В юбилейный год выполняются сотни новых переводов произведений В.С. Высоцкого на разные языки, в том числе на национальный язык Республики Мальты. В статье представлен анализ переводческих решений, направленных на адекватную передачу культурспецифичных концептов В.С. Высоцкого.

Ключевые слова: поэзия, В.С.Высоцкий, мальтийский язык, перевод произведений, переводческие решения.

В феврале 2018 г. в Российском центре науки и культуры на Мальте состоялся творческий вечер, посвященный 80-летию В. Высоцкого, на котором участникам было представлено десять наиболее популярных в инонациональной переводческой рецепции текстов (таблица).

Организующими в этом корпусе являются универсальные темы войны, дружбы, любви, что облегчает задачу переводчика, пытающегося перенести оригинальную идею автора в иное лингвокультурное milieu. При переводе этих произведений на мальтийский язык был выбран белый стих, что позволяет не опускать определенные элементы ради рифмы, которая требует «дорогих жертв» [1]. Аргументом в пользу этого решения стал и тот факт, что в современной мальтийский поэзии «господствует» верлибр.

Стихотворение «Я не люблю», получившее наибольшее количество переводов из всех переведенных на данный момент произведений В. Высоцкого, нередко называют его поэтическим кредо [2]. Как известно, поэт часто прибегал к созданию сюжета посредством отрицания, звучащего и в данном стихотворном тексте [3], который считается «своего рода антикоммунистическим манифестом, пусть охватывающим только сферу нравственности, но от этого приобретающим еще более сокрушительную силу» [4. С. 71]. В первой строке третьего катрена встречается характерный для стилистики Высоцкого эллипсис («Я не люблю, когда наполовину»), который был нейтрализован при переводе на мальтийский язык посредством уточнения, поскольку читатель переводного текста мог посчитать недосказанность ошибкой переводчика, не распознав художественный прием автора оригинала. В результате это предложение было переведено как «Ma nħobbx meta l-affarijiet isiru nofs xogħol» [я не люблю, когда что-то делается наполовину]. Фразеологизм «черви сомненья» во второй строке четвертого катрена переведен на мальийский дословно как «id-dud tad-dubju», потому что он тоже существует в мальтийском языке, а следующий за ним авторский фразеологизм Высоцкого «почестей игла», достаточно понятно имплицирующий тот факт, что можно привыкнуть к почестям, как, например, к наркотику, был передан также дословно как «il-labra tal-unuri». В третьей строке этого же четверостишия фразеологический оборот «гладить против шерсти», использованный Высоцким в сокращенном варианте, был переведен на мальтийский язык в полной версии с добавлением глагола «гладить», поскольку в мальтийском не существует подобного устойчивого выражения. В заключительной строке данного катрена фраза «железом по стеклу» тоже была расширена с помощью уточняющего глагола «скользить», чтобы у реципиента возникла ассоциация с неприятным человеческому уху звуком. Устойчивое сочетание «за глаза» в последней строке пятого катрена было переведено с помощью эквивалента «за спиной» (minn wara dahar), существующего в мальтийском языке. В седьмом четверостишии фразеологизмы «лезть в душу» и «плевать в душу» были переданы на мальтийский дословно, несмотря на их отсутствие в языке:

Читателю переводного текста понятно, что речь идет о невежливом расспросе человека о его глубоко личных переживаниях и оскорблении в нем самого сокровенного, так как в мальтийском существует ряд устойчивых выражений с лексемой «душа». Во второй строке последнего катрена фраза «мильон меняют по рублю», аллюзионно отсылающая к размену по мелочам, была переведена на мальтийский фразой «miljun isarrfu b’ħabba», где слово «ħabba» означает «копейка, мелочь, цент» (всегда в переносном значении, а прямое значение этого слова – «зрачок» [5]) и составляет основу многих фразеологизмов, в отличие от слова «монета» – «ċenteżmu», которое употребляется в мальтийском только в своем прямом, конкретном значении.

Стихотворение «Он не вернулся из боя» посвящено фронтовой дружбе и «входит в число наиболее значительных песен поэта, написанных о войне», оно является «поразительным по точности переживаний и накалу», достигая «вершин трагического звучания» [6. С. 4]. На эмоциональный накал лирического героя указывает, среди прочего, большое количество тире и многоточий, обозначающих психологическую паузу [7], а также рефрен в конце каждого катрена, говорящий о растерянности и душевной боли. В третьей строке пятого катрена удалось адекватно передать на мальтийский язык фразу «Друг, оставь мне затяжку» [Sieħbi, ħallili nifs!]. В первой строке последнего катрена образ землянки был заменен при переводе на образ палатки (tinda), более понятный для мальтийского читателя в его лингвокультурном milieu, т.к. на Мальте землянок не было, а вырытые во времена Второй мировой войны под землей помещения предназначались для гражданского населения в качестве бомбоубежищ (xelter).

