Статьи о переводах
  VVysotsky translated
◀ To beginning

 
Социальный и культурный аспект творчества Владимира Высоцкого.
Материалы международной научной конференции   (Белосток, 2001)
Высоцкий на польском

Творческий феномен Владимира Высоцкого был таковым, что во второй половине прошедшего столетия одного из самых знаменитых советских бардов узнали и в Польше. В его родной стране индивидуалисты были не в почёте, даже если они были личностями. Поэтому нелегко было получить признание в то время ни среди своих соотечественников, ни за пределами родины. Польшу, ввиду исторических причин, нелегко было покорить, но Высоцкий сумел сделать это.

Наблюдательность и широкий спектр художественного вкуса у этого индивидуалиста позволили ему создать очень оригинальные песни, исполняемые в собственной неповторимой сценической манере. Они пользовались огромной популярностью среди постоянно растущего числа поклонников таланта Высоцкого. Справедливости ради надо отметить, что те времена не способствовали известности поэта.

Тогдашние идеологи, желая компенсировать экономическое поражение своих очередных "пятилеток", основной акцент делали на прославлении военных успехов. Военная политика преобладала в средствах массовой информации, постоянно пропагандировался культ тогдашнего вождя, коллективизм всяческих общественных начинаний, прославлялись успехи коллективизма, соревнование типа стахановского движения. Поэтому и песни должны были быть массовыми и написанными для масс, а не для отдельного человека. Одиночка - это вездесущий враг, подкрадывающийся с запада, которому чихать на жизнь свободного "советского народа". И тут появляется вдруг оригинальный индивидуум, на его спектакли толпами валят "советские люди", и рукоплещут ему, как секретарю партии. И Высоцкий - один. Другое дело, если бы это делал ансамбль песни и пляски в составе ста человек, а он выступает в одиночку, лишь с гитарой, и ему удаётся держать в напряжении заполненные залы, приковывать внимание буквально каждого из присутствующих. По окончании концерта толпа не спешит к выходу, всё ещё пребывая как бы в экстазе. По правде говоря, у нас тоже были свои Петжак, Млынарскии, Качмарский, но Польша - это совершенно иная страна, тут по-иному относятся к автору и певцу.

Высоцкий был сыном работающей интеллигенции, сыном правильных в идеологическом аспекте родителей и, несмотря на это, в постижении мира их сыном звучала нота протеста против серости и безнадёжности, зла и равнодушия, бессмысленности и косности. Поэт не соглашался со всем тем, что руководит человеком, принуждает его, угнетает и унижает, притесняет, доводит до абсурда. Поэт пытается выявить зло и его источники с помощью неизбитых аллюзий и подтекста, но не всегда рассудок берёт верх над эмоциями, многократно состязаются друг с другом аффект и эффект, тонкие наблюдения и называние вещей своими именами.

Богатый духовный мир российского певца не мог не оставить свой след на его творческом методе и способе образности. Автор мастерски оперирует современным разговорным языком, умело использует богатство повседневной лексики, свободно оперирует жаргоном и слоганами СМИ. Ткань литературного языка богато украшена жемчужинами, взятыми из живого городского и деревенского фольклора. У переводчика нелёгкая задача передать этот тип "чужого", а заодно и подобрать адекватный эквивалент в языке перевода.

Высоцкий всё богатство своих песен создал благодаря неповторимому собственному стилю, собственному лексическому запасу, из которого формировал своё стихосложение, создавал неповторимые семантико-вербальные ансамбли, неожиданные контексты, аллюзии и ассоциации. Оригинальность поэтики этих песен прекрасно гармонирует с присущим только Высоцкому способу сценической реализации.

Концертное исполнение авторских песен этого поэта заслуживает отдельного разговора, потому что невозможно вкратце описать все его артистические возможности относительно авторского исполнения. Зрителей шокировал диапазон его творческих и актёрских возможностей, как поэтических, так и интерпретационных. Слова-образы произносились шёпотом и отчаянно выкрикивались, брали за душу мелодичностью и заставали врасплох, стремительно обрываясь тишиной, паузой только лишь затем, чтобы главная мысль, смысл или протест прозвучали как можно отчётливее. Для большинства исполнителей, по моему мнению, это недостижимо.

В авторской аранжировке Высоцкого первую скрипку играет слово, когда в его спектаклях композиторские достоинства отходят на второй план, мелодия чаще всего служит для усиления напряжения, заострение контуров представленного образа, для усиления эмоциональности посыла, адресованного слушателю и зрителю. Все эти предпосылки убеждают нас в том, что одновременный перенос их на чужую почву, удачное воспроизведение этих чрезвычайно оригинальных творческих целей в другом языке является задачей не только нелёгкой, но и до конца невыполнимой.

