Где вчёрасётка был - мне не смустить тёперь,
Толькё помню, што стены с обоям.
Помню, Главдя была и любаха при ней,
Цоловался в коморке с обоем.

А как встал я с бёла,
Мне давай блекотать,
Как я всех гребыхал
И хотел застращать,

Как нагишой скакал,
Песни дрянью хазил,
Тятя мой - енерал,
Будто всем говорил.

Поопосле рубашку намах розодрал
И бахорил, што всяк мёня продал,
И гостям, говорят, скрёсу я не давал -
Всё дозарял их блатныем окордам.

Чёкалдыкнуть ишшо
Я уж больше не мог
И от злости стокан
Хлобызнул о порог.

Порхал на стлань вино,
Ну а чашек укладку,
Розхлёбястив окно,
Запулил назагладку.

И нехто мне сперва поперечить не мог,
Но потом поманенькю опетались,
Навалились гижой, повалив мёня с ног,
Руки спутали и понатешились.

Хто-то харкал в лицо,
А хто в рот водку лил,
А какой-от плясец
Мне плехотья отбил.

Молодая вдова,
Память мужу храня,
(Но живём оннова)
Пожалела мёня.

И блённел я в коморке - не винно лица,
Но схитрял, што пошёл на попятую -
"Розвяжитё!" - хазил, - "Да и дело с концам!" -
Розвязали, но вилки припрятали.

Тут вобше почалось -
Не обскажёшь в словах,
И откудых взялось
Столькё мощей в руках?

Што подавленной зверь,
Прядал я и чудил,
Вышиб окна и дверь,
И комод повалил.

Где вчёрасётка был - не наищёшь с огнём,
Толькё помню, што стены с обоям...
И осталось лицо, поботухи на нём,
Ну куды ж я с такием болоньям?

Если верно оно,
Ну хотя бы на треть,
Остаётся онно:
Легчи да помереть.

Слава Богу, вдова
Перепнать всё смогла,
Пожалела мёня
И к сёбе приняла.