В стихотворении «Кони привередливые» много трагизма и противоречий. По мнению Д.А. Пелихова, «центральными лексемами при описании пространства выступают слова “пропасть” и “край”, ключевые не только в поэтике данного текста» [8. С. 76]. Жизненный путь представляет собой «развернутую метафору – путь лирического героя к “последнему приюту”. Постоянное нахождение на краю обрыва, дорога “по-над пропастью” приводит “в гости к Богу”. Здесь поэт также прибегает к образу пространственного предела (обрыва, пропасти), столь характерного для его исповедальной лирики» [9. С. 58]. На эмоциональное состояние лирического героя Высоцкого также указывает оксюморон «гибельный восторг» в предпоследней строке первой октавы, который был переведен на мальтийский язык как «estasi diżastruża», что является дословным переводом этой фразы, адекватно сохраняющим образное сочетание противоречащих друг другу понятий.

«Лирическая» относится к любовной лирике, «с точки зрения стилистической здесь уживаются с удивительной эмоциональной напряженностью нейтральные слова и разговорные (пусть на листьях не будет росы поутру; зря ли я столько сил разбазарил)». Также «в стихотворении присутствуют лирические вопросы, которые не рассчитаны на ответ. Поэт совмещает сообщение и вопрос в одной вопросительной конструкции, представляя читателю неизвестное событие как нечто очевидное» [10. С. 4]. При его переводе на мальтийский язык в название пришлось внести уточнение в виде слова «песня» (kanzunetta), так как прилагательное «лирическая» (lirika) в мальтийском также является и существительным (лирика). В первой строке первого катрена метафору «лапы елей» не удалось передать на мальтийский язык, отчасти лишив эту строку поэтической выразительности, поскольку в языковой картине мира мальтийцев еловые ветки не могут ассоциироваться с лапами животных. Зато удается адекватно перенести в лингвокультурное пространство Мальты метафоризированный образ черемухи в первой строке последующего четверостишья. Фраза «черемухи сохнут бельем на ветру» переведена как «il-fjuri taċ-ċirasa salvaġġa jinxfu fir-riħ bħall-bjankerija» (дословно: цветы дикой вишни сохнут бельем на ветру). Поскольку на острове не растет черемуха, и его жители не имеют представления ни о цветах, ни о плодах этого дерева, то было принято решение ввести уточняющее слово «цветы», чтобы было понятно, что они сравниваются с бельем именно на основании белого цвета. Существительное «белье» (bjankerija) в мальтийском происходит от итальянского «bianco» – белый, и поэтому не требует дополнительного уточнения. Само существительное «черемуха» приведено в большом мальтийско-английском словаре Д. Акулины под заглавным словом «вишня», и дан только один вид черемухи – ċirasa salvaġġa, лат. Prunus cerasus mahaleb (дословно: дикая вишня), которая в России называется «антипка» (магалебская вишня) [5].

«Корабли», по словам С.В. Свиридова, рассказывают «о человеке, который в своей жизни вечно уходит», осознавая, что каждый такой уход неминуемо влечет за собой потерю, так как люди, которых он покидает, устают ждать, что вызывает у него чувство вины. Но свобода для лирического героя Высоцкого является абсолютным приоритетом, и ответственность за этот выбор он перекладывает на «некую высшую силу», управляющую его судьбой и поступками [11]. Слово «корабли» в этом стихотворении переведено на мальтийский язык как «bastimenti», что является его точным эквивалентом, несмотря на тот факт, что Д. Акулина [5] в своем большом мальтийско-английском словаре приводит также слово «vapuri» как его полный взаимозаменяемый синоним с большей частотностью употребления. Но исходя из этимологии этого слова становится ясно, что существительное «vapuri» в переводе на русский язык означает «пароходы» и происходит от итальянского «vapore» – пар. Верность нашего выбора подтверждает и единственный на данный момент перевод стихотворения Высоцкого мальтийцем, поэтом Ахиллом Мицци, который перевел стихотворение с языка-посредника, тоже употребив в нем слово «bastimenti», а не «vapuri». Согласимся с А. Мицци и в отношении выбранного им и нами глагола «jistrieħu» (передохнут) при переводе первой строки первого катрена вместо дословного «joqogħdu» (стоят, постоят), так как глагол в переносном значении, олицетворяющий корабли, в данном случае на мальтийском языке звучит более поэтично и созвучно стилю самого Высоцкого, часто использующего в своих произведениях олицетворение как средство художественной выразительности.

