Нейсе и Шпрее имел заранее подготовленный рубеж, именуемый «Матильда» (о чем мы не знали) и выдвигал на него свой резерв: 2 танковые дивизии - «Охрана фюрера» и учебную танковую дивизию «Богемия». Вот что говорилось в этом приказе:

«1. Враг (речь идет о нас.-Д. Л.) 16.4 в утренние часы после сильнейшей артиллерийской подготовки перешел на широком фронте на участке Мускау - Трибель в наступление, формировал Нейсе у Кебельн, юго-западнее Гросс-Зерхен и Цетц, и после тяжелых боев с превосходящими силами отбросил 545 НГД (пехотную дивизию. - Д. Л.) из леса в районе Еришке на запад. Вражеские атаки были поддержаны большими силами авиации. (Подробности см. разведсводку.) Дивизия ожидает продолжения 17.4 вражеских атак при вводе усиленных танковых соединений и в направлении по шоссе Мускау - Шпремберг.

2. Дивизия «Охрана фюрера» с подчиненной ей танковой учебной дивизией «Богемия» продолжает 17.4 оборонительные бои на рубеже «Матильда». Дело идет о том, чтобы ожидаемые 17.4 новые сильные вражеские атаки, в особенности поддерживаемые танками, перед передним краем сокрушить...

12. Донесения.

Донести 17.4 к 4.00 готовность обороны...

Подписал: Ремер264».

Копия этого приказа хранится у меня до сего времени как память о последних боях минувшей войны. Из приведенного текста видно, что враг не ожидал нашего наступления ночью, о чем убедительно говорится в 12-м пункте приказа: раз командирам частей было приказано о готовности обороны донести к 4 час. утра 17 апреля, значит, гитлеровцы не подозревали, что советские войска будут наступать ночью. Вот это врага и погубило. Мы начали наступление не утром 17 апреля, как полагал неприятель, а как раз ночью на 17 апреля. Сильным ударом нашего 10-го гвардейского танкового корпуса во взаимодействии с пехотой Жадова неприятель на этом участке 17 апреля был разбит.

Принимаем решение вслед за 10-м гвардейским корпусом Белова ввести 5-й гвардейский механизированный корпус Ермакова265. О разгроме противника на рубеже «Матильда» и о принятом решении мной было сразу же доложено командующему фронтом. Захваченный вражеский приказ был направлен в штаб фронта. Маршал И. С. Конев одобрил наши действия и принятое решение утвердил266.

Итак, наш замысел выиграть время, опередить противника и разгромить его резервы увенчался полным успехом. Правда, 0-й гвардейский механизированный корпус задержался на левом фланге армии Жадова, где его пехота не смогла сразу прорвать оборону, так как туда подошли свежие резервы противника.

Теперь на направлении главного удара 4-й гвардейской танковой армии действовали танковый и механизированный корпуса Белова и Ермакова, т.е. основные силы армии. 18 апреля 10-й танковый и 5-й механизированный гвардейские корпуса, сметая на своем пути противника, вырвались на оперативный простор и устремились на запад.

Около 3 час. ночи 18 апреля нами было получено боевое распоряжение командующего 1-м Украинском фронтом, в котором говорилось, что во исполнение приказа Верховного Главнокомандования 4-й гвардейской танковой армии к исходу 20 апреля овладеть районом Беелитц, Трёйенбритцен, Луккенвальде, а в ночь на 21 овладеть Потсдамом и юго-западной частью Берлина. Соседу справа - 3-й гвардейской танковой армии - в течение ночи на 18 апреля ставилась задача форсировать р. Шпрее и стремительно развить наступление в общем направлении Фетшау, Барут, Тельтов, южная окраина Берлина, а в ночь на 21 апреля ворваться в Берлин с юга267.

Этой директивой ставилась новая задача - удар на Берлин в отличие от прежнего плана, ставившего целью наступать в общем направлении на Дессау. Подобный поворот событий не явился для нас неожиданностью. Мы в штабе армии размышляли над ним еще до начала операции. Поэтому без излишней потери времени были поставлены новые задачи: 10-му гвардейскому танковому корпусу развивать наступление в направлении Луккау-Даме-Луккенваль-де-Потсдам, форсировать канал Тельтов и в ночь на 21 апреля овладеть юго-западной частью Берлина; 6-му гвардейскому механизированному корпусу после овладения г. Шпремберг выйти в район Науэна и соединиться там с войсками 1-го Белорусского фронта, завершив полное окружение берлинской группировки противника; 5-му гвардейскому механизированному корпусу наступать в направлении Ютербога, 21 апреля овладеть рубежом Беелитц, Трёйенбритцен и закрепиться на нем, обеспечив левый фланг армии от возможных ударов врага с запада и создавая внешний фронт окружения берлинской группировки в юго-западном направлении268.

Получив новые задачи, командиры корпусов энергично приступили к их выполнению. К исходу 18 апреля 10-й и 5-й корпуса достигли рубежа Дребкау, Ной-Петерсхайн, это более 50 км от бывшего переднего края обороны противника. Передовые их отряды продвинулись на 70 км, а 63-я гвардейская танковая бригада М. Г. Фомичева вырвалась вперед даже на 90 км. Наступление шло в нарастающем темпе. 6-й гвардейский механизированный корпус, выполняя директиву фронта, оказывал помощь 5-й гвардейской армии в овладении г. Шпремберг, чтобы быстрее приступить к своей основной задаче - окружению Берлина.

20 апреля поступило новое распоряжение командующего фронтом:

«Лично товарищам Рыбалко и Лелюшенко. Войска маршала Жукова в десяти километрах от восточной окраины Берлина... Приказываю обязательно сегодня ночью ворваться в Берлин... Исполнение донести. 19-40.20.4.1945 года. Конев269». Расстояние до Берлина было 50-60 км, но на войне бывает и так.

В соответствии с этим распоряжением были уточнены задачи войскам, и в первую очередь 10-му гвардейскому корпусу, который был нацелен на юго-западную окраину Берлина.

Когда войска 1-го Белорусского фронта 21 апреля ворвались на восточную окраину Берлина, правофланговые войска 1-го Украинского фронта подходили к юго-восточной и южной окраине фашистской столицы. 4-я гвардейская танковая армия в этот же день овладела городами Калау, Луккау, Бабельсберг и 21 апреля вышла на подступы к юго-западным предместьям Берлина. 63-я гвардейская танковая бригада под командованием полковника М. Г. Фомичева, действуя в качестве передового отряда 4-й гвардейской танковой] армии, разгромила вражеский гарнизон в Бабельсберге (южнее предместьев Берлина) и освободила из концентрационных лагерей 7 тыс. узников различных национальностей. В их числе находился премьер-министр Франции Эдуард Эррио с супругой. Вначале он. был брошен в концлагерь близ Парижа, а после того как гитлеровцам пришлось убраться из французской столицы, перевезен в Бабельсберг. Освободила Эдуарда Эррио 2-я рота автоматчиков из 62-й гвардейской Челябинской танковой бригады под командованием: лейтенанта Витольда Станиславовича Езерского. Ему сообщила о пребывании в лагере крупного французского политического деятеля сталинградка Тамара Прусаченко, находившаяся в этом же лагере. Рота автоматчиков приняла бой, перебила охрану, оказавшую сопротивление. Самоотверженные действия наших воинов помешали фашистам увезти бывшего премьер-министра Франции в другой лагерь, на что имелось уже специальное распоряжение Гитлера.

Танкисты накормили супругов Эррио обедом, дали машину и с охраной направили в штаб фронта для отдыха и последующего отъезда на родину. В разговоре с гвардейцами Эррио сердечно благодарил их, записал адрес своего освободителя и обещал написать, ему по возвращении во Францию. Слово он сдержал. Продолжая выполнять задачу, 63-я гвардейская бригада вскоре встретила ожесточенное сопротивление противника в д. Еникесдорф. Мне казалось, что бой принимает затяжной характер, и я решил выехать к Фомичеву, чтобы ознакомиться с обстановкой на месте и уточнить задачу для удара в направлении Берлина. Когда мы с Е. Е. Беловым и М. Г. Фомичевым склонились над картой, раздались один из другим два выстрела - пули взрыхлили землю у ног моих и Белова. Мы не успели понять, откуда стреляют. Ясно было лишь, что выстрелы сделаны в упор. Оказалось, что из кустов стрелял гитлеровский офицер, не успевший удрать. И лишь когда прозвучал ответный выстрел, мы увидели, что 12-летний Толя Якишев - «сын бригады», постоянный спутник Фомичева, с первого выстрела сразил фашиста. За находчивость и смелость Толя был награжден медалью «За отвагу» мной тут же на поле боя. Хотелось бы, чтобы он откликнулся, если жив, или написал бы мне тот, кто знает судьбу этого юного героя.

Бригаде была уточнена задача стремительно наступать на юго-западную часть Берлина в общем направлении Бранденбургских ворот. С воздуха нас поддерживали истребители А. И. Покрышкина, штурмовики В. Г. Рязанова и бомбардировщики Д. Т. Никитина. Особенно помог нам 81-й гвардейский полк бомбардировщиков под командованием В. Я. Гаврилова.

22 апреля корпус Ермакова, наступавший южнее корпуса Белова, сметая на своем пути неприятеля, овладел городами Беелитц, Трёйенбритцен, Ютербог. Из фашистского лагеря в районе Трёйенбритцена было освобождено 1600 французов, англичан, датчан, бельгийцев, норвежцев и заключенных других национальностей, томившихся в гитлеровских застенках. Среди них оказался командующий вооруженными силами Норвегии генерал-майор Отто Руге.

Первым в этот лагерь, возглавляя группу разведчиков, ворвался старший лейтенант Федор Иванович Жарчинский. В ожесточенной схватке с охраной он был ранен, но, собрав последние силы, продолжал бой, ему удалось убить эсэсовского палача - начальника лагеря, после чего сопротивление охраны прекратилось. Рана Жарчинского оказалась смертельной, он скоро скончался.

Недалеко от лагеря в районе Ютербога находился аэродром. В наши руки там попало более 300 самолетов и много другой боевой техники. Особую находчивость и мастерство в руководстве этой операцией показал командир 5-го гвардейского механизированного корпуса генерал-майор И. П. Ермаков.

22 апреля, выйдя на рубеж Трёйенбритцен, Беелитц, 5-й гвардейский корпус завязал бой с передовыми частями 12-й немецкой армии генерала Венка, которая пыталась прорваться в Берлин. Все атаки противника были отражены, а его части отброшены в исходное положение.

В тот же день 10-й гвардейский танковый корпус Е. Е. Белова продолжал напряженный бой на юго-западной окраине Берлина, встречая ожесточенное сопротивление. Особенно свирепствовали отряды фаустников. Невзирая на это, танкисты продолжали двигаться вперед, штурмуя дом за домом, квартал за кварталом. Особую доблесть в боях здесь показали командиры танковых батальонов капитаны М. Ф. Коротеев, И. С. Пупков, М. Г. Акиншин, Н. С. Гамов и мотострелкового батальона капитан Г. И. Старостин.

3-я гвардейская танковая армия вела бой на южной окраине Берлина. В ночь на 23 апреля 10-й гвардейский танковый корпус вышел к каналу Тельтов и готовился к его форсированию. Первым к каналу подошел разведывательный батальон подполковника Н. П. Беклемешева (замполит майор В. Н. Хангени). Смело вступив в бой, батальон уничтожил до двух рот гитлеровцев, вооруженных фаустпатронами, 8 человек захватил в плен. Он овладел южным берегом канала. Несмотря на ранение, комбат продолжал управлять боем.

Получив разведданные, Белов напряженно готовил войска корпуса к форсированию канала Тельтов. В тот же день маршал И. С. Конев передал нам в оперативное подчинение 350-ю стрелковую дивизию из 13-й армии под командованием генерал-майора Г. И. Вехина. Это было очень кстати, так как настоятельно требовалась пехота для создания боевых групп при штурме Берлина. На канале Тельтов отборные эсэсовские части сражались с фанатизмом, граничившим с безумием.

Форсирование канала мы начали утром 23 апреля. Впереди шла 29-я гвардейская мотострелковая бригада корпуса Белова. Из ее состава был выделен передовой отряд. После короткого артиллерийского огневого налета гвардейцы под командованием заместителя командира бригады подполковника Р. Н. Сердюка ринулись к каналу. В его руках развевалось красное знамя: «Вперед, друзья, за мной!» Мы с Беловым в бинокли наблюдаем первый бросок к переправе. Вдруг Сердюк упал. Знамя поднял гвардеец, бежавший за своим командиром. Неужели Роман Сердюк ранен или убит? Есть люди, которые из самого страшного пекла выходят невредимыми. К таким относился Сердюк, прошедший через десятки боев и сражений. О нем говорили: «Смелого пуля боится». Но наступила скорбная минута - Сердюк умирал от вражеской пули, попавшей в грудь. Собрав последние силы, герой прошептал склонившемуся над ним командиру бригады А. И. Ефимову: «Напишите домой моей матери, чтобы не плакала. Я дошел до Берлина». В это время на северном берегу канала раздалось победоносное русское «ура!».

- Ты слышишь, Роман, твои ребята форсировали канал, - сказал Ефимов.

Не знаю, дошли ли слова до угасающего сознания подполковника, но из-под опущенных век медленно скатились слезы. В этом бою пал смертью героя и командир 359-го зенитного полка подполковник Круковский.

А кругом продолжало греметь раскатистое «ура!», нарастал шум приближающихся танков, гул артиллерийского и треск автоматного огня, топот пехоты. Все это сливалось в единую боевую симфонию.

Особую доблесть при форсировании канала показало саперное подразделение, возглавляемое старшиной Пасынковым, и минометчики капитана П. С. Ильченко. Пулеметчик Сажин уничтожил до двух десятков гитлеровцев, а автоматчики Сатаров и Манзюк в рукопашном бою сразили трех фашистских солдат. В числе первых прорвавшихся на северный берег канала был сержант Д. Е. Недзельский. Вскоре подошли танкисты 62-й гвардейской бригады И. И. Прошина и стремительно атаковали врага на северном берегу канала Тельтов, особую доблесть проявили лейтенант В. П. Иванов, механик-водитель старшина П. Г. Ляшенко, старшина А. П. Долгих, радист В. Невредимов, командир зенитно-пулеметного взвода лейтенант В. Г. Платов, бронебойщик В. И. Конюхов, бойцы Г. В. Кравченко, В. Д. Плеханов, сапер И. П. Ефимов, артиллерист Э. С. Переплетчиков, разведчик С. Д. Градусов и др.

