Рассматривается специфика метафорической образности в балладах Владимира Высоцкого, а также сравнение соизмеримости переводов данных баллад на английский язык. Сравнительная характеристика переводов баллад Владимира Высоцкого на английский язык выявила использование переводчиками метода семантической компенсации.

Ключевые слова: баллада, метафорическая образность, аллегория, перевод, риторика.

Жанровые характеристики понятия «баллада» в литературоведении весьма размыты и условны. Общеизвестно, что поэты постоянно стремились совершенствовать благозвучие образного строя стихосложения, максимально приблизить его к строю музыкального произведения. Достойным примером подобной синергии является творчество русского поэта А.А Фета, которого и при жизни именовали «поэтоммузыкантом». Дальнейшее развитие генетически обоснованной традициями русского фольклора музыкальной стихотворной тенденции подготовило рождение авторской песни или бардовской музыки, авторитетным представителем которой был и остается Владимир Семенович Высоцкий. Изучению многогранности наследия поэта В.С. Высоцкого и разнообразным формам воплощения авторской модальности в образах лирического героя, героя-маски, ролевого персонажа посвящено множество монографий и специфических исследований, в частности, работы Н.В. Фединой [6], С.Н. Руссовой, В.И. Новикова и др.

В арсенале поэтических средств данного поэта песне отводится центральное место, ибо В.С. Высоцкий предпочитал сам исполнять собственные сочинения, аккомпанируя себе на гитаре и достоверно перевоплощаясь в образы героев своих песен. Более того, во многих названиях его зрелых поэтических произведений, характеризующихся усилением повествовательности и духовно-нравственной составляющей, а также экспансией развернутых метафор и других образных средств языка, используется слово «песня», «притча», «случай», «баллада». В.И. Новиков, длительное время исследующий биографию великого поэта, отмечает: «В песнях Высоцкого русская поэзия шагнула навстречу прозе, навстречу сюжетности» [1, с. 244]. Подобное взаимопроникновение стихотворного и прозаического в творчестве мастера послужило толчком для популяризации концепции балладной трактовки ряда песен В.С. Высоцкого.

Общеизвестно, что особенностями ряда старинных баллад являются фрагментарность повествования, наложение строф одна на другую, неопределенность образов и мистификация описываемых повествователем событий. Например, в Англии весьма популярной оставалась вариация уличной баллады, называемая «Good night» (просуществовала практически до XX в.), в которой описывалась последняя ночь преступника перед казнью. Как правило, такие баллады призывали добропорядочных католиков не следовать дурному примеру. Обратим внимание, что сюжеты баллад развивались по двум направлениям: героико-историческому и любовному. В ряде древних баллад сюжетные линии переплетались, развивали фольклорную специфичность и сказочные мотивы.

Среди героических баллад Британии выделяются баллады о доблестном Робин Гуде, «аутсайдере», защищавшем со своей военной дружиной бедное английское население от врагов в лице феодалов. В середине 70-х годов прошлого столетия В.С. Высоцкий написал шесть баллад для музыкального сопровождения фильма С.С. Тарасова «Стрелы Робин Гуда», в которых образ отважного стрелка стал крайне символичен. Данные баллады не вошли в официальную версию фильма. Таким образом, широкая аудитория узнала о существовании баллад великого мастера только в конце «лихих» девяностых, когда была восстановлена первоначальная версия фильма. Режиссер С.С. Тарасов сумел включить четыре баллады в свой новый фильм «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго», и это ознаменовало торжество справедливости после смерти автора.

Цель данной статьи – рассмотрение специфики метафорической образности в трех героических балладах В.С. Высоцкого, а также сопоставление соизмеримости отражения образных коррелятов данных баллад в переводных аналогах на английском языке. Заметим, что сюжетные метафоры зрелой поэзии В.С. Высоцкого строились на соприкосновении мира прозы и поэзии с внешним миром и его коллизиями, воспринятыми и творчески переработанными поэтом. Это опровергает бытовавшее в среде современников В.С. Высоцкого мнение о высокой степени лиричности его текстов и глубоком погружении его лирического героя во внутренние эмоциональные переживания. По мнению исследователя И.Н. Сухих, «событийный эксцентризм» данного автора усиливался конфликтностью авторского мироощущения и умением найти эмоциональный отклик среди разнообразных слоев зрительской аудитории, ценившей иронию в стихах мастера [2].