Стихотворение «Братские могилы» пронизано горьким сожалением при воспоминании о событиях военных лет. Его «содержательный простор – мемориальное кладбище, где автор, глядя на могилы и вечный огонь, путем ретроспекции возвращается в военные годы и подытоживает ужасы и переживания тех, кто в них жил. В подтексте главенствует мысль о том, зачем должно было напрасно умереть столько людей. Приносимые букеты цветов, присутствие народа и горящий пламень – это лишь память о том, что было и что уже нельзя вернуть» [12].

В первой строке второго катрена фраза «вставала земля на дыбы» была переведена как «l-art kienet qed togħla ’l fuq» (дословно: земля поднималась вверх), потому что словосочетание «вставать на дыбы» в мальтийском языке не имеет переносного значения, и глагол «вздыбливаться» (ippinna) употребляется только с существительным «лошадь». Следовательно, фразеологизм в данной строке сохранить не удалось. Образ хаты во втором стихе третьего четверостишия тоже не удалось адекватно перенести в лингвокультурное пространство Мальты; это слово было передано общим термином «дом» (dar) по следующим причинам: Д. Акулина в кратком мальтийскоанглийском и англо-мальтийском словаре [13] переводит слово «хата» как «għarix» (шалаш, временное укрытие), а П. Буджейя в своем мальтийско-английском и англо-мальтийском словаре [14] дает еще и слово «barrakka» (барак, хижина). В мальтийском языке есть еще две разновидности жилища – «għorfa» (чердак, мансарда, а также хижина, лачуга) и «dwejra» (домик, хижина – уменьшительно-ласкательное от существительного «dar» – дом). Как мы видим, ни один из этих терминов не подходит, так как хата представляет собой дом, как правило, состоящий из жилой и хозяйственной частей, разделенных между собой сенями.

«Охота на волков» – стихотворение о внутреннем прорыве, высвобождении от ограничений, продиктованных общественными устоями. «Основа драматического сюжета песни – конфликт героя с впитанными с молоком искаженными нормами: “Мы, волчата, сосали волчицу / И всосали: нельзя за флажки!” Но романтический герой Высоцкого органически не в состоянии “выдавливать из себя по капле раба” – ему необходим резкий, гибельный жест, рывок. Волк, рванувший вопреки законам природы за флажки, – аллегория поэта» [15. С. 134]. Первая строка четвертого катрена «Не на равных играют с волками» была переведена как «Imma l-kaċċaturi qed jikkompetu mal-ilpup mhux fuq termini ugwali» (дословно: но охотники соревнуются с волками не на равных). Глагол «играть» (lagħab) в мальтийском языке, так же как и в русском, обладает целым рядом значений, но в данном контексте он не подходит, поскольку в сочетании с существительным «волки» он приобрел бы семантику дружелюбной игры. Поэтому был выбран глагол «тягаться, состязаться» (ikkompeta), являющийся синонимом глагола «играть» в области спорта, к которому можно отнести и охоту. Фразеологизм «рука не дрогнет» во второй строке этого катрена был переведен дословно как «idhom mhux se tirtogħod» (их (егерей) рука на дрогнет), несмотря на его отсутствие в мальтийском языке, так как Высоцкий употребил эту фразу одновременно как в переносном, так и в прямом значении. Устойчивое выражение «бить наверняка», которое Высоцкий расширил словом «уверенно» и совместил его переносное и прямое значение в завершающем стихе данного катрена, по этой же причине было передано дословно на мальтийский язык.