10-й гвардейский танковый корпус Е. Е. Белова, усиленный 350-й стрелковой дивизией Г. И. Вехина, 23 апреля продолжал штурмовать юго-западную окраину Берлина, 3-я гвардейская танковая армия П. С. Рыбалку - сосед справа - вела бой в южной части Берлина. Танковые бригады этой армии, непосредственно взаимодействовавшие с нами, возглавлялись командиром соединения генералом В. В. Новиковым. Войска 1-го Белорусского фронта с 21 апреля продолжали штурмовать фашистскую столицу с востока и северо-востока270. Выдающийся героизм проявляли воины 3-й и 5-й ударных, 1-й и 2-й гвардейских танковых, 8-й гвардейской и других армий этого фронта.

Бои отличались исключительной напряженностью и носили ожесточенный характер на всех участках фронта. Гитлеровцы сражались за каждый квартал, за каждый дом, этаж, комнату. Наш 5-й гвардейский механизированный корпус И. П. Ермакова продолжал упорный бой на, рубеже Трёйенбритцен, Беелитц, сдерживая сильнейший напор с запада вражеских дивизий 12-йармии Венка - «Шарнгорст», «Хуттен», «Теодор Кернер» и других соединений, стремившихся во что бы то ни стало прорваться к Берлину. К ним взывал Гитлер с мольбой о спасении.

В войска Венка приезжал начальник штаба верховного главнокомандования фашистской Германии генерал-фельдмаршал Кейтель. Он потребовал от командного состава и всех войск 12-й армии «фанатизировать» борьбу, утверждая, что, если армия прорвется к Берлину, изменится коренным образом вся военно-политическая ситуация и что навстречу Венку идет 9-я армия Буссе271. Но это не помогло. Армия Венка понесла колоссальные жертвы от ударов 5-го гвардейского мехкорпуса.

Чтобы не допустить 12-ю армию противника к Берлину, мы усиливали оборону на этом направлении и послали на помощь 5-му гвардейскому корпусу на рубеж Трёйенбритцен, Беелитц 70-ю гвардейскую самоходно-артиллерийскую бригаду подполковника Н. Ф. Корнюшкина и артиллерийские части армейского подчинения, в частности 71-ю отдельную гвардейскую легкоартиллерийскую бригаду полковника И. Н. Козубенко.

В итоге усилий гвардейцев 4-й танковой армии при содействии войск 13-й армии атаки врага были отражены и рубеж Трёйенбритцен, Беелитц удержан. Повторные вражеские атаки разбивались здесь о беспримерную стойкость советских солдат и офицеров.

6-й гвардейский механизированный корпус, задержавшийся для оказания помощи 5-й гвардейской армии А. С. Жадова, после овладения г. Шпремберг быстро вырвался вперед и устремился к Потсдаму. Утром 23 апреля он прорвал оборону противника на внешнем обводе Берлина в районе Фресдорфа, где гитлеровцы вновь закрыли образовавшуюся брешь, разгромил там части вражеской пехотной дивизии «Фридрих Людвиг Ян». Здесь отличилась 35-я гвардейская механизированная бригада полковника П. Н. Туркина, а командир подразделения этой бригады лейтенант В. В. Кузовков пленил командира вражеской дивизии полковника Клейна.

Вскоре я подъехал в корпус для уточнения обстановки и оказания помощи молодому комкору полковнику В. И. Корецкому в быстрейшем продвижении вперед для окружения Берлина. К нам привели пленного полковника, он показал, что дивизия сформирована в первых числах апреля из юношей 15-16 лет. Я не выдержал и сказал ему: «Зачем же вы накануне неизбежной катастрофы гоните на убой ни в чем не повинных мальчишек подростков?» Но что мог ответить он на это? У него лишь судорожно шевелились губы, конвульсивно подергивалось веко правого глаза и дрожали ноги. Вид у этого гитлеровского вояки был жалкий и омерзительный.

24 апреля войска 1-го Белорусского и правофланговые армии 1-го Украинского фронтов соединились юго-восточнее Берлина, окружив 9-ю немецкую армию.

4-я гвардейская танковая армия стремительно шла на соединение с войсками 1-го Белорусского фронта, замыкая кольцо окружения вокруг Берлина с запада. Для выполнения этой задачи предназначался 6-й гвардейский механизированный корпус В. И. Корец-кого. В качестве передового отряда от него шла 35-я гвардейская механизированная бригада272 полковника П. Н. Туркина. Преодолев 6 серьезных водных преград, несколько полос минных заграждений, эскарпы, контрэскарпы, противотанковые рвы, бригада уничтожила 9 немецко-фашистских отрядов и отдельных частей, прикрывавших заграждения и переправы юго-западнее и западнее Берлина. Здесь она пленила много штабных офицеров подразделений и частей, обслуживавших ставку Гитлера. В наши руки попал мощный узел радиосвязи высшего фашистского командования - более 300 различных радиоаппаратов новейшего типа. С их помощью гитлеровское командование поддерживало связь с войсками на всех театрах военных действий.

В ночь на 25 апреля П. Н. Туркин овладел г. Кетцин в 22 км западнее Берлина, где соединился с 328-й стрелковой дивизией 77-го стрелкового корпуса генерала В. Г. Позняка и с 65-й гвардейской танковой бригадой 1-го Белорусского фронта. Первым от нашей 4-й гвардейской танковой армии с частями 1-го Белорусского фронта соединился командир пулеметного взвода 35-й гвардейской механизированной бригады 6-го гвардейского механизированного корпуса лейтенант Н. Д. Цыганков, а разведку вел храбрый воин А. А. Баранов. Вскоре сюда подошли и главные силы нашего 6-го гвардейского механизированного корпуса. Этим актом завершился важный этап Берлинской операции - фашистское логово с 200-тысячным гарнизоном во главе с Гитлером было полностью окружено. Смело и энергично действовали саперы, руководимые начальником инженерной службы 6-го гвардейского механизированного корпуса подполковником А. Ф. Романенко. Следует отметить отличную боевую работу воинов 22-го отдельного гвардейского трижды орденоносного саперного батальона майора Е. И. Пивоварова. Они под огнем противника быстро разминировали пути движения, наводили паромные и мостовые переправы и устраняли заграждения.

Летчики поддерживали наступление 4-й гвардейской танковой армии на всем ее боевом пути. Это были истребители полковника А. И. Покрышкина и подполковника Л. И. Горегляда, штурмовики 1-го гвардейского авиакорпуса генерала В. Г. Рязанова. Нам помогала соседняя часть И. Н. Кожедуба. Хочется отметить храброго летчика Г. И. Ремеза, таранившего вражеские самолеты, и командира звена 22-й гвардейской истребительной авиадивизии Н. И. Глотова, ставшего Героем Советского Союза.

В честь этой победы, возвестившей миру о скором окончании войны, 25 апреля Москва салютовала доблестным воинам 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов 20-ю артиллерийскими залпами из 224 орудий.

Как затравленный зверь метались гитлеровцы в замкнутом кольце. Еще тремя днями ранее Гитлер, проводя в последний раз большое оперативное совещание, сделал своим приближенным запоздалое признание, что война проиграна. Он обвинял свой генералитет и своих помощников в неверности и предательстве и здесь же сказал, что хочет покончить с собой273.

25 апреля произошло весьма знаменательное событие. В районе г. Торгау на Эльбе передовые части 5-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта встретились с патрулями 1-й американской армии. Теперь фронт немецко-фашистских войск был разорван на части - северную и южную, разобщенные между собой. В честь этой большой победы Москва вновь салютовала войскам 1-го Украинского фронта 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий.

Ставка Гитлера, потерявшая управление своими войсками, переживала предсмертную агонию. В дневнике фашистского генерального штаба 25 апреля 1945 г. записано: «В восточной и северной части города идут ожесточенные бои... Город Потсдам полностью окружен. В районе Торгау на Эльбе впервые соединяются советские и американские войска274».

События тем временем развивались с кинематографической быстротой. 26 апреля 6-й гвардейский механизированный корпус 4-й гвардейской танковой армии овладевает центром Потсдама и на его северо-восточной окраине вновь соединяется с частями 9-го гвардейского танкового корпуса генерала Н. Д. Веденеева 2-й гвардейской танковой армии 1-го Белорусского фронта. О соединении корпусов Н. Д. Веденеев и В. И. Корецкий составили и подписали акт, направив его в соответствующие штабы. Этим вторично замыкалось кольцо окружения берлинской группировки. Воины 6-го гвардейского механизированного корпуса проявили высокое боевое мастерство и героизм. Наводчик орудия самоходной установки 423-го гвардейского самоходного артиллерийского полка комсомолец сержант Е. Ф. Полтев уничтожил 8 вражеских бронетранспортеров, 6 автомашин с пехотой противника. За этот подвиг Егор Федорович удостоен ордена Славы I степени. Таким образом, он стал кавалером трех орденов Славы275.

Взятие Потсдама было ударом в самое сердце реакционного прусского милитаризма. Ведь этот город - пригород Берлина - с 1416 г. являлся резиденцией прусских королей, местом бесчисленных военных парадов и смотров. Здесь в 1933 г. в гарнизонной церкви последний президент Веймарской республики фельдмаршал Гинденбург благословил Гитлера как нового властелина Германии.

Но, когда мы планировали удар на Потсдам, нас занимали не столько эти данные о нем, сколько очень выгодное для обороны врага положение города, фактически находившегося на острове, с одной стороны омываемом р. Хафель, в которую впадает Шпрее, а с другой - озерами. Штурм танками такого узла сопротивления, расположенного на лесистом острове, был непростым делом.

При постановке задачи 6-му гвардейскому корпусу военный совет армии учел все это и, главное, значение, которое придавали гитлеровцы обороне города-крепости. Захват Потсдама, несмотря на упорное сопротивление, был осуществлен очень умелым маневром, благодаря чему сохранилось много построек, имевших историческую ценность, в том числе замки Сансуси, Бебельсберг, Цицилиенхоф.

Надо сказать, что к 25-26 апреля 9-я немецкая армия, окруженная в районе Котбуса и юго-восточнее Берлина, фактически была парализована, большая ее часть уничтожена. Она уже не шла на выручку Берлину и самому Гитлеру, а стремилась во что бы то ни стало уйти на запад, чтобы сдаться в плен американцам. Против прорывающейся группировки вели ожесточенные бои войска 1-го Белорусского фронта с севера и северо-востока, а войска 1-го Украинского фронта - с юго-востока, юга и юго-запада.

Здесь громили врага 3-я гвардейская армия генерала В. Н. Гордова, соединения 3-й и 4-й гвардейских танковых армий, части 28-й армии А. А. Лучинского и 13-й армии генерала Пухова.

Бои носили кровопролитный характер. Атаки и контратаки, как правило, заканчивались рукопашной схваткой. Обреченный враг рвался на запад. Его группы рассекались нашими войсками на отдельные части, блокировались и уничтожались в районе Барута, в лесу севернее его и в других пунктах.

Небольшой группе гитлеровцев удалось прорваться в г. Луккенвальде, как раз на тылы 4-й гвардейской танковой армии и прежде всего 5-го гвардейского механизированного корпуса И. П. Ермакова, отражавшего яростные атаки 12-й армии Венка на рубеже Трёйенбритцен, Беелитц, фронтом на запад.

Теперь Ермакову пришлось вести бой с перевернутым фронтом, по-прежнему направляя свои основные силы на запад против армии Венка и части сил на восток против прорывающейся группировки 9-й армии Буссе. На помощь Ермакову я срочно направил в район Луккенвальде 63-ю гвардейскую танковую бригаду М. Г. Фомичева с 72-м гвардейским тяжелым танковым полком майора А. А. Дементьева и отдельный самоходно-артиллерийский полк. Туда же была выдвинута 68-я гвардейская танковая бригада армейского подчинения полковника К. Т. Хмылова.

В последних числах апреля сражение за Берлин достигло апогея. Воины Красной Армии с предельным напряжением, не жалея ни крови, ни самой жизни, шли в последний и решительный бой. Танкисты В. И. Зайцева, И. И. Прошина, П. Н. Туркина и Н. Я. Селиванчика, мотострелки А. И. Ефимова, пехотинцы генерала Г. И. Вехина под руководством Е. Е. Белова и В. И. Корецкого в ожесточенном, кровопролитном бою, штурмуя Берлин, во взаимодействии с соседями овладели юго-западной частью города и продвигались в направлении Бранденбургских ворот. Воины Ермакова надежно удерживали внешний фронт на рубеже Трёйенбритцен, Беелитц, отражая натиск 12-й вражеской армии.

27 апреля в дневнике гитлеровского генерального штаба записано: «В Берлине идут ожесточенные бои. Несмотря на все приказы и мероприятия по оказанию помощи Берлину, этот день явно свидетельствует о том, что приближается развязка битвы за столицу Германии...»276.

В этот день наши войска неудержимой лавиной приближались к логову фашистского зверя. Враг стремился прорваться на запад, к американцам. Особенно сильным был его напор на участке нашего 10-го гвардейского танкового корпуса, подкрепленного 350-й стрелковой дивизией генерала Г. И. Вехина. 18 атак противника были отражены здесь в течение 26 и 27 апреля, но из Берлина противника не выпустили.

5-й гвардейский механизированный корпус И. П. Ермакова, в котором было много моряков Тихоокеанского флота, несокрушимо стоял на рубеже Трёйенбритцен, Беелитц, непрерывно отражая атаки армии Венка. Исключительную стойкость показали воины этого корпуса - 10-я гвардейская механизированная бригада В. Н. Буслаева, 11-я гвардейская механизированная бригада И. Т. Носкова и 12-я гвардейская механизированная бригада Г. Я. Борисенко. Днем и ночью 29 апреля на всех участках продолжалась кровопролитная битва.

Командование армии и все воины понимали, что войска 4-й гвардейской танковой армии в эти дни выполняли ответственную задачу: во-первых, требовалось надежно закрыть пути выхода противника из Берлина на юго-запад, во-вторых, не допустить к Берлину 12-ю армию Венка, имевшую главной задачей деблокировать Берлин с 200-тысячным гарнизоном, и, в-третьих, не выпустить остатки 9-й армии противника, прорывавшиеся через тылы нашей армии в районе Луккенвальде на запад, в американскую зону. Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов штурмовали Берлин.

