Жил-был
учитель скромный Кокильон.
Любил
наукой баловаться он.

Земной поклон за то, что он
Был в химию влюблён,
И по ночам
над чем-то там
Химичил Кокильон.

Но, мученик науки гоним и обездолен,
Всегда в глазах толпы он - алхимик-шарлатан, -
И из любимой школы в два счета был уволен,
Верней, в три шеи выгнан непонятый титан.

Титан
лабораторию держал
И там
творил и мыслил, и дерзал.

За просто так, не за мильон,
В двухсуточный бульон
Швырнуть сумел
всё, что имел,
Великий Кокильон.

Да мы бы забросали каменьями Ньютона,
Мы б за такое дело измазали в смоле!
Но случай не дозволил плевать на Кокильона, -
Однажды в адской смеси заквасилось желе.

Бульон
изобретателя потряс, -
Был он -
ничто: не жидкость и не газ.

И был смущён и потрясён,
И даже удивлён.
«Эге! Ха-ха!
О эврика!» -
Воскликнул Кокильон.

Три дня он развлекался игрой на пианино,
На самом дне в сухом вине он истину искал...
Вдруг произнес он внятно: «Какая чертовщина!..» -
И твердою походкой он к дому зашагал.

Он днём
был склонен к мыслям и мечтам,
Но в нём
кипели страсти по ночам.

И вот, на поиск устремлён,
Мечтой испепелён,
В один момент
в эксперимент
Включился Кокильон.

Душа его просила, и плоть его хотела
До истины добраться, до цели и до дна, -
Проверить состоянье таинственного тела,
Узнать, что он такое: оно или она?

Но был
и в этом опыте изъян -
Забыл
фанатик намертво про кран.

В погоне за открытьем он
Был слишком воспалён -
И вдруг нажал
ошибочно
На крантик Кокильон.

И закричал, безумный: «Да это же коллоид!
Не жидкость это, братцы, - коллоидальный газ!»
Вот так, блеснув в науке, как в небе астероид,
Взорвался - и в шипенье безвременно угас.

И вот -
так в этом газе он лежит,
Народ
его открытьем дорожит.

Но он не мёртв - он усыплён, -
Разбужен будет он
Через века.
Дремли пока,
Великий Кокильон!

А мы, склонив колени, глядим благоговейно.
Таких, как он, немного - четыре на мильон!
Возьмем Ньютона, Бора и старика Эйнштейна,
Вот три великих мужа, - четвертый - Кокильон!