Статьи о переводах
  VVysotsky translated
◀ To beginning

 
Мир Высоцкого: Исследования и материалы. Вып. VIII. - М.: ГКЦМ, 2015.
ПЕРЕВОДЫ ПОЭЗИИ В.С.ВЫСОЦКОГО НА ЧЕШСКИЙ ЯЗЫК

Замыслом данной статьи является попытка рассмотреть переводы поэзии Владимира Семеновича Высоцкого на чешский язык. Прежде чем мы приступим к анализу конкретных переводческих работ, хотелось бы сделать короткий экскурс в чешско-русские культурно-политические отношения, начиная с рокового 1989 г., который оказался главной вехой в истории этих двух культур. После Бархатной революции отношение к русскому языку и русским в Чехословакии значительно ухудшилось. Оно было и до этого отнюдь не идеальным, но после революции и отмены запретов, можно было об этом открыто говорить. В 90-е годы русская культура подвергается осуждающей критике со стороны правительства и общества, русские книги на прилавках заменяет англо-американская литература, а русский язык, который до тех пор являлся обязательным предметом во всех школах, практически исчезает из средних учебных заведений. В связи с этим резко падает уровень владения им во всей Чешской Республике. Это продолжается на протяжении целой декады, однако уже в начале XXI века активный интерес к русскому языку снова просыпается. Чешские школьники сегодня часто выбирают русский язык в качестве факультативного предмета. Они его легче усваивают, чем, например, германские языки. Это неоспоримый факт. В Чехии в середине 90-х годов выходят в свет учебные комплекты по русскому языку «Радуга», в них внимание уделено В. Высоцкому («Песня о друге», 4 урок [8, с.47]) и Б. Окуджаве («Давайте восклицать», 6 урок [8, с.108]). Это своего рода первые ласточки на пути к познанию творчества этих двух незаурядных поэтов. Обстановка несколько изменилась, прежнюю ненависть сменили: интерес к изучению языков и надежда на сотрудничество со страной, имеющей богатейшую культуру. Русская литература, представленная в учебниках, в свое время неофициальным или же полулегальным жанром авторской песни, таким образом начинает снова вступать в диалог со своими слушателями, открывая для них новые, незнакомые им миры. Чтобы современная чешская молодежь поняла смысл зачастую замысловатых текстов В. С. Высоцкого, ей надо преодолеть три важных барьера:

1. Языковой барьер - его, благодаря школьному или частному образованию, частично удается преодолеть. Однако представление, что выпускник среднего учебного заведения читает в оригинале стихи Высоцкого и полностью понимает их смысл, мечта из разряда несбыточных. Слишком уж богат и метафоричен язык поэта. Вторая группа читателей, которая сталкивается с языком в качестве барьера, представлена людьми не владеющими русским. Они находятся в прямой зависимости от переводов на чешский язык, лишены возможности проверить, адекватно ли переведен текст или нет. В данном случае все зависит от качества перевода. Общеизвестно, что есть полноценные переводы, переводы ошибочные и переводы неадекватные. Мы в дальнейшем попытаемся узнать, руководствуясь конкретными примерами, насколько адекватно передана суть оригинала при переводе.

2. Культурно-исторический барьер в данном случае все в несколько раз сложнее. Высоцкого и сегодняшнюю молодежь отделяет не только язык, но и время, даже эпоха и культурный барьер, представленный реалиями советского быта и историзмами. Преодолеть разницу во времени можно посредством систематического изучения тогдашних СМИ или посредством киноискусства. Опять-таки данное изучение доступно только лицам, владеющим русским. Документы, фиксирующие характер советского времени, на чешском языке доступны, но их читатели вынуждены оперировать этой опосредованной информацией. Советский быт, русские традиции, обычаи возможно изучить, но, увы, не прочувствовать, что представляет собой очередное препятствие на пути к сбалансированному и объективному переводу. Лучшим источником такой информации являются, на наш взгляд, люди, которые застали время Высоцкого, т.е. 60-70-е гг. Их мнения могут быть субъективными, но их переживания всегда остаются аутентичными.