«Моя цыганская» принадлежит к жанру, который самим поэтом определяется как «песня-беспокойство», «набор беспокойных фраз». «Ее сюжет – это не просто сон, это кошмарные видения, построенные на типичных русских реалиях. Очень часто они зафиксированы в бессказуемных предложениях, этим подчеркивается неподвижность, извечная неизменность бытия» [1]. «Многие слова-образы не поддаются немедленному однозначному толкованию. Неясно, о каком рае, тьме, свете, нищих, шутах, веселье идет речь в стихотворении. Непонятно, как относиться к фольклорной символике произведения: вишня – любовные увлечения; дорога, покрытая лесом, – препятствия на жизненном пути; василек – лазоревый цветочек, цветок надежды и так далее. Вывод только один: если в стихотворении преобладают маркированные стилистические средства, то все говорит о наличии сложного контекста» [16]. При его переводе на мальтийский язык в название было внесено уточнение в виде слова «песня» (kanzunetta), поскольку прилагательное «цыганская» (żingara) в мальтийском также является и существительным (цыганка). Поговорка «утро вечера мудренее», приведенная Высоцким в усеченном виде «утро мудренее», была передана на мальтийский развернутой фразой «L-għodwa tkun aħjar minn flgħaxija» (дословно: утро лучше вечера), что отражает смысл сказанного этим устойчивым сочетанием в русском языке и адекватно воспринимается мальтийским читателем. Последняя строка первой октавы «Или пьешь с похмелья» была переведена как «Jew terġa’ tixrob wara lejl xorb ta’ qabel» (дословно: или снова пьешь после предыдущей ночи выпивки) по причине отсутствия существительного «похмелье» в мальтийском языке. В словарях это понятие переводится описательно, как «il-konsegwenzi tax-xorb li wieħed ikun xorob il-lejl ta’ qabel» [последствия выпитого в ночь накануне] [13]; «effetti wara sokor» [результаты, последствия после опьянения] [14]. При переводе мы частично руководствовались первым вариантом, наиболее удачно объясняющим состояние похмелья. Оксюморон «света – тьма», примененный Высоцким во втором стихе четвертой октавы, не удалось передать на мальтийский язык, но оксюморонную игру слов все-таки получилось сохранить в этой строке, переведя слово «тьма» мальтийской поговоркой «kemm ħalaq Alla» (дословно: сколько создал Бог), которая является эквивалентом фразеологизма «тьма-тьмущая» в русском языке. И поскольку в этой же строке автор оригинала говорит, что «нет Бога», создается парадокс в переводном тексте: «Света – тьма, нет Бога!» – «Dawl hemm kemm ħalaq Alla iżda m’hemmx Mulej!» (дословно: света там, сколько создал Бог, но Господа нету). В конце предложения было использовано слово «Господь» (Mulej), во избежание повторения существительного «Бог» (Alla) дважды в этой строке. В шестом стихе предпоследней октавы существительное «Баба-Яга» во множественном числе было передано словосочетанием «nisa xjuħ sħaħar» (дословно: старые ведьмы), которое, с нашей точки зрения, является адекватной передачей на мальтийский язык образа этого персонажа славянской мифологии и фольклора.

Принятые переводческие решения не только обеспечили знакомство с произведениями В. Высоцкого, но и породили у читателей желание получить больше информации о личности и деятельности поэта. Высокая оценка представленных публике переводов подтверждает, что десять наиболее популярных в переводческой рецепции произведений написаны на темы, волнующие человечество в целом, в них доминируют универсальные концепты, а образы, использованные Высоцким в данных произведениях, могут адекватно восприниматься в лингвокультурном пространстве Мальты, обнаруживая высокую степень переводимости.

TRANSLATOR’S NOTES: POETRY OF V.S. VYSOTSKY IN THE MALTESE LANGUAGE

Imagologiya i komparativistika – Imagology and Comparative Studies, 2018, 10, pp. 82-92. DOI: 10.17223/24099554/10/4

Yana V. Psaila, independent researcher (Republic of Malta). E-mail: yana.psaila@hotmail.com

Keywords: poetry, V.S. Vysotsky, Maltese language, translation, translational solutions.

The 80th anniversary of V.S. Vysotsky is widely celebrated not only in Russia, but also in the neighboring and many far abroad countries, where a large number of his fans live. The jubilee year has seen hundreds of new translations into different languages, including the national language of the Republic of Malta. The paper analyses translation solutions aimed at the adequate adaptation of culturally saturated concepts of V.S. Vysotsky’s works to the mental picture of the world of the Maltese. The translations under analysis are timed to coincide with the jubilee events in February 2018 at the Russian Centre for Science and Culture in Malta. In the commemorative evening celebrating V. Vysotsky’s eightieth anniversary, the author presented ten most popular translations, including “I do not like” (1969), “He hasn’t returned from the fighting” (1969), “Capricious Horses” (1972), “A Lyrical Song” (1970), “Ships” (1966), “Song About a Friend”(1966), “The Common Graves” (1963-1965), “Wolf Hunting” (1968), “My Gipsy Song” (1967), and “Song About the Earth”(1969). All ten poems contain themes that are universal for all the humanity such as war, friendship, love, self-determination. On the one hand, this facilitates a translator’s task of transferring the poet’s original idea to another lingua-cultural milieu, while on the other hand, requires careful decisions of a translator. The analysis of solutions related to the adaptation of culturally saturated concepts to the Maltese mental picture of the world is aimed to confirm the adequacy of the translation. A priori, it was decided to translate all ten poems in free verse to convey the original images and spirit as accurately as possible, without unnecessary words or omissions for the sake of rhyme. This decision is also supported by the fact that vers libre is dominant in modern Maltese poetry. The conclusion about the adequacy of the translation is confirmed not only by the analysis performed, but also by the reaction of the audience during the commemorative evening. In general, judging by the questions and comments, the audience demonstrated a very positive attitude towards the translations presented and gave a very high appreciation to Vysotsky’s works in general. This shows that all the ten most popular translated works are relevant all the humanity and the images used by Vysotsky can be adequately perceived in the Maltese linguistic and cultural milieu.