<...>

Хочу напомнить, что Высоцкий не любил, когда его называли бардом или менестрелем. Наверное, потому что понимал, что его песни - сугубо русские, их нельзя сравнивать с песнями других народов.

Высоцкий - эманация русского духа. Почему? Его творчество наиболее полно охватывает различные проявления «русской души» - как тематически, так и по диапазону характеров, героев, типов поведения, и т.п. И это выявляется очень сильно в переводе на болгарский язык. Трудность в том, что в болгарском языке (и в быту, и в культуре) нет равноценных понятий.

Приведу примеры с переводами песен Высоцкого. Первая песня - «Сыт я по горло». В болгарском языке есть подобное выражение, и тут в плане перевода нет расхождений. Но уже в следующем куплете Высоцкий говорит: «Друг подавал мне водку в стакане...» Слово стакан в русском языке обозначает то, о чём нет даже понятия в болгарском языке. Тут - полное расхождение с болгарским бытом, этого нельзя ни сказать, ни перевести прямо. Традиция русских - пить стаканами. У болгар нет ни стаканов, ни такой традиции. Стакан буквально - чаша по болгарски, а чаши бывают разными. Болгары тоже обозначают количество выпитого граммами - 50, 100 и - редко - 200. Стакан водки в нашем понимании - это 200 граммов водки, и в болгарском языке это выглядит так: «Дава, приятел, водка по двеста...» Дальше - «Друг познакомил с Веркой по-пьяни...» Сказать о женщине Верка, или Галька, или Наташка - по-русски это в каком-то отношении презрительно и может означать женщин легкого поведения. В болгарском всё наоборот: обращение к женщине Верка и вообще всё на -ка - это ласкательное, соответствующее русскому -очка: Верочка... Поэтому я ввел обозначение (лесна - женщина легкого поведения), с определительным суффиксом женского рода, в болгарском языке - Верката. Вот куплет Высоцкого, в котором друг предлагает водку и знакомство с женщиной в пьяной компании:

Друг подавал мне водку в стакане,
Друг говорил, что это пройдёт.
Друг познакомил с Веркой по-пьяни,
Верка поможет, а водка спасёт.

В болгарском получилось вот это:

Дава приятел водка по двеста,
казва, той че ще мине това.
Среща в пиянка с Верката лесна,
Верка на помощ и водка сега.

Подобная ситуация в песне «Правда и Ложь». Распивать на троих?! Болгары этого не знают. И не только болгары... Тут у Высоцкого есть такие строки:

Часто, разлив по сто семьдесят граммов на брата,
даже не знаешь, куда на ночлег попадёшь.

Конечно, для русского человека, живущего во времена Хрущева, это понятно. По бедности, водку стали распивать на троих. И появляются сто семьдесят граммов на брата... Объяснить это можно лишь прямым переводом, то есть, подчеркнуть каким-то образом, что бутылку водки распивают трое, а не так, как обычно пьют в Болгарии, по сто грамм (возможен и такой перевод, но в нём теряется смысл). Поэтому лучше всего на болгарском это выглядело бы так:

Често ний пием бутилката водка по трима,
даже не знаеш къде и как ще си в съня.

Но это не все. В этой песне есть и специфические куплеты, а первый попросту трудновоспроизводим на болгарском языке:

Нежная Правда в красивых одеждах ходила,
принарядившись для сирых, блаженных, калек.
Грубая Ложь эту Правду к себе заманила,
мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег.

Эти выражения трудны для перевода. Во-первых, «сирых, блаженных, калек...» Это трудно описать по-болгарски. Дело в том, что «сирые и блаженные» в прямом значении - одинокие, всеми покинутые, а в разговорном (и здесь) - бедные, нищие. «Блаженные» - буквально «юродивые», или «аскеты», а в разговорном значении (и здесь) - «в высшей мере счастливые». Эти словa, если помнить, что автор имеет в виду некое сообщество людей, некий народ, то смысл этой горькой иронии вероятно надо понимать глубже - они нищие, сирые, но в высшей мере счастливые, блаженные. Я перевел это так:

Нежната Правда във дрехи красиви е била,
чудно стъмена в свят мазен, духовно сакат

В этом переводе «чудно стъкмена» буквально означает «принарядившись». Словосочетание «для сирых, блаженных, калек» я заменил с «в свят мазен, духовно сакат», что в обратном переводе на русском означает «общество сирых и духовных калек». А дальше, чтоб подчеркнуть приглашение Лжи с коварной целью, я просто перехожу к прямой речи (на русском языке это очень хорошо сказано, но в болгарском звучит плохо, и целесообразнее использовать прямую речь):

Груба Лъжата на Правдата номер скроила:
«Ей! Остани ти при мене, във моя креват!»

Дальше следуют куплеты еще более трудные для перевода:

Правда смеялась, когда в нее камни бросали:
«Ложь это всё, и на Лжи — одеянье моё!..»

Двое блаженных калек протокол составляли - и обзывали дурными словами её. Тут уже можно найти подходящие слова «и на Лжи - одеянье моё!..» можно очень хорошо перевести «в мои дрехи - се кипри Лъжа». Двое блаженных калек - двама сакати по дух (калека - сакат; сакати по дух - это в обратном переводе духовные калеки), и вот получается:

Правдата смя се, а камъни в нея летяха:
«Туй е лъжа, в мои дрехи - се кипри Лъжа!»
Двама сакати по дух протокола редяха
правдата плюха със мръсни и долни слова.