3. Третий барьер мы предлагаем назвать следующим образом - Несовпадение системы ценностей. Традиционные качества человеческого характера как правдивость («Ни единою буквой не лгу», «Прерванный полет»), честность, самоотверженность («Реальней сновидения и бреда»), искренняя любовь («Татуировка», «Здесь лапы у елей дрожат на весу»), дружба на жизнь и на смерть («Песня о друге»), представляемые Высоцким, могут вызвать непонимание у наших современников, особенно у поколения тинейджеров. Единственной движущей силой современности оказываются деньги, которые заменяют любые нравственные ценности. Это проявляется в человеческих характерах и в мотивации чему-нибудь учиться, что-то создавать самому. Все подчинено способам достижения прибыли. В музыке это проявляется в росте коммерции, пустой эстрадной культуры и ориентацией на вкусы массового зрителя и слушателя. Возникает та же самая массовая песня, выполняющая преимущественно развлекательную функцию, без интеллектуального воздействия на слушателей. Такие песни современной молодежи близки, но они не имеют ничего общего с разноцветным песенным миром, созданным Высоцким. В постмодернистское время царствует хаос, всему присущая относительность, размытость границ между любыми понятиями и отсутствие в жизни какого-либо ориентира:

Мосты сгорели, углубились броды,
И тесно - видим только черепа,
И перекрыты выходы и входы,
И путь один - туда, куда толпа.

И парами коней, привыкших к цугу,
Наглядно доказав, как тесен мир,
Толпа идет по замкнутому кругу -
И круг велик, и сбит ориентир [7, с.267].

Мы считаем, что культура текущей постмодернистской эры построена на имитации, копировании, подражании, иными словами, на создании вариаций на уже давно существующие мотивы. Такая тенденция, естественно, появлялась и раньше, но в настоящее время ощущается особенно сильно. Таким образом, отличия в мировоззрении могут у современной чешской молодежи стать преградой у входа в созданный Высоцким мир, который требователен к знаниям своих читателей, особенно к их способности критически и самостоятельно думать.

1. ПЕРЕВОДЫ НА ЧЕШСКИЙ ЯЗЫК

О переводах песен Высоцкого писали уже очень многие. Однако работ об их переводах на славянские языки, или еще точнее - на западнославянские языки, существует уже значительно меньше (JT. Белошевская, М. Ганакова). Главное внимание хотелось бы обратить на переводы с русского языка на чешский. Основными переводчиками являются Яна Моравцова и Милан Дворжак.

Переводы поэзии Высоцкого, выполненные поэтессой-переводчицей Яной Моравцовой, увидели свет в 1984 и 1988 гг. Первая публикация называлась «Zaklínač hadů» («Заклинатель змей». - И.Е.), а вторая просто «Vladimír Vysockij». Они были довольно тепло приняты широкой общественностью и до сих пор цитируются в специальной литературе, ибо считаются, как говорят переводоведы, репрезентативными. Тот факт, что Я. Моравцова является поэтессой и одновременно автором книг для детей и романов с детективной завязкой, указывает на то, что она несомненно должна создавать качественные переводы, обладающие некоторой легкостью и непринужденностью выражения. Говоря в целом о ее переводах, следует отметить, что все из них можно отнести скорее к переводу вольному. Конечно, казалось бы, каким другим способом можно переводить поэзию? Это ведь всегда компромисс: сохранить форму, рифму и пожертвовать смыслом или, наоборот, создать текст, точно фиксирующий содержание исходного текста, но с точки зрения поэтичности уступающий оригиналу? Однако в переводах Я. Моравцовой иногда от излишней вольности страдает смысл поэтического текста. В них происходят определенные, зачастую принципиальные, семантические сдвиги или наблюдаются некоторые существенные потери. В некоторых случаях переводчику удается их компенсировать, в некоторых - нет, однако в целом переводы Я. Моравцовой устраивают читателя и литературоведа, ибо они имеют параметры поэтической образности.

Последние публикации, посвященные переводам, о которых мы собираемся говорить, вышли в России и Чехии - это, во-первых, статья известнейшего высоцковеда Марка Цыбульского, написанная в соавторстве с Данутой Сиесс-Кжишковской, которая называется прозаически «Высоцкий в Чехии» и вышла в свет в 2006 году. Удивительно, насколько точно удалось ее авторам-иностранцам описать восприятие творчества русского барда в Чехии. Статья рассказывает не только о переводах упоминаемых нами переводчиков, но практически о всех людях и событиях, связанных с жизнью и творчеством В. Высоцкого.1 Своеобразным продолжением этой работы является книга «Планета Высоцкий» М. Цыбульского, вышедшая в свет в 2008 г. В ней представлен подробный обзор рецепции творчества В. С. Высоцкого в Чешской Республике. К представленной автором информации следовало бы добавить, что переводами поэзии В. Высоцкого занимался чешский бард и переводчик с французского языка Иржи Дедечек, нынешний председатель чешского ПЕН-клуба. Подробной оценке его переводов будет уделено внимание в следующей нашей статье.

