Открытые двери
Больниц, жандармерий -
Предельно натянута нить, -
Французские бесы -
Большие балбесы,
Но тоже умеют кружить.

Я где-то точно - наследил, -
Последствия предвижу:
Меня сегодня бес водил
По городу Парижу,

Канючил: «Выпей-ка бокал!
Послушай-ка гитары!» -
Таскал по русским кабакам,
Где - венгры да болгары.

Я рвался на природу, в лес,
Хотел в траву и в воду, -
Но это был - французский бес:
Он не любил природу.

Мы - как сбежали из тюрьмы, -
Веди куда угодно, -
Пьянели и трезвели мы
Всегда поочерёдно.

А друг мой - гений всех времён,
Безумец и повеса, -
Когда бывал в сознанье он -
Седлал хромого беса.

Трезвея, он вставал под душ,
Изничтожая вялость, -
И бесу наших русских душ
Сгубить не удавалось.

А то, что друг мой сотворил, -
От бога, не от беса, -
Он крупного помола был,
Крутого был замеса.

Его снутри не провернёшь
Ни острым, ни тяжёлым,
Хотя он огорожен сплошь
Враждебным частоколом.

Пить - наши пьяные умы
Считали делом кровным, -
Чего наговорили мы
И правым и виновным!

Нить порвалась - и понеслась, -
Спасайте наши шкуры!
Больницы плакали по нас,
А также префектуры.

Мы лезли к бесу в кабалу,
С гранатами - под танки, -
Блестели слёзы на полу,
А в них тускнели франки.

Цыгане пели нам про шаль
И скрипками качали -
Вливали в нас тоску-печаль, -
По горло в нас печали.

Уж влага из ушей лилась -
Всё чушь, глупее чуши, -
Но скрипки снова эту мразь
Заталкивали в души.

Армян в браслетах и серьгах
Икрой кормили где-то,
А друг мой в черных сапогах -
Стрелял из пистолета.

Набрякли жилы, и в крови
Образовались сгустки, -
И бес, сидевший визави,
Хихикал по-французски.

Всё в этой жизни - суета, -
Плевать на префектуры!
Мой друг подписывал счета
И раздавал купюры.

Распахнуты двери
Больниц, жандармерий -
Предельно натянута нить, -
Французские бесы -
Такие балбесы! -
Но тоже умеют кружить.