Но фашисты еще продолжали сопротивляться, хотя в верхушке вермахта была уже паника и смятение. Гитлер и Геббельс покончили жизнь самоубийством, другие фашистские головорезы бежали кто куда. Утром 1 мая над рейхстагом уже развевалось алое знамя, установленное воинами 756-го стрелкового полка 150-й дивизии генерала В. М. Шатилова сержантом М. А. Егоровым и рядовым М. В. Кантария.

После многих бессонных ночей утром 2 мая мне удалось прилечь немного отдохнуть. В комнате было приоткрыто окно, рядом находился часовой. От пороховых газов и дыма пожаров нечем было дышать, но усталость брала свое. Я сразу же уснул. Начальник штаба после короткого отдыха бодрствовал. Сквозь сон слышу тревожные голоса: «Это противник!», «Смотрите, как их много!...», «Наводи орудие...».

Сначала я думал, что это сон, но машинально вскочил, потом подошел к окну и вдруг вижу, как из ближайших переулков идут гитлеровцы. Орудие, стоявшее у домика, открыло огонь. Над колоннами противника летали и вели огонь 2 наших истребителя. Враг прорвался через аэродром 1-го Белорусского фронта. Даю команду: тревога штабу и всем, кто находится поблизости. Первой вступила в бой рота охраны, за ней - офицеры штаба армии. Вызываю по радио 7-й гвардейский мотоциклетный полк майора В. А. Константинова, 3-ю гвардейскую мотоинженерную бригаду подполковника А. Ф. Шаруда, 71-ю отдельную гвардейскую легкоартиллерийскую бригаду полковника И. Н. Козубенко. Они располагались поблизости от штаба.

В считанные минуты все офицеры и бойцы штаба армии развернулись в боевой порядок и вступили в схватку с врагом. Особую доблесть показали начальник штаба армии генерал-лейтенант К. И. Упман, начальник оперативного отдела полковник С. С. Маряхин, командующий артиллерией генерал Н. Ф. Ментюков, начальник инженерных войск полковник М. А. Полуэктов, начальник связи полковник А. Я. Остренко, командир полка связи полковник М. А. Абрамов, майор С. В. Высоцкий, начальник политотдела армии полковник Н. Г. Кладовой, подполковники М. Н. Иваненко, И. М. Елагин, Д. И. Кочетков, майор Л. Д. Лозовой, офицер С. Хирьяков, лейтенант Л. С. Чванкин, сержант И. Д. Капралов, командир минно-подрывного взвода лейтенант С. В. Клоков, связисты старшие лейтенанты В. В. Козин, В. В. Семин, Жучкин, морзист А. М. Тихонов, разведчик лейтенант Л. В. Андреев, рядовой А. Г. Дудник, сын полка связи 12-летний Вася Ульяминов, шофер Ф. Д. Елисеев, боец К. И. Картодия и др.

Через 10-15 мин. на выручку подоспел майор В. А. Константинов со своим лихим 7-м гвардейским мотоциклетйым полком. У него было 10 танков, 6-орудийная артиллерийская батарея и более 200 мотоциклов, вооруженных пулеметами. Полк развернулся и ударил по врагу из всех видов оружия. Через 25 мин. подошли саперы А. Ф. Шаруды и артиллеристы И. Н. Козубенко. Объединенным ударом мотоциклистов, артиллеристов, танкистов, саперов и воинов штаба армии враг был разбит, прорваться ему из Берлина не удалось. До 6 тыс. гитлеровцев было взято в плен. В этом бою отличилась саперная рота лейтенанта Б. А. Рунова, она уничтожила до 200 неприятельских солдат и офицеров. Командир роты лично истребил более 10 гитлеровцев. За тот бой Борис Александрович Рунов удостоен звания Героя Советского Союза.

Подвиг, достойный подражания, совершил сапер сержант Михаил Петрович Мартыненко. Со своим подразделением он уничтожил более 50 фашистов и до 200 взял в плен. Ефрейтор Павел Александрович Шихов из того же подразделения с двумя бойцами пробрался в тыл врага и внезапной атакой уничтожил 12 фашистов. Соседнее отделение сержанта В. В. Душенина ворвалось в штаб полка противника, перебило сопротивлявшихся офицеров, а пятерых захватило в плен. В этом же бою взвод под командованием Л. П. Хомякова уничтожил 28 гитлеровцев и 45 захватил в плен. Комбриг подполковник А. Ф. Шаруда представил своих отважных саперов к высшей награде Родины. Военный совет армии поддержал это ходатайство.

Героически сражались, артиллерист майор Иван Сергеевич Кипоть и его жена лейтенант медслужбы Бронислава Павловна Кипоть. Отбивая прорвавшегося врага у штаба армии, они истребили более 10 фашистов. Супруги Кипоть прошли всю войну. За высокую доблесть Иван Сергеевич Кипоть удостоен звания Героя Советского Союза, а Бронислава Павловна награждена орденом Отечественной войны I степени.

Примером доблести могут служить и действия командира артиллерийского дивизиона 429-го гвардейского артиллерийского полка капитана П. М. Чернышева, начальника связи 71-й гвардейской легкой артиллерийской бригады Паршина, минометчика 312-го гвардейского минометного полка И. Т. Костина.

Большое значение при разгроме противника, прорвавшегося 2 мая в район штаба нашей армии, сыграл 7-й гвардейский мотоциклетный полк. Многие мотоциклисты были удостоены наград, в том числе и командир полка В. А. Константинов.

В первой половине дня 2 мая враг, прорвавшийся к штабу армии, был полностью разгромлен, но боевой накал в полосе действий армии не угас. Днем раньше мы получили донесение от командира 5-го гвардейского механизированного корпуса И. П. Ермакова, что неприятель оказывает сильнейший нажим с запада и востока. Это 12-я армия Венка, получившая подкрепление, напрягала последние силы, чтобы спасти оставшихся в Берлине гитлеровцев. В то же время остатки 9-й армии противника стремились прорваться к американцам. Срочно посылаем на помощь Ермакову 71-ю отдельную гвардейскую легкоартиллерийскую бригаду И. Н. Козубенко, 3-ю гвардейскую мотоинженерную бригаду А. Ф. Шаруды, 379-й гвардейский тяжелый самоходно-артиллерийский полк со 100-мм орудиями под командованием майора П. Ф. Сидоренко, 312-й гвардейский минометный полк «катюш», 61-ю гвардейскую танковую бригаду В. И. Зайцева и 434-й зенитный полк подполковника В. П. Ашкерова.

Чтобы окончательно разгромить противника на участке действий 5-го гвардейского механизированного корпуса, т.е. под Трёйенбритценом, Беелитцем и Луккенвальде, я приказал в 15 час. 1 мая 6-му гвардейскому механизированному корпусу, уже овладевшему Бранденбургом, повернуть на восток и ударить в тыл армии Венка, разгромить ее и не допустить прорыва остатков 9-й армии противника в американскую зону.

Результаты не замедлили сказаться. Решительным ударом 5-го гвардейского механизированного корпуса на запад и 6-го гвардейского механизированного корпуса на восток и юго-восток во взаимодействии с частями 13-й армии генерала Пухова полностью были разгромлены соединения 12-й и остатки 9-й армий противника.

Танковый взвод 12-й гвардейской механизированной бригады 5-го гвардейского корпуса под командованием лейтенанта В. Т. Саенко уничтожил в районе Беелитца 5 танков, 5 орудий и более 200 фашистов, в числе их 6 офицеров. За выдающийся подвиг Василию Тарасовичу Саенко было присвоено звание Героя Советского Союза. Командир танковой роты из 10-й гвардейской механизированной бригады капитан П. В. Литвиненко уничтожил 6 вражеских танков и до 200 гитлеровцев. Начальник оперативного отделения 12-й гвардейской механизированной бригады майор А. Г. Камков лично уничтожил 6 гитлеровцев. Большую выдержку, мужество и организованность при управлении боем проявил начальник штаба корпуса полковник А. П. Рязанский. Следуя примеру своего боевого командира И. П. Ермакова, он в разгар напряженной битвы 1 мая обеспечил надежное управление войсками. В этом же бою личным примером воодушевлял бойцов и командиров начальник политотдела корпуса полковник Л. И. Охлопков. Начальник разведотдела штаба корпуса подполковник А. П. Богомаз уничтожил в этой схватке 10 гитлеровцев. Командир мотоциклетного батальона капитан Н. П. Павлов вместе со своим батальоном истребил около 500 фашистов, 300 солдат и офицеров взял в плен. Командующий артиллерией корпуса Герой Советского Союза полковник Н. П. Дякин в рукопашном бою, когда враг вышел на штаб корпуса, лично уничтожил 4 вражеских офицера. Его подвиг повторил майор В. Д. Дементьев.

Самоотверженно действовали и гвардейцы 6-го механизированного корпуса. 1 мая водитель танка Т-34 17-й гвардейской механизированной бригады Георгий Касьянович Хмуро раздавил гусеницами и броней 2 вражеских орудия, 3 миномета, 4 пулеметные точки и уничтожил до 50 фашистов. А старший лейтенант 16-й гвардейской механизированной бригады К. И. Фанталис помог воинам своего батальона преодолеть минные заграждения и обеспечил успех подразделения.

В те же майские дни, когда мы сражались с превосходящими силами противника на два фронта (у штаба армии и на участке 5-го гвардейского механизированного корпуса), 10-й гвардейский танковый корпус Белова вместе с приданной ему 350-й стрелковой дивизией Вехина и другими соединениями армии продолжал настойчиво штурмовать юго-западную часть Берлина, прижимая врага к Бранденбургским воротам.

С воздуха надежно обеспечивали нас бесстрашные летчики истребительной дивизии во главе с трижды Героем Советского Союза Александром Ивановичем Покрышкиным. В этот же день летчик П. Д. Худов сбил 3 гитлеровских стервятника.

Кольцо вокруг Берлина сжималось. Гитлеровские главари стояли перед лицом неотвратимо надвигающейся катастрофы.

2 мая Берлин пал. Окруженная в нем 200-тысячная гитлеровская группировка капитулировала. Пришла долгожданная победа, во имя которой отдали свою жизнь миллионы советских людей.

С немецко-фашистскими захватчиками вели борьбу многие народы мира, но решающей силой, сумевшей перебить хребет фашистскому зверю, был Советский Союз и его Вооруженные Силы.

За время Берлинской операции войсками нашей 4-й гвардейской танковой армии было уничтожено 42 850 солдат и офицеров противника, 31 350 взято в плен, сожжено и захвачено 556 танков и бронетранспортеров, 1178 орудий и минометов277.

В ходе Берлинской операции войска 4-й гвардейской танковой армии 6 раз отмечались в приказах Верховного Главнокомандующего: 23 апреля - за прорыв обороны противника на р. Нейсе и взятие городов Беелитц, Луккенвальде, Трёйенбритцен; 25 апреля - за овладение г. Кетцин и завершение окружения Берлина во взаимодействии с войсками 1-го Белорусского фронта; 27 апреля - за участие в овладении г. Виттенберг; 1 мая - за овладение Бранденбургом; 2 мая - за ликвидацию группы немецко-фашистских войск, окруженной юго-восточнее Берлина; 2 мая - за участие в овладении г. Берлина.

Многие соединения армии были награждены орденами, некоторым присвоены почетные наименования Берлинских.

Около 3 тыс. солдат, сержантов и офицеров удостоились наград. Сержант Л. Н. Чирков стал кавалером трех орденов Славы, а старшина С. К. Алексеев, подполковники А. Ф. Романенко, И. В. Гудимов, ефрейтор В. В. Душенин, лейтенант В. Т. Саенко, старший лейтенант Ф. И. Жарчинский, младшие лейтенанты Б. А. Рупов, Л. П. Хомяков, Е. И. Михайлов, ефрейтор П. А. Шихов, старший сержант М. П. Мартыненко, подполковник Н. С. Шульженко, капитан Н. Я. Понеляев, майоры В. Г. Титов, А. К. Царев, старший сержант А. А. Филимонов, полковник Н. П. Дякин, капитаны М. П. Галин, В. А. Марков и др. стали Героями Советского Союза.

В этой решающей операции войска, командиры, штабы и полит-органы получили большой опыт в стремительных действиях в глубоком оперативном тылу врага, участвовали в окружении и пленении неприятельской группировки в Берлине, не допустили к Берлину 12-ю армию противника, пытавшуюся деблокировать Берлин и его 200-тысячный гарнизон во главе с Гитлером, участвовали в разгроме и пленении остатков 9-й армии противника, форсировали множество водных преград, как правило, с ходу, в числе их Нейсе, Шпрее, Тельтов, Хафель и др.

Соединения армии совместно и во взаимодействии с войсками других армий овладели целым рядом городов: Дребкау, Шпремберг, Калау, Луккау, Даме, Ютербог, Луккенвальде, Марквардт, Треббин, Трёйенбритцен, Беелитц, Новавес, Бабельсберг, Целендорф (где на пьедестале высится танк - памятник воинам 4-й гвардейской танковой армии), Ванзее, Кэтцин, Потсдам, Бранденбург и участвовали в штурме Берлина. Командиры, штабы и политорганы показали высокую зрелость, возросшее мастерство. Впереди всегда были коммунисты и комсомольцы.

При подготовке и проведении Берлинской операции был применен многогранный опыт, накопленный советскими воинами за все предшествовавшие годы войны. Сражение за Берлин характеризуется высокой степенью напряженности боевых действий, участием огромных масс людей и техники. С той и другой стороны на берлинском стратегическом направлении участвовало 2,5 млн. человек, 50 тыс. орудий и минометов, было около 8 тыс. танков и самоходных орудий, свыше 9 тыс. самолетов278.

В результате героических действий войск Красной Армии и умелого руководства советского командования в сравнительно короткий срок Берлинская операция была завершена, почти миллионная гитлеровская группировка была полностью разгромлена. В 15 час. 2 мая 1945 г. гарнизон Берлина в составе 70 тыс. во главе с генералом Вейдлингом сдался. В ходе операции нашими войсками были разгромлены 70 пехотных, 12 танковых и 11 моторизованных дивизий279. С 16 апреля по 7 мая 1945 г. были взяты в плен 480 тыс. вражеских солдат и офицеров и захвачено 1550 танков и штурмовых орудий, около 11 тыс. пушек и минометов, 4510 самолетов280. 8 мая 1945 г. немецко-фашистское правительство третьего рейха, возглавляемое ярым нацистом Деницем, вынуждено было подписать акт о безоговорочной капитуляции.

Апологеты империализма, реакционно-буржуазные идеологи и бывшие фашистские генералы стремятся всеми средствами фальсифицировать историю и принизить значение победы Советского Союза и его Вооруженных Сил.