Очередная серьезная научная работа о В. Высоцком принадлежит перу Гелены Ульбрехтовой (Филиповой), директора Славянского института и автора диссертации по творчеству В. Высоцкого, в 2002 г. вышедшей в книжном формате под названием «Путь от барда к поэту». Еще в студенческие годы, в 1999 г., она написала статью «Nad překlady Vladimíra Vysockého» («Над переводами В. Высоцкого»). В приведенной статье она критически оценивает переводы Яны Моравцовой и Милана Дворжака и сравнивает их. По мнению Г. Ульбрехтовой, переводы Я. Моравцовой выполнены на более высоком уровне, чем у М. Дворжака. Она критикует его за использование в художественном переводе обиходно-разговорного интердиалекта, т.н. «obecné češtiny» (англ. Common Czech), который очень распространен по всей территории Чешской Республики (на нем говорят преимущественно в Богемии, а не в Моравии). Использование данного варианта чешского языка, по мнению Г. Филиповой, не выполняет в рамках художественного текста нужную роль, а скорее наоборот, вредит его эстетическому качеству, с чем и можно вполне согласиться.

Но Милан Дворжак - это весьма талантливый переводчик, занимающийся устным и письменным переводом. Ему удалось перевести довольно большое количество произведений русской классической литературы - таких авторов, как, например, А. Пушкин, а из современности - Венедикт Ерофеев. Особенно ценным для настоящего исследования является факт, что М. Дворжак перевел и песенные произведения других поющих поэтов - Б. Окуджавы, А. Галича, Н. Матвеевой и др.

В будущем мы попытаемся сравнить переводы Я. Моравцовой и М. Дворжака; чтобы правильно можно было понять их суть, необходимо, конечно, осознать, с какой целью оба переводчика создают свои переводы, какова их интерпретационная стратегия и, пожалуй, самое важное, - на кого направлен перевод, т.е. на какого реципиента - читателя или слушателя? Характерны в этом смысле мнения, высказанные самими переводчиками. Я. Моравцова: «Стихи Высоцкого я воспринимаю прежде всего как поэтический текст... Он умел все остальное подчинить тексту. Думаю, что мелодия для него, возможно, была важна менее всего. Ради текста он мог изменить даже ритм» [3, с.270]. М. Дворжак: «Подавляющее большинство этих текстов в оригинале поется, поэтому я стремлюсь к тому, чтобы их можно было петь и на чешском языке... Я исхожу из звучащего текста» [3, с.270].

Сейчас мы перейдем к анализу одной из военных песен В. Высоцкого, написанной в 1964 году.

2. БРАТСКИЕ МОГИЛЫ (ПОПЫТКА КРИТИЧЕСКОЙ ОЦЕНКИ ПЕРЕВОДОВ)

В качестве примера мы решили изучить песню «Братские могилы» (1964 г.). Ее содержательное пространство - мемориальное кладбище, где автор, глядя на могилы и вечный огонь, путем ретроспекции возвращается в военные годы и подытоживает ужасы и переживания тех, кто в них жил. В подтексте главенствует мысль о том, зачем должны были напрасно умереть столько людей. Приносимые букеты цветов, присутствие народа и горящее пламя - это лишь память о том, что было и что уже нельзя вернуть.

Эта песня была переведена обоими переводчиками, а также автором данной статьи, который «дерзнул» перевести текст несколько иначе, так сказать, «на свой необычный манер».

Перевод Яны Моравцовой (род. 1937 г.) называется «Společné hroby» - буквально «Общие могилы». На наш взгляд, само название - это самый большой недостаток перевода, ибо между «общей» и «братской» могилой в чешском контексте есть некоторая разница.