Для подтверждения рассмотрим «Балладу о бане» (1971 г.), которая наряду с философским стихотворением «Банька по-черному» сформировала «банный цикл» В.С. Высоцкого. Данная баллада пропитана символами и аллегориями, и ее ключевым лейтмотивом является ироничное обыгрывание автором тезиса о «банном равенстве». Обратимся ко второму четверостишью баллады:

В данных строках образ бани приобретает глубокий аллегорический подтекст, восходящий к народным сказам о том, что в подобном помещении (без окон и икон) человек становится особенно беззащитным и уязвимым. В третьей строке данного четверостишья автор использует разговорный глагол «наддать» со значением

«увеличить силу действия» по отношению к существительному «пар». В последней строке он имплементирует, вероятно, авторскую метафору о том, что пар «вышибает все пороки, как пули, из пор». Необычное сопоставление с военными понятиями лишь усиливает эмоциональный накал, поскольку крещендо из перечисления номинативов превращает мытье в омовение с дальнейшим просветлением души.

Теперь рассмотрим перевод этой баллады на английский язык российского переводчика Г. Токарева на одном из поэтических сайтов [3]:

В переводе Г. Токарева мы наблюдаем смысловую трансформацию первой строки: дословно переводится как «Мать-вода возрождает, оживляя заново», что гипотетически указывает на стремление переводчика сохранить общую смысловую парадигму и благозвучие рифмы четверостишья за счет смещения авторских смысловых акцентов. В последней строке перевода мы замечаем отсутствие авторской метафоры о родстве воздействия пара с воздействием «пули». В итоге получаем вариант, который можно дословно перевести как «здесь вы чувствуете, что право первородства восстанавливается». Допустим, что автор перевода сумел передать общее значение значимости мытья, однако англоязычный читатель не сможет полностью представить символичность, приданную В.С. Высоцким мытью в бане.

Рассмотрим четвертое четверостишие баллады. Примечательно оно знаменитым авторским вкраплением повторов и глагольных цепочек с частицей «не», придававших его творениям особый динамический надрыв и фатальную предопределенность:

В данных строках мы наблюдаем повтор краткой формы прилагательного «нужно» и частицы «не», а также омонимичную цепочку существительных «душ» и «душа». Далее читатель сталкивается с весьма своеобразным метафорическим окказионализмом «выпороть душу веником», имеющим значение «очистить». Следует учесть, что В.С. Высоцкий был мастером в создании скрытых смысловых коннотаций у обыденных слов. Поэтому можно предположить, что глагол «выпороть» был использован как указание на вид телесного наказания за совершенные ранее неправедные поступки. Переводя данные строки, Г. Токарев трансформировал их следующим образом:

В данной интерпретации отсутствует омонимичность слов «душ и душа». Более того, в английском варианте текста авторские побудительные сентенции первых двух строк отражены сочетанием предложения в пассивном залоге «все ваши мучения испаряются» и аналогом в побудительном наклонении (буквально переводится «и растворяйтесь в небе к вашему веселью», здесь видна попытка переводчика передать сакральные смыслы слова «небеса» с помощью английского «sky», что не соответствует посылу оригинала). При анализе семантической структуры последней строки в переводе Г. Токарева мы получаем повествовательное предложение «вы можете начать новую жизнь на земле», которое вполне логично для англоязычного менталитета, так как после мытья человек ощущает легкость и внутреннюю готовность начать жизнь «с чистого листа». Однако мы можем констатировать имплементацию переводчиком приема семантической компенсации для заполнения «лакун», обусловленных «безэквивалентной лексикой», состоящей из фольклорных, этнографических, общественно-исторических и других реалий, чуждых языку перевода. «Уровень двойного дна» данной баллады, скорее всего, подразумевал духовное очищение, освобождение от личностных сомнений и переживаний. Поэт стремился показать, насколько очерствели души его современников и что необходимо «выпарить» посещением бани из душ обиду, ложь, зависть и лицемерие. В этой балладе ощущается авторская пророческая модальность в констатации тезиса о том, что всему человечеству (независимо от чинов и регалий) помогло бы очищение и победа над пороками и грехами, дарующая внутреннюю свободу, сходную с религиозной святостью.