Стоит задуматься над тем, может ли Высоцкий на французском, украинском, венгерском или польском быть в равной степени понятен, воспринят непосредственно или ассоциативно? Будет ли он также понятен, будут ли его также слушать и сопереживать чешские, венгерские, английские слушатели или же языковая взаимосвязь польского и русского обладает исключительным правом на это. Ответ не так прост и однозначен. Учитывая аспект непосредственной территориальной близости и долгие годы захвата, ссылки в Сибирь, в конце концов, межчеловеческие контакты, - всё это должно было оказать влияние на лучшее взаимопонимание. Это относится в равной степени и к тягостному общественному строю, из-за чего рядовые люди, испытывали надоедливое бездушие, бюрократофобию, затронувшую не только наши общества, но и как результат этого воздействия - человеческий характер.

По собственному опыту знаю, что Высоцкий на польском - это Высоцкий, отобранный в двух языковых плоскостях: в оригинальной версии и значительно реже - в переводе на польский язык. Если речь идёт о восприятии русскоязычного Высоцкого на польской почве, то оно было ни частным, ни фрагментарным, но импонирует богатым на хвалебные оценки, и процесс этот был относительно долгим.

Тексты песен Высоцкого привлекали значительную часть польской молодёжи, обучавшейся в советских ВУЗах в Москве, Ленинграде и многих других городах страны. Довольно частыми были контакты идеологически правильной польской и советской молодёжи во время фестивалей, в молодёжных лагерях, студенческих городках и т.п. Частыми были контакты среди рабочих, когда поляки строили объекты для СССР, неплохо функционировало туристическое движение в виде так называемых экскурсий дружбы, которые в основном носили контрабандно-коммерческий характер. Кроме того, русский язык обязательно изучался с 5-го класса начальной школы вплоть до получения аттестата зрелости, то есть на протяжении 8 лет. Несмотря на оригинальность стихосложения, языковый барьер не составлял трудности в выборе коммуниката, содержащегося в тексте песни. Охотно слушала записи его концертов, их не самое лучшее техническое качество в целом не ослабило нашего интереса ко всему тому, что мешало Высоцкому, что сковывало человеческую свободу.

Если говорить о польскоязычном восприятии творчества Высоцкого в нашей стране, то оно не выглядит столь привлекательно. Мало кто из польских переводчиков отважился попытаться перевести на польский как текст, так и контекст. Переводчиков пугали нагромождения вербально-контекстовых ловушек, авторских неологизмов, лексики и специфичность композиции. Как переводчик, так и исполнитель должны были столкнуться с массой реализаторских сложностей, когда сохранение первоисточника требовало огромных усилий переводчика, а сценический исполнитель не всегда располагал соответствующим набором вокальных, декламаторских достоинств, и даже визуальными качествами, которые были связаны с актёрской профессией Высоцкого.

К самым преданным популяризаторам песен Владимира Высоцкого в Польше принадлежит Михал Б. Ягелло, по образованию филолог-русист. Этот факт образования застраховал переводчика с профессиональной стороны и повлиял на решение в выборе творческой методики перевода.

В работе над текстами со столь высокой степенью сложности в плане стихосложения, лексики, стилистики и, прежде всего, фонетики Ягелло пошёл по пути, на мой взгляд, наиболее правильному. Переводчик не пытался дословно передать текст, реконструкцию художественных средств образности и специфику стилистики, переводчик решил сохранить коммуникативную достоверность, донести до адресата смысл поэтического послания, вызвать аналогичные впечатления, как при чтении оригинала. Вопрос остаётся открытым, насколько эта творческая миссия удалась переводчику.

Подход, выбранный Ягелло, очень схож с парафразом, подражанием, написанием песен "по мотивам...", например, Есенина, Высоцкого. Переводы Ягелло выполняют коммуникативно-впечатлительную роль, и, прежде всего, они находятся в рамках творческого метода Высоцкого, так как их прекрасно можно исполнять со сцены, - условие, которое постоянно использовал Высоцкий. Нужно сказать, что различия польского и русского языка приводят к тому, что перевод текста, предназначенного для сценического представления, требует от переводчика прекрасной слуховой впечатлительности, врождённой музыкальности, а также эстетического вкуса. Переводы песен, сделанные Ягелло, позволяют их декламировать в манере, характерной и свойственной Владимиру Высоцкому. Переводческое творчество Михала Ягелло, его творческие усилия над адаптацией избранных песен российского барда к возможностям польского языка следует рассматривать не с позиции формальной правомерности переводчика, а с позиций "ополячивания". Польский переводчик свободно, без церемоний заменяет российские сентенции, описывающие уникальную специфику действительности, польскими эквивалентами. Это следует признать правомерным хотя бы потому, что переводчик работал со сценическим текстом, исполняемым под гитару. Здесь важно соблюдение не только поэтических, но и композиторских законов. Например, у Высоцкого четвёртый куплет песни "Слухи" (с. 13):