Ее перевод кажется наиболее поэтичен из всех трех отмеченных вариантов. С формальной стороной оригинала он связан весьма вольно. Вольность наблюдается уже с первых строк первого куплета. Я. Моравцова четко и с необыкновенной легкостью и непринужденностью сохраняет смысл этих строк, немного меняя стихотворный размер, но тщательно сохраняет рифмы в конце строк в той же форме, в какой они даны и в оригинале. Единственным добавленным словом является выражение «klid» (спокойствие), использованное с целью сохранения перекрестной рифмы.

В следующем, втором, куплете все сделано по правилам, однако и здесь переводчику пришлось добавлять слова, имеющие мало общего с текстом оригинала: «odvěká skála», т.е. «вековой утес», а смысл фразы «все судьбы в единую слиты» передает переводчица по-своему, вставляя слово «smrt» (смерть), которая «osudy živých si vzala», т.e. «судьбы живых отняла». Можно считать, что все добавления были проведены сознательно, с целью сохранения рифмы. В третьем куплете перевода «горят» вместо «русских хат», их строительные части - «кровли и камень». Переводчица здесь прибегнула к метонимической замене, что вполне оправданно. Как уже было сказано, несмотря на приведенные семантические сдвиги, можно считать перевод вполне репрезентативным.

Перевод Милана Дворжака (род. 1949 г.) звучит «Hromadné hroby» («hromadné» - массовые, в данном контексте: братские), это выражение является более приемлемым и точным. Его перевод тяготеет больше к дословному переводу фактов, содержащихся в тексте. М. Дворжак в некоторых куплетах «поправил» не до конца соблюденную перекрестную рифму оригинала (см. третий куплет на следующей странице). Формальное несовершенство создает некоторый аутентичный эффект (для Высоцкого смысл важнее формы), но, с другой стороны, надо сказать, что сделанная поправка не мешает восприятию смысла строк стихотворения. Поскольку текст очень точно сохраняет структуру оригинального стихотворения, его можно петь и в переводе, что несомненно является достоинством данного перевода.

Сама смысловая сторона «Братских могил» нуждается в семантическом разъяснении. В первом куплете переводчиком добавлен оборот «s prostými slovy» (с простыми словами), в целях сохранения рифмы, что нельзя считать нарушением смысла стихотворения. В другом куплете это уже сдвиг, ибо вместо кладбищеских «гранитных плит» в переводе появляется «спокойствие холодное, как металл». Использование слова «спокойствие», пришедшего на смену войне и органически вписывающегося в атмосферу кладбища, можно легко понять, тогда как оборот «холодное как металл» мы считаем совершенно неудачным и нарушающим общее впечатление. Третий куплет не вызывает с точки зрения перевода большого интереса, наверное только «горящие... хаты» были переведены как «обрушивающиеся». Переводчик прибегнул к методу смыслового развития. В последнем, четвертом, куплете был использован функциональный подход: Стих - «Сюда ходят люди покрепче» переведен как «Sem mířívá krok rozhodnější» (Сюда направляет шаги, тот, кто решительнее), который однако приводит к нарушению смысла строки. Речь идет не о решительности, а скорее о душевной силе, стойкости характера, т.е. именно о тех качествах, которые пришедшему не позволяют плакать навзрыд о погибших.

Силу и красоту последней строки, задающей грустный риторический вопрос «Но разве от этого легче?» также не удалось, по нашему мнению, донести до реципиента. Что это значит: «Nejsou však tím veselejší», т.e. по-русски «Но они (могилы. - И.Е.) от этого не выглядят веселее»? Слово «веселый» едва ли можно употребить в контексте «кладбище», оно не вписывается в общую смысловую картину стихотворения. «Братские могилы», которые часто содержат до несколько тысяч мертвых тел, никогда не могут и не будут вызывать веселые эмоции. Это факт.

Что касается перевода автора данной статьи - заглавие было переведено как «Masové hroby» (массовые могилы), в отличие от варианта М. Дворжака, ибо автору оно казалось еще экспрессивнее. В этом переводе был, естественно, использован целый ряд замен и смысловых развитий. Например, «К ним кто-то приносит букеты цветов» было переведено как «Здесь ты всегда узреешь букеты цветов». По сравнению с оригиналом перевод, безусловно, звучит более литературно. Глагол «uzříš» («узреешь») использован специально, так как он относится к книжной лексике, и его можно применить только в тексте художественного произведения. То же самое мы сделали при переводе строки «Все судьбы в единую слиты». В чешском языке существуют два эквивалента слова «судьба» - нейтральное «osud» и книжное «sudba», которое по своему значению ближе, особенно стилистически, к русскому слову «рок». Мы осознаем факт, что это немного изменяет стилистику оригинала, в котором книжные слова не встречаются. С нашей точки зрения это ничему не противоречит, и текст перевода не выходит за рамки словесного артефакта.