Рассмотрим далее «Балладу о детстве» (1975 г.) – крайне символическое произведение, описывающее динамику взросления поколения 40-х годов прошлого столетия. Своеобразие метафорической образности В.С. Высоцкого видно уже в первых строках: когда автор индуцирует мистифицирующий элемент подвижки правдоподобия повествования, разворачивая биографию героя еще до его рождения:

В строках данного четверостишия содержатся исторические аллюзии к послевоенному времени: многих родителей ссылали в «этапы длинные» еще до появления их сыновей и дочерей, а те, в свою очередь, могли «явиться на свет не до срока». Далее рассмотрим, как эти строки отражены на поэтических сайте [5] в интерпретации поэта-переводчика С.Н. Роя:

Переводчик С.Н. Рой использует развернутое сложноподчиненное предложение «hour in which they conceived me» вместо лаконичной авторской метафоры «час зачатья». Такая замена свидетельствует об отсутствии эквивалента данного русского словосочетания в английском языке. Переводчику приходится трансформировать смысловые коннотации исходного текста, имплементируя прием семантической компенсации, т. е. замену «безэквивалентной» образной лексики В.С. Высоцкого. Так, в версии переводчика С.Н. Роя последняя строка четверостишья «not in virtue – that much I do know» (дословно «не в добродетели – это я точно знаю») передает только общий смысл, а не всю глубину значения метафорического выражения «явился на свет не до срока». Во втором четверостишие В.С. Высоцкий продолжает анализировать факт преждевременного рождения:

Повтор частицы «не» усиливает эмоциональную компоненту баллады. Вкрапление авторской антитезы «девять месяцев – это не лет» смещает акцент повествования в сторону уголовной эстетики. В версии перевода С.Н. Роя мы сталкиваемся с добавлением повествовательного предложения «I daresay», гипотетически детерминированного сохранением рифмы с последней строкой:

В целом перевод авторских строк данного четверостишия является весьма точным, хотя в ряде случаев мы наблюдаем большой процент смысловых трансформаций в переводах работ В.С. Высоцкого. Заметим, что для рассмотренной баллады характерна романтизация русской удали, мальчишеского азарта и вызова авторитету взрослых, сопровождаемых ярким переходом повествования от «военного следа» к романтике уголовного мира:

В данном четверостишие Владимир Высоцкий лаконично описывает переход от подростковых игр к бандитским занятиям и инкорпорирует среди детских развлечений игру в «пристенок», определяемую как азартную игру с монетами. Автор тавкже инкорпорирует архаичное существительное «крохобор» в значении «скупой, мелочный человек». Эти строки С.Н. Рой перевел так:

Переводчик заменил существительное «фантики» («мирная детская игра с обертками от конфет и жевательной резинки») на словосочетание «petty theft», дословно переводимое как «мелкое воровство». Можно предположить, что так переводчик отразил развитие воровских привычек среди детворы тех времен, ибо в следующей строке мы замечаем отсутствие существительных «пристенок» и «крохобор» и замену их на игру в карты с использованием обращения «hem silly mugs» («глупые балбесы, олухи»). В последней строке образное понятие «подворотня» («широкая щель между воротами и землей») заменяется С.Н. Роем на «native gutter» («родная канава»), что показывает невозможность подобрать из английской лексики эквивалент дл описания русских реалий. Авторские метафоры вымышленных государств Лимонии и Чемодании также отсутствуют в переводе, что свидетельствует о необходимости при переводе заменять «лакуны» несуществующих в языке перевода историко-культурологических реалий своеобразными английскими аналогами.

