Подстандартная лексика является неотъемлемой частью повседневной жизни любого человека. Неудивительно тогда, что она вызывает интерес многих лингвистов. Этот интерес находит отражение во многих научных работах, посвящённых этому вопросу, в которых проводятся многочисленнее классификации данного типа лексики.
В настоящей статье, однако, мы не будем заниматься её классификационными нюансами. Не будем также разделять лексические единицы на принадлежащие к сленгу, жаргону или арго. В таком подходе мы разделяем мнение польского учёного Тадеуша Щербовского, который пишет, что сленг, жаргон и арго могут считаться синонимическими понятиями [4, с. 14].
Итак, мы остановимся на классификации, согласно которой можно выделить следующие группы интересующей нас здесь лексики: сленг (мы будем относить здесь также жаргон и арго), разговорную лексику и бранную лексику. Наше внимание сосредоточим на том, какие функции выполняет эта лексика в переводах песен Владимира Высоцкого и каково её влияние на рецепцию текстов. В качестве материала для анализа мы выбрали польские переводы, выполненные польским бардом Мачеем Маленьчуком.
Как творческий язык Владимира Семеновича Высоцкого, так и тематика его творчества, объединяют в себе разные слои современной русской речи и культуры. Их значимым элементом является также ненормативная лексика. Высоцкий часто применяет жаргонизмы и просторечия, в частности на ранних этапах своего творческого пути. Именно тогда, как замечает Анатолий В. Кулагин, доминирующей тематикой его творчества, была уголовно-уличная тема [1, с. 5]. Неудивительно тогда, что этот фактор оказывает влияние на творческий язык барда.
Исследователи, занимающиеся творчеством Высоцкого, подчёркивают синкретичный характер его языка. В статье Маргариты В. Китайгородской и Нины Н. Розановой читаем: «Творчество В. Высоцкого впитало в себя все многообразие современной устной речи — прежде всего некодифицированной разговорной и городского просторечия» [3]. Однако, язык барда является не только смесью лексики, типичной для поэтических средств выражения, и просторечной. Помимо прочего, он содержит в себе что-то индивидуальное, свойственное только Высоцкому. Все эти явления можно назвать «поэтикой Высоцкого». Известный русский исследователь Творчества Высоцкого, Владимир Новиков, обсуждая творческое развитие Высоцкого, отмечает что: «Творческая активность писателя выражается прежде всего в том, что он вырабатывает свой, индивидуальный язык, отличающийся от языка обыденного” [2, с. 86].
Новейшие польские переводы песен Высоцкого, выполненные Мачеем Маленьчуком были собраны в альбом „Wysocki Maleńczuka” («Высоцкий Маленьчука»), выпущенный в 2011 году. Тексты переводов, которые были подготовлены для этого альбома, послужат нам в качестве материала для нашего анализа. Наши размышления начнём с того, что интересным является уже само название альбома, так как оно эксплицитно выражает отношение переводчика к автору. Маленьчук проводит что-то в роде операции «захвата» текстов Высоцкого, пропуская их через фильтр собственных творческих методов и своих любимых языковых средств, к которым следует отнести подстандартную лексику. Польский музыкант «рассказывает» историю, написанную Высоцким, но используя свой идиолект, свой яркий язык. То же самое наблюдаем в музыкальном слое текстов. Все записи представлены далеко не в стиле акустическо-гитарной аранжировки авторской песни.
Исходя из вышесказанного, мы попытаемся проанализировать, как элементы подстандартной лексики функционируют в текстах переводов, и каково их влияние на рецепцию.
Начнём с нескольких примеров сленговой и разговорной лексики, которые были нами обнаружены в переводах. Тадеуш Щербовский в своей монографии, посвящённой польской и русской сленговой лексике, подчёркивает, ссылаясь на мнения многих учёных, что сленг выполняет, в основном, функцию кодировки информации (особенно воровской сленг) и эмблематическую функцию - то есть, позволяет выявить принадлежность к данной группе, которая общается с помощью сленга [4, с. 31-32]. В переводах Маленьчука сленговая лексика выполняет, главным образом, функцию стилизации.