Имеются естественно и некоторые неточности. Слово «хаты» нам пришлось перевести как «domy» («дома») - здесь происходит некоторая семантическая генерализация. Это случилось по следующей причине: Прямой чешский эквивалент слова «хата» - «chalupa», увы, является трехсложным, и поэтому никак не вписывался в ритмические рамки переводимого стихотворения. Единственным выходом из данного положения мы сочли пожертвовать смыслом исходного слова. Слово «горящий», по-чешски «hořící» немного нарушает ритмические контуры стихотворения, поскольку рифмуется со словом «srdci» («сердце»), но в данном случае ударение падает на первый слог, как и во всех чешских словах. При чтении этих строк существует тенденция переносить ударение на второй слог (hořící), что выходит за рамки норм чешского литературного языка. С другой стороны, речь идет о поэзии, которую вряд ли можно связать какими-либо правилами. Порою нам даже кажется, что это вовсе невозможно.

Стих «горящее сердце солдата» нам удалось перевести так, что он фигурирует в качестве зеркала, в котором видно, как горит Смоленск и рейхстаг. Это не было задумано Высоцким, однако, автор этот сдвиг считает положительным моментом поэтического текста, ибо обогащается его смысловая нагрузка и образная форма. Последнее примечание: стих «сюда ходят люди покрепче» нами переосмысляется (как, впрочем, и у М. Дворжака), чтобы обрести облик извещения - «Пришедшие - люди, вооруженные спокойствием» и рыдания мы от них не услышим.

Сейчас мы перейдем к последней части нашей критически ориентированной статьи - к переводу певицы Радузы.

3. ПЕРЕВОД РАДКИ «РАДУЗЫ» ВРАНКОВОЙ, ИЛИ «ПАРУС, ПОРВАЛИ ПАРУС...»

В настоящем разделе мы коротко коснемся перевода, созданного второй самой молодой из вышеупомянутых переводчиков - певицей Радузой (род. 1973 г.). Нельзя сказать, что эта певица профессионально занимается переводом, однако, в ее альбоме «V hoře» («В горе») 2005 г. появились песни на нескольких иностранных языках, некоторые из которых написала певица сама. Также среди них появилась песня «Plachta» («Парус»), о которой сейчас пойдет речь.

Песня «Парус», или же «Песня беспокойства» (1967 г.), по словам В. Высоцкого, является песней без сюжета, представленной набором беспокойных фраз. Следует добавить, что в ней присутствуют некоторые слова-символы, повторяющиеся периодически в творчестве русского поэта.

Первым из данных слов-символов является «дельфин». Это слово-символ в переводе не встречается, что мы считаем одним из самых больших его недостатков. Мы осознаем, что это слишком вольный перевод (гораздо вольнее переводов Я. Моравцовой), который сохраняет настроение стихотворения В. Высоцкого, но отнюдь не все его составные элементы. Здесь не встречается не только «дельфин», но и его «винтом взрезанное брюхо», остались только волны, море и судовой винт. Исчезли слова «батарея», «снаряд», «вираж», а наоборот имеются такие слова как «горизонт» и «берег». Первый куплет вряд ли можно считать адекватно переведенным.

Припев переведен своебразно, но качественно. Глагол «порвать» Радуза компенсирует в переводе словом «cár», т.е. «лоскут», добавляя еще слово «spár» («коготь»), обладающее значением чего-то острого, царапающего.

Второй куплет обнаруживает совершенно противоположный подход к тексту - дословный перевод. За исключением парадоксально переведенной первой строки «Даже в дозоре можешь не встретить врага» словами «I vprostřed moře setkáš se s nepřáteli», т.e. «Даже посередине моря ты встретишь врагов», остальная часть куплета переведена довольно механически, тщательно копируя оригинал.