Относительно «Баллады о борьбе» (1975 г.) следует сказать, что в ней иносказательно перифразирована тема подросткового взросления среди фантазий книжного мира, когда подростки проявляют максимализм во всем, что их окружает, и идеализируют многие бытийные понятия, что отчасти характеризовало и восприятие самого В.С. Высоцкого. Обратимся к начальным строкам:

В переводе Г. Токарева данные строки звучат так:

В данном переводе Г. Токарев сумел воссоздать атмосферу рыцарских времен, возможно, с целью отражения экранизации баллады. Для этого Г. Токарев трансформировал первую строку, в которой содержатся повторы словоформы «средь», и вставил в свою версию английское выражение «full moons», буквально переводимое как «полнолуния», вводное слово «of course». Г. Токарев также ввел во второй строке словосочетание «they had» («битвы, в которых они участвовали»). Мы видим, что творчески осмыслив коннотации В.С. Высоцкого, переводчик предложил свою версию метафор поэта, в том числе «военных трофеев» и «мирных костров», сохранил при этом лишь общую смысловую парадигму оригинала.

В двенадцатом четверостишие мы встречаем нравственные постулаты автора:

В английской версии Г. Токарева данные строки выглядят так:

Примечательно, что английское существительное «dog», помимо буквального значения, означает здесь «предатель, аутсайдер» (удачная замена авторского «трус»). Что касается метафоры «избранник судьбы», которая, как правило, подразумевает «счастливчика, баловня фортуны», то в этом случае В.С. Высоцкий предлагает читателям самостоятельно домыслить возможные коннотации распространенной в советское время метафоры. Мы не можем теперь точно установить, что именно мог вкладывать в это выражение великий поэт эпохи застоя. Переводчик предпочел лаконичное существительное «knight» («рыцарь») и возможными коннотациями рыцарского поведения. Также своеобразно и уникально вкрапление в третьей строке В.С. Высоцким метафоры «попробовать на вкус» с переносным значением «испытать качество, состояние чего-либо». В версии переводчика вместо данной метафоры использовалось глагольное выражение «come to learn this», которое упускает авторское олицетворение борьбы до уровня человеческого восприятия через вкус. В последнем четверостишье баллады В.С. Высоцкий делает нравственные выводы о том, что такое быть «настоящим» человеком:

У Г. Токарева данные строки представлены в таком виде:

В тексте Г. Токарева несколько сглажено возмущение по поводу бездействия, пассивности индивидуумов в отношении «подлеца» или «палача». Переводчик выбирает для отражения авторской позиции слова «if your hand had been lent to nobody in need» (переводятся буквально «если ваша рука не была предоставлена кому-то нуждающемуся»). Тем самым он пропагандирует мотив милосердия и сострадания, однако авторская модальность предполагает открытый протест и противостояние злому началу. Повтор метафорического разговорного выражения «быть ни при чем», т. е. «не иметь никакого отношения к происходящему», в авторском исполнении приобрел особую значимость, ибо звучал подобно приговору внутреннего суда, тем самым расширяя амбивалентность возможных смысловых коннотаций данного выражения.

Сопоставление метафорической образности оригиналов баллад В.С. Высоцкого и их переводов на английский язык продемонстрировало вневременную актуальность и уникальность данного поэта, создавшего приблизительно 150 новых слов и содействовавшего своим творчеством популяризации образцов русского фольклора, а также архаичной и разговорной риторики.

Библиографический список

O.A.EGOROVA, Tver State Technical University, Tver

The article deals with the metaphoric imagery specifics in the ballads of Vladimir Vysotsky, as well as translation comparison of his ballads into English. Comparative characteristics of his ballads’ translations into English revealed the use of semantic compensation by translators.

Keywords: ballad, metaphoric imagery, allegory, translation, rhetoric.