Итак, в текстах переводов обнаруживаем лексику из области молодёжного сленга, тюремного жаргона и сленга наркоманов. Кроме того, появляется здесь разговорная лексика и вульгаризмы.
Ниже мы приводим пример из Баллады о манекенах в сопоставлении с её польским переводом:
| Недавно был - читали? - Налёт на магазин |
Wczoraj był napad - czytali? W galerii tylko dla szych |
Маленьчук применяет здесь интересную переводческую трансформацию в виде конкретизации - вместо лексемы магазин употребляет (торговую) галерею. Однако, то, что нас интересует, это выражение, которого не встречаем в подлиннике - dla szych. Szycha это, согласно толковому словарю польского языка, важная персона, человек, имеющий авторитет [5]. Данная лексема относится к разговорной лексике. Её эквивалентом можно считать русское словосочетание «большая шишка», которое, аналогично как в польском языке, построено на дендрологической ассоциации.
Такая дополнительная информация в переводе, хотя можно её оценивать по-разному, расширяет несомненно лирическую обстановку, вызывая у слушателя ассоциации с роскошно построенной галерей, в которой покупки делают только богатые и важные лица. Переводчик, воспользовавшийся разговорной формой, может сигнализировать пренебрежительное отношение к этим «шишкам» у лирического «я».
Интересные отношения разговорной лексики и сленга с музыкальным слоем перевода наблюдаем в переводе Баллады о гипсе. Эта песня, записанная в резкой гитарной аранжировке, с мощными барабанами, напоминает достижения рок-групп 90-тых годов. Для сохранения динамики Маленьчук строит строки из двуслоговых слов, что видно на схеме, которую приводим ниже:
| Нет острых ощущений - все старье, гнилье и хлам, Того глади, с тоски сыграю в ящик |
Wszystko zdycha, kiła, kicha Żadnych mocnych wrażeń Tylko czekać aż mi z nudów Przyjdzie zejść |
Как в подлиннике, так и в переводе наблюдаем накопление разговорной лексики. В оригинале она сильно сочетается с аранжировкой, построенной в стиле блатной песни, для которой жаргонная лексика, просторечие и разговорная лексика, являются свойственными и нейтральными формами выражения. Благодаря этому, уже с первой строки, у слушателя не возникают сомнения относительно жанра данной песни.
В переводе они выполняют ещё одну роль - из-за своей фонетической постройки, оказывают влияние на динамику песни, а также хорошо сочетаются с аранжировкой перевода. У польского слушателя такая аранжировка может вызывать ассоциации с ранними достижениями Маленьчука, который был вокалистом группы Homo Twist.
Польский лингвист, Кшиштоф Хейвовский, замечает, что употребление сленговой лексики в переводе, вызывает опасность. Молодёжная лексика быстро меняется, новые сленговые слова заменяют старые, называющие определённый десигнат [6, с. 243]. Лексемы, употреблённые в первой строке, всё ещё находятся в употреблении, однако следует подчеркнуть, что для младшего поколения они могут показаться устаревшими.
В анализированной выше песне переводчик решил использовать лексику, связанную с жаргоном наркоманов:
| Ах, это просто прелесть - сотрясение мозгов, Ах, это наслажденье - гипс на теле. |
Czy to nie fajnie mieć wstrząs mózgu, To nawet lepsze od strzała w żyłę. |
Вышеуказанное решение трудно объяснить только желанием быть верным подлиннику. Т. Щербовский, анализируя в своей работе сленг наркоманов, толкует вышеприведённую фразу как «употреблять наркотик, вводя его внутривенно» [5, с. 199]. В оригинале такая ассоциация отсутствует. В переводе появляется оценочно-сравнительной нарратив, который, в связи с наркотической ассоциацией, может быть ссылкой на авторские тексты и личность польского переводчика. В авторских текстах Маленьчука лексика, связанная с наркотиками, является стандартным средством его поэтики.