Перевод третьего куплета представляет собой компромисс между двумя противоположными подходами, примененными при переводе первых двух куплетов. Сюда были снова включены слова, не имеющие соответствия в подлиннике: «ďábel» («дьявол»), который «karty zkusmo si míchne» («в виде пробы перетасует карты») и «potopa» («потоп», «наводнение»). Строка «Все континенты могут гореть в огне» в переводе отсутствует. Тем не менее, с точки зрения формы, - это самый целостный из куплетов. Заключительное восклицание «Только все это не по мне», выражающее несогласие автора с устройством мира, было чересчур дословно передано Радузой словами «Ať potopa přijde, ale ne po mně» («Пусть будет потоп, но только не после меня»), С нашей точки зрения, певица в данном случае не пыталась передать смысл этой строки, а решила скорее только использовать фразеологизм «Po nás potopa» («После нас хоть потоп»), зачастую употребляемый чехами при общении. Данное изречение выражает беспощадное и недальновидное отношение к будущему. Напомним также, что в 1963 г. вышел в свет роман «Po nás potopa» («После нас хоть потоп») чешского писателя Йозефа Томана, ожививший этот фразеологизм. Нужно сказать, что хотя к стихотворению В. Высоцкого это, конечно, не имеет никакого отношения, певица исходит из реалий чешской культурной среды.

Эту попытку Радузы, к сожалению, нельзя отнести к вполне профессиональному художественному переводу. В нем не чувствуется присутствие единой переводческой стратегии и он не совсем репрезентативен. Уж слишком много поэтических выражений и образов певица изменила в переводе. Однако хочется сказать, что в момент исполнения этой песни ее словесный вариант передает такое же настроение, как и «Парус», песня беспокойства. Аутентичность перевода подчеркивает и факт, что в самом конце песни Радуза поет куплет «Многие лета...» на языке оригинала. Как начало переводческой работы Радузы, отмеченный текст (хотя и не совсем точный) является все же переводческой удачей.

Для сравнения и в этом случае приводится перевод автора статьи. Задачей было сохранить ритмическую структуру, символы, настроение и притом избежать возможных ошибок при переводе этого сложного и многослойного поэтического текста. Переведенный текст должен быть предназначен для пения. Припев автор перевода несколько расширил и добавил туда слово «ráhno» (мачта), считая, что это пойдет на пользу качеству перевода. Повторяющиеся «каюсь, каюсь, каюсь» было переведено следующим образом: «Třikrát se před Bohem kaji» (Я три раза каюсь перед Богом). В переводе третьего стиха ему удалось сохранить конечные рифмы «сне - дне - огне - по мне» по-чешски «rtech - vzdech - plamenech - dnech», что мы считаем положительным моментом созданного перевода.

Переводческая практика представляет собой творческую и весьма нелегкую работу, поэтому необходимо, чтобы критика перевода была конструктивной, и приносила новые идеи, а не ограничивалась только списком ошибок и недостатков. Именно к этому стремился и автор данной статьи. Поэзия В. Высоцкого требует чувствительного подхода, ибо особый вербальный минимализм автора, философский уровень стихов, тонкий юмор и ирония представляют собой затруднение и для самого опытного переводчика. Ритмическая составляющая его стихов порою ставит перед нами компромисс между сохранением ритма и пожертвованием смысловыми оттенками фрагмента переводимого текста, или предпочтением сохранения смысла за счет нарушения ритмического контура оригинального произведения. Ссылаясь на Я. Моравцову, мы хотим подчеркнуть, что поэзию следует переводить вольно. Дословный перевод слишком привязан к формальной стороне переводимого текста, тщательная словесная шлифовка отнюдь не идет рука об руку с сохранением всех смысловых оттенков текста. Самое важное - определиться с какой целью мы переводим данный текст и кто является его адресатом. Даже в случае, когда текст предназначен для устного воспроизведения (в частности, пения), мы не имеем права, сохраняя стихотворный размер, опускать важные элементы его смысла. В случае обратном, т.е. при переводе стихов на переводящий язык без учета его «певучести» и относительном сохранении его ритмических свойств, мы должны осознать тот факт, что существующая неразрывная связь между словом и звуком была нарушена, несмотря на то, что гармония цели и полного смысла текста осталась сохраненной. Идеального подхода здесь не существует, поэтому многое зависит от решения и личности переводчика, творческого человека, который занимается весьма сложной и ответственной работой. От него зависит то, как в иноязычной культурной среде заново созданный текст будет принят читательской аудиторией.

