Язык художественной литературы, насыщенный большим количеством изобразительно-выразительных средств, весьма труден для перевода по сравнению с литературой технической или научной. Насколько сложнее понимание художественных текстов по сравнению с научными, настолько понимание поэтических произведений труднее по сравнению с прозаическими. Говорить прозой о поэзии очень трудно, потому что стихи воспринимаются сердцем, поражают нас накалом эмоций (не случайно один из сборников стихотворений Владимира Высоцкого назван «Нерв»). Еще труднее чувства и душу поэта раскладывать по полочкам, пытаясь определить, что он имел в виду “в такой-то песне и в такой-то строчке”. Очень интересно ответил на этот вопрос сам Высоцкий:

“Что я имел в виду, то и написал. А как меня люди поняли, зависит, конечно, от многих вещей: от меры образованности, от опыта жизненного и так далее. Некоторые иногда попадают в точку, иногда _ рядом. И я как раз больше всего люблю, когда рядом: значит было в песне что-то в глубине, в подсознании. Это и есть признак тайны поэзии, когда каждый человек видит в песне что-то для себя” (Высоцкий 1987:69).

Поэт даже пытался эту мысль развить в песне:

Обратите внимание, не читатели, не слушатели, а корреспонденты. Иногда поэт называл их единомышленниками. И не случайно. Его духовный отец Булат Окуджава считал, что авторская песня (в отличие от развлекательной эстрадной песни) пишется думающими людьми для думающих людей (Высоцкий 1987:79).

Все вышесказанное свидетельствует об особой задаче, стоящей перед переводчиком поэтического текста - создать переводный текст, который окажет на инокультурного читателя схожее эмоциональное воздействие, передаст глубину подтекстового содержания и по возможности воссоздаст неповторимый колорит художественных тропов. При всем этом переводчик старается сохранить авторское видение мира, авторский стиль повествования, авторскую форму, а для этого он должен постичь неповторимость «авторского выбора».

Текстлингвистический анализ отличается от привычного стилистического анализа текста прежде всего тем, что стилистика определяет наиболее подходящую для данного стиля речи языковую единицу, а лингвистика текста изучает содержательную направленность выбора одной какой-либо формы из двух равновозможных в тексте (ЛЭС 1990:268). В процессе этого выбора автор ориентируется на цель коммуникации, подчиняя достижению этой цели выразительность всех разноуровневых средств.

Прежде всего анализ переводов стихотворений Владимира Высоцкого продемонстрировал их большую информационную насыщенность. Для поэтических откровений барда характерна высокая степень конденсации смысла, что объясняется рядом экстралингвистических факторов. В сравнительно небольших по объему произведениях поэт передает большой объем имплицитной информации, актуализаторами которой в тексте являются заголовки, посвящения, ключевые слова, эллиптические конструкции и пр. Высоцкий-поэт настолько своеобразен, что тропы, вырванные из контекста его стихотворений-признаний тускнеют, теряют свою силу, нейтрализуют заложенный в них глубинный подтекст. Только весь текст в единстве с необходимым минимумом фоновых знаний (о поэте, о времени...) дает представление о языке поэзии Высоцкого.

Перевод художественных тропов в поэтических миниатюрах поэта тем сложнее, что даже языковые, грамматические нюансы у Высоцкого обычно метафоризируются. Переводчику Александру Рою при переводе стихотворений Высоцкого на английский язык почти полностью приходится пропускать просторечные слова, диалектизмы, жаргонизмы, которые составляют очень яркий колорит анализируемых стихотворений. Например:

Доминантой поэтических текстов Высоцкого очень часто выступает просторечный глагол, не просто предикат, а предикат, обогащенный дополнительными смыслами, своеобразными коннотациями, столь трудными для перевода. С этой целью поэт часто прибегал к лексико-словообразовательным группам слов, получивших в русской лингвистике название способов глагольного действия. Но при всей выразительности подобных слов, переводчик не смог перевести подобные формы: ошивалась, отспорил, доистребить, приплачу - заплачу, подкармливать и пр. ввиду преобладания в английском языке аналитических форм:

Разносистемный характер русского и английского языков объясняет перевод двух выразительных русских глагольных префиксальных форм одним английским словом:

Высоцкий часто прибегал к эллиптическим конструкциям для конденсации текстовой информации, причем эллиптировал не только отдельные части высказывания, а целые реплики диалогических единств. Чаще всего поэт эллиптировал вопросительные реплики (как в стихотворении «Я все вопросы освещу сполна»), особым эмоциональным накалом обладают стихотворения, в которых эллиптируются не вопросы, а ответные реплики, как, например, в стихотворении «Белое безмолвие»:

Если при передаче художественно-изобразительных средств Рой испытывает очень сильные затруднения и часто прибегает к пропускам, то вопросно-ответные диалогические единства, синтаксическая структура стихотворений обычно не составляют проблему при переводе и переданы на английском языке довольно точно.

Язык поэзии Высоцкого особенно труден для перевода еще и потому, что поэт использует большое количество народных русских идиом, пословиц и выражений, очень тонко отражающих русскую ментальность, русское мышление, русский образ жизни. Большинство из них не имеют даже приблизительных эквивалентов в английском языке и поэтому просто пропускаются Роем: как будто ветром сдуло, сунуть голову в пекло, во весь размах.

Часть идиом переведены очень приблизительно, лишь отдаленно воссоздают описываемую в подлиннике ситуацию:

Иногда же переводчик просто дословно переводит фразеологизм, что искажает смысл текста: так вместо выражения взять тепленьким с постели в английском переводе мы читаем:

Высокая степень конденсации смысла в произведениях поэта объясняется частым использованием ключевых слов, необычайной комбинаторикой лексем, эллиптическими конструкциями, выразительными заголовками, посвящениями, очень тонким обыгрыванием коннотативных значений слов, что делает необходимым восприятие поэтических откровений Высоцкого в общем контексте жизни, осложняет процесс перевода и прагматической адаптации его поэтических откровений.

The language of the fiction, rich with a large number of the stylistic devices, is extremely hard to translate in comparison with the technical or scientific literature. Understanding poetic texts compared to the prose is as difficult as understanding literary texts compared to scientific ones. Translator Alexander Roy, when translating poems of Visotky into English, had to nearly completely omit colloquialisms, dialect, jargon that comprises spectacular colouring of the poems analysed.

Dominanta of Visotsky’s poetic texts often were the colloquial verb, not simply a predicate but a predicate enriched with additional meanings and specific connotations, which are far not easy to translate.

The high level of the condensation of the meaning in his poetry can be explained by frequent use of the key words, unusual combination of lexemes, elliptic structures, expressive titles, dedications, subtle play of connotative meaning of words, which makes it necessary to comprehend Visotsky’s poetic confessions in the overall context of life, complicates the process of translation, pragmatic adaptation of his poems.