Ой, что деется: вчера траншею рыли, -
Откопали две коньячные струи.
Говорят, шпионы воду отравили, гады, ядом,
Ну, а хлеб теперь из рыбьей чешуи!
(с. 13)

У Ягелло:

Посмотрите, господин, что происходит в мире,
Вероятно, водку нам отравляет ЦРУ,
А в хлеб вместо муки добавляют какой-то клей,
Чтобы люди поменьше ели такой хлеб.
(с. 15)

(Дословный подстрочный перевод с польского. - Е.Р.).

В песне припев играет организующую роль для всего произведения, польский переводчик и в этот раз обращается совершенно свободно с текстом оригинала ("Слухи", с. 13):

И словно мухи, тут и там
ходят слухи по домам,
А беззубые старухи
их разносят по умам,
Их разносят по умам.

Ягелло переводит это следующим образом:

Ходят слухи там и тут,
ночь за ночью, день за днём,
А в очередях её старухи
повторяют в ста версиях,
Повторяют в ста версиях!
(с. 15).

(Дословный подстрочный перевод с польского - Е.Р.).

Спасение переводчика в парафразе оригинала, наверно, представляет один из методов его работы, и в случае работы с текстами, предназначенными для исполнения со сцены с музыкальным аккомпанементом, возможно, это справедливо. Но лично у меня есть определённая оговорка: привычный отход от оригинала, даже лексико-формальный, может приводить к смазыванию контура и колорита оригинала. Мне кажется, что это в некоторой степени относится к переводу очень популярной песни Высоцкого "Утренняя гимнастика" (с.62-63). Сравним перевод первого куплета, впрочем, сама структура уже напрасно, как мне кажется, нарушена. У Высоцкого это обращение от первого лица, приспособленное ритмически к мелодии, польский же переводчик привёл текст к четырем строкам. Факт мало значительный, но и ещё меньше - обоснованный. В оригинале:

Вдох глубокий, руки шире,
Не спешите, три-четыре,
Бодрость духа, грация и пластика.
Общеукрепляющая, утром отрезвляющая -
Если жив пока еще - гимнастика.

На польском языке текст этого куплета:

Растягиваем экспандеры, вдох и выдох, три-четыре,
бодрость тела, грация, жестов пластика -
накапливающая кровь по жилам, прибавляющая утром сил -
если в целом она у тебя имеется - гимнастика!

(Дословный подстрочный перевод с польского - Е.Р.).

Стоит опустить здесь ссылки переводчика на проблему лексической адекватности и беспокойство по поводу сохранения фонической линии в обоих сравниваемых куплетах, ему следовало бы уделить и определённое внимание содержанию, передаваемому польскому читателю. Кстати, попутно можно отметить, что внешняя сторона оригинала также оказалась свободно интерпретированной, как хотя бы использование заглавной буквы в начале каждой строки оригинала, в то время как использование маленькой буквы в польском переводе ничем не обосновано. Это, вероятно, надо понимать таким образом: переводчик, работая над переводом сценических текстов, может пользоваться многими привилегиями, которые позволяют ему поэтическая вольность.

На основании приведённых здесь лишь отдельных фрагментов, касающихся польского восприятия песен Высоцкого, можно с полным правом сказать, что, как правило, их слушали в оригинальном исполнении. Нелёгкий стиль и оригинальный контекст требовали от польского слушателя дополнительных усилий, и тем самым углубления в нюансы языка наших восточных соседей, и такой тщательности и старательности, которой ни один учитель русского языка не добился бы от своих учеников. И хвала Высоцкому за песни, благодаря которым все мы обогащались и получали удовольствие.

Литература:
 
1. В.Высоцкий. Песни и стихотворения. - Нью-Йорк, 1981.
2. В.Высоцкий. Ни единою буквой не лгу. - Киев, 1989.
3. В.Высоцкий. Нет меня. Перевод М.Б. Ягелло, подбор текстов и редакция А. Завистовской. - Фреутлер, Варшава, 1991.

Перевод с польского Е.А.Ромашкиной