БРАТСКИЕ МОГИЛЫ [5, 40]

На братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов
И Вечный огонь зажигает.

Здесь раньше вставала земля на дыбы,
А нынче - гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы -
Все судьбы в единую слиты.

А в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,
Горящие русские хаты,
Горящий Смоленск и горящий рейхстаг,
Горящее сердце солдата.

У братских могил нет заплаканных вдов -
Сюда ходят люди покрепче.
На братских могилах не ставят крестов,
Но разве от этого легче...
© Владимир Высоцкий, 1964
SPOLEČNÉ HROBY [4, 87]

Kolik jen křížů by muselo být tam,
kde leží společné hroby,
kde u věčných ohňů jsou květy a klid
a v pláči tam nestojí vdovy.

Kde dávno se divoce vzpínala zem,
je žula jak odvěká skála.
Smrt společný osud tu určila všem,
když osudy živých si vzala.

Tam ve věčném ohni i ruský tank vzplál,
dál hoří tam krovy i kámen.
I Smolensk i Reichstag jsou plamen a žár,
i vojácké srdce tam plane.

U společných hrobů je vznešený klid,
vždyť vdovy tam nestojí v pláči.
Svůj vlastní kříž každý nemůže mít -
a cožpak to k útěše stačí?
© Jana Moravcová, 1988
HROMADNÉ HROBY [6, 112]

Na hromadných hrobech, tam nestává kříž
A nechodí k nim plakat vdovy.
Sem k věčnému ohni se nosívá spíš
Kytice s prostými slovy.

Dřív se tu na zadní stavěla zem,
Teď klid je tu, kovově chladný.
A osudy jsou spojeny v jediném,
Soukromý není tu žádný.

Ach, ten věčný oheň! To tank hoří v něm,
To chalupy ruské se boří,
To plane snad Smolensk a snad říšský sněm,
To snad srdce vojáka hoří.

Ne, naříkat vdovy tu neuslyšíš,
Sem mířívá krok rozhodnější.
Na hromadných hrobech, tam nestává kříž,
Nejsou však tím veselejší.
© Milan Dvořák, 1997
MASOVÉ HROBY

Na masových hrobech se netyčí kříž
A vdovy tu též nevzlykají.
Zde kytice květů vždy ležet uzříš
A věčné tu plameny plají.

Tam, kde dříve zem válkou zuřila,
Zbyly jen žulové pláty.
Což jediný osud se oddělit dá?
Ty sudby jsou navzájem spjaty!

V tom věčném ohni uvidíš, jak vzplál tank
I ruské domy hořící
Jak hoří Smolensk a plá říšský sněm
planoucím vojáka srdci.

U masových hrobů nezazní vdovin sten
Příchozí klidem jsou obrněni
Ty hroby nikdy nenajdeš pod křížem,
Avšak co to na věci mění?
© Igor Jelínek, 2010

ПАРУС [5, 74]

А у дельфина
взрезано брюхо винтом.
Выстрела в спину
не ожидает никто.
На батарее
нету снарядов уже.
Надо быстрее
на вираже.

Парус! Порвали парус!
Каюсь, каюсь, каюсь...

Даже в дозоре
можешь не встретить врага.
Это не горе,
если болит нога.
Петли дверные
многим скрипят, многим поют:
- Кто вы такие?
Вас здесь не ждут!

Но парус! Порвали парус!
Каюсь, каюсь, каюсь...

Многие лета -
тем, кто поет во сне.
Все части света
могут лежать на дне,
Все континенты
могут гореть в огне,
Только все это
не по мне.

Но парус! Порвали парус!
Каюсь, каюсь, каюсь...
© Владимир Высоцкий, 1967
PLACHTA [12, online]

Za vlnou vlna,
moře a lodní šroub
projede srdcem,
jen kupředu plout
a po všem živém,
když obzor se sleh,
chci dostat se rychlejc,
tam, kde je břeh

V spáru z plachty pár cárů
kaju, já se kaju

I vprostřed moře
setkáš se s nepřáteli,
to není hoře,
když tě noha bolí
a panty dveřní,
ty mnohejm skřípou, zpívaj
Co tady chcete,
vás nikdo nezval

V spáru z plachty pár cárů
kaju, já se kaju

Až jednou ďábel
karty zkusmo si míchne,
to nebudu já,
kdo mu s tím píchne
Ať třeba celej
svět leží si na dně,
Ať potopa přijde,
ale ne po mně.