Уместно здесь привести высказывание бывшего командующего 12-й группой американских армий генерала Брэдли: «На вопрос Эйзенхауэра, какой ценой, по моему мнению, нам придется заплатить за прорыв от Эльбы до Берлина, я сказал, что оцениваю наши вероятные потери в 100 тыс. человек. - Слишком дорога цена..., - сказал я». Там же он пишет: «Первое предмостное укрепление, захваченное Симпсоном (командующий 9-й американской армией. - Д. Л.) на восточном берегу Эльбы, непосредственно южнее Магдебурга, было ликвидировано совместными усилиями трех немецких дивизий, переброшенных для этой цели из Берлина. Впервые за 30 месяцев боев 2-я бронетанковая дивизия (американцев. - Д. Л.) вынуждена была отступить»281. Из сказанного ясно, что союзники не просто отказывались от взятия Берлина, а фактически не могли этого сделать. Гитлеровцы там, где они хотели выторговать у наших союзников выгодные условия сепаратного мира, применяли силу.

Разумеется, победа над фашистской Германией и ее союзниками была одержана совместными усилиями государств антифашистской коалиции, но Советский Союз сыграл решающую роль в этой вооруженной схватке. Советско-германский фронт был главным фронтом второй мировой войны. Здесь в течение 1941-1945 гг. были сосредоточены основные вооруженные силы фашистской Германии и здесь разгромлены. Генерал-полковнику Готу, командовавшему танковой армией фашистов на восточном фронте, не откажешь в объективности следующей оценки: «Будущий историк придет к заключению, что...нападение на Россию было политической ошибкой и что поэтому все военные усилия с самого начала были обречены на провал... Упорство русского солдата... находит свое обоснование в его мировоззрении. Для него эта война носила характер отечественной войны. Он не хочет возвращения царизма, он ведет борьбу с фашизмом, уничтожающим достижения революции»282. Видимо, следует призадуматься охотникам реванша и агрессии над этим высказыванием битого фашистского генерала.

Красная Армия блестяще выполнила не только свою государственную, но и интернациональную миссию, не только изгнала немец-ко-фашистские полчища с советской территории и освободила многие порабощенные государства от коричневой чумы, но и нанесла сокрушительный удар по империализму, дав возможность народам свободно управлять своими судьбами. С полным правом можно утверждать, что блестящие победы Советского Союза были достигнуты в результате руководства Коммунистической партии, Верховного Главнокомандования, Генерального штаба и героических подвигов воинов и всего советского народа в целом.

4-й гвардейской танковой армии предстояло принять участие еще в одной важной операции - Пражской в составе войск 1-го Украинского фронта, о чем будет рассказано ниже.

Итак, 2 мая 1945 г. Берлин пал. Утром 1 мая над рейхстагом уже развевалось красное знамя: Его водрузили славные советские воины, прошедшие с боями от Москвы и Сталинграда до самого вражеского логова. В результате наступления войск антигитлеровской коалиции, и в первую очередь от мощных и стремительных ударов Красной Армии, третий рейх развалился. Но, видно, слишком большую вину перед советским народом чувствовали фашистские разбойники. Как загнанный зверь, они метались накануне своей неизбежной гибели в поисках спасения, уповая на милость англичан и американцев.

Гросс-адмирал Дениц283 сообщил генералу Эйзенхауэру284, что желает направить к нему адмирала фон Фридебурга, который только что закончил переговоры с фельдмаршалом Монтгомери285. В то же время Дениц и не думал прекращать военные действия против Красной Армии.

«Сопротивление против советских войск должно продолжаться. Оно имеет целью спасение немцев от захвата их советскими войсками»286, - такую установку давало своим генералам верховное военное командование фашистской Германии в последние дни войны.

Наиболее сильной оказалась вражеская группировка на территории Чехословакии. Находившаяся там группа армий «Центр» насчитывала 1 млн. 200 тыс. солдат и офицеров. Командовавший этими войсками генерал-фельдмаршал Шернер и имперский министр по делам протектората Чехия - Моравия Франк полагали, что им удастся помешать вступлению Красной Армии на территорию Западной Чехии и отвести собственные войска на запад, за линию американских войск. Они рассчитывали даже на сепаратные действия со стороны англо-американского руководства.

Необходимо отметить, что правящие круги США и Англии к этому времени взяли так называемый жесткий курс по отношению к СССР. Эта политика была отражена и в известных указаниях английского премьер-министра У. Черчилля фельдмаршалу Монтгомери: «Старательно собирать германское оружие и складывать его, чтобы легче было снова раздавать германским солдатам, с которыми нам пришлось бы сотрудничать, если бы советское наступление продолжалось»287.

Тогдашние наши союзники намеревались в последние дни войны оккупировать Чехословакию и ввести свои войска в Прагу. Особенно на этом настаивал Черчилль: «Я считаю чрезвычайно важным, чтобы мы встретились с русскими как можно дальше на востоке»288, - писал он еще 2 апреля 1945 г. генералу Эйзенхауэру.

В первых числах мая на территории Чехословакии, еще остававшейся под игом немецко-фашистских захватчиков, активизировалось национально-освободительное движение. Под руководством Коммунистической партии Чехословакии готовились вооруженные восстания в Праге и других городах.

В этой обстановке перед Советским Верховным Главнокомандованием встала задача в кратчайший срок разгромить и пленить на территории Чехословакии последнюю крупную группировку фашистских войск и в самые сжатые сроки завершить освобождение Чехословакии и ее столицы от гитлеровских захватчиков.

Для этой цели планировалось нанесение ударов по обоим флангам группы армий «Центр»: из района северо-западнее Дрездена войсками 1-го Украинского фронта и из района южнее Брно войсками 2-го Украинского фронта с последующим развитием их по сходящимся направлениям на Прагу.

Одновременно с нанесением этих ударов имелось в виду наступлением центра и левого крыла 1-го Украинского фронта с северо-востока, всех сил 4-го Украинского фронта с востока и армий правого крыла 2-го Украинского фронта с юго-востока рассечь окружаемую группировку на части, обеспечив тем самым ее быстрейший разгром и пленение. Намечалось также создание внешнего фронта окружения. Войска, образовавшие этот фронт, должны были войти в соприкосновение с американскими войсками, выходящими на западную границу Чехословакии.

1-й Украинский фронт получил задачу: «... Не позже 3 мая закончить ликвидацию окруженной группировки немецко-фашистских войск в районе Луккенвальде и очистить от противника территорию Берлина в своих границах. Войска правого крыла фронта использовать для стремительного наступления в общем направлении на Прагу. Передовыми частями правого крыла выйти на реку Мульде»289.

2 мая мы получили директиву командующего войсками 1-го Украинского фронта сдать свой боевой участок войскам 1-го Белорусского фронта и сосредоточиться в лесах в 35-50 км южнее Берлина для подготовки удара на Прагу. В директиве указывалось: «Войсками правого крыла перейти в стремительное наступление по обоим берегам реки Эльбы в общем направлении на Прагу с целью разгромить дрезденско-гёрлицкую группировку противника и танковыми армиями на шестой день операции овладеть столицей Чехословакии городом Прага»290.

Для достижения поставленной цели командованием предусматривалось нанести главный удар из района Ризы силами трех общевойсковых армий: 3-й гвардейской генерал-полковника В. Н. Гордова, 13-й генерал-полковника Н. П. Пухова и 5-й гвардейской генерал-полковника А. С. Жадова и двух танковых: 3-й гвардейской генерал-полковника П. С. Рыбалко и 4-й гвардейской.

Наша 4-я гвардейская танковая армия должна была наступать вдоль западных берегов рек Эльбы и Влтавы в общем направлении Теплице-Шанов-Прага.

Танковые армии должны были действовать в боевых порядках общевойсковых армий, нанося удар одновременно с ними:

4-я гвардейская танковая - в полосе 13-й армии, а 3-я гвардейская танковая - первоначально в полосе 3-й гвардейской, затем в полосе 5-й гвардейской общевойсковых армий.

4-й гвардейской танковой армии предписывалось с участка 13-й армии наступать в направлении Носсен - Теплице-Шанов - Прага и на шестой день с запада и юго-запада вместе с 3-й гвардейской танковой армией овладеть Прагой. В первый день операции предстояло занять район Госберг, Обер-Шар, Носсен.

Танковые армии должны были сразу же после прорыва вражеской обороны, не втягиваясь в бои за Дрезден, стремительно, на плечах противника совместно с общевойсковыми армиями овладеть горными перевалами и через Рудные горы выйти в Чехословакию на тылы группы армий «Центр».

Готовность к наступлению назначалась на вечер 6 мая291.

Нашим ближайшим правым соседом, наступавшим на г. Хемниц (ныне Карл-Маркс-Штадт), был 25-й танковый корпус генерал-майора Е. И. Фоминых (после овладения Прагой это соединение перешло в наше оперативное подчинение). Этот танковый корпус окончательно разгромил банду Власова, пленив его самого со штабом 11 мая 1945 г. в районе г. Хемниц. Важную роль в пленении Власова сыграл командир мотострелкового батальона 181-й танковой бригады полковника Мищенко капитан Якушев. За этот подвиг он удостоен ордена Суворова II степени.

Получив директиву, мы вместе со штабом при участии командира 1-го гвардейского штурмового авиационного корпуса В. Г. Рязанова внимательно изучили замысел предстоящей операции и в тот же день поставили задачи войскам. 6-му гвардейскому механизированному корпусу292 со средствами усиления совместно с 13-й армией приказывалось прорвать оборону противника на участке Мюгельн, Наундорф и к исходу первого дня, стремительно наступая в направлении Катниц-Носсен, овладеть районами: главными силами - Гросс-Фойгтсберг, Хиршфельд, Носсен, передовым отрядом - Фрейберг. Разведку вести в направлении Одеран - Мительзейда. На второй день операции развить наступление на Лихтенберг и к исходу дня овладеть районом Фридебах, Нассау, Диттерстбах. 10-му гвардейскому танковому корпусу совместно с частями 13-й армии предстояло начать наступление на участке Казабра, Реппен и, стремительно наступая в направлении Некканиц-Рауслиц, к исходу первого дня овладеть районом Обер-Шар, Мохорн, Таннеберг. На второй день операции развивать наступление в направлении Гриллебург-Шёнфельд и к исходу дня овладеть районом Хермсдорф, Хённерсдорф, Рейхенау.

5-й гвардейский механизированный корпус получил задачу двигаться во втором эшелоне за 6-м гвардейским механизированным корпусом, находясь в готовности отразить контратаки противника с юго-запада, и развить наступление 6-го гвардейского механизированного корпуса. К исходу первого дня операции он должен был выйти в район 8 км северо-западнее Носсена, а затем выдвинуться к Вейсенбергу (6 км юго-восточнее Фрейберга).

Всем соединениям предписывалось развивать стремительные действия, особенно в первые два дня операции, с тем чтобы успеть захватить перевалы горного кряжа прежде, чем противник сумеет организовать на них оборону; не прекращать наступления ночью; учесть особенности действия на пересеченной горно-лесистой местности. В передовые отряды были включены саперные части и переправочные средства293.

В резерв предназначались 68-я гвардейская танковая и 70-я гвардейская самоходно-артиллерийская бригады, а также ряд других частей армейского подчинения. Оперативная группа штаба армии должна была следовать с главными силами 10-го гвардейского корпуса.

3 мая 4-я гвардейская танковая армия передала свой боевой участок 69-й армии 1-го Белорусского фронта и на следующий день сосредоточилась в лесах в районе Даме южнее Берлина.

Личный состав частей и соединений напряженно работал над подготовкой марша в ночное время. Переправа через Эльбу в районе Торгау с наступлением темноты должна была обеспечить внезапность нашего появления перед обороняющимися немецко-фашисткими войсками. Исключительно внимательно и вдумчиво.отнеслись к подготовке этой заключительной операции К. И. Упман, С. С. Маряхин, Н. Ф. Ментюков, А. Я. Остренко, М. А. Полуэктов, командиры корпусов Е. Е. Белов, И. П. Ермаков, С. Ф. Пушкарев и все другие командиры соединений и частей.

Перед началом Пражской операции в войсках проводилась большая партийно-политическая работа, организованная политотделом армии под руководством Н. Г. Кладового. Лозунг «Вперед, на Прагу!» был подхвачен всем личным составом армии, вселял непоколебимую уверенность в близком победоносном окончании войны. Агитационно-пропагандистская работа направлялась на укрепление братской дружбы с народами Чехословакии. Командиры, политработники, партийные и комсомольские активисты разъясняли воинам содержание соглашения от 8 мая 1944 г. об отношениях между чехословацкой администрацией и советскими войсками после вступления их на территорию Чехословакии. Внимание всего личного состава обращалось на необходимость повышения бдительности, ведение беспощадной борьбы с гитлеровской агентурой и с предателями народа, помогающими фашистам294.

Целеустремленность партийно-политической работы обеспечила высокий наступательный порыв воинов, еще более укрепила их настойчивое стремление как можно быстрее вызволить из неволи чехов и словаков.

До начала операции было подано в среднем 2 боекомплекта, 3 заправки горючего для танков, 3,5 заправки для автомашин, продовольствия 10 сутодач295.

Мы с В. Г. Гуляевым выехали к своим соседям и встретились с командующим 13-й армией генералом Н. П. Пуховым и членом военного совета армии М. А. Козловым, чтобы увязать наши действия. Встреча была короткой, но деловой.

В ночь на 5 мая войска армии начали марш. 5 мая получили указание от командующего фронтом атаковать противника не 7 мая, как предписывалось первоначально, а на день раньше - 6 мая. Это, видимо, обусловливалось всей военно-политической обстановкой в последние дни войны, и частности восстанием в Чехии, о подготовке которого уже упоминалось. Оно развернулось с большой силой в Праге. Гитлеровский гауляйтер Франк, чтобы выиграть время, начал переговоры с руководством восставших, а Шернер отдал категорический приказ о подавлении восстания любыми средствами. Нам до наступления на Прагу об этом не было известно, но Ставка Верховного Главнокомандования, конечно, располагала соответствующей информацией.

Переправившись через Эльбу в районе Торгау и несколько южнее, к утру 6 мая армия главными силами заняла исходное положение для наступления на рубеже Мюгельн, Церен (50 км северо-западнее Дрездена). Некоторые наши части в это время были еще в пути.

