Ты удивишься, наш читатель,
Такое чудо увидав:
«Газета, да какая, гляньте!
И вся, как книжечка, в стихах».
Но нет тут чуда никакого.
То плод стремления благого,
Последний и прощальный смех,
Последние проказы тех,
Кто в свой последний год ученья
Всех больше школе насолил,
Но кто душой честнее был
(Пример - грехов скрыть неуменье),
Кто интересней всех провёл
Весь десяти лет «произвол».

Привыкли так: при разговорах
О нашем о десятом «В»
Одной лишь грязи сыпать ворох,
И тем довольствуясь вполне.
Но не подумайте заране,
Что пишем эти строки в плане
Того - сужденья изменить,
Заставить класс наш полюбить.
У нас скромней того желанье:
Оставить в памяти живой
Не только пакость за собой,
Но и хорошие деянья.
Вот смысл сих прощальных строк,
От коих вряд ли выйдет прок.

Хотим преемникам достойным
О нашей жизни рассказать
И в образах (немножко вольных)
Учителей всех показать.
Им пожелания оставить:
Во-первых - меньше двоек ставить.
Пятерок же - наоборот.
И выставлять оценки в год,
Не исходя из рассуждений:
Тот мне немало насолил,
Тот не всегда урок учил,
Гулял помимо воскресений,
Имел не раз небритый вид
(Был не подстрижен, не умыт).

Ну и так дале. Но прошу вас,
Весь коллектив учителей,
Не осуждать, «не делать шума»,
Не делать выводы скорей,
Что автор этих строчек смелых
(Корявых, правда, и незрелых)
Стремится все пороки скрыть
И наши все грехи забыть.
Нет, это - шутка-наставленье,
Но и мечта учеников
Всех поголовно. Нрав таков.
(К чему скрывать души стремленье!)
Так вот об этом, не тая,
Сегодня расскажу вам я.

Михал Наумыч - честных правил -
В году два раза занемог.
И если б двойки он не ставил,
То лучше б выдумать не мог.
Его пример - другим наука.
И, боже мой, - какая мука,
Как неприятно сознавать,
Что двойку получил опять!
Но выход есть из положенья -
Поставить пять себе в журнал...
Но попадешься - и пропал:
Все меры вплоть до исключенья.
Поэтому, всего мудрей -
Исправить двойку поскорей.

Историю страны родимой
В этапах изучали мы.
Сначала знали мы терпимо,
Но, с наступлением зимы,
Когда из теплых стран Востока,
Заброшенный по воле рока,
Чтобы занять родной удел,
Учитель старый прилетел, -
Бессонны ночи началися,
Когда страниц по двадцать пять
Нам на́ дом стали задавать.
Так что вконец мы извелися.
Тогда решили про себя:
Здоровье все ж важней, друзья...

Но правильней меня поймите:
История такой предмет,
Где - время, суть и ход событий, -
Не математики секрет.
Так что мы все же успеваем
И кое-что, конечно, знаем.
За что тому хвала и честь
Учителю, который здесь
Нам отдает свои познанья,
Стремясь преподнести живей
Все то, что нам всего важней.
И правда: все его старанья
Не пропадают-таки зря.
Учитесь, милые друзья!

Ведет предмет он очень скромный
И хорошо его ведёт:
Он с нами говорит, как с ровней,
За что и чтит его народ.
(Ведь так, друзья, всегда бывает -
Пусть это всяк учитель знает, -
Что чем дружнее с нами жить,
Тем больше будем мы любить
И сам предмет, и педагога.)
Но вот заговорился я...
Еще о нем скажу, друзья,
Хотя скажу совсем немного,
На сердце руку положив:
У нас в сердцах - ЖИВ будет жив!

Девятый класс. Скандалы, смуты.
Бунты́ почти что каждый день.
Бывали тихие минуты,
Но потому, что было лень,
Иль просто мы переборщали,
Ну и, понятно, уставали.
И вот в таком аду одна
Была спокойна, холодна...
Как призрак в класс она являлась,
Верней, не призрак, а злодей;
И с глупой злобою своей
На нас, несчастных, обрушалась.
Вы спросите - ну кто ж она?
Она - З. Т. Васильевна.

Но справедлив господь бывает,
И вот, за демоном тупым,
Прям из Пекина прилетает
Чудесный ангел-серафим!
Она приехала из дали
(Как это мы потом узнали)
Язык родной преподавать,
Чтобы китайский забывать.
Но... не поладили мы в споре,
И вот она на полпути
Хотела уж от нас уйти,
Но мы смекнули: хватить вздорить!
Предмет мы стали все учить,
Ну а ее - боготворить.