V spáru z plachty pár cárů
kaju, já se kaju
© Radůza, 2005
PÍSEŇ PLNÁ NEKLIDU

Už lodní šroub
vnik do útrob delfína
Vystřely do zad?
To jsi mi ale hrdina!
Dělostřelectvo
pálit už nemůže dál.
A do zatáčky
loď vítr hnal!

Dole je ráhno! Plachtu trhají!
Třikrát se před Bohem kaji!

Ať už na stráži
své soky mamě hledáš.
Není to bída,
ač v noze cit už nemáš.
A skřípot dveří
pro jedny - hluk, pro druhé -
lad Odkud jste přišli?
Jste zváni snad?

Dole je ráhno! Plachtu trhají!
Třikrát se před Bohem kaji!

Už mnoho let -
Ve spánku, s písní na rtech
Na osud světa
plivou ti lidé, ni vzdech.
A světadíly?
Ať zhynou v plamenech!
Copak to vše jen
mně bere dech?

Dole je ráhno! Plachtu trhají!
Třikrát se před Bohem kaji!
© Igor Jelínek, 2011

ЛИТЕРАТУРА

1. Белошевская, Л., 1989, Высоцкий на чешском. Игра и театр в поэзии В. Высоцкого и проблемы перевода, In: Acta Universitatis Carolinae. Philologica № 2-3, Praha. S. 225-235.
2. Белошевская, Л., 1986, Некоторые аспекты перевода реалий в поэтическом тексте (на материале поэзии Вл. Высоцкого), In: Acta Universitatis Carolinae. Philologica 1-3. Translatologica Pragensia II., Praha. S. 589-598.
3. Белошевская, Л., 1989, Некоторые проблемы изучения и перевода поэзии Вл. Высоцкого на чешский язык в их взаимосвязи, In: Československá rusistika. R. XXXIV, č. 5., Praha. S. 270.
4. Vysockij, V., 1988., Vladimír Vysockij, Lidové nakladatelství, Praha (přeložila, uspořádala a závěrečnou poznámkou opatřila Jana Moravcová).
5. Высоцкий, В., 1989, Поэзия и проза / сост. Крылов, А., Новиков, В. - М.: Книжная палата, ISBN 5-7000-0135-7.
6. Vysockij, V., 1997, Pravda a lež (písňové texty), Votobia, Praha. ISBN 80-7220-020-8 (přeložil Milan Dvořák).
7. Высоцкий, В.: Я, конечно, вернусь... Воспоминания о В. Высоцком. М.: Книга. 1988.
8. Hanáková, М., 1991, Několik poznámek k hodnocení současného básnického překladu na základě české interpretace díla G. Brassense а V. Vysockého, In: Acta Universitatis Carolinae. Philologica 4-5. Translatologica Pragensia V. Karlova univerzita, Praha. S. 221-225.
9. JELÍNEK, S. a kol.: Raduga I. Ruština pro střední a jazykové školy. Plzeň: Fraus, 1996. S. 47.
10. Filipová, H., 2002, Владимир Высоцкий: Путь от барда к поэту. (Становление и развитие поэтической системы В. С. Высоцкого), Masarykova univerzita, Brno, ISBN 80-210-2908-0.
11. Filipová, H., 1999, Nad překlady Vladimíra Vysockého, In: Studia minora facultatis philosophicae universitatis Brunensis X 2, FFMU, Brno. S. 65-73.
12. Офиц. сайт Радузы. Парус. Режим доступа: http://www.raduza.cz/texty.php?id=42.

1 В статье упомянуты не только книжные издания переводов, но также отдельные переводы некоторых песен Высоцкого, чешские певцы и музыканты, исполняющие его песни, фильмы, снятые в Чехии, и книги, рассказывающие историю жизни Высоцкого, даже диссертации по этой теме. Очевидно, что авторы работали усердно и тщательно проверяли каждый представляемый ими факт. В настоящее время это и в научной среде большая редкость. (Прим. автора)