Следующие примеры для анализа мы почерпнули из перевода песни Красное зелено, которая открывает альбом. В польском переводе наблюдаем много ненормативной лексики, которой не обнаруживаем в оригинале:
| Но однажды всыпались, и сколько мы ни рыпались, - Всё прошло, исчезло, словно с яблонь белый дым. |
W końcu się na taką, minę wpierdoliłem, że pajdę dostałem, takie czasy nastały - złe czasy nastały. |
Словосочетание wpierdolić się na minę является вульгарной формой польского устойчивого словосочетания wejść na minę, которое можно толковать как неожиданно попасть в трудную ситуацию. В тексте, лирический субъект обращается к корыстной женщине, которую он упрекает во всех несчастьях, которые случились в его жизни. Употребление такой эмоциональной и грубой лексики, ещё сильнее подчёркивает отношение героя песни к данной женщине.
Интересным является пример использования тюремной лексики в виде словосочетания dostać pajdę, которые, как пишет Т. Щербовский, обозначает получение десятилетнего срока [4, с. 125]. В результате решения переводчика, слушатель получает немного другую версию истории - трагическую, в которой герой попадает в тюрьму. Это решение можем оправдать биографическим фактором из жизни переводчика - из-за которого в его творчестве очень часто появляются тюремные мотивы.
Ниже мы приводим следующий пример употребления бранной лексики в анализированной нами песни:
| Бабу ненасытную, стерву неприкрытую Сколько раз я спрашивал: «Хватит ли, мой свет?» |
Bladź nienasycone, Ścierwo nienażarte, Wszystkiego ci mało daczy nie wystarczy. |
Вульгаризм bladź в польском языке является русизмом, обозначающим, согласно Большому толковому словарю развратную, распутную женщину. В оригинале также встречаем грубое обращение к женщине, но не настолько сильное как в переводе. Его присутствие в переводе можно объяснить желанием «оставить» текст в его исходном лингвокультурном пространстве. Кроме того, лексема bladź построена из одного слога, что положительно влияет на динамику песни.
Подытоживая вышеописанное, введённые Маленьчуком изменения, связанные с употреблением сленговой, разговорной или бранной лексики, неоднократно меняют содержание оригинальных песен. Это несомненно оказывает влияние на их рецепцию в другом культурном пространстве. В оригинале подстандартная лексика присутствует, но её наличие обусловлено жанром сочинения и его аранжировкой в стиле блатной песни. Польский слушатель, который будет знакомится с творчеством Высоцкого в переводах Маленьчука, может тогда сделать ложный вывод относительно поэтического языка Высоцкого.
Список использованной литературы:
- Кулагин, А.В. Поэзия Высоцкого - Творческая эволюция. - Воронеж, 2013.
- Новиков, В.И. В Союзе писателей не состоял. Писатель Владимир Высоцкий. - М: 1991.
- Китайгородская М. В., Розанова Н. Н.: Творчество Владимира Высоцкого в зеркале устной речи [Электронный ресурс]. URL: .
- Szczerbowski T. Polskie i rosyjskie słownictwo slangowe. - Kraków, 2018.
- Słownik języka polskiego PWN [Электронный ресурс]. URL: .
- Hejwowski K. Iluzja przekładu. - Katowice, 2015.
- Słownik języka polskiego PWN [Электронный ресурс]. URL: .
Аннотация: В статье автор анализирует примеры подстандартной лексики и ее употребления в переводах песен Высоцкого, выполненных Мачеем Маленьчуком. Анализ был проведён путём сопоставления оригинала и перевода, которому сопутствуют комментарии относительно функции подстандартной лексики. В статье приводятся примеры переводческий изменений в переводе и обращается внимание на то, как они влияют на рецепцию песни.
Ключевые слова: лексика подстандарта, Высоцкий, перевод, шансон, музыка
SUBSTANDARD VOCABULARY IN TRANSLATIONS OF VLADIMIR VYSOTSKY’S SONGS, PERFORMED BY A MACIEJ MALEŃCZUK, AND ITS INFLUENCE ON THE RECIPE OF TRANSLATION.
Bryzek Sz., graduate 3 years of study. University of Silesia in Katowice, Poland
Abstract: In the article, the author analyzes examples of substandard vocabulary and its use in translations of Vysotsky's songs performed by Maciej Maleńczuk. The analysis was carried out by comparing the original and the translations, which are accompanied by comments on the function of the substandard vocabulary. The article provides examples of translation changes in translation and draws attention to how they affect the reception of the song.
Keywords: substandard vocabulary, Vystosky, translation, shanson, music