Она, пожалуй, мягче прочих
Все время относилась к нам,
И мы, сознаться, так не очень
Внимали всем ее словам,
Когда она нам объясняла
Или чего-нибудь читала.
Собьется вдруг иль невзначай,
То в классе сразу: ай-яй-яй!
Узрев характера в ней мягкость,
Простой и добродушный нрав,
Мы все стремились к ней, попав
(Что с нами часто) в неприятность.
Она, с отзывчивой душой,
Всегда укроет нас собой.

(Ну что, читатель, ты скучаешь?
Прости за то, что юмор плох.
Но ты, наверно, замечаешь,
Что я старался так, как мог.
Но музы - словно как стрекозы
Летят. И, вероятно, прозой
Я скоро заменю свой стих.)
Но что же это я затих?
Рассказ, друзья, сейчас на спайке.
Хочу, чтоб было вам смешно:
Смеяться, право, не грешно,
Как говорит Аркадий Райкин.
Так вот, любезные друзья!
Рассказ свой продолжаю я.

У нас руководитель классный -
Евгенья Николаевна.
Так знайте - лик ее ужасный,
Когда ругается она.
Она ругает за прогулы,
За то, что мы ломаем стул, и
Что иногда ломаем стол.
Она желает, чтоб из школ,
Из классов всех наш класс был лучший...
Мы пробовали помогать,
Но лишь могли мы только ждать,
Когда представится наш случай.
А так как он не приходил,
Классрук один руководил.

Она из химиков по школе
Всех лучше может преподать.
И всё. Еще? Чего же боле!
Что я еще могу сказать?
Хотя мы на ее уроках
(Они всегда проходят с проком)
Свистим и иногда поём
И препаратики берём, -
Ее мы всё же уважаем
И каждый праздник поздравлять
Не забываем, так сказать,
За то, что химию мы знаем.
В отметках всё ж она строга.
Вы: «Очень?» - спросите. - «Ага..»

Мы восемь лет трудились рьяно -
Учили математику́.
Но разбирались - как бараны.
И вечно были начеку:
А вдруг она сегодня спросит!
Ну, в общем, знали на авось; и
В девятом классе, наконец,
Директор, наш второй отец,
На наши просьбы вдруг ответил.
И ОН нам стал преподавать:
Сначала начал прижимать,
Потом отличников наметил...
И можем мы теперь сказать,
Что нам на конкурс - наплевать.

Хоть он к Савелию и часто
Нас посылает, всё же мы
Предмет усвоили прекрасно
И школы честь не посрамим.
Ему оставим пожеланье:
Чтобы ему за все старанья
Наград побольше получить
И много лет еще учить.
Мы вас надолго не забудем,
Всегда вас будем вспоминать,
А иногда и навещать,
Вас уважать как прежде будем.
(Не думайте, что это лесть, -
Вам отдаем но праву честь.)

Я в двух словах о физкультуре
Хочу сказать. Друзья мои!
Мы все почти что много курим
И портим легкие свои.
Так чтобы поддержать здоровье
(Хоть небольшие нам условья
Создали для того, но всё ж),
Когда, к примеру, в зал пойдёшь
И подзаймешься там культурно -
Душе и телу так легко:
Усталость где-то далеко...
Так занимайтесь физкультурой,
Все получайте ГТО!
Разряд без этого - «того».

Теперь два слова о черченье.
Оно вам нужно, как вода.
Я вам не для нравоученья
Так говорю, но ведь всегда,
Когда в технические вузы
Приходим мы, черченья узы
Надолго связывают нас.
И их не выдержать подчас.
А потому - чертите в школе,
Ведь это так легко, друзья!
Черченье плохо зная, я
Его не умаляю роли.
Я обо всем почти сказал,
Но уморился и устал...

Так вот, кончаю, чем я начал.
Но ближе стали мы с тобой,
Мой «проницательный» читатель.
Остался ль ты доволен мной?
Грустил, читая си творенья,
И дочитал без сожаленья?
Или, напротив, дочитав,
Смеялся, с ног чуть не упав?
Иль восхищался просто нами?
Идеей все же не пустой -
Оригинальной и смешной,
Размерами стиха, словами,
Какие (что скрывать!) подчас
Бивали прям не в бровь, а в глаз.

Но что бы ни было, читатель,
Расстаться нынче я с тобой
Хочу как старый друг-приятель:
Ведь остаешься ты, друг мой,
Где веселились мы, тужили,
Дрались, ругались и дружили,
Где провели мы столько лет -
Всей нашей жизни лучший цвет.
Сейчас нам радостно и грустно,
И хочется мне в строках сих
Заставить свой прощальный стих
В вас разбудить такие чувства,
Чтоб нас, ушедших навсегда,
Вы не забыли никогда.