Вблизи района сосредоточения армии находились соединения американских войск. Конкретных данных о характере и силе обороны противника от союзников мы не получили - трудно сказать почему. Нам пришлось провести боевую разведку, чтобы установить характер обороны противника и определить, проводить ли артиллерийскую подготовку по обнаруженным целям или, если оборона противника окажется недостаточно прочной, сразу же за боевой разведкой ввести сильные передовые отряды, что было возможно, поскольку противник не ожидал здесь нашего наступления.

Вскоре подъехал командующий 13-й армией Н. П. Пухов. Мы вместе дождались результатов боевой разведки. Они были отрадными для нас - сплошной оборонительной линии у противника не было, имелись лишь отдельные узлы сопротивления. Обсудив положение, мы решили, не теряя времени, нанести пятиминутный артиллерийский огневой налет по обнаруженным очагам сопротивления и, не ожидая авиационного удара, атаковать неприятеля сильными передовыми отрядами. Мы считали, что если оборона врага в глубине окажется серьезной, то боем передовых отрядов можно выявить ее характер и силы, если же сопротивление неприятеля удастся сломить сразу на всю тактическую глубину, то тогда без промедления можно ввести в сражение главные силы армий для развития наступления на Прагу. Войска Пухова были в основном на марше.

В передовые отряды были назначены: от 10-го гвардейского танкового корпуса - 63-я гвардейская танковая бригада полковника М. Г. Фомичева, усиленная 72-м гвардейским тяжелым танковым полком майора А. А Дементьева и мотострелками 29-й гвардейской мотострелковой бригады полковника А. И. Ефимова; от 6-го гвардейского механизированного корпуса - 35-я гвардейская механизированная бригада полковника П. Н. Туркина, усиленная артиллерией и корпусным танковым полком. Вскоре подошел передовой отряд от 13-й армии.

Поддерживать наступление должны были истребительная авиадивизия трижды Героя Советского Союза полковника А. И. Покрышкина, штурмовая авиация генерал-лейтенанта В. Г. Рязанова и бомбардировщики генерала Д. Т. Никишина.

В 8 час. утра 6 мая мы находились у себя на наблюдательном пункте. В 8 час. 30 мин. после короткого артиллерийского налета передовые отряды начали атаку. Мы наблюдали, как наши танки (их в обоих передовых отрядах насчитывалось около 150) построились в боевой порядок - углом вперед. Такой порядок построения выгоден в случае внезапного противотанкового огня противника и при наличии минных полей. К тому же такое построение обеспечивало эффективное ведение огня, как фронтального, так и флангового, тогда как боевой порядок в линию позволял вести огонь по существу только перед фронтом и не гарантировал от внезапных сюрпризов.

Смело шли танки, сокрушая врага огнем, броней и гусеницами. На виду у нас пылали вражеские боевые машины и другая техника. Враг оказывал упорное сопротивление. Отдельные группы гитлеровцев сдавались в плен, видимо, они никак не могли сообразить, что же случилось, кто наступает. Американцы? Но почему же тогда они бьют «по-русски»? Через 30-35 мин. к нам на КП на бронетранспортере подъехал помощник начальника связи 10-го гвардейского танкового корпуса майор И. Л. Андреенко и доставил ценные сведения о противнике. Но как только он отъехал, шальной снаряд сразил его вместе с командиром взвода П. А. Егоровым. Мы очень сожалели об их безвременной гибели.

Вскоре к нам на НП доставили 4 пленных офицеров с картами, на которых была нанесена обстановка. Стало совершенно ясно, что жесткой обороны у противника здесь нет, как мы и предполагали. Из показаний пленных выяснилось, что командование неприятеля, знавшее, что в этом районе располагаются американские войска, было убеждено, что те наступать не будут. Поэтому атака наших передовых танковых отрядов оказалась для них полной неожиданностью.

В 10 час. 30 мин. я доложил командующему войсками фронта о результатах боя передовых отрядов, стремительно развивавших наступление, кратко изложил данные о характере обороны неприятеля, его поведении и просил разрешения наступать всеми войсками.

В 11 час. 20 мин. к нам на НП прибыли командующий фронтом И. С. Конев и член военного совета фронта генерал-лейтенант К. В. Крайнюков. Убедившись в нашем успехе, командующий фронтом дал указание ввести в бой главные силы армии.

Мне дорога была каждая минута, и я попросил разрешения выехать с оперативной группой вперед, к главным силам, части которых как раз проходили близ нашего НП, а из открытых люков танков доносились возгласы: «Даешь Прагу!».

Примерно через полчаса, уже в пути, мы узнали из радиосообщений, что 5 мая в Праге началось восстание чехословацких патриотов. Ядром восстания явились рабочие коллективы крупных заводов «Шкода-Смихов», «Вальтер», «Авиа», «Микрофон», «Эта», «ЧКД».

Позже стали известны подробности. Повстанцы добились серьезных успехов. Они заняли радиостанцию, почту, телеграф, центральную телефонную станцию, центральные вокзалы, городскую электростанцию, большинство мостов через Влтаву.

По инициативе коммунистов в ночь на 6 мая чешский Национальный совет обратился к жителям столицы с призывом строить баррикады. В течение ночи было воздвигнуто 1600 баррикад. На них сражались около 30 тыс. человек.

Восстание в Праге принимало все большие масштабы. Для его подавления фашистское командование в помощь своему гарнизону бросило танки и самолеты. Немецко-фашистские изверги жестоко расправлялись с населением, не щадя ни женщин, ни детей. Особенно зверствовали эсэсовские части в рабочих районах города. Повстанцы сражались с величайшим мужеством и отвагой.

Важную роль в поддержании стойкости борцов играла вышедшая после шести лет подполья газета «Руде право», где было опубликовано воззвание ЦК КПЧ к коммунистам, в котором говорилось: «Коммунисты! Вчера началось наше непосредственное участие в боях. Докажите, что в открытой борьбе против врага вы будете столь же стойкими, смелыми и находчивыми, как и во время шестилетней жестокой борьбы с извергами гестапо. Будьте всюду лучшими из лучших и славно пронесите к цели свое знамя, пропитанное кровью тысяч своих товарищей. Железная дисциплина большевистской партии и воодушевление братской Красно Армии служат вам ярким примером. Вперед, в последний бой за свободную, народную, демократическую Чехословацкую республику!»296.

Несмотря на героизм патриотов, восставших в Праге, врагу в течение 6 мая удалось после ожесточенных боев захватить ряд баррикад. Фашисты начали пробиваться к центру города. Наступал кризис восстания.

Из подвала осажденного гитлеровцами здания пражского радио чехословацкий диктор на русском языке взывал о помощи: «Внимание! Внимание! Говорит чешская Прага! Говорит чешская Прага! Большое количество германских танков и авиации нападает в данный момент со всех сторон на наш город. Мы обращаемся с пламенным призывом к героической Красной Армии с просьбой о поддержке. Пришлите нам на помощь танки и самолеты, не дайте погибнуть нашему городу Праге!».

Воины Красной Армии, узнав об обращении по радио чехословацкого народа, с еще большим воодушевлением и энергией стремились как можно быстрее достигнуть Праги и помочь восставшим.

Войска 1-го Украинского фронта наступали с севера и северо-запада. С востока шли соединения 4-го Украинского фронта, а с юго-востока развивал успех 2-й Украинский фронт.

Командир 63-й гвардейской танковой бригады генерал-майор М. Г. Фомичев действовал стремительно и продуманно; без нужды главные силы не развертывал, оставлял в стороне вражеские узлы сопротивления, с которыми расправлялись главные силы корпуса. Впереди бригады М. Г. Фомичева стремительно продвигался 2-й танковый батальон. Он быстро и умело обходил очаги обороны противника, но, если этой возможности не представлялось, огнем, броней и гусеницами подавлял врага и настойчиво шел вперед. В одной из горячих схваток с гитлеровцами погиб лейтенант Б. И. Новожилов - связист 152-го гвардейского батальона связи. Его имя выгравировано на танке № 23, установленном в Праге на площади Советских танкистов.

К вечеру 6 мая войска нашей армии, пройдя 50 км, вышли на рубеж Вальдгейм, Зибелен, а передовыми отрядами продвинулись вперед до 65 км, овладели важным железнодорожным узлом - г. Фрейберг. Передовые отряды захватывали узлы дорог, дефиле и перевалы. Они опережали противника, не позволяя ему занять подготовленные для обороны рубежи на германо-чехословацкой границе и оседлать горные перевалы.

7 мая 4-я гвардейская танковая армия продвинулась еще на 50-60 км, до рубежа Фрауэнштейн, Зайда. Вскоре все перевалы через Рудные горы были в наших руках. 10-й гвардейский танковый корпус занял Теплице-Шанов, а 6-й гвардейский механизированный корпус - Духцев. Перейдя границу Чехословакии, мы были восторженно встречены населением братской страны.

Противник отступал с боями, цеплялся за каждый выгодный рубеж, устраивал в узких местах, на перевалах и в теснинах завалы и минные заграждения. Саперы генерал-майора М. А. Полуэктова прокладывали путь танкам в горах, покрытых лесами. Чехословацкие друзья показывали нам. как лучше обойти препятствия. Повсюду слышались возгласы «Наздар!».

Большую трудность представляло преодоление отвесных каменистых склонов, покрытых лесом. Пришлось прибегать к изобретению механиков-водителей: траки на гусеницах через один переворачивали гребнем наружу, тогда зацепление за грунт было надежно обеспечено.

Не могу не привести один любопытный эпизод. Наша оперативная группа оказалась в горном районе, богатом железной рудой. Стрелка компаса показывала куда угодно, только не на север. Чтобы лучше ориентироваться на местности, я взобрался на пограничную вышку. По восточным скатам Рудных гор в предрассветной мгле виднелось много заводских труб. А на карте там значился лес и несколько деревень. Я не на шутку огорчился, подумав, не сбились ли мы со своего направления. Но, к счастью, в этот момент начало всходить солнце. Оказалось, что мы идем правильно, точно на восток, а заводы, как потом выяснилось, были построены гитлеровцами в последние годы. Немецко-фашистское руководство строило здесь свои оборонные предприятия, учитывая, что территорию Чехословакии мы бомбить не будем.

Во второй половине дня 7 мая, когда штаб армии находился на восточной окраине г. Фрейберга, вблизи появились танки противника. Генерал К. И. Упман приказал личному составу штаба армии немедленно перейти в лес юго-восточнее города и организовать оборону. Штаб оказался в чрезвычайно тяжелом положении - сюда с северо-востока подошли многочисленные неприятельские части с танками и артиллерией. Но в это время в район г. Фрейберга вошел следовавший за нашим 10-м корпусом 7-й гвардейский танковый корпус 3-й гвардейской танковой армии, которым командовал генерал В. В. Новиков297. Его танкисты разгромили вражеские части, выручили наш штаб из беды и двинулись дальше.

К исходу 7 мая 4-я гвардейская танковая армия главными силами преодолела Рудные горы и уже находилась в 150-160 км северо-западнее Праги. За ними продвигалась 13-я армия. Слева шла 3-я гвардейская танковая армия и другие войска 1-го Украинского фронта. С востока двигались 1-я гвардейская, 38, 60 и 18-я армии 4-го Украинского фронта. С юго-востока развивал успех 2-й Украинский фронт.

Действуя в трудных условиях горной местности, гвардейцы 16-й механизированной бригады Г. М. Щербака утром 8 мая ворвались в г. Мост, имеющий большое военно-промышленное значение. Там был размещен крупный завод по производству синтетического бензина. Бригада уничтожила более 20 вражеских орудий, разгромила фашистский гарнизон и освободила город.

Навстречу советским воинам вышли сотни и тысячи мужчин, женщин, подростков. Это были русские, чехи, поляки, французы, датчане, люди многих других национальностей, которых гитлеровцы угнали из родных мест на каторжные работы. Их руками фашисты строили заводы и фабрики. Люди были измождены непосильным трудом. Они бросались к нашим воинам, обнимали и целовали их, дарили цветы и со слезами на глазах выкрикивали: «Да здравствуют освободители!», «Да здравствуют русские!», «Да здравствует свобода!». Мы вместе с командиром 6-го гвардейского механизированного корпуса С. Ф. Пушкаревым и начальником политотдела корпуса полковником Г. И. Потаповым оказались в центре этой ликующей толпы. А мимо нас дальше на Прагу шли бригады нашего 5-го гвардейского механизированного корпуса И. П. Ермакова.

В ночь на 8 мая 1945 г. 10-я гвардейская механизированная бригада 5-го гвардейского механизированного корпуса под командованием полковника В. Н. Буслаева, действуя в качестве передового отряда, ворвалась в Жатец (60 км северо-западнее Праги). Заметив в полумраке длинную неприятельскую колонну автомашин, командир танкового полка подполковник О. Н. Гребенников с ходу атаковал противника. Вскоре сюда подошли другие бригады 5-го гвардейского механизированного корпуса и завершили дело, начатое Гребенниковым. Как потом выяснилось, это был штаб группы армий «Центр» Шернера, который спешил из Яромержа (100 км северо-восточнее Праги) в Пльзен, чтобы оттуда пробраться на запад.

Вот на этом пути и постигла противника катастрофа. Буквально за несколько минут под ударами танков старшего лейтенанта В. С. Деревянко и лейтенанта С. П. Бедненко, штаб генерал-фельдмаршала Шернера перестал существовать. На улицах Жатеца разыгралось нечто вроде бумажной метели: ветер кружил и раскидывал во все стороны охапки штабных документов. Большинство гитлеровцев сдалось в плен, в их числе 9 генералов. Но многие, как стая испуганных шакалов, пытались спрятаться в подворотнях, на огородах, в канавах и на чердаках. Чехословацкие друзья помогли нам выловить их.

Шернер, как потом стало известно, с адъютантом, владевшим чешским языком, переодевшись в штатскую одежду, успел скрыться, бросив свои войска на произвол судьбы. Вот как сам Шернер рассказывает об этом: «В ночь с 7 на 8 мая мой штаб находился в переброске и утром 8 мая при танковом прорыве русских был полностью уничтожен. С этого времени я потерял управление отходящими войсками. Танковый прорыв был совершенно неожиданным, так как вечером 7 мая фронт еще существовал»298. Проплутав 5 дней, Шернер с адъютантом пробрались к американцам и сдались в плен.

Теперь войска Шернера, действовавшие перед 1, 2 и 4-м Украинскими фронтами, оказались без централизованного управления.

Утром 8 мая стало известно, что Германия капитулировала, однако войска Шернера, не признав капитуляции, еще продолжали вести бои. Они пытались пробиться на запад, но, не достигнув своей цели, были уничтожены или пленены нашими войсками.