И дальше «мразь» - «мърша», «навесить дело» - «да лепнеш дело», и вот оригинал:

Тот протокол заключался обидной тирадой
(кстати, навесили Правде чужие дела):
дескать, какая-то мразь называется Правдой,
ну а сама - пропилась, проспалась догола.

А вот и перевод:

Тоз протокол тъй тирада обидна засрича,
(чужди дела там на Правдата лепнаха те):
някаква мърша сега се там Правда нарича,
много пияна — и тръгнала гола съвсем...

Тут специфические русские выражения можно заменить такими же болгарскими, и это же применимо в других местах. Слово «сейчас» часто произносят по-простонародному: «щас». Оно употребляется Высоцким в самом начале «Песенки плагиатора». Для «щас» в болгарском языке есть аналог - «Аз шъ» (и это вместо «Аз ще»). И вот в оригинале:

Я щас взорвусь, как триста тонн тротила,
Во мне заряд нетворческого зла:
Меня сегодня Муза посетила,
Посетила, так, немного посидела и ушла.

А вот и перевод:

Аз шъ избухна, бомба съм тротилна,
във мен заряд нетворчески гори:
че днеска Муза ме е посетила,
посети ме, постоя, ала тръгна си уви.

Необходимость замены специфической русской лексики соответствующими эквивалентами болгарской при переводе хорошо видна в одном из куплетов «Лирической». Тут сразу три слова, которых нет в болгарском языке, - черемуха, сирень и свирель. Вернее, предметы возможно, есть, но звучат они совсем по-другому. Мне потребовалось узнать, что такое черемуха. Как ни странно, в Болгарии растёт черемуха. Редко, но растёт, и называется она «дива череша» (буквально, в обратном переводе на русский «дикая черешня»). Сирень - люляк. Свирель можно заменить словом флейта. Свирель и есть вид флейты. В оригинале Высоцкого:

Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
пусть дождем опадают сирени,
всё равно я отсюда тебя заберу
во дворец, где играют свирели!

И вот в переводе на болгарский:

Да вей дива череша бельо на студа,
нека дъжд пак и люляка брули,
все едно аз оттук ще те теб отнеса
във двореца, де флейти сме чули!

В большинстве случаев в переводах Высоцкого мне надо было искать эквивалентные выражения для специфических русских понятий. Но случилось несколько раз и наоборот - обычное выражение Высоцкого пришлось переводить на специфически болгарскую лексику. Так было с песней «Госпиталь». Дело в том, что под словом «госпиталь» русские имеют в виду военную больницу. В болгарском языке военная больница - это лазарет. А еще конкретнее - это как раз медсанбат, как и поется в песне Высоцкого. Высоцкий поет:

Умолял сестричку Клаву
показать, какой я стал...
Был бы жив сосед, что справа,
он бы правду мне сказал.

Дословный перевод первых двух строк на болгарский язык:

Молех медицинската сестричка Клава
да ми каже какво е станало с мен...

Это не звучит поэтически, и тут надо всё менять. Первая строка - «Не ми каза Клава ясно» (наоборот, она ему говорила неясно, не хотела сказать). А вторая строка «как и на какъв съм хал...» И тут, используя специфическое болгарское выражение «хал», которое означает положение, как выгляжу, какой я стал, решается и вопрос с переводом:

Не ми каза Клава ясно -
как и на какъв съм хал...
Де да бе жив този вдясно -
бих би истината знал...

Есть русские выражения и слова, которые невозможно перевести на болгарский - ни буквально, ни посредством использования адекватных болгарских словосочетаний, ни каким-то иным способом. И тогда приходится оставить это слово и объяснять в сноске - что это такое. Обычно это аббревиатуры или арготизмы, в частности, блатная лексика. Два таких примера у Высоцкого - в песне «Катерина» слово «малина», бандитская квартира, и в песне «День рождения лейтенанта милиции» абревиатура МУР - Московский уголовный розыск:

Ты не бойся, Катя, Катерина, -
Наша жизнь как речка потечёт!
Что там жизнь! Не жизнь наша - малина,
Я ведь режу баб не каждый год.

Ти не бой се, Кате, Катерина!
Тоз живот ше текне кат река!
Нашто туй живот ли е? - «малина»*
Не убивам всеки ден жена.

Слово «малина» здесь загадочно. Имел ли Высоцкий в виду игру слов «не жизнь - сплошная малина» и «малина» - бандитская квартира, и обыграл ли он это здесь? Можно допустить, ибо он любил игру слов... И поэтому у меня в переводе слово остается как есть, а под сноской объясняется его значение.

Побудьте день вы в милицейской шкуре -
Вам жизнь покажется наоборот.
Давайте выпьем за тех, кто в МУРе, -
За тех, кто в МУРе, никто не пьёт.

Бъди за ден във милицейска кожа -
теб ще ти стори се тъй друг живот.
Да пием ние за тез, в МУР* що са, -
За тез в МУР що са, не вдигат тост.

*МУР - московска криминална милиция

Конечно, этими примерами не ограничиваются сложности перевода Высоцкого. И в заключение. Помню, где-то я читал об опросе в России: «Кто самая популярная личность двадцатого века для русских?» Ответ - Гагарин, второе место - Высоцкий. Гагарина выбрали потому, что он первый космонавт в мире, могло быть и другое имя. А вот Высоцкий - это просто Высоцкий, и он, по-моему, снова повторюсь - эманация русского духа двадцатого века.