Хотя 9 мая новый фашистский главарь - Дениц официально дал указание своим войскам «9 мая в 00 часов 00 минут всем видам вооруженных сил, всем театрам военных действий, всем вооруженным организациям и отдельным лицам прекратить боевые действия против прежних противников», но в тот же день для «разъяснения» этого приказа в Пльзен, где, по расчетам Деница, должен был находиться штаб Шернера, уже разгромленный нами в Жатец, направился самолетом офицер генерального штаба полковник Мейер-Детринг. Он имел при себе приказ, в котором предписывалось как можно дольше продолжать борьбу против советских войск, ибо только при этом условии многочисленные части фашистской армии смогут выиграть время для того, чтобы пробиться на запад, к союзникам299.

Примерно к 2 час. 30 мин. утра 9 мая нами было получено радиодонесение от передового отряда М. Г. Фомичева о том, что он ворвался в Прагу. Эти сведения подтвердил офицер связи из 10-го гвардейского танкового корпуса капитан М. В. Мишин.

В 3 час. 9 мая передовые части 63-й гвардейской танковой бригады вели бой в центре Праги300 - у здания генерального штаба. Один батальон бригады, не дав эсэсовцам взорвать заминированный Карлов мост, находился на западном берегу р. Влтавы, а другой батальон выбил гитлеровцев из Пражского кремля.

В 4 час. утра 9 мая в Прагу вошел весь 10-й гвардейский танковый корпус 4-й гвардейской танковой армии. Вместе с ним вошла и 70-я армейская гвардейская самоходно-артиллерийская бригада Н. Ф. Корнюшкина. В Прагу с юго-запада ворвался взвод САУ лейтенанта Кулемина и за ним 72-й гвардейский тяжелый танковый полк А. А. Дементьева. Другие наши корпуса (6-й и 5-й гвардейские механизированные) главными силами тоже вошли в город.

Мы с оперативной группой двигались вместе с 10-м гвардейским танковым корпусом. Из Праги мной было направлено донесение командующему фронтом:

«В 4.00 утра 9.5.45 года 10-й гвардейский танковый корпус зашел в г. Прага и вышел на северо-восточную окраину ее, восточную и юго-восточную окраину. 6-й гвардейский механизированный корпус - на южную и юго-западную окраину г. Прага. 5-й гвардейский механизированный корпус - на западную окраину. Захвачено много пленных и трофеев. Оказавшие сопротивление уничтожены. Связь с повстанцами через бригадного генерала Ведера. Американских войск нет. Соседей нет. Веду разведку в северовосточной части, в южном направлении. Навожу порядок. Я с оперативной группой на западной окраине Праги. Лелюшенко»301. При передаче донесения присутствовал представитель штаба фронта майор А. В. Колодяжный302.

В День Победы в приказе Верховного Главнокомандующего от 9 мая 1945 г. было объявлено: «Войска 1-го Украинского фронта в результате стремительного ночного маневра танковых соединений и пехоты сломили сопротивление противника и сегодня, 9-го мая, в 4 часа утра освободили от немецких захватчиков столицу союзной нам Чехословакии - город Прагу...».

Войскам 1-го Украинского фронта, которые отличились при освобождении Праги от немецко-фашистских захватчиков, была объявлена благодарность Верховного Главнокомандующего. В числе их была и 4-я гвардейская танковая армия. С огромным моральным подъемом гвардейцы танкисты восприняли эту награду. Многие воины были удостоены орденов и медалей, наиболее отличившимся было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Первым в Прагу ворвался экипаж 10-го гвардейского танкового корпуса под командованием лейтенанта И. Г. Гончаренко из взвода лейтенанта Л. Е. Буракова. В состав экипажа входили: И. Г. Гончаренко, старший механик-водитель старший сержант И. Г. Шкловский, командир орудия, он же заместитель командира танка, сержант П. Г. Батырев, младший механик-водитель, он же радист, сержант А. Н. Филиппов, заряжающий сержант Н. С. Ковригин. Танк Гончаренко с автоматчиками на броне смело вступил в бой с 11 фашистскими боевыми машинами.

Предоставим слово самим членам прославленного экипажа. В 1965 г. П. Г. Батырев, Н. С. Ковригин, А. Н. Филиппов и И Г. Шкловский рассказывали:

«И вот она -Прага! В третьем часу ночи вступаем в город. Все три машины идут по незнакомым улицам. Поперек одной из них - баррикада. Ликующие повстанцы вскакивают на броню, обнимают, целуют нас. Комок подкатывает к горлу.

Противника пока нет. Двигаемся вперед. На наш танк пересел чех - проводник, который до этого был на машине нашего командира взвода. Тогда мы не узнали имени этого мужественного человека. Только теперь нам стало известно - это был Франтишек Соучек из Пардубиц.

По крутому спуску двигались мы к Влтаве, чтобы захватить мосты и не дать отступающим гитлеровцам их разрушить. Наш танк на подходе к реке оказался головным. И вот здесь, вблизи Манесова моста, мы приняли последний бой.

Замаскированные самоходки врага открыли огонь. Остальные наши танки еще не подошли. Командир орудия открыл ответный огонь. Ему помогал заряжающий Николай Ковригин. Завязалась артиллерийская дуэль. Наблюдаем попадания. Две вражеские машины запылали, но один вражеский снаряд угодил в башню нашего танка. Упал замертво от этого выстрела наш отважный командир Иван Григорьевич Гончаренко. Но мы решили биться до конца. Батырев продолжал стрельбу и вывел из строя еще одну самоходку. Новым вражеским снарядом были тяжело ранены механик-водитель Шкловский и находившийся на борту машины Франтишек Соучек. При третьем попадании осколками вражеского снаряда был тяжело ранен Александр Филиппов. После четвертого попадания пушка танка оказалась заклиненной, ее ствол теперь беспомощно был устремлен в одну точку. В это же время контузило Ковригина.

Командир орудия был лишен возможности продолжать огонь. Танк не мог двигаться, и экипаж решил оставить его. Ковригин и Батырев через люк башни выбрались наружу, а затем помогли Шкловскому и Филиппову выйти из машины. Батырев и Ковригин вели огонь из автоматов. Противник все время обстреливал наш танк.

Так закончился этот последний для нас бой. И все же враг не успел взорвать мост. Командир роты старший лейтенант В. Т. По-легенький вскоре со всей ротой подошел к мосту, разгромил здесь противника и устремился через мост к центру города».

Советский танк как символ нерушимой дружбы советского и чехословацкого народов высится на площади Советских танкистов в Праге. 9 мая 1945 г. в столице Чехословакии в торжественной обстановке было объявлено о решении Пражского городского муниципалитета о присвоении звания почетных граждан чехословацкой столицы И. Г. Шкловскому, А. Н. Филиппову, П. Г. Батыреву, Н. С. Ковригину303.

Мы не сразу нашли раненых из экипажа И. Г. Гончаренко. На второй день, 10 мая, обнаружили И. Г. Шкловского в медсанбате корпуса. Почти месяц разыскивали А. Н. Филиппова, пока не нашли в одной из пражских городских больниц. Александр Николаевич был уже без сознания, когда его подобрала на мостовой медсестра Ярмила Гаусдорфова. В 1967 г., находясь в Чехословакии в составе советской делегации, мы разыскали ее. Маршал И. С. Конев в знак благодарности вручил ей именные часы.

9 мая в столицу Чехословакии за 4-й и 3-й гвардейскими танковыми армиями вошли соединения 13-й и 3-й гвардейской армий 1-го Украинского фронта. В то же время была получена информация, что войска 2-го Украинского фронта наступают с юго-востока. Стремительно наступал с востока и 4-й Украинский фронт. В его составе отважно действовал чехословацкий корпус генерала Л. Свободы. Вскоре они тоже вошли в Прагу.

Для поддержания соответствующего порядка в городе 9 мая приказом командующего 4-й танковой армией начальником гарнизона г. Праги был назначен командир 10-го гвардейского танкового корпуса генерал Е. Е. Белов, а с прибытием в город 10 мая 1945 г. Маршала Советского Союза И. С. Конева начальником гарнизона был назначен командующий 3-й гвардейской армией генерал-полковник В. Н. Гордов.

В Праге советские войска разгромили части танковой дивизии «Рейх», моторизованной дивизии «Викинг», 20-й полицейский полк, два охранных батальона и другие части противника, которые подавляли восстание. В первой половине дня 9 мая 1945 г. громом артиллерийского салюта столица нашей Родины - Москва возвестила об освобождении Праги Красной Армией. Наиболее отличившиеся воины удостоились высокого звания Героя Советского Союза, среди них командир 10-го гвардейского танкового корпуса генерал-лейтенант Е. Е. Белов, командир 70-й гвардейской самоходно-артиллерийской бригады подполковник Н. Ф. Корнюшкин, командир танковой роты старший лейтенант В. С. Деревянно, командир танкового взвода лейтенант С. П. Бедненко, командир 63-й гвардейской танковой бригады полковник М. Г. Фомичев (дважды Герой Советского Союза)304. Ряду соединений и частей были присвоены почетные наименования Пражских, в том числе разведывательным батальонам 10-го гвардейского танкового и 6-го механизированного корпусов.

В ознаменование славной победы Президиум Верховного Совета СССР 9 июня 1945 г. учредил медаль «За освобождение Праги».

4-я гвардейская танковая армия по приказу командования фронта после освобождения Праги выдвинулась в восточном и юго-восточном направлениях и перерезала пути отхода разбитым немецко-фашистским войскам на запад.

Разведывательная группа под командованием старшего лейтенанта Г. А. Бодунова 11-й гвардейской механизированной бригады полковника И. Т. Носкова 5-го гвардейского механизированного корпуса, действуя в направлении Пльзен, в 11 час. 9 мая встретилась со 2-й пехотной дивизией 5-го корпуса 3-й американской армии в районе Ржичаны (20 км восточнее Пльзен)305.

С 6 по 10 мая 1945 г. 4-я гвардейская танковая армия, пройдя с боями около 200 км. а если брать от Берлина, то около 400 км, уничтожила и захватила около 200 танков и бронетранспортеров, 246 орудий и минометов, 6290 автомашин. Только в полосе действий нашей армии взято в плен 48 тыс. гитлеровцев, в том числе 9 генералов.

Выходом Красной Армии на линию встречи с американскими войсками и полным пленением немецко-фашистской группировки на территории Чехословакии была успешно завершена Пражская наступательная операция - по существу, заключительная операция Великой Отечественной войны.

10 мая кольцо вокруг основных сил немецко-фашистской труппы армий «Центр» замкнулось. В окружении оказалась почти вся вражеская группировка, действовавшая в Чехословакии. Только отдельным частям группы армий «Австрия», находившимся на фланге группировки, удалось ускользнуть в зону действий американских войск. Окруженные немецко-фашистские войска, потеряв всякую надежду прорваться на запад, сложили оружие.

Проведенная силами трех взаимодействующих фронтов в исключительно короткий срок Пражская наступательная операция может служить образцом гибкого и мобильного управления войсками. Для операции характерно использование танковых армий, осуществлявших глубокий и быстрый маневр на окружение основных сил противника в условиях горно-лесистой местности через зону американских войск. Средний теми продвижения соединений в горах составлял 50-60 км в сутки. При этом танковые армии 1-го Украинского фронта были введены в сражение в первом эшелоне фронта, что в данной обстановке полностью себя оправдало. Этим обеспечивалась максимальная мощь удара, быстрое сокрушение обороны противника и стремительное движение вперед без затрат времени на ввод танковых соединений в прорыв. Операция подтвердила возможность самостоятельных действий крупных танковых масс в условиях горной местности.

Заслуживают внимания умелая подготовка операции в чрезвычайно короткий срок и проведение сложной оперативной перегруппировки войск. Пражская операция убедительно продемонстрировала умелое руководство Ставки Верховного Главнокомандования, организаторские способности советских полководцев, высокий уровень партийно-политической работы в войсках, боевое мастерство и массовый героизм советских воинов.

Освобождение Чехословакии от гитлеровских полчищ совпало с победоносным окончанием Великой Отечественной войны. Поэтому день 9 мая 1945 г., который все народы мира отмечают как праздник Победы над германским фашизмом, стал также национальным праздником чехословацкого народа - Днем освобождения, днем рождения новой Чехословакии.

«Наш народ, - сказано в одном из приветствий Центрального Комитета Коммунистической партии Чехословакии, - всегда будет вспоминать этот памятный день с безграничной любовью и благодарностью великому Советскому Союзу, славным советским воинам, которые в жестокой борьбе за спасение человечества и за освобождение наших народов окропили своей кровью землю нашей Годины. Он будет вспоминать этот день с бесконечной любовью и благодарностью к непобедимой Советской Армии-освободительнице»306.

Известно, что вторая мировая война вовлекла в свою орбиту 61 государство и велась на огромных пространствах. Но важнейшие события происходили на советско-германском фронте, который являлся решающим. Именно здесь были разгромлены основные силы фашистской коалиции. Три четверти войск гитлеровская армия потеряла на советско-германском фронте307, т.е. из 13 млн. 600 тыс. общих потерь во второй мировой войне гитлеровцы на восточном фронте потеряли 10 млн. человек308. Эти цифры убедительно говорят о решающем вкладе Советского Союза в разгром немецко-фашистской армии, наглядно опровергают беспочвенные утверждения некоторых буржуазных фальсификаторов истории, пытающихся преуменьшить роль советского народа в разгроме гитлеровской Германии.

«Итоги Великой Отечественной войны Советского Союза убедительнейшим образом показали, что в мире нет таких сил, которые смогли бы сокрушить социализм, поставить на колени народ, верный идеям марксизма-ленинизма, преданный социалистической Родине, сплоченный вокруг ленинской партии. Эти итоги - грозное предостережение империалистическим агрессорам, суровый и незабываемый урок истории»309.

Но и советский народ не должен забывать об агрессивности империализма, о необходимости постоянной высокой готовности к защите социалистической Родины. «Кто забудет о постоянно грозящей нам опасности, которая не прекратится, пока существует мировой империализм, - говорил В. И. Ленин, - кто забудет об этом, тот забудет о нашей трудовой республике»310. Это обязывает всех советских людей, в том числе и воинов, быть постоянно начеку.

На этих заключительных страницах я считаю своим долгом рассказать о судьбе тех моих соратников, с которыми мне довелось встречаться или переписываться в послевоенные годы. Встречи и переписка с товарищами по оружию всегда были для меня радостными и приятными событиями. Да и как не радоваться, когда узнаешь, что бывалые фронтовики, прошедшие суровую школу в годы Великой Отечественной войны, и ныне служат своему народу: кто по-прежнему в рядах Советской Армии, кто на заводах и фабриках, в совхозах и колхозах, а те, кто по возрасту и состоянию здоровья ушли с предприятий или из рядов армии, продолжают в меру своих сил и возможностей трудиться - одни ведут большую военно-патриотическую работу в Добровольном обществе содействия армии, авиации и флоту, другие регулярно встречаются с рабочими, колхозниками, нашей молодежью, чтобы поведать им о суровых годах войны и передать наказ старшего поколения - быть всегда готовыми к защите Отчизны от любого врага, который посмеет посягнуть на наш мирный созидательный труд.

Расскажу я здесь и несколько боевых эпизодов, которые стали мне известны уже после войны.

В книге уже упоминалась М. И. Орлова - пламенная советская патриотка. Хочется рассказать об этой замечательной женщине. Москвичка Мария Иосифовна Орлова, пославшая в армию трех сыновей и дочь, оказала и материальную помощь Красной Армии. Она продала все, что было можно из домашних вещей, и передала вырученные деньги вместе со своими трудовыми сбережениями государству на строительство танка и попросила Верховное Главнокомандование направить танк в то соединение, которым командует ее сын Василий Федорович Орлов. Просьба матери-патриотки была удовлетворена. Вскоре танк Т-34 поступил в 6-й гвардейский механизированный корпус. В торжественной обстановке он получил наименование «Мать-Родина» и был передан орденоносному экипажу 126-го танкового полка 17-й гвардейской механизированной бригады. Вот состав этого экипажа: командир танка - младший лейтенант М. П. Кашников, командир орудия - сержант Анферов, механик-водитель - сержант Остапенко, пулеметчик - сержант Левченко, заряжающий - сержант Коробейников.

Экипаж танка в письме к М. И. Орловой поклялся, что он оправдает оказанное ему высокое доверие и, не щадя крови и жизни, будет громить ненавистного врага до самой победы. Орденоносный экипаж свою клятву выполнил с честью. Им уничтожено 17 танков и самоходных орудий противника, в знак чего на орудийном стволе танка начертано 17 звезд.

В настоящее время танк «Мать-Родина» высится на постаменте в одном из воинских гарнизонов как символ бессмертной славы Красной Армии и пламенного патриотизма советского народа.

Рассказ о патриотическом поступке Марии Иосифовны будет неполным, если не упомянуть о семье Орловых. Славная история этой семьи типична для многих тысяч советских людей. В боях с немецко-фашистскими захватчиками участвовали муж и четверо детей Марии Иосифовны. 54-летний глава семьи Федор Михайлович Орлов, в прошлом командарм 2-го ранга, командовал дивизией народного ополчения в боях под Москвой. Старший сын Орловых Владимир - начальник штаба полка, сражался с врагом под Ленинградом и погиб как герой. Василий Федорович, о котором говорилось на страницах этой книги, командовал механизированным корпусом в нашей армии, а Евгений - ротой противотанковых ружей. Не отставала от них и сестра Мария. Она воевала в составе женского полка ночных бомбардировщиков.

Хорошо воевали Орловы на фронте. Завидовала им мать - и она, как когда-то в гражданскую войну, тоже была бы на фронте, да за плечами было уже 65 лет. Танк «Мать-Родина» стал достойным ее вкладом в дело победы над врагом.

В дни, когда весь народ отмечал 20-ю годовщину победы над гитлеровской Германией, Мария Иосифовна Орлова за патриотическую деятельность в период гражданской и Великой Отечественной войн была награждена орденом Отечественной войны I степени. Умерла Мария Иосифовна в 1969 г. До последних дней крепкая дружба связывала эту славную советскую женщину с воинами части, которой она подарила танк. Они обменивались теплыми письмами и поздравлениями.

В первой главе читатель познакомился с героями сражения под Дмитровом - командиром бронепоезда № 73 капитаном Ф. Д. Малышевым и его боевыми соратниками - старшим лейтенантом И. Н. Крискевичем, капитаном А. И. Жуковым, старшим лейтенантом Т. И. Сколышевым, майором С. Ф. Знаменским, артиллеристами и пулеметчиками В. М. Кулешовым, Г. М. Павловским, Б. И. Зулаевым, секретарем парторганизации экипажа В. Ф. Ереминым и другими участниками боев бронепоезда с немецко-фашистскими захватчиками.

Спустя более четверти века после описываемых событий, 17 апреля 1967 г., боевые друзья встретились в Москве, в Центральном музее Вооруженных Сил СССР. На эту памятную встречу собралось 11 человек во главе со своим бывшим командиром капитаном Ф. Д. Малышевым. Сразу же завязалась оживленная беседа, нахлынули воспоминания о сражениях, товарищах по оружию. Рассказывали, конечно, и о себе.

Федор Дмитриевич Малышев, майор запаса, проживал в г. Армавире и занимался ответственным делом - воспитанием подрастающего поколения. Бывший комиссар бронепоезда Иван Никифорович Крискевич трудился в г. Могилеве. В прошлом секретарь парторганизации бронепоезда Василий Федорович Еремин работал старшим инженером на заводе в г. Иваново. Сергей Федорович Знаменский, помощник командира бронепоезда, жил и работал в Москве. Антон Иванович Жуков, служивший на бронепоезде командиром броне-площадки, на пенсии вел большую общественно-воспитательную работу среди молодежи Москвы. В родной столице, которую они грудью защищали в грозном 1941 г., работали инженерами Василий Матвеевич Кулешов и Владимир Яковлевич Маслов. А командир пулеметного расчета Григорий Михайлович Павловский был художником.

Мне довелось быть участником этой волнующей встречи. Я с гордостью смотрел на фронтовых товарищей, радуясь, что они и в мирные дни высоко несут звание фронтовиков-героев.

2 февраля 1968 г. я встретился в Волгограде с бывшим заместителем командира 17-го гвардейского танкового полка по политчасти, активным участником Сталинградской битвы, кавалером ордена Ленина Михаилом Алексеевичем Кутейниковым. Нам было о чем поговорить, ведь познакомились мы с ним еще в самом начале войны, под Даугавпилсом, затем сражались вместе под Москвой, в районе Мценска, потом под Сталинградом. Он, несмотря на преклонные годы, как настоящий коммунист, продолжал вести работу по военно-патриотическому воспитанию подрастающего поколения.

Читатель, конечно, запомнил имя Героя Советского Союза ин-структура снайперского дела Геннадия Иосифовича Величко, о боевых делах которого говорится при описании боев за освобождение Донбасса. Теперь он занят мирным трудом в г. Макеевке Донецкой области, охотно встречается с молодыми бойцами Советской Армии. Видел я его в октябре 1983 г. в Запорожье.

Другой участник освобождения Донбасса, разведчик Ф. И. Шевченко, отличившийся при форсировании р. Сев. Донец, после окончания войны трудился на стекольном заводе г. Лисичанска. Его однополчанин Николай Грачев работал в пос. Приволье близ Лисичанска. Приятно мне было слышать хорошие отзывы руководителей предприятий о доблестном труде бывших воинов, когда я приехал в Лисичанск на празднование 25-летия со дня освобождения города от гитлеровских захватчиков.

Теплой была встреча и с проходчиком шахты им. Мельникова И. М. Бутяевым, в прошлом храбрым бойцом 1003-го полка 279-й дивизии. К его боевым наградам прибавился еще один орден - «Знак Почета», которым он награжден за самоотверженный шахтерский труд. А на шахте «Северная» трудился бывший боец 5-й армии, громивший врага под Москвой в 1941 г., Герой Советского Союза Федор Трофимович Тимонов. После войны он вернулся в Донбасс, окончил техническое училище в своем родном городе Лисичанске и работал начальником шахты. Спускался я в его шахту и видел, как Федор Трофимович умело организовал сложный процесс добычи угля.

В Лисичанске много известных партизан и героев подполья, активно помогавших Красной Армии. Один из организаторов партизанского движения и подполья в этих местах, М. Е. Москаленко, возглавлял работу ветеранов войны в родном городе. Бесстрашная участница партизанской группы Мария Романченко работала учительницей, а ее боевая подруга Ангелина Коробченко трудилась в городской библиотеке.

Знакомясь с сегодняшним Лисичанском, я внимательно всматривался в город. Ничего не узнать. Там, где в период боев были руины, развалины и пепел, теперь воздвигнуты гиганты заводы, фабрики, шахты, выросли новые кварталы жилых домов, проложены широкие асфальтированные зеленые улицы. В центре города много памятников героям, павшим за Родину во время Великой Отечественной войны, горит огонь Вечной славы, а вокруг - живые цветы.

Перед отъездом из Лисичанска мне довелось побывать у своего старого боевого друга Владимира Степановича Потапенко, бывшего командира прославленной Лисичанской дивизии. Когда Владимир Степанович уволился из армии, он выбрал местом своего постоянного проживания Лисичанск, который четверть века назад был освобожден от врага воинами его дивизии. Я пришел к нему в небольшой уютный домик. Поговорили мы с ним о пройденном вместе боевом пути, о настоящем. Владимир Степанович тепло вспоминал своих ближайших помощников: подполковника И. А. Сугробова, подполковника П. Е. Смирнова, командиров полков и других товарищей по оружию. С уважением и благодарностью он вспомнил тех, кто помогал ему в нелегком ратном деле. У Потапенко частыми гостями в доме были пионеры, комсомольцы, допризывники, боевые друзья. К сожалению, в 1969 г. я получил известие о его кончине.

Из Лисичанска я выехал в Артемовск Донецкой области, где также проходили торжества по случаю 25-летия освобождения города от немецко-фашистских захватчиков. Трудящиеся этого города свято хранят дружбу с воинами, часто принимают у себя делегации своих освободителей.

В день 20-й годовщины победы советских войск над фашистской Германией трудящиеся Артемовска присвоили звание почетного гражданина города бывшему командиру 266-й дивизии генералу Корнею Григорьевичу Ребрикову. Мы с ним встретились, и я от всей души поздравил его с высоким почетным званием. Корней Григорьевич, сдерживая волнение, произнес: «Спасибо солдатам и трудящимся». Этим было многое сказано.

Не забывают о своих освободителях и трудящиеся г. Краматорска. В городе, на могиле Андрея Гавриловича Бугаева, высится обелиск, обрамленный цветами. Сюда перед уходом в армию приходят новобранцы, чтобы присягнуть на верность Отчизне. В юбилейные даты вокруг памятника выстраиваются комсомольцы и пионеры. Они дают клятву всегда быть готовыми к защите дела Коммунистической партии. Часто посещают это священное место воины-ветераны, отдавая долг своему однополчанину и боевому другу. В городе немало и других памятников воинам, отдавшим свою жизнь за победу над врагом. На них высечены слова: «Вечная слава вам, героям, павшим смертью храбрых, обеспечившим нам свободу и счастливую жизнь».

В Краматорск сразу же после окончания войны прибыл командир того самого героического 243-го отдельного танкового полка, который получил наименование Краматорского, - подполковник Василий Александрович Подлесный. В Краматорске также трудятся Герой Советского Союза бывший воин, старший инженер Новокраматорского завода Павел Яковлевич Трунов; в прошлом рядовой, начальник цеха цементного завода Василий Михайлович Молчанов; боец 59-й гвардейской дивизии Дмитрий Павлович Горбылев стал квалифицированным мастером на заводе.

В сентябре 1968 г., в день 25-летия освобождения г. Константиновки, сюда на праздник трудящихся приехал и бывший командир 135-й танковой бригады генерал-майор М. З. Безнощенко и его боевые друзья: бывший командир танкового батальона К. А. Савицкий, бывший начальник связи этой бригады старший лейтенант М. З. Мартышин и начальник химической службы капитан А. М. Смирнов. Очень приятно было встретиться с соратниками и побеседовать.

Читатель, видимо, помнит рассказ об одном из освободителей г. Никополя - старшем лейтенанте Евгении Красуцком и его отважном батальоне, бойцы которого водрузили красный флаг над освобожденным городом. Интересна биография этого бойца.

Отец Евгения - Иван Красуцкий был революционером. В 1917 г. он с оружием в руках устанавливал Советскую власть в Петрограде, в годы гражданской войны мужественно отстаивал завоевания Великого Октября, а затем трудился не покладая рук, восстанавливая и укрепляя народное хозяйство.

Евгений пошел по стопам отца. В 1939 г. после окончания средней школы он добровольцем ушел на войну с белофиннами. Вернулся закаленным и возмужалым. Работал, заочно учился, мечтал стать инженером. Но когда началась Великая Отечественная война, Евгений надел форму сержанта, сохранившуюся после демобилизации, и явился в райвоенкомат. В этот день, попрощавшись с матерью - Евгенией Никитичной (отца уже не было в живых) и с родственниками, он покинул родной дом.

Молодой воин Е. И. Красуцкий защищал родной Ленинград, потом воевал на других фронтах, не один раз был ранен, удостоен ряда наград. В конце 1942 г. после выздоровления от ран он был направлен в 266-ю стрелковую дивизию под Сталинград и там в 1008-м стрелковом полку принял 2-й стрелковый батальон. Его полюбили бойцы и командиры за удаль, прямоту и душевность. Батальон Е. И. Красуцкого уничтожил до 300 гитлеровцев, захватил 8 танков, 10 орудий и около 250 автомашин противника.

В боях с врагом коммунист Е. И. Красуцкий был снова ранен, но поле боя не оставил. За исключительный героизм Евгению Ивановичу присвоено звание Героя Советского Союза. Вскоре после сражения за Никополь Е. И. Красуцкий в горячей схватке с врагом был тяжело ранен и погиб смертью храбрых. Короткая, но славная жизнь Евгения Красуцкого достойна восхищения.

Родина не забыла своего верного сына. Ленинградский грузовой трамвайный парк, где в 1937-1939 гг. работал стахановец электромонтер Женя Красуцкий, носит теперь его имя. Именем Героя Советского Союза Е. И. Красуцкого названа одна из улиц г. Никополя.

Юные следопыты никопольской средней школы № 2 собирают материалы о воинах, освободивших их город от немецко-фашистских захватчиков. Среди них есть интересные документы и о Е. И. Красуцком. Чтут память Евгения Ивановича и ученики 189-й ленинградской школы, где он учился. Вечно юными, вечно живыми остаются воины, погибшие за независимость нашей Родины.

Герой боев за г. Львов - командир танкового взвода 63-й гвардейской Челябинской танковой бригады старший лейтенант Д. М. Потапов, удостоенный звания Героя Советского Союза, вел большую работу по военно-патриотическому воспитанию. В июле 1966 г. Львовский городской Совет депутатов трудящихся, отмечая 22-ю годовщину освобождения Львова, пригласил Дмитрия Мефодиевича Потапова на это торжество. В знак больших заслуг перед Родиной в период Великой Отечественной войны трудящиеся Львова присвоили Д. М. Потапову звание почетного гражданина города, а рабочие трикотажной фабрики № 3 включили его почетным членом в состав своей бригады коммунистического труда.

Боевой сподвижник Д. М. Потапова по освобождению Львова - командир танка младший лейтенант П. П. Кулешов, также удостоенный звания Героя Советского Союза, трудился в штабе гражданской обороны в г. Славянске. У нас с ним состоялась теплая встреча в сентябрьские дни 1968 г. на праздновании 25-летия освобождения г. Славянска от гитлеровцев.

Как и трудящиеся других городов, львовяне свято чтут намят! героев, отдавших свою жизнь за освобождение их города. Там повсюду высятся памятники, символизирующие славные подвиги советских воинов; на могилах погибших героев лежат цветы.

Кавалер ордена Славы старшина Александр Марченко похоронен на Холме Славы. Его именем названа одна из улиц Львова.

На здании горсовета установлена мемориальная доска, на которой золотыми буквами высечены слова: «На башне этого здания 22 июля 1944 г. танкист гвардии старшина Марченко водрузил Красное знамя, возвестив этим жителям города об освобождении города Львова от немецко-фашистских захватчиков».

Во Львове в день 25-летия освобождения от немецко-фашистских захватчиков встретились многие гвардейцы 4-й танковой армии: комбриги А. И. Ефимов, В. Е. Рывж, П. Н. Туркин, начальники штабов бригад Г. В. Старовойтов, Н. И. Абрамов, командир танкового полка А. Д. Столяров, заместитель начальника политотдела бригады Д. Д. Малинский, заместитель начальника штаба бригады В. Д. Картавых, инструктор политотдела бригады В. П. Фаренин, командиры батальонов Т. Г. Козиенко, М. Г. Акиншин, командир роты М. К. Поляков, командир взвода М. Я. Радугин, механик-водитель танка И. А. Кондауров, врач Н. А. Васильцова, сержант И. И. Куринный, медсестра Н. П. Малыгина и др.

С большим радушием, теплотой и искренним уважением отнеслись к нам партийное и советское руководство города, трудящиеся заводов, фабрик, учащиеся институтов и школ, где удалось нам побывать и провести беседы о жестоких боях за освобождение Львова. Теперь с трудом узнаешь этот замечательный город, так он вырос и похорошел.

Славный боевой путь с частями 4-й танковой армии прошел командир батальона Герой Советского Союза Владимир Григорьевич Рыжов. С ним читатель познакомился в книге при описании действий нашей армии в Висло-Одерской операции. После войны он работал секретарем районного комитета партии в Свердловской области.

В Свердловске я встречался тогда со многими храбрыми воинами из прославленного 10-го гвардейского добровольческого танкового корпуса. Среди них бывший механик-водитель танка Алексей Алексеевич Дробилин, в послевоенное время выдвинувшийся на должность руководителя группы конструкторов на Уральском машиностроительном заводе; его боевой друг, тоже бывший механик-водитель, Григорий Николаевич Заложнев, ставший ведущим инженером-металлургом; рядовой Сергей Иванович Колтун - инженер-конструктор; бывший воспитанник корпусного музвзвода Владимир Григорьевич Яковлев, после демобилизации получивший высшее образование и работавший инженером-конструктором; бывший командир орудия К. А. Ланчиков, ставший ведущим мастером; механик-водитель А. И. Червяков, возглавлявший бригаду коммунистического труда; танковый техник Г. А. Савельев - конструктор; танкист П. А. Устинов - старший инженер-исследователь.

А вот воины 10-го гвардейского корпуса из Челябинска - бывший командир стрелкового отделения сержант Владимир Евсеевич Теслер стал директором комбината Челябинскметаллургстрой; командир орудия старшина Гавриил Сергеевич Тарасов - главным инженером ремонтно-механического завода в Челябинске; помощник командира взвода сержант Николай Михайлович Мысляев - конструктором машиностроительного завода; бывший начальник политотдела 63-й гвардейской Челябинской бригады полковник М. А. Богомолов активно участвовал в общественно-политической жизни города.

Пермяки - Герой Советского Союза Иван Александрович Кон-дауров, механик-водитель танка, стал доктором исторических наук, профессором, преподает в университете; помощник командира взвода Виктор Николаевич Зимников и мотоциклист рядовой Владимир Дмитриевич Иванов - инженерами-технологами на заводе им. Ленина; бывшая медсестра 62-й гвардейской Пермской танковой бригады Надежда Петровна Малыгина, спасшая жизнь 32 воинам бригады, сама четырежды раненная, награждена 5 орденами и медалями. После войны она училась в юридическом институте, затем занималась журналистикой, написала 4 книги о Великой Отечественной войне.

За время командования Уральским военным округом мне довелось встретиться еще со многими боевыми товарищами; к сожалению, не имею возможности перечислять здесь всех, но всегда я храню память о каждом боевом друге.

С участником штурма Берлина командиром саперной роты лейтенантом Б. А. Руновым я встретился совершенно случайно в апреле 1969 г. Честно признаюсь, даже не узнал его сразу - столько лет прошло! Борис Александрович первым начал разговор: «Дмитрий Данилович! А ведь «Золотую Звезду» за Берлин вручили мне вы!». Тогда сразу все пришло на память: и прорыв фашистов к штабу армии, и героизм наших воинов, и дыхание Победы... Борис Александрович по-прежнему бодр и энергичен.

А вот передо мной письмо другого участника Берлинского сражения, бывшего командира 7-го гвардейского мотоциклетного полка В. А. Константинова. Письмо это пришло из Казани, где Валерий Александрович работает вместе со своей женой. Они вырастили двух дочерей и по праву гордятся ими. Прислал мне Валерий Александрович и дорогой подарок - свою фотографию.

Память сохранила образы многих однополчан - Маршала Советского Союза Василия Ивановича Петрова, генералов Александра Михайловича Майорова, Ивана Моисеевича Третьяка; танкистов - механиков-водителей танка Т-26 Николая Николаевича Смелякова, ныне заместителя министра внешней торговли СССР, и Александра Семеновича Панкратова - бывшего заместителя Генерального прокурора СССР; летчиков - Григория Петровича Скорикова, которому за успешное выполнение боевого задания я вручил орден Отечественной войны I степени, летчика-истребителя А. А. Галича; одного из создателей непобедимого танка Т-34, талантливого конструктора Александра Александровича Морозова; полковника В. И. Ежакова, А. Я. Очкина, В. Брыкова, Е. М. Костина, А. С. Зинченко, М. Н. Галкина, Ф. С. Саушина, М. А. Кузнецова, И. Г. Ганноченко, Т. А. Романова, генерала А. М. Овчаренко, В. П. Леина - сына латвийского народа, Н. П. Козлова, М. И. Селиверстова, Н. Н. Со-финского, комбрига Г. И. Обатурова, минометчика Н. И. Герасимова, Н. А. Гранева.

В заключение скажу пару слов о семье Бушмакиных.

Исключительную отвагу и боевое мастерство при форсировании Одера проявил командир батальона 16-й бригады майор А. П. Бушмакин. Гвардейцы Бушмакипа под огнем врага пробились через глыбы льда на реке и в рукопашной схватке отбрасывали гитлеровцев все дальше от берега. Они уничтожили до 100 фашистов, захватили 3 дота и надежно закрепились, обеспечив переправу всей 16-й гвардейской механизированной бригады. Командир батальона удостоился звания Героя Советского Союза.

Бушмакин был хорошим руководителем, изучил личный состав батальона настолько хорошо, что знал, на каком участке, в каком виде боя то или иное подразделение сможет добиться наибольшего успеха, не раз он ходил в атаку вместе с батальоном. Эти качества Бушмакина объяснялись не только его недюжинными способностями, но и большим боевым и жизненным опытом.

Родился Алексей Петрович 23 февраля 1913 г. в д. Сергеевке Чернушенского района Пермской области, в большой крестьянской семье. Его отец, Петр Михайлович, потомственный хлебороб, вскоре после Октябрьской революции вступил добровольцем в ряды Красной Армии. Несмотря на трудности в семье, Алеша начал учиться в школе и был в числе первых учеников. Потом юноша поступил в лесотехнический техникум, а окончив его, некоторое время работал по специальности. После призыва в армию Алексей попросил командование направить его в пограничные войска. Его просьбу удовлетворили. Окончив военное училище, Алексей Бушма-кин становится командиром взвода, а вскоре, в 1939 г., получает боевое крещение в боях на р. Халхин-Гол.

В грозную осень 1941 г., когда над Москвой нависла смертельная опасность, из далекой Монголии прибыла 82-я мотострелковая дивизия311, в составе которой был командир взвода Бушмакин. В боях под Москвой и в последующих сражениях А. П. Бушмакин проявил высокие боевые командирские качества, личную храбрость, инициативу, военное мастерство. Он быстро завоевал авторитет среди командиров и солдат.

В период зарождения 4-й танковой армии в 16-й гвардейской механизированной бригаде 6-го гвардейского механизированного корпуса А. П. Бушмакин командовал 2-м батальоном.

В битве на Курской дуге летом 1943 г. в районе г. Волхов его батальон одним из первых форсировал р. Орс и успешно действовал в глубине вражеской обороны, что оказало решающее влияние на выполнение боевой задачи всей бригады. При освобождении Правобережной Украины весной 1944 г. батальон Бушмакина стремительно ворвался в глубину вражеской обороны, обойдя г. Каменец-Подольск с востока, чем содействовал его освобождению.

Во Львовско-Сандомирской операции батальон Бушмакина вновь показал высокую боевую доблесть, особенно при закреплении сандомирского плацдарма, где им было уничтожено до 20 вражеских танков. При наступлении от Вислы к Одеру батальон нанес врагу несколько сильных ударов, в частности под Кельце и Лодзью. 16 апреля 1945 г. начался штурм фашистского логова - Берлина. Задача по окружению Берлина была блестяще выполнена 6-м гвардейским механизированным корпусом, в составе которого действовала 16-я гвардейская механизированная бригада. Затем батальон А. П. Бушмакина участвовал в овладении Бранденбургом и нанесении удара с тыла по 12-й немецкой армии Венка. Берлин пал, но война еще не была закончена. С 6 по 9 мая 1945 г. бушмакинский батальон участвует в освобождении столицы Чехословакии - Праги. Особенно он отличился в бою в районе г. Мост, где им было уничтожено до 20 вражеских орудий.

Так завершился боевой путь майора Алексея Петровича Бушмакина, заслужившего 15 наград и среди них - звание Героя Советского Союза.

Алексею Петровичу не легко давались победы на войне. Не раз он смотрел смерти в глаза, трижды был тяжело ранен. После победы по состоянию здоровья он ушел в запас и вернулся в родные места. Здесь он встретился со своей будущей женой - Фаиной Ивановной. Оказалось, что в военные годы они оба служили в одной и той же бригаде. Фая была медицинским работником, самоотверженно исполняла свой долг перед Родиной.

Шло время. Супруги Бупшакины растили 4 сыновей. Между тем давали знать о себе старые раны - здоровье Алексея Петровича все ухудшалось, и в мае 1964 г. он скончался. В знак признания заслуг храброго воина его именем названа центральная улица в пос. Кислотные Дачи Чернушенского района Пермской области. Местные советские и партийные организации проявляют большую заботу о семье героя. Хорошо помнят отважного командира батальона и его боевые друзья - гвардейцы части, в которой он служил в годы Великой Отечественной войны.

Но на этом не кончилась славная история этой семьи. Подрос старший сын Бушмакиных - Алексей. После окончания Пермского автодорожного техникума, когда пришло время служить в армии, Алексей Бушмакин-младший попросил направить его служить в передовую часть. С этой просьбой он обратился ко мне. Я поддержал его. Молодой боец успешно окончил школу младших командиров и стал командиром отделения. По всем дисциплинам его отделение было ведущим. Но Алексей не остановился на достигнутом, он поступил в военное училище, чтобы стать офицером и навсегда посвятить себя воинской службе.

Мне довелось побывать в том гарнизоне, где служит сын героя. Я счел своим долгом перед строем части рассказать солдатам, как доблестно выполняли свой долг во время Великой Отечественной войны отец и мать Алексея. Поблагодарил молодого воина за высокие показатели в боевой и политической подготовке и от всего сердца обнял и пожелал ему преумножать боевую славу своих родителей. Биография семьи Бушмакиных - это типичное явление нашей советской действительности.

Пламенный патриотизм советских людей, их беспредельная преданность своей Родине и Коммунистической партии - вот что явилось и является основой побед как в годы Великой Отечественной войны, так и ныне, когда наш народ мирно трудится, а Советская Армия бдительно его охраняет.

В этой связи нелишне сказать теплые слова в адрес наших молодых патриотов, прежде всего комсомольцев, тружеников ударных новостроек. Я бывал и бываю там. Последний раз был 1 сентября 1985 г. на БАМе во время стыковки рельсов в районе станции Куанда. Беседовал на трассе и в бамовских поселках с рабочими. Они гордятся, что на год раньше выполнили правительственное задание. Радостно видеть, как наше поколение героически продолжает в труде ратный боевой подвиг своих отцов и старших товарищей. Побывал в передовых бригадах Александра Бондаря и Ивана Варшавского. А также бывал на Тюменских нефтегазопромыслах, на Экибастузе, на Саяно-Шушенской ГЭС, на Атоммаше и других новостройках. Везде высокий патриотический трудовой подъем. От имени старшего поколения я хочу сказать спасибо нашим строителям и производственникам, что они по-настоящему под руководством партии укрепляют экономическую и оборонную мощь нашей любимой Советской Родины.

Заключаю свою книгу словами великого Ленина: «Никогда не победят того народа, в котором рабочие и крестьяне в большинстве своем узнали, почувствовали и увидели, что они отстаивают свою, Советскую власть - власть трудящихся, что отстаивают то дело, победа которого им и их детям обеспечит возможность пользоваться всеми благами культуры, всеми созданиями